Пи - вет, соседка! – тонкий детский голосочек разбудил утро.
- Привет, Дашутка! – Нина оглянулась в поисках человечка, увидев девчушку четырех лет, улыбнулась. - Заходи, сливами угощу. Знаешь, какие они вкусные?
В деревне по старинке между участками были только межи, заборы строили только со стороны улиц, поэтому соседи могли ходить в гости друг к другу в любое время и в любом месте.
- Я знаю. У нас тоже есть. Огомные, огомные… да, пап? – небольшого росточка девочка с рыжими волосами и чуть заметными веснушками-конопушечками повернулась к мужчине средних лет, ища подтверждения своим словам.
Ее отец занимался ремонтом скамейки в беседке. Дашутка любила отца, все время вертелась рядом с ним, чем бы он ни занимался, и часто свои разговоры заканчивала словами «… да, пап?».
Нина Ивановна была дамой элегантного возраста, привыкла, что везде ее называли по имени-отчеству, как и положено. Когда Дашутка в первый раз увидела ее и сразу стала звать по имени и на «ты», Нина Ивановна сначала опешила, однако не стала делать замечание маленькой девочке и разрешила себе не реагировать на некоторую фамильярность. В молодые годы для нее существовали только два цвета: черный и белый. Такая прямолинейность доставляла определенные неудобства. К годам пятидесяти она пришла к Богу, и потихонечку ее сердце стало оттаивать, и теперь она старалась прощать оплошности других, часто напоминая себе, что никто не должен соответствовать ее ожиданиям. Соседская девочка покорила душу искренностью, наивностью и детской чистотой. Как-то она зашла к хозяйке очаровательного домика в гости, когда та пропалывала цветник с алыми розами, и спросила:
- Нина, а ты уже пила чай?
- Да, я уже обедала, вот только что.
Дашутка вздохнула: «А я бы не отказалась».
- Разве ты не обедала, я слышала, мама звала тебя к столу?
- Обедала. И чай пила. То дома, а у тебя всегда вкуснее.
- Ну, пойдем, коль так, - любительница роз сняла перчатки, взяла маленькую ладошку соседки в свои руки, и они направились к дому.
Тем временем над деревней солнце поднималось все выше и выше. Нина в тонком ситцевом халатике сидела на ступеньках крылечка своего дома, маленькими глотками пила черный кофе и, прищуриваясь от ярких лучей солнца, наслаждалась поздним летним утром.
- Ой, что же я сижу? – всполошилась она. – Мне же бежать надо, а не то опоздаю на электричку.
Нина решительно встала и вошла в дом собираться в дорогу.
- Здравствуйте, Нина Ивановна, - импозантный мужчина в шерстяном свитере светло-оливкого цвета встал из-за стола и шагнул Нине навстречу.
- Добрый день, Александр Сергеевич, - Нина подала руку для пожатия, - простите, немного задержалась.
- Ничего, ничего. Тем более Вы задержались всего на пару минут, - Александр Сергеевич подвинул кресло, предлагая Нине Ивановне сесть. Он был ровесником ей, его ухоженный внешний вид сразу располагал к себе.
Интерьер зала кафе был выдержан в классическом стиле. На широких и высоких окнах висели гардины контрастных цветов: сливочного и темно-шоколадного. В зале было уютно. Сливочный цвет давал ощущение света и тепла, а темный – указывал на изысканность и строгость.
- Закажем что-нибудь? - Александр Сергеевич добродушно пододвинул меню соседке, - выбирайте.
- Спасибо. Пожалуй, возьму круассан и какао. У кафе – своя пекарня, поэтому вкусные выпечки, а какао у них всегда было превосходным.
- Давайте познакомимся поближе. Я Вас себе такой и представлял. Ну, или почти, только цвет глаз не угадал, - загадочно улыбнулся визави Нины Ивановны. – У меня небольшой издательский опыт, однако, могу сказать, что по стилю изложения безошибочно можно угадать характер автора, зачастую и внешность. Рад, что не ошибся. Вы давно пишете?
- По литературным меркам покажется сущим пустяком: лет пять. Думать – не думала, жила себе, как все: дом-работа-дача, - симпатичная женщина кокетливо провела рукой по гладко зачесанным волосам.
Она сегодня выглядела прекрасно и чувствовала это, как истинная женщина. Когда-то по случаю купила этот светло-серый костюм, что на ней, для важных встреч. Он придавал ей уверенность, и сегодня был именно тот случай.
Нина заметила на краю стола пластиковую папку для бумаг, и она ей показалась знакомой по нарисованным штрихам у верхней кромки. «Странно, откуда она у него?» - подумала она.
Александр Сергеевич перехватил ее удивленный взгляд.
- Да, да, не ошибаетесь, по ней я и нашел Вас. Пару недель назад произошел со мной удивительный случай. Утром вышел к машине, завел двигатель – не заводится, я и так, и эдак, ничего не получается. Пока размышлял, что делать, ко мне подошел мужчина из тех, которые почти живут на лавочках в тени высоких деревьев рядом с нашими домами внутри квартала. Он выглядел ужасно неопрятно, видно было, что не стригся давно. Засаленные волосы падали на лицо, из-под куртки грязно-коричневого цвета торчало нечто зеленое вроде пластиковой папки.
- Милейший, не будет сколько-нибудь денег? Я отработаю, могу подтолкнуть машину, если хотите. Вы не думайте, что с виду такой бомжеватый и ни на что не годный. У меня высшее образование, и кое-что понимаю в жизни. Девяностые перемололи многих и меня в том числе. Что уж говорить, дело былое».
Мне отчего-то стало жаль его, и я протянул ему несколько купюр: «Держите. Машину толкать не надо. Оставлю здесь до вечера, потом разберусь. Поеду на метро, тут недалеко».
- Вот что. Подарю Вам одну вещицу, подобрал по весне на помойке. Не брезгуйте, все чисто, - мужчина машинально протер папочку, - здесь рукопись романа, не знаю, как она там оказалась, читал аж два раза и плакал. Мне ее деть некуда, а вам, может, пригодится.
Мужчина оставил папку на капоте машины и радостно зашагал прочь. Я тем временем закинул папку в бардачок и забыл о ней, пока однажды случайно не наткнулся на нее снова. По телефону уже сказал вам, что я – главный редактор литературного журнала», - Александр Сергеевич привычным жестом вынул из лежащей на соседнем стуле черной кожаной сумки глянцевый журнал и передал собеседнице.
- Вот это да! – в восхищении произнесла про себя Нина, - я же буквально недавно видела этот журнал на одной из поэтических встреч.
- Мне понравилось то, что прочитал, - доброжелательно продолжил Александр Сергеевич, - и я был бы готов напечатать его у себя в журнале, если Вы согласитесь сократить роман до новеллы. До эпического произведения материал не тянет, а как новелла будет превосходна. На полях оставил пометки, где что изменить. Сейчас пишут о чем угодно, стараюсь не допускать в журнале «желтизны», а прочитал Ваше произведение и, как говорил великий режиссер, верю героям, как себе.
- Я ведь ничего не придумала, может поэтому? – сказала автор в ответ, чуть улыбнувшись. – Пять лет назад купила участок с домом в деревне. Участок казался заброшенным, среди бурьяна практически был незаметен дом в глубине сада, увитый плющом. Внутри комнаты оказались уютными: гостиная с круглым столом и старинным дубовым буфетом, небольшую веранду заливал солнечный свет. Влюбилась сразу и купила незамедлительно. А дом, как оказалось впоследствии, принадлежал одной семейной паре. Нашла кипу пожелтевших газетных вырезок, личные документы и семейные фотографии. Предложила Павлу, продавцу дома, забрать себе, да он отмахнулся, сказав, что ему ничего этого не нужно и что я могу распорядиться ими на свое усмотрение. Пыталась усовестить, он ведь, как оказалось, приходился героям моего романа племянником, да куда там! Вот так и появилась история жизни этой замечательной супружеской пары, хозяев моей дачи, я только имена изменила.
Обладательница деревенского домика стала жизнерадостно рассказывать про покупку, ставшую ей любимой за короткое время. Она любила чистоту, уют, и вскоре дом и участок приобрели ухоженный вид. Многое переделала в саду, оставив только раскидистые кусты белой сирени у калитки, яблоню Антоновку в середине участка. Хозяйка осталась довольна проделанной работой и теперь наслаждалась красками природы в любое время года, в шутку называя свой сад «садом ленивого интеллигента». Каждой осенью аромат дивных яблок уносил ее в детство, когда родители собирали щедрый урожай в большие плетеные корзины, в которых яблоки хранились свежими почти до самой весны.
- Вам что-нибудь заказать еще? - Александр Сергеевич добродушно посмотрел на собеседницу, заметив официанта у соседнего столика.
Нина Ивановна кивком головы дала понять, что нет.
– У вас есть другие произведения? Над чем работаете сейчас?
- Да, конечно. Только не знаю, подойдут ли они по жанру? Вещи камерные, небольшие по объему, читать их лучше в тишине без спешки и суеты. Взяла с собой несколько копий на всякий случай.
Александр Сергеевич бегло просмотрел некоторые из них, положил в сумку: «Думаю, подойдут нашему журналу и по формату, и по содержанию».
- Заманчивое предложение. Спасибо. Буду рада увидеть свои зарисовки на страницах Вашего журнала, - искренне обрадовалась Нина Ивановна. Она вспоминала, как ближние и знакомые часто твердили, что ей непременно нужно написать роман. Зачем поддалась уговорам? Да, легко угодить в силки тщеславия и ошибиться, ведь интуиция говорила, что ее конек – малый формат. Теперь-то уж точно знала, что не стоит менять свою позицию в угоду кому-либо.
- Жизнь современника интересна читателю более, чем классика, как заметил в последнее время. Как думаете, почему? – заинтересованным в ответе тоном спросил редактор.
- Людям свойственно сравнивать себя с другими, скажем так, сверять свои чувства с ближними, искать те же эмоции, впечатления, что обуревают обычного человека. Наша внутренняя жизнь более богата, чем внешняя. Классика, как бы хороша она ни была, далека от нашей действительности. Жизнь и быт их героев ушли далеко. А здесь… Вот он – нерв жизни – рядом. Читатель может сопереживать, сорадоваться, потому что эпоха одна, у нас есть общее воспоминание, а это роднит людей сильнее всякого родства. Мне, к примеру, интересен мир «маленького человека». Чем и как он живет, о великих итак написано много и напишут еще. Мы живем здесь и сейчас. Да и как понять, что происходящее с тобой именно в эту минуту – это и есть великое? Наш век характерен тем, что все время живем в режиме ожидания событий, дел, людей. Многое из того, что рисуем себе в ожиданиях, может и не состояться. И получается, что растрачиваем жизнь на пустые иллюзии. Мой роман, ну, теперь уже будущая новелла, как раз говорит об этом, - краешком глаза улыбнулась Нина Ивановна. - Нужно учиться жить друг для друга, учиться делать маленькие дела с любовью каждый день, во имя родных и близких, и они станут большими. Любовь и вера – это не слова, это поступки. Если говорить «я люблю», «я верю» и ничего при этом не делать, таким словам грош цена.
«Я люблю» - заботься о любимых, старайся не огорчать, будь верным.
«Я верю» - дойди до Храма, выучи хоть одну молитву, подай милостыню.
Чуть-чуть, еще чуть-чуть, так и выйдешь на нужную дорогу. Мало ли способов подтвердить привязанность и чувства?»
- Судя по грамотному оформлению и наличию синопсиса и всех Ваших контактов, произведение готовили к изданию. Что случилось и как оно попало к случайному человеку?
- Вы знаете, случайность играет в жизни большую роль, нам только кажется, что все совпадения случайны, на самом деле ничего случайного не бывает, все происходит по промыслу Божиему. Простите, нужно спешить, - вдруг заторопилась Нина Ивановна. Ей не хотелось вспоминать недавний неприятный случай и объяснять чужому человеку перипетии своей жизни.
- Чек, пожалуйста, - Александр Сергеевич негромким голосом подозвал стоявшего у барной стойки молодого официанта.
- Вы все же не ответили на мой вопрос, - произнес Александр Сергеевич, заботливо придерживая дверь на выходе из кафе.
По лицу женщины, еще сохранившей былую красоту, пробежала легкая тень. Сколько времени прошло с тех пор? Уже четыре месяца? Память восстановила пасмурный день с резким порывистым ветром, будто на дворе была не весна, а глубокая осень. Жизнь, как погода, иногда меняется стремительно. В тот день она пришла в офис известной редакции по приглашению одного из сотрудников. Бывшая приятельница Нины Ивановны работала здесь в группе корректоров. Как-то на одном из вечеров встречи автора с читателями она вызвалась представить саму Нину и ее творчество редакторам своего издательства с целью издания романа. Однако, когда Нина Ивановна пришла в назначенный час, ее никто не встретил. Телефоны безмолвствовали. К ней за время ожидания так никто и не вышел. Прождав час у проходной, и сообразив, что у приятельницы изменились планы на ее счет, а сказать правду она не решилась, автор несостоявшегося романа закрыла за собой широкую стеклянную дверь, как ей тогда казалось, навсегда.
- Все ж как изменчиво сердце человека. Ладно, как-нибудь переживу, - пошла по набережной к остановке в расстроенных чувствах Нина Ивановна и через короткое время с досады выкинула папку в первую урну, встретившуюся по пути. «Человеческая похвала мимолетна и ничего не стоит. Вот такие дела», - прибавила еще одну мудрость себе в копилку. Потом пожалела о своем поступке, совершенном сгоряча, вернулась, только папки в урне уже не было. Сегодня она поняла, в чьи руки тогда попала ее рукопись.
Статная женщина прищурилась от яркого солнца, повернулась к провожающему, подала руку на прощание: «В следующий раз, может быть. Спасибо Вам». И стала спускаться по лестнице уверенным шагом. Потому что знала, если и в этот раз произведение не увидит свет в бумажном варианте, то ничего страшного не произойдет, в ее жизни ничего не изменится. Все также будет светить солнце, лить дождь или пойдет снег, и все произойдет по промыслу Божьему в тот день и час, когда будет угодно Ему, ведь многие обстоятельства совсем не зависят от нашего желания.
Через пару десятков шагов она обернулась, помахала рукой в сторону мужчины, с которым только что попрощалась, и так же радостно, как и тот случайный человек, нашедший ее рукопись, зашагала на автобусную остановку. Только у человека, проводившего вечера и ночи в парке на скамейке, не было даже уголочка, куда он мог бы возвращаться каждый день. А наша героиня знала, чтобы ни случилось в жизни, у нее есть любимое место, где может укрыться от любых невзгод – дом, увитый плющом.