Полковник Акмаев Александр Емельянович участник Великой Отечественной войны родился 6 декабря 1923 г. на Донбассе, Луганская обл. п. Антрацит
Служил на разных должностях в Железнодорожных войсках, последняя должность начальник штаба 1-го отдельного учебного железнодорожного полка им. Ленинского комсомола, в настоящее время проживает в г. Москва.
Меня учила война.
За несколько дней до начала войны небо в нашем районе покрылось красным заревом. Старые люди заговорили — это к беде!
21 июня 1941 года на выпускном вечере нашего 10-го класса мы почувствовали себя совсем взрослыми. Наперебой делились своими дальнейшими планами. Одним словом, размечтались, гремела музыка, пели, плясали до утра и договорились на следующий день продолжить свой праздник на берегу Азовского моря.
Но недолго продолжалась наша радость. В 12 часов дня 22 июня по радио передали сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину.
Я сразу побежал в редакцию газеты «Знамя стахановца», где уже год работал и одновременно учился в школе. Город изменился, стал жить по-другому: озабоченные лица людей, слезы детей и женщин. Потом мобилизация, проводы на войну, первые раненые (в нашей школе развернули госпиталь) и печальные вести с фронта.
В ноябре 1941 года, когда враг почти вплотную подошел к городу Антрациту, мы получили приказ закрыть редакцию, где я работал, и в пешем строю в последней шахтерской колонне Донбасса убыли на формирование воинских частей по маршруту Ворошиловград – Сталинград. Около 700 километров.
Этот переход в морозную зиму был очень трудным. Шли, обдуваемые колючими степными ветрами, в лютый мороз, в обход городов, останавливаясь по ночам только в небольших населенных пунктах. Жители нас встречали как своих сыновей и с надеждой смотрели на нас. Были и отдельные антисоветские и провокационные выступления, призывы разойтись по домам. Были случаи, когда нас не пускали переночевать даже в сарай или конюшню, оскорбляли нецензурной бранью. Но мы шли и мужали. Для мальчишек, только ставших в армейский строй, это было серьезным испытанием на выживаемость.
Никогда не забуду, как на одном из привалов старый бывалый солдат собрал нас, выбившихся из сил юнцов, в кружок и начал объяснять, как можно сберечь силы, как подгонять одежду и обувь, чтобы не обморозиться, похвалил за стойкость. И он нас опекал до конца марша. Это был Материнский из Красного Луча, и после войны приезжал он к моим родителям в гости в Антрацит.
Мы еще не были солдатами и военную присягу не принимали. Но мы были нужны Родине и знали, что на наши плечи легла защита нашего народа и государства.
Начальный период войны в корне перевернул мои прежние понятия о войне. И стал я смотреть на все происходящее другими глазами.
В нашей колонне были люди разных возрастов, разных специальностей, был и директор нашей школы Филипп Павлович Петренко. Отдельных специалистов отбирали и направляли на заводы, в основном на Урал.
Командиром нашей колонны был раненый фронтовик, капитан, командиром роты – раненый сержант, врач – женщина, старший лейтенант, комиссар - инструктор политотдела ЦК КПБУ, квартирьеры были из числа нашей колонны.
Шли мы около двух месяцев. Доходила до нас информация о положении на фронтах и о битве под Москвой.
В отдельных населенных пунктах мы задерживались на 3-5 дней и привлекались к различным работам в колхозах. Я научился даже управлять быками по команде «цоб-цобе».
Питались выдаваемыми продуктами, готовили сами кашу, кипяток- иногда на квартирах в населенных пунктах. В колонне поддерживалась дисциплина.
Этот многокилометровый пеший переход в морозную зиму я выдержал и всегда вспоминал слова отца, сказанные на моих проводах – Иди сынок, не оглядывайся назад, ты мужчина и обязан защитить нас!
В декабре месяце дошли до Сталинграда и разместили нас в 8 км от тракторного завода на берегу Волги в летних дачных домиках в пос. Лотошинском, где формировался 30-й отдельный мостовой железнодорожный батальон 47-й железнодорожной бригады. Командиром батальона был капитан Перов Н.И. Переодели нас в военную форму, в ботинках и обмотках, зачислили меня на штатную должность плотника-мостовика, затем наводчиком взвода ПВО.
Так началась моя военная служба.
40 лет в строю.
До войны я никогда не думал быть военным, хотя к армии и офицерам относился с особым уважением.
Военную подготовку мы начали с первого дня зачисления в воинскую часть. Военную присягу приняли в день Красной Армии 23 февраля 1942 года.
В конце апреля, уже кое-чему обученные, прибыли на Северо-Кавказский фронт и для вывода наших войск из Крыма за три месяца построили железнодорожную линию Крымская – Тамань. Это была для меня, как рядового плотника-мостовика, первая практическая школа.
Почти вся работа выполнялась вручную. На техническом вооружении в нашем батальоне (комбат Перов Н.И.) была одна автомашина, один копер «треугольник», 3-4 лебедки, тачки и ручной инструмент.
В августе 1942 года мы строили паромную переправу через Волгу в районе города Астрахань для перевозки железнодорожных цистерн с нефтью и других грузов с Северного Кавказа из Баку и Грозного.
Немцы ставили своей целью не допустить строительство и работу переправы (это же горючее для наших танков, самолетов) и они не жалели бомб, часто бомбили переправу. Не раз она оказывалась в огне и бойцы, презирая смерть, спасали сооружения. Паромная переправа работала. В один из таких дней, я уже был зенитным пулеметчиком, в октябре 1942 года при бомбежке сильно повредило и присыпало нашу защитную огневую точку. К счастью, обошлось без жертв. Мы быстро расчистили завалы, все восстановили и продолжали выполнять боевую задачу.
Командир нашего батальона Перов Н.И. подошел к нам и поблагодарил за умелые действия и мужество. Это для меня, красноармейца, стало первым, самым приятным днем войны.
Учеба в военном училище.
В феврале 1943 года меня и моего друга Михаила Каралкина (он тоже из Антрацита) направили в г. Ярославль на учебу в Ленинградское училище военных сообщений имени М.В.Фрунзе (пятый военный набор).
Из Астрахани до Москвы мы ехали более двух суток: в товарных переполненных вагонах, стоя, сдавленные со всех сторон. С собой в дорогу нам дали только хлеб, пшенку и копченую рыбу. Сложно решались вопросы туалета – очень редко, с остановкой на 20-40 минут на перегонах.
По прибытии в Ярославль, в училище – оно еще переезжало из Торжка и обустраивалось, нас помыли, обмундировали и распределили по специальностям, в роты. Меня определили в мостовики.
Начальником училища был Гапоненко, комиссаром – Гавенко, командиром роты – Корзун, люди очень требовательные, опытные командиры-воспитатели. Командиры взводов были из числа выпускников училища. Старшинами рот и командирами отделений назначали курсантов, уже имеющих воинское звание «старшина» или «сержант».
Обстановка в городе была напряженно военная. Немцы бомбили часто, большим количеством самолетов – до 120, как правило с двух часов ночи, а в 6 часов утра – подъем и на занятия.
Программа обучения предусматривала много общевойсковых и специальных предметов и рассчитана на девятимесячный период (для сравнения в это время в общевойсковых училищах «лейтенантов» готовили 3 месяца. Занимались мы по 10 часов, имея при себе постоянно винтовку и противогаз. От учебы нас никуда не отрывали, кроме разгрузки дров для училища. Соблюдалась строжайшая дисциплина и опрятный внешний вид. Передвижение по территории было установлено только строем или в одиночку строевым шагом. Однажды я шел по городку обычным шагом. Командир роты увидел меня в окно из канцелярии и объявил мне перед строем роты «один наряд вне очереди».
Преподаватели были опытные. Теоретический и практический материал давали доходчиво и грамотно. На занятиях я уставал, а иногда и засыпал. Это видимо, оставалось с первых дней прихода в часть и проявлялось даже в строю. Помню, в баню мы ходили в Сталинграде на тракторный завод, поздним вечером, - 8 км. Я ростом невысокий и мое место в строю было в последних рядах. И засыпал я на ходу, отставая от строя на 15-30 шагов. Меня теряли. А когда ставили в первые ряды, я наступал на пятки своим товарищам. Что только со мной ни делали!
Так было и на классных занятиях. Слышу голос уважаемого преподавателя по минно-подрывному делу, подполковника
– Курсант Акмаев, вы спите?
Вскакиваю и отвечаю – Так точно. – И повторяю последние его слова, сказанные на занятиях.
Он высоко поднимает указательный палец и говорит
– Я уже много лет преподаю, но впервые встречаю, чтобы курсант сказал правду.
В период учебы зимой был выход по тревоге на 3-х суточные полевые учения на расстояние 150 км от училища.
Отрабатывали марш на лыжах, встречный бой с противником, ночлег в полевых условиях и приготовление пищи в котелках (по «вводной», когда плохо сработали квартирьеры), оказание помощи раненым и больным и ряд других практических мероприятий.
Нас по-настоящему готовили к предстоящим задачам на фронте.
Однажды меня с одним курсантом отправили в Москву за книгами для училища. В это время в Академию с фронта приехал учиться мой брат Назар. Я пять дней жил с ним, в одной комнате с фронтовиками. Один из них, командир стрелкового полка, участвовал в боях в Донбассе на моей Родине и в беседах с ними я больше узнавал о реальной жизни и событиях на фронте.
После окончания училища, 6 апреля 1944 года, мне присвоили воинское звание «лейтенант», и я вернулся в свою 47-ю железнодорожную бригаду 115 ОМЖДБ на должность командира плотнично-мостового взвода.
Командир взвода.
У меня командиром роты был мой бывший командир взвода Терский. По его просьбе меня направили в училище и по окончании вернули к нему же.
В этом батальоне я прослужил до конца войны и участвовал в восстановлении и строительстве многих мостов и других железнодорожных объектов в Украине, Румынии, Венгрии, Чехословакии Австрии, назову отдельные из них.
Весной 1944 г. во время большого половодья в Венгрии мы построили четыре моста через быструю и глубоководную реку Тиссу. Подъем воды в реке достигал 5 метров.
Первый мост у гор. Чонград длиной 180 п/м, подходы более 2-х км, построили за 10 суток. Копровики при глубине воды 8-10 метров в течение трех суток забивали сваи и закончили досрочно.
Вода в реке поднялась, видны были на мосту только рельсы. Мост держали лебедками. Поезда непрерывно шли на фронт.
Второй мост у города Сальнов строили ниже большого разрушенного капитального моста. Глубина воды в промоинах достигала 18 метров.
В целях разрушения понтонных мостов, наведенных инженерными войсками для пропуска наших наступающих войск, немцы по реке пустили плоты из 23-х метровых бревен в 5-6 ярусов. Эти плоты, разрушая все на своем пути, уткнулись в обрушенные металлические пролетные строения, и между плотами оказалось очень много почерневших, разложившихся трупов и многие наши солдаты не могли работать в этом районе. Нам пришлось все это расчистить и только после этого использовать лес для строительства моста. Вода резко поднималась. Мы с трудом успевали забивать сваи и обустраивать опоры. Мост построили за 10 суток, и открыли движение поездов.
К нам приехал начальник железнодорожных войск 2-го Украинского фронта генерал Беляев. Многие были награждены, мне генерал вручил орден Красной Звезды.
После спада воды и проверки состояния опор было принято решение на мост подавать только вагоны без тепловоза, а с противоположной стороны подхватывать их и отправлять на фронт.
Третий мост нами был срочно построен вместо второго выше разрушенного на кривой длиной около 500 метров.
Четвертый мост через Тиссу был построен во время ледохода в районе гор. Чоп.
И эти четыре моста были наиболее сложными и трудоемкими в их восстановлении.
В районе гор. Эстергом (Венгрия) необходимо было построить мост. Вторая линия нашей обороны рядом. Немцы примерно в 6 км. На высотах работать было возможно только ночью при строжайшей светомаскировке. Мы вынуждены были днем между домами, в 3-х километрах от моста, заготовить сваи, рамы для опор и ночью на путевых вагончиках перевезти и строить мост. Сваи забивали только ночью. Мост построили.
Не могу забыть наше участие и трудности в восстановлении малых мостов и путепровода в разгар боев за освобождение г. Будапешт. Меня в числе других наградили медалью «За взятие Будапешта».
Наш батальон не только восстанавливал мосты, но восстанавливал и перешивал на нашу колею железнодорожные пути. Это тоже сложная работа, тем более мы всегда были на виду.
Так, когда перешивали путь для бронепоездов в Карпатах в нейтральной зоне, расстояние между нами и немцами было 400м. Пехотинцы первой линии нашей обороны говорили:
– Здесь кашлянуть нельзя, а вы пришли молотками стучать.
Перебежчик со стороны немцев добавил:
– Мы видим, как вы костыль ставите.
Но приказ есть приказ, и мы приступили к работе. Немцы сильнейшим минометным огнем приостановили нашу работу, и мы получили приказ о переезде на другие объекты.
Однажды наш батальон оказался почти в окружении. Предстоял большой танковый бой. Все наше хозяйство в трех собственных железнодорожных эшелонах было выведено в тыл. Нас четверых оставили (меня, двух подрывников и ездового с повозкой взрывчатки) с задачей заминировать мост и на случай прорыва немцев по приказу командира танковой бригады взорвать мост. Мы все подготовили и заминировали. Бой состоялся. Танкисты наши не дрогнули, и мост взрывать не пришлось.
Последним объектом войны для меня был большой разрушенный мост в районе австрийского города Лаа (в 60 км от г. Вены). Мы начали его разминировать, и в это время к нам пришло радостное известие – Победа!
И каждый объект – это глубоководные реки, разрушенные и заминированные мосты, бомбежки и минометные обстрелы, это новые решения и трудности, жертвы людей, мастерство и героизм наших воинов.
Все объекты, в строительстве которых мне пришлось участвовать в годы войны, от Сталинграда до австрийского города Лаа, глубоко вошли в мою память.
Командиры не прятались за нашими спинами, не отсиживались в окопах. Личным примером они воодушевляли нас на подвиги и сами всегда были в первых рядах. Разве можно об этом забыть!
Воспоминаний о войне у меня очень много, но обо всем написать сложно – и память, и возраст.
После окончания войны я продолжил службу в железнодорожных войсках на должностях от командира роты до командира отдельного мостового батальона. Участвовал в восстановлении и строительстве железных дорог Донбасса, Урала, ж.д. линии Белореченская – Туапсе, развитии железных дорог в Азербайджане, Молдавии, России.
Волго-Донской судоходный канал, где мы впервые в практике мостостроения на своем бетонном заводе освоили изготовление секционных предварительно-напряженных пролетных строений длиной 25 метров и наладили выпуск 61 разновидности бетонных и железобетонных конструкций для искусственных сооружений и гражданского строительства.
Поучительными были объекты Министерства обороны – ракетный полигон «Капустин Яр», где мы в кратчайшие сроки построили железную дорогу и мост к «площадкам».
И еще один объект в безлюдных местах Казахстана, в 40 км от ст. Шунгай. Там мы зимой, за 2 месяца, построили мост длиной 300 м и высотой 20 м от уровня воды для испытания вновь создаваемых ракет (на цель и поражение). Опоры деревянные, перекрытые четырьмя пролетными строениями, снятыми с Днепровского моста.
Последние годы службы продолжил в 1-м учебном железнодорожном полку, где свой опыт применял, будучи командиром учебного батальона и начальником штаба полка.
А.Е. Акмаев февраль 2021 г. г. Москва
Архив ИМЗ ЖДВ март 2021 г. В. Петропавловский