Сказки "старого англичанина".
Конечно, жизненный опыт у меня большой, я - довольно преклонного возраста (мне скоро сто лет), но всё ещё хорошо звучу и моё фетровое нутро не тронула ни одна моль. У меня красивое имя -"Лондон". Меня, конечно, надо настраивать, но у моя дека из абердинской ели! А в Абердине деревья пропитаны солёными ветрами Северного моря, и досточки из них становятся в несколько раз прочнее. Представь, в такой деке - слой древесины, слой смолы, и слой соли, в отличие от обычных хвойных пород деревьев, произрастающих вдали от моря. Я раскрою вам секрет, что и Страдивари делал скрипки из такого дерева, которое имело в себе ещё один микроэлемент – кристаллы морской соли. Поэтому мы так долговечны – инструменты, сделанные из древесины хвойных, пропитанных морским ветром и солёными брызгами влаги от моря.
Я здесь живу с того момента, как какая-то женщина из Бристоля вышла замуж за одного очень доброго джентльмена, хозяина дома, очень любившего свою мать, и она привезла меня с собой как приданое. Но играла невестка на мне очень редко. Потому что когда у них родилась первая дочь, все были счастливы - и добрый джентльмен и обе мамы, но потом мать хозяина дома умерла, и невестка стала очень властной, уезжала с дочкой к матери в Бристоль. Потом родилась вторая дочь, и потребовалось нанять молочницу – кормилицу, потому что девочки часто оставались одни, а добрый джентльмен не знал, как их успокоить. Его жена уезжала снова к матери… Женщина – помощница оказалась очень доброй - и к девочкам, и к хозяину дома. Позже, устав от частого отсутствия супруги, он предложил ей стать его женой, а с матерью девочек оформил развод. На процессе бывшая жена объяснила своё частое отсутствие тем, что встретила другого человека и полюбила его. Но дочерям не хотелось жить с родной матерью, и они остались здесь, в этом же доме, где и я.
Но вдруг оказалось, что новая «мама» не чиста на руку. Добрый джентльмен заметил, что она украла из шкатулки, стоящей на моей крышке сверху, красивое кольцо, а иногда она воровала дорогую серебряную посуду. И пришлось её попросить из дома.
Дочери росли, хозяин, проходя мимо меня, смотрел с осуждением, но расстраивался от всего этого больше я, а не он.
Девчушки иногда открывали и бренчали по моей клавиатуре, особенно в высоком регистре. Однажды, когда вечером хозяина дома не было, к старшей приехал друг, и они начали играть на мне. Им всем троим было очень весело, а мне приятно, когда на мне играют красивые мелодии.
Потом они вдвоём удалились к себе в спальню, а в это время пришёл хозяин. И я слышал, как мальчишку за уши оттаскивал добрый джентльмен из спальни своей дочери, а тот только приговаривал:
- Простите меня, я не виноват, я не виноват!
Через какое-то время хозяин пришёл с очень красивой девушкой, с которой познакомил и дочек. Потом они пришли откуда-то вместе с более старшими людьми, очень красивые, в светлых одеждах, и были очень весёлыми, сидя недалеко от меня. А потом новая леди немного поиграла на мне. Но как оказалось позже, она отлично играла на валторне, что вызывало во мне некую ревность. Вместе с хозяином они и уходили из дома, и возвращались вместе, и у них всегда было много разговоров. Он читал, декламировал что-то, а она его поправляла.
Когда начались трудности, добрый джентльмен попросил новую леди вложить в их какой-то общий бизнес деньги от проданного ею дома. Она не сразу согласилась, но потом уступила. Девушки всё слышали, и стали клянчить у неё денег на побрякушки. Она была женщиной экономной и считала это лишним – украшения для молодой девушки. И тогда они придумали, как ей отомстить. Они договорились с тем самым бой-френдом, что в отсутствие отца уедут к нему именно тогда, когда дома будет новая жена. Чтобы её отругал их папа.
Новая жена громко звала девочек,что я даже отзывался эхом всей своей струнной системы, искала во всех комнатах, на улице и на дворе. Я слышал даже, что она даже плакала и листала их телефонную книгу - позвонить их матери. Когда вернулся добрый джентльмен, он сначала обрушился с критикой, что жена не усмотрела за детьми. Но когда понял, где они, он решил поехать вместе с женой туда. Когда все вернулись домой, было уже очень поздно, и я слышал только, что девчонки просили прощения и отца, и у молодой жены за свой некрасивый поступок.
Потом одна из дочерей вышла замуж и уехала жить в Америку. На свадьбу она пригласила отца, а дальше – он должен был сам решить, кого взять с собой – их родную мать или свою нынешнюю жену. Я слышал, что молодая жена никогда не была в Америке, но не слишком стремилась на свадьбу к той, которая устроила такую интригу в девичестве. Тем не менее, она поняла, что если не поедет она, то там, на далёкой земле, всё семейство, включая первую жену, может воссоединиться. И она решила ответить согласием на поездку в Америку на свадьбу дочери мужа.
После возвращения со свадьбы, сидя рядом со мной, когда никого не было в доме, она рассказывала по телефону, что дочь была недовольна , злилась на мачеху, приехавшую на её свадьбу, и как отец жениха всех их отчитывал за их незаслуженно-недоброе отношение к молодой женщине - к гостье, к законной жене отца невесты, и защитил её от новых злых интриг.
Обе дочери стали мамами, и внучка – дочь старшей, приходила в гости в наш дом и иногда играли на мне. Её маленькие пальчики очень нежно касались меня и было даже щекотно.
Вместе с молодой женой добрый джентльмен работали успешно. Иногда, по вечерам они приходили откуда-то весёлые и потихоньку пили виски. Жили они очень дружно, только не умели спорить – каждый отстаивал свою точку зрения. Вот, например, слышал я, что хозяин начал собирать журналы Таймс:
-Хочу выиграть возможность публиковаться в нём.
А жена спрашивала:
-Что именно ты собираешься печатать там?
Практически, ответа на вопрос у него не было. И вот однажды в гости к жене приехала какая-то девушка, иностранка. Она любовалась мной, трогала моё дерево, а перед её приездом жена хозяина пригласила какого-то джентльмена, который почему-то долго натягивал мои струны, что мне было не очень-то приятно. Но когда приехавшая гостья начала играть, то все нотки моей души запели, как новорожденные, и хозяева слушали, как заворожённые. А старый джентльмен даже аплодировал. Но когда иностранка делала маленькую помарочку или ошибку, то не аплодировал, а только благодарил. Потому что со времён моего изготовления, и с тех пор, как я появился в их доме, никто и никогда не играл на мне по-настоящему, никто так точно не использовал педали, никто так божественно не менял исполнение с громкого на тихое. Музыка в доме не умолкала, хозяин был счастлив. Но вот жена стала ревновать, что он хвалит только подругу-иностранку, а не её, что смотрит больше на гостью, а не на неё. Но потом, когда все вместе они спели и сыграли песню “I love you” by Stiv Wonder, она прослезилась. И потом она решила спеть такую же музыку, какую понимала её гостья, я этих слов не понимал, но музыка, которую играла иностранка, была прекрасна. Я понял, что это был прощальный вечер, потому что на следующий день подруга жены уехала.
Потом хозяин дома заболел, и она снова приехала помогать подруге в ухаживании за её мужем, привезла много каких-то новых пахнущих мазей для его больной ноги. И однажды он был потрясён доброте подруги в том, что она решила подарить его жене большой рубин из своего золотого перстня, которое не могла носить из-за его громоздкости. Для этого они ездили к ювелиру в другой город. Рубин так засверкал своими гранями на солнце, что хозяин спросил иностранную подругу жены:
- Зачем же ты отдала ей такой красивый рубин?
- Да просто я не ношу его, а для неё красный камень – самый любимый , - ответила гостья.
Я понял: ей просто очень хотелось поднять настроение жене хозяина, ведь ему не становилось лучше.
Потом они снова пели, иностранка много играла, и хозяин был доволен.
После её отъезда в доме стали чаще появляться люди в белых одеждах, потом они привезли баллоны с кислородом для лежачего хозяина, а потом... он умер.
Снова приехала иностранная подруга жены поддержать её в трудной ситуации. Дело в том, что дочери доброго джентльмена обвинили жену в его смерти, что это она не уследила, не поднесла вовремя кислород или ещё чего. Он прожил 85 лет… Потом дом опустел, потому что уехала жена к подруге в её страну, которую она очень любила. Когда они вместе приехали, я снова зазвучал всей своей мощью и силой, и исторгал те звуки, которые так любил старый хозяин.
Но вот однажды, когда иностранка играла на мне Баха – любимого автора хозяина, леди подошла к телефону. Звонили из Америки. И в трубке было слышно:
- А кто это там играет на моём пианино? Это непозволительно – играть на чужих инструментах!
- Это не твой инструмент, и ты на нём никогда не играла, - ответила леди.
- Так! Я бы попросила, всю мебель, которая принадлежала моему папе, собрать в отдельной комнате и не прикасаться!!! – кричали в трубке из Америки.
Таким словом меня ещё никто не оскорблял, никто ещё в моей жизни не называл меня мебелью! Я так плакал, так страдал, что моя педаль отказала, я расстроился и стал глухим. И вот недавно я услышал, что леди сказала вновь позвонившей из Америки дочери:
- Я бы хотела перевезти всю мебель, которую вы считаете своей, в отдельное место, например, в гараж или сарай.
- Ой, ну что вы, там же сыро, это опасно! – визжало в трубке.
- Хорошо, тогда я даю вам 3 недели, чтобы вы всё вывезли сами, куда вам нужно.
С тех пор больше никто не звонил и не требовал прекратить играть на мне приехавшей из далёкой России подруге хозяйки дома.
А когда хозяйка с иностранкой купили другое , новое пианино, я так расстроился, что про меня забудут, что совсем перестал отвечать на прикасания к моей клавиатуре. Я ревновал. Я не хотел, чтобы в доме звучало другое пианино! И вдруг появились обстоятельства, которые заставили хозяйку-леди научиться самой играть на пианино. Когда она выбирала, на каком инструменте ей удобнее учить гаммы и всякое другое начальное, я ждал. Наконец, она подошла ко мне и открыла именно мою крышку. Зазвучала русская музыка. И я расцвёл.