"О чудесная кошка, дарованная навеки."
Надпись на обелиске в Небре, Древний Египет.
Кошки в древнем Египте в иерархии священных
животных занимали первые места.
Нигде кошка не почиталась, как в Египте.
Образ этого красивого умного животного
олицетворялся египтянами с такими понятиями,
как добро, домашний очаг, веселье, любовь,
материнство, плодородие, защитные силы.
Богиня Баст или Бастет - дочь бога солнца Ра,
жена бога Птаха и мать львиноголового бога
Маахеса, изображалась в виде женщины с головой
кошки или львицы. Этой богине посвящались
молитвы: «Она может даровать жизнь и силу,
всё здоровье и радость сердца» или «Я кошка,
мать жизни». В её честь кошкам поклонялись,
их мумифицировали, рядом клали мышь, чтобы
кошкам было чем развлечься и питаться в
загробном мире.
Глава 1
Вчера я пришел домой поздно, из последних сил влача ноги. Мне пришлось целый день носиться по городу, переоформляя документы на квартиру моего дядюшки, отбывшего в мир иной и завещавшего мне всю свою недвижимость. Не было сил и никакого желания общаться с кем-либо по телефону, даже если бы это был сам Леонардо Ди Каприо или Мадонна. Конечно, в иной день я не пренебрег такой уникальной возможностью взять у них интервью. Но, тем не менее, мой сотовый, который я не успел перевести на отбой всех звонков, резко зазвонил, и на экране высветилось лицо Андрея. Как вы уже знаете, он отличался умением постоянно влипать во всякие истории, которыми он потом с удовольствием делился со мной. Так было и на этот раз.
- Привет, старик! Давно тебя не слышал, - радостно сообщил мне Андрей.
- Привет, старина! Да, я даже соскучился по твоим байкам, - соврал я.
- Да, я как раз хотел тебе поведать о своем новом приключении, - сообщил он. Но я охладил его пыл.
- Давай не сейчас, я только вошел и совсем не в духе. Лучше мы встретимся в субботу. Приходи ко мне с пивом. Воблу я гарантирую. -
Спустя два дня Андрей позвонил мне в квартиру, держа в руках увесистый пакет, в котором звенели бутылки моего любимого нефильтрованного пива.
Он вошел, с довольным выражением лица, розовощекий и немного поправившийся. Такое ощущение, что он вернулся из санатория после интенсивного лечебного курса для невротиков, больных анорексией.
- Ну вот, слушай, - сказал он, наполнив бокалы пенящимся напитком и почистив две большие, жирные и в меру засушенные воблы – подарок с волжских берегов. – Мне лишь недавно удалось вернуться. Ты знаешь, что полгода назад я собрался съездить к родственникам на Урал. Взял на работе отпуск и стал собираться в дальнюю дорогу: сделал техосмотр на машине, заменил все необходимые жидкости и масла, подкачал колеса. Сложил в сумку все необходимые вещи. Туда можно доехать и за один день, около двух тысяч километров, но для этого надо рулить днем и ночью почти сутки без остановки. Одному тяжеловато, без сменщика, да и опасно – легко можно уснуть за рулем. Поэтому я обычно останавливаюсь на ночлег где-нибудь на полпути. Так я и решил. К чему мне торопиться? Стартовал я в три утра. Была середина июля, тепло, хотя вечером был сильный ливень. Однако, ближе к рассвету дождь ослабел и совсем прекратился. Поэтому погода стояла прекрасная, в три часа ночи уже стало немного светать и мне не составило большой сложности быстро собраться и выехать. Как водится, я прихватил для своих родственников сувениры из Москвы. Моя тетушка очень любит хорошее французское вино, а я знаю один магазинчик, где его можно достать. Ее муж тоже любит вкусно поесть – он просто обожает хороший сыр, и я тоже постарался потрафить его вкусу. Как говорят, весь контрабандный товар, к которому относится и заморский сыр, делается в Одессе на Малой Арнаутской улице. Но сыр, который я купил, был настоящим и очень вкусным.
Итак, я выехал пораньше, чтобы рано утром в субботу проскочить все возможные дачные пробки. По Горьковскому шоссе я быстро пролетел Балашиху, Старую Купавну, Петушки и спустя полтора часа проехал во Владимир. У меня был хороший темп, и я летел по почти пустому шоссе, сбрасывая скорость только у населенных пунктов, и изредка останавливаясь для того, чтобы выпить крепкого домашнего кофе из большого китайского термоса. Ты знаешь, что я не люблю пить кофе в придорожных тавернах, поскольку чаще всего подсовывают сущую бурду. У меня было несколько бутербродов и кусок вареной курицы. Все это предназначалось для того, чтобы избежать проблем с желудком в пути, питаясь в придорожных тавернах.
Глава 2
К вечеру, после Казани я проехал еще пару сотен километров, и, залив полный бак на какой-то заправке, стал подумывать о ночлеге, намереваясь подыскать подходящий мотель или придорожную гостиницу. Но, когда я отъехал от заправке не так далеко, мотор стал дергаться. Похоже, что бензин был набодяженный. И мне совсем не улыбалось остановиться на ночь где-нибудь в чистом поле, или, что еще хуже, в глухом лесу. Я открыл капот и стал разглядывать мотор. Ты знаешь, когда у меня были «Жигули» шестой модели, что иногда достаточно было подергать шланги и провода в нескольких местах, прочистить трамблер, или, в самом крайнем случае, продуть ртом жиклер из карбюратора. При этом двигатель, как правило, запускался, и я мог спокойно продолжать путь. Здесь же, в этой иномарке, все было убрано в кожухи, снаружи не торчало не одной трубочки и не одного кабеля. Поэтому оставалось только делать пассы руками и периодически садиться в кабину, чтобы попробовать после этих пассов снова запустить мотор. Я обошел машину вокруг, постучал ногами по шинам, после чего пошел на самую крайнюю меру - вытряхнул все пепельницы. Хотя я давно бросил курить, мне приходилось постоянно извлекать из пепельницы различный мусор, бумажки и чеки. Кто это, интересно, клал их туда? Одна моя знакомая сказала, что в женской сумочке могут поместиться все изобретения человеческой цивилизации. Я полагаю, что в пепельницах моей машины может поместиться всего куда больше, чем в ее сумочке.
Машина так и не завелась. После чего, окончательно отчаявшись в преддверии наступающей темноты, я вышел на дорогу и стал отчаянно махать руками всем проезжавшим мимо машинам, призывая их подбросить меня до ближайшего автосервиса. Машины проносились мимо, и к вечеру их стало совсем мало. И вдруг показалась «девятка» вишневого цвета. Сразу мне вспомнилась старый хит «Моя вишневая девятка» из конца 80-х – начала 90-х годов, которая в ту пору была весьма популярна. Машина остановилась и из нее выскочила достаточно привлекательная женщина.
- У вас какие-то проблемы? – Спросила она.
- Да уж, - не нашел другого ответа я. – Очень бы не хотелось остаться в этом глухом месте на ночлег. Вы мне не поможете?
- А что же вам нужно?
- Нельзя ли Вас попросить оказать мне такую любезность: дотащить на буксире до ближайшего сервиса. А потом добросить меня до какого-нибудь мотеля. Я буду готов вознаградить Вас за Ваше усердие.
- Конечно, садитесь, это мне не так трудно. Давайте я отбуксирую Вас до нашего городка, где есть вполне приличный сервис и не менее приличные гостиницы.
- Хорошо, а как называется Ваш город?
- Кошкинск.
- Надо же, никогда не приходилось слышать раньше. Мышкин знаю, села Кошкино и Собакино существуют, в Интернете даже можно найти Собакинские выселки в Орловской области где то между Неплюево и Верхними Ожимками, равно, как и озеро Кошарка в Воронежской области. Но чтобы Кошкинск?
- Да, у нас в город не часто приезжают гости. Раньше, при Советской власти, наш город назывался Ленинский Угол. Но, знаете ли, было мало удовольствия было жить в Углу. Вы же знаете примету: если сидеть на углу стола, то пять лет замуж не выйдешь. Поэтому после 1991 года наш городу вернули старое название - Кошкинск. Правда, не во всех географических справочниках это изменение нашло отражение, поэтому теперь нас иногда вообще невозможно найти. Даже через сервисы «Гугл Земля» и «Яндекс-карты». Ленинский Угол уже убрали, а Кошкинск – еще не ввели.
- Хорошо, - сказал я. Давайте тогда поедем скорей, потому что мне совсем не хочется в полной темноте въехать Вам в багажник.
- Да, пожалуй, что так, - сказала она, затем ловко прицепила буксирный трос и мы поехали.
Какое то время мы ехали по трассе, потом свернули около неприметного указателя, на котором было написано «_ ошкинск, 16 км». Видимо, букву «К» смыло дождями.
– Да, - подумал я, - поэтому-то и не найти их, раз даже название на указателе не сохранилось полностью.
Глава 3
Мы ехали по весьма узкому однополосному шоссе. Дорога петляла по глухому лесу. Изредка вдоль дороги попадались небольшие домишки. Спустя 15 километров лес кончился и мы выехали на достаточно живописное место, которое можно было разглядеть в сумерках. Город раскинулся на пологом склоне холма, плавно сбегающего к небольшой тихой реке, делающей в центре причудливый изгиб. В городе был виден район блочных домов, в основном, пятиэтажек, между которыми возвышались девятиэтажки и даже пара шестнадцатиэтажных башен. Остальную часть города занимал одноэтажный частный сектор, хотя иногда попадались двух-, и даже трехэтажные особняки. В центре был виден большой красивый старинный собор с флорентийским куполом. Когда мы въехал в город, то в свете уходящего дня и начинающих разгораться ксеноновых фонарей на обочинах я увидел большое количество кошек, неторопливо бредущих по своим делам. Несколько раз , чтобы не задавить некоторых из них, моя спасительница притормаживала так, что я чуть не влетал в ее багажник. В конце концов мы остановились у небольшого автосервиса, над которым еще горела неоновая вывеска «Автосервис-Амазонки». Я попросил свою спасительницу подождать и пошел договариваться насчет ремонта. Войдя внутрь, я увидел двух еще достаточно молодых женщин: блондинку и брюнетку. Обе они были одеты в синие рабочие комбинезоны, красиво подчеркивающие их вполне аппетитные формы. Женщины склонились под открытым капотом «Нивы».
- Девушки, - спросил я, - не можете ли меня сильно выручить?
Они дружно повернули свои испачканные отработанным маслом лица в мою сторону и захлопали глазами. Я услышал отдельные отрывки фраз, которыми они начали переговариваться между собой. «Мужчина, в нашем городе? Хм!» , «Как интересно!» .
- А что, мужчины такие редкие гости в вашем городе, а, девушки? – спросил я.
- Почти никогда, - ответила одна из них. – Хорошо, закатывайте свою машину к нам в бокс, там с ней разберемся.
- Своих мужиков не хватает, девчата?
Девушки еще раз переглянулись и молча пожали плечами.
Мы вышли наружу, открыли ворота, при этом одна из девушек села за руль, а я стал подталкивать свою машину сзади. Таким образом мы смогли закатить ее в гараж.
После этого блондинка осталась в машине, а брюнетка вышла в соседнюю дверь.
- Давно ли Вы приехали? – спросила блондинка.
- Как видите, только что, - ответил я. – Недалеко от Вашего городка моя машина заглохла, и одна благодетельница отбуксировала меня прямо сюда. – Еще, вероятно, придется искать место для ночлега, поскольку вы, наверное, скоро закончите свою работу и мне придется ждать до утра.
- Да, уже надоело возиться, - ответила блондинка, вытирая руки ветошью. Я обратил свое внимание, что у нее на руках были надеты тонкие резиновые перчатки. Когда она их стянула, ее руки остались абсолютно белоснежными. Не было никакого намека на черные траурные ногти автослесарей, которые откровенно выдают их род занятий.
В это время снаружи раздался звук подъезжающей машины, и послышался скрип шагов по гравию. Дверь гаража открылась и вошли женщины в полицейской форме. Их процессию возглавляла уже знакомая мне брюнетка.
- Вот он, только что приехал, - указала она на меня.
Все полицейские также были женщинами.
- Так, пожалуйста, покажите Ваши документы, - приказала самая полная, и вероятно, самая старшая из них в звании капитана.
- Так, пожалуйста, - с удивлением сказал я и протянул ей свои права.
- И Ваш паспорт, пожалуйста, - таким же безапелляционным тоном произнесла она.
- Пожалуйста, - ответил я, протягивая ей свой паспорт. Я обратил внимание, что она, открыв первую страницу моего паспорта, стала листать и другие его страницы. При этом она не ограничилась только изучением моей прописки и заглянула на страницу «Семейное положение».
- У вас что, здесь есть беглые каторжники, - спросил я, пытаясь сохранять шутливый тон.
- Отсюда еще никто не убегал, - с угрозой в голосе произнесла капитанша.
- А я только что приехал, и мне убежать пока даже не на чем, - продолжал шутить я. – К тому же, кто же просто так убежит от таких симпатичных девушек?
- Я Вам не девушка, а капитан полиции, - таким же холодным тоном ответила представитель закона. – Я Вас вынуждена попросить проехать с нами в отделение.
- То есть Вы меня задерживаете? – удивился я. – Помилуйте, за что?
- За нарушение порядка пребывания в нашем городе. У Вас есть приглашение от кого-либо из жителей нашего города?
- Да нет же, откуда? Я же Вам говорю, что у меня сломалась машина и вот эта дама привезла меня сюда на буксире для ремонта.
- Какая дама, где она? – поинтересовалась капитанша.
- Здесь только что была дама на вишневой «девятке». Она меня и привезла.
- Никакой дамы я не видела. Как ее зовут, какой номер ее автомобиля?
- Да не знаю я, я не запомнил. А зовут…. а-а-а, ее, кажется, зовут … м-м-м? Она же мне не представилась!!!
- Так, значит, даму Вы выдумали!
- Да нет же, ее видели вот эти девушки, сотрудницы автосервиса!
- Ничего мы не видели, когда мы вышли, вы были около машины одни! – заявила брюнетка.
- Да они здесь все в сговоре! – вскричал я, чуя неладное. – Была ведь машина, сознайтесь!
- Не было никакой машины! – хором, как по-писаному, ответили обе автослесарихи.
- Да, видимо, все таки Вам придется проехать с нами! – опять взялась за свое капитанша. – Вы обвиняетесь в нарушении положения о пребывании в нашем городе, пункт шестой, подпункт а) и б). «Лицо мужского пола, прибывшее в город без предварительного уведомления, признается нелегально проникнувшим и приговаривается в пятнадцати суткам общественных работ. Извольте следовать за мной! – Безаппеляционно заявила начальница.
Я даже немного обрадовался. По крайней мере, на какое то время мне гарантируется кров, а возможно даже, и стол, пока будут ремонтировать мой автомобиль. Скорей всего, это всего лишь досадное недоразумение. А мне, может быть, даже светит здесь интересное приключение. Хотя я почувствовал что-то неладное во всей этой ситуации. Что это за город? Почему здесь нет мужчин? И, как мне показалось, кошек здесь тоже слишком много. И название города «Кошкинск» тоже к этому обязывает. А также и то, что я раньше ничего подобного ни от кого не слышал. За всем этим скрыта какая-то тайна, которую мне предстоит разгадать за время моей внезапной отсидки.
Капитанша проводила меня до своей машины. Поскольку я не оказывал сопротивления, то наручники на меня не надели. Меня посадили сзади в полицейский уазик, в каморку для арестованных. После непродолжительной езды по тряским улицам Кошкинска машина остановилась. Дверь «воронка» открылась и меня проводили в отдел полиции. После непродолжительного оформления документов у меня отобрали ремень, документы, ключи, деньги и ручку. Кроссовки были на липучках, а то бы отобрали и шнурки. В таком расхристанном виде я очутился в «кутузке». Кроме меня, в «кутузке» никого не было. Улегшись на жестком топчане, я снял куртку, постелил ее под голову и через десять минут уже видел второй сон.
Глава 4
Рано утром я проснулся клацающих звуков, которые издавала задвижка обрешеченной двери «кутузки». Полицейская дама (почему то мне захотелось назвать ее «полицмейстершей») в чине старшины полиции отворила дверь и пригласила меня в кабинет начальницы.
Начальница уже была при полном параде. Я обратил внимание, что ее макияж был гораздо воинственней вчерашнего. Верней, вчера макияж у нее совсем отсутствовал. А сегодня она напоминала оперную диву в роли Кармен. Накладные ресницы, темно-синие тени на веках, переходящие в голубой цвет к бровям, подведенные уголки глаз – все свидетельствовало о ее боевом настрое. Кого же она хотела соблазнить таким видом? Мне стало немного жутковато. Я представил себе вождя индейского племени в боевом раскрасе, лицо которого было украшено красными пунктирными линиями с сеткой белых точек, краску для которых извлекали из молочая и кислицы, а также из желчи опоссума. Такая раскраска означала только то, что скоро я буду жариться на большом костре напротив главного вигвама.
- Так, значит, нарушаем! – уже менее сурово произнесла начальница.
- Да уж, так получилось. Не виноватая я! – попробовал я свести все к шутке.
- Да дело не в этом. Вами заинтересовалась наш мэр города. Слух о Вашем появлении уже быстро прокатился. Как Вы знаете из физики, в женской среде скорость звука иногда даже превышает скорость света! – с иронией в голосе сказала капитанша. – Вас велено срочно доставить в мэрию.
- Ну что ж, я готов к труду и обороне! – съязвил я.
- Вам не придется обороняться. Наш мэр – очень милая женщина. И очень умная. Именно благодаря ей наш город обрёл второе рождение.
- Что же она такого сделала?
- Вы скоро все сами узнаете. Я думаю, что Вам у нас понравится. Может быть, даже очень. Но не советую сбегать. Ваши пятнадцать суток еще никто не отменял.
- А я и не собирался. Вы меня очень заинтриговали. Теперь, пока не узнаю все подробности, никуда отсюда не уеду.
Мы вышли из отделения полиции. Я уже чувствовал себя гораздо свободней и уверенней.
Капитанша посадила меня уже не в «воронок», а в «Хёнде-солярис». Включив сирену, она быстро повела машину по улицам, игнорируя правила дорожного движения. Хотя машин для такого часа было немного. Я обратил внимание, что все машины движутся достаточно медленно. Там, где знаками скорость движения была ограничена шестьюдесятью километрами в час, никто не ехал больше пятидесяти. А там, где висел знак «40» - все машины плелись со скоростью 30 километров в час. По сравнению с московским дорожным движением, мне показалось, что я смотрю видеозапись в режиме замедленного просмотра. Только машина начальницы полиции «мчалась» со скоростью не менее 80 километров в час. При этом казалось, что все остальные машины просто стоят на месте.
За десять минут мы добрались до мэрии. Выбравшись из машины, я лихо взбежал по широким мраморным ступеням. Входные двери автоматически раскрылись, впустив меня внутрь. Начальница еле поспевала за мной. Ее шелковый шарфик развевался по ветру, как пар из локомотива Восточного экспресса. Мы поднялись на второй этаж и вошли в приемную. Миловидная секретарша провела нас к кабинету мэра. Кабинет подавлял своей грандиозностью. Рабочий стол и стол для приемов занимали в нем не так много места. Больше всего мне понравились стеклянные витрины вдоль стен. В них на полках и вешалках разместились предметы рукоделия. Вязаные платья, пальто, шарфики, целая галерея кукол ручной работы в народных костюмах, лаковые миниатюры, расписные кубки и вазы. На стенах висели картины, на которых были изображены труженицы города и полей – женщины в рабочих комбинезонах, трактористки, доярки. Ряд картин был посвящен женщинам-ученым, учителям и врачам. На других картинах были изображены балерины и спортсменки. С особым мастерством были выписаны наездницы в черных цилиндрах на грациозных скакунах. Изучение всех этих экспонатов заняло бы у меня не один час. Однако, мне не пришлось долго любоваться на них.
В дверь с другой стороны кабинета вошла весьма эффектная дама. Она была в строгом сером деловом пиджаке, черной юбке. На шее был накинут небрежно повязанный шелковый шарфик с золотыми блестками. В лацкане пиджака виднелась небольшая бриллиантовая брошь. Пышные светлые волосы были уложены в замысловатую прическу, достойную мастеров Сергея Зверева.
- Рада Вас видеть, молодой человек! – произнесла дама громко. – Меня зовут Елизавета Федоровна. Я – мэр этого прекрасного города. Как Вам у нас понравилось?
- К сожалению, я еще не в полной мере испытал все прелести Вашего города, - съязвил я, – хотя прекрасно выспался в совсем недорогом, но весьма удобном мотеле.
- О, тысячу извинений, что с Вами так обошлись! – с ее прекрасно ухоженного лица не сходила приветливая улыбка. – Просто, Вы вчера прибыли достаточно поздно и мне не сразу доложили о Вашем приезде. Конечно, лучше, если бы Вы заранее уведомили нас о Вашем визите. Я надеюсь, что с сегодняшнего дня Вы полностью измените впечатление о нашем Кошкинске, и даже Вам не сразу захочется отсюда уехать!
- Пока я и не собираюсь этого делать, - ответил я, - мне много надо еще чего узнать.
- А сейчас давайте позавтракаем, - предложила мэрша. – В соседней комнате для нас накрыт завтрак.
Мы прошли в противоположную входу дверь и попали в небольшой кабинет, в центре которого был накрыт стол на две персоны. Девушка в белом фартуке и белом накрахмаленном чепце наливала горячий кофе. Я не устоял перед ароматом, тем более, что со вчерашнего вечера у меня не было в желудке ничего, кроме нескольких бутербродов и домашней вареной курицы.
- Располагайтесь и будьте, как дома, - Елизавета Федоровна широким радушным жестом пригласила меня за стол.
- Спасибо, не откажусь от Вашего приглашения, - ответил я.
Глава 5
После завтрака, мы пили кофе со вкусными круассанами и французским сыром.
- Помилуйте, откуда у Вас такие деликатесы? – Изумился я. – В Москве днем с огнем не сыщешь хорошего сыра.
- Иногда я посылаю своих подчиненных в Европу для участия в различных съездах и симпозиумах администраций европейских городов. Наш город, в виде его исключительности, часто участвует в подобных мероприятиях. И понемногу мне привозят всякие вкусные вещи. К моему глубокому сожалению, не получается у меня искоренить тягу к деликатесам. Видимо, это где-то на уровне подсознания.
- Мне говорили о Вас, что Вы привнесли много хорошего в жизнь Вашего города. Так ли это? – Спросил я.
- Да где уж нам, - сказала она застенчиво. – Мой девиз, как у врачей – не навредить. Я только подсмотрела лучшее и постаралась его укоренить. А все плохое со временем уходит само, не выдерживая конкуренции с хорошим.
- Вашими бы устами да мед пить! – Восхитился я. – Руководство страны борется, борется за лучшую жизнь, а она все не настает и не настает. А Вы так легко, играючи, можно сказать, вдруг сделали Ваш город образцовым. Я, правда, знаю об этом только понаслышке от некоторых жителей Кошкинска, с которыми мне удалось обсудить эту тему. И они очень высокого мнения о Ваших способностях.
- Если говорить кратко, то я сделала невозможной жизнь людей, которые существуют за счет других. Конечно, я не говорю о пенсионерах и инвалидах. Я говорю о людях трудоспособного возраста. Ведь всем известно, что в природе, например, в львиных прайдах, жизнеобеспечением занимаются в основном самки. Задача львов заключается только в распространении своего генофонда. По этой же причине они дерутся с другими львами, пытающимися посягнуть на лавры главы семейства. В человеческом же обществе зачастую можно выявить похожую закономерность. Как правило, заполучив себе жену, глава семейства сбавляет обороты и превращается в обузу. Он не любит заниматься домашним хозяйством, воспитанием детей. Все вечера проводит за просмотром телевизора и отгадыванием кроссвордов. А на все выходные и праздники пропадает то на охоту, то на рыбалку. Или пить пиво с друзьями. И, как правило, доходы такого главы не намного превосходят доходы прекрасной половины. Поэтому, я подумала, что если обеспечить женщину приличным доходом, взять на себя большую часть семейных хлопот путем организации дешевых прачечных, кружков и спортивных секций для детей, организовать хорошую кулинарию, а не то, что продается под этим названием в виде прокисших котлет, в которых невозможно найти мяса, или салатов-оливье, заправленных дешевым невкусным майонезом, - то можно дать женщине свободу, возможность трудиться со стопроцентной отдачей. И заниматься творчеством. В большом кабинете по соседству Вы, наверное, уже заметили те изделия, которые производят жительницы нашего города в свободное от своей основной работы время. Большая часть этих изделий хорошо продается в Европе, где у нас есть сеть специализированных магазинов с соответствующим логотипом «Cat-city».
Наши мастерицы даже занимаются отработкой индивидуальных заказов на одежду и обувь, которые они получают через Интернет. Для них мы приобрели самое передовое оборудование для изготовления обуви и одежды.
- Так, значит, Вы, сами того не замечая, реализовали заветный принцип коммунистической партии: «От каждого по способностям – каждому по потребностям». Только почему это произошло ценой отказа от мужского сообщества? А как же дети – они, наверное, страдают без отцов? И вообще, как ваши женщины их производят?
- Вы знаете, - ответила она, грациозно держа кофейную чашку, - после развала Советского Союза нам в наследство остались большие казармы от военной части, которая здесь квартировала по-соседству. Военные ушли, и мы проинспектировали все их помещения. Вся территория, вместе с помещениями и всей утварью были переданы в дар нашему городу министерством обороны, на что у меня имеется соответствующая бумага. И на территории этой военной части мы нашли запасы генетического материала, который брался у солдат и офицеров на случай войны. Это делалось для того, чтобы жены военнослужащих могли родить от них детей даже в том случае, если их мужья и любимые вдруг погибли бы в ходе одного из конфликтов. Весь материал хранился в замороженном виде в особых контейнерах. А у нас как раз начался дефицит мужчин. Они в массовом порядке стали покидать наш город, поскольку здесь совсем не было для них работы. Основной приборостроительный завод сократил свои кадры и снизил зарплату. А на этом заводе работали в основном женщины. Те тонкие приборы, которые завод производил, могли собирать только женские руки. Все предприятия машиностроения (а у нас также производились запчасти для комбайнов) закрылись. Мужики подались на сторону в поисках лучшей доли. Сначала они уезжали на время, обещая вернуться. А когда пристраивались в других городах, то находили себе там других жен и подруг. Ведь хороший работящий мужик с головой и руками (а не только с другими частями тела) всегда пользуется спросом у женщин. Те же, которые не могли уехать, постепенно стали спиваться и практически совсем кончились. Немногие из них живут сейчас на правах инвалидов в специализированном интернате на окраине города. Так вот, мужики стали кончаться. А для женщин, как я сказала, мы смогли создать идеальные условия для жизни, работы и творчества. Поэтому они привыкли обходиться без мужчин. А с воспроизводством потомства нас выручило то самое хранилище генофонда, оставшееся для военных. У нас есть лаборатория ЭКО, которая работает 24 часа в сутки.
- Ну хорошо, но должны же рождаться и мальчики? Или вы от них избавляетесь, как поступают с новорожденными девочками в современной Индии, или как поступали с больными детьми в древней Спарте?
- Как я сказала, лаборатория ЭКО у нас оснащена самым современным оборудованием. И еще на стадии внедрения яйцеклетки по хромосомному набору мы можем определить пол будущего ребенка. Яйцеклетку, из которой может родиться мальчик, мы пациентке просто не внедряем.
- Да, я слышал, что в будущем, может, через несколько сотен лет, потребность в мужчинах сойдет на нет и они просто могут исчезнуть. Но это значит, что Ваш город опережает развитие человечества на сотни лет.
- Да, мы очень гордимся этим. И надеемся, что на нас будут равняться и другие города.
- А почему Вы ограничиваете посещение Вашего города туристами мужского пола? К чему все эти приглашения, регистрация?
- Дело вот в чем, Андрей, можно я буду так Вас назвать? Жительницы нашего города, которые еще помнят тех мужчин, которые жили вместе с ними, не будут реагировать неправильным образом. Они уже через это все прошли и им сейчас хорошо живется. А молодые девушки, такие еще неискушенные, они могут легко поддаться мужским чарам и покинуть наш город. Поэтому мы ввели строго регламентированное посещение. Всех, кто приезжает в наш город в командировки, мы встречаем на станции и селим в отдельной гостинице, расположенной в лесопарковой зоне. Проживание там организовано таким образом, что гость может покидать гостиницу только для деловых встреч. А все остальное время он должен проводить там. Его покой надежно охраняется абсолютно индифферентными сотрудницами. Таким образом, мы предотвращаем и его, и наших жительниц от нежелательных контактов.
- Хорошо. Но жительницы Вашего города могут захотеть покинуть его для поездок к родственникам в другие города, или для отдыха, например, на море, в горах. Для поездок за рубеж, в конце концов.
- Родственников у них почти не осталось. Если это родственницы женского пола, например, мамы, бабушки или одинокие тетушки, то мы сами приглашаем их переехать в наш город. И им у нас очень нравится. А те мужчины, которые отсюда уехали, уже давно обзавелись новыми семьями в других городах, и им въезд в наш город абсолютно возбраняется. Как говорится: «С глаз долой – из сердца вон!». Те же женщины, которые рискнули уехать, столкнулись с безработицей, дороговизной жизни, и даже с бытовым хамством со стороны мужского населения в других городах. Помыкавшись, многие из них вернулись. Условия жизни у нас гораздо лучше и безопасней.
- Да, интересно! Значит, Вам удалось создать рай в отдельно взятом городе?
- Как я сказала, основным принципом было «не навреди». Никаких полицейско-драконовских запретительных мер мы не предпринимали. Хочешь ехать – езжай! Вот был наш принцип. Получается, уехали лишние люди. И сразу город очистился.
- То есть, Вы хотите сказать, что у Вас в городе нет преступности, наркомании, алкоголизма?
- Конечно, все это есть. Но в очень мягкой форме. Для наркоманок у нас даже есть санаторий. Там проводят терапию по детоксикации методом постепенного перевода на легкие наркотики. Ведь обычно заводилами являются подростки-мальчики. Это им хочется всего необычного, либо хочется соответствовать их взрослым наставникам. А девчонки только попадают за компанию. А раз нет мальчишек-подростков со своими наставниками, то девчонки не попадают в плохие компании. А алкоголизм? У нас продаются хорошие вина к праздникам. С преступностью же бороться не надо, когда в ней нет нужды. Все работают и прилично зарабатывают. К тому же у нас хорошо поставлена профилактика. И церковь работает.
- У Вас там тоже все служительницы женского пола?
- Да, у нас хорошая матушка Феофания. Люди любят ее службы.
Мне стало немного не по себе. Показалось, что я нахожусь в каком то параллельном измерении, где все по-другому. Прямо какой-то женский монастырь, ей-богу!
- А кошки – имеет ли название города к их большому количеству на его улицах?
- Конечно, кошка – это символ семьи и плодородия. С этим у нас все в порядке. Кошки для нас почти священные животные. Даже есть статья административного кодекса города, в которой за причинение страданий кошке назначается крупный денежный штраф.
- Символ семьи? А что Вы подразумеваете под этим словом? У Вас что, семьи однополые?
- Нет, семьей мы называем прямых родственников по материнской линии. Обычно, это бабушка, мама и дочки.
- Хорошо, а как семья приходит к мысли о продолжении рода?
- Это их добровольный выбор. Однако, если он не делается по достижении молодой девушки двадцатипятилетнего возраста, то ей делается принудительное ЭКО. Аборты у нас запрещены.
- Ага-а-а, то есть, у Вас есть принудиловка?
- Как правило, никто особенно не возражает. К тому же, у нас мощная социальная сфера, и молодая мама практически не испытывает забот при воспитании своего чада. Если нет бабушки, то мы предоставляем ей или ее маме три года декретного отпуска с весьма хорошим содержанием. А если есть бабушка, то содержание кладется на банковский счет семьи.
Я уже немного устал от игры в вопросы-ответы. Хотя, если бы я был корреспондентом какой-нибудь центральной газеты, то уже материала легко бы набралось на полполосы, а то и на целую большую полосу.
- Как мне сказала представительница закона, что раньше, чем через 15 суток я не могу покинуть Ваш город.
- Да Вы и сами не захотите это сделать раньше. Сейчас, после завтрака, Вы немного отдохните, посмотрите мою коллекцию изделий народного творчества. Я пока вынуждена позаниматься некоторыми неотложными делами и поработать с документами. А чуть позже мы с вами поедем ко мне в гости в загородную резиденцию. Там для Вас будут созданы все условия для небольшого отдыха.
Я погрузился в более детальное изучение произведений народного творчества. Особенно мне понравились куклы ручной работы. В них были выполнены даже самые мельчайшие детали, миниатюрные кружева на краях воротничков и передников, вышивка на платках, карманчики на платьях с красивыми аппликациями. И, самое замечательно, у них были очень одухотворенные милые лица. Глаза кукол просто светились от счастья. Видимо, куклы должны были олицетворять жительниц города. При этом я не нашел ни одной куклы мужского пола. Там даже были куклы в брючных костюмах, но тоже с женскими головами и фигурами. Одна такая кукла восседала на тряпичной лошади, которая мило улыбалась и заискивающе строила глазки, прикрыв гривой один из них.
Глава 6
Когда Елизавета Федоровна закончила свои бумажные дела, мы выпили еще по чашке кофе и спустились вниз. Как это ни странно, у мэра не было служебного транспорта с личным шофером. Вместо этого она открыла дверь красного «Мицубиси Паджейро» и лихо вскочила на подножку.
- Прошу Вас, маэстро, - широким жестом пригласила она меня сесть на переднее пассажирское сиденье.
- Да какой же я маэстро? – удивился я. Но приглашение принял.
Они выехали на главную городскую магистраль и покатили в направлении пригорода. Они поехали в направлении вверх по течению реки. Быстро выехали за город и продолжали свой путь по извилистой лесной дороге. Однако это было другое шоссе, чем-то, по которому я прибыл в город.
Вскоре мы подъехали к красивой металлической изгороди с электрическими воротами, которые послушно раскрылись и пропустили нас внутрь. Внутри был английский парк с аккуратно подстриженными кустами и деревьями, причем, некоторые из них напоминали по форме сидящих и спящих кошек, и невысокий двухэтажный коттедж. Фасад первого этажа был выполнен в модернистском стиле, с красивыми стенами из разноцветного темно-коричневого кирпича, с большими окнами от пола до потолка, а обратная сторона, обращенная к обрывистому берегу реки, была полностью застекленной. Второй этаж был меньше по размеру, имел также полностью застекленные стены. По периметру второго этажа шел широкий балкон, охватывающий дом со всех сторон. Чем-то конструкция дома напоминала мавзолей на Красной площади. С обратно стороны дома балкон красиво нависал над обрывом реки. Дом гармонировал с окружающим пейзажем и не бросался в глаза.
Когда мы подъехали к крыльцу, нас уже встречал широкоплечий камердинер, который, по-видимому, выполнял и функции охранника.
- Володя, проводите гостя в его комнату, - вежливо попросила Елизавета Федоровна охранника. – И запаркуйте машину.
Вещей у меня было немного – только рюкзак. Поэтому я быстро поднялся за охранником на второй этаж. Комната была просторной, через большое панорамное окно во всю стену открывался прекрасный вид на зеленые заливные луга на противоположной стороне реки, красиво, увенчанные сверху белоснежной шапкой облаков. Я обрадовался возможности предстоящего отдыха, тем более, что умиротворяющий вид за окном вселял душевный покой и развеивал любые возможные сомнения.
- Ну не для опытов же меня сюда пригласили, - подумал я про себя. – Зато потом будет о чем рассказать по возвращении в Москву.
Я вышел на балкон. Оттуда открывался живописный вид: излучина тихой небольшой реки, на поверхности темной воды которой играла рыба и возникали небольшие водовороты. А на противоположном берегу виднелся широкий заливной луг и темная кромка леска поодаль, ближе к линии горизонта. Я стал ждать, что будет дальше. И события не заставили себя долго ждать.
Ко мне в комнату постучался охранник Владимир.
- Елизавета Федоровна просит Вас пройти в гостиную на первом этаже.
Я переоделся с летний льняной костюм и спустился вниз. Там был накрыт стол на две персоны.
- Как вы отдохнули с дороги? - Cпросила хозяйка.
- Спасибо, очень хорошо. У Вас здесь можно лечить психические расстройства одними пейзажами за окном, - пошутил я.
- Да, природа у нас красивая. А как Вы относитесь к прогулке на катере по реке?
- Давненько не плавал ни на чем подобном. С удовольствием.
- Сейчас мы немного перекусим, и отправимся с Вами в небольшой тур, - пояснила она.
Глава 7
После обеда дама пригласила меня на причал. Около него качался на небольших волнах красивый старинный деревянный катер, на борту которого было имя «Лиза». Я поднялся на борт вслед за хозяйкой, и спустился в небольшую кают-компанию. Катер был небольшой, соразмерный реке. Глухо заревел дизель, и мы отошли от причала.
- Если хотите, на борту есть прохладительные напитки, коктейли, холодное пиво, а также несколько сортов вина. И, как Вы уже знаете, хороший сыр.
- А куда мы с Вами поплывем? – Наивно спросил я.
- Я Вам хочу показать один красивый монастырь. Он расположен вниз по течению, где река разливается вширь. Дальше она запружена, и мы не сможем пройти ниже. Но даже это место достойно Вашего внимания.
- А можно задать Вам прямой вопрос: зачем Вы меня пригласили? – собравшись с духом, выпалил я. – Ведь я простой человек, и, как мне кажется, не смогу принести какой-либо пользы Вам и Вашему городу. Я не могу выделить Вам очередной бюджет на развитие инфраструктуры или на подъем местной промышленности.
- Зачем Вы так торопитесь, Андрюша? Ваше поколение всегда пытается ускорить ход событий, - тихо сказала хозяйка, подойдя к нему и потрепав его по щеке. Такая фамильярность заставила меня напрячься. И чего она от него хочет?
- Конечно, мне приятна Ваша любезность по отношению ко мне, но, как мне кажется, я ее не заслужил.
- Так знайте же: Ваше появление в нашем городе, равно, как и Ваше пребывание в данный момент на этом катере – это моя заслуга.
- Так это из-за Вас моя машина остановилась недалеко от поворота в Кошкинск?
- Конечно, как же Вы сразу не догадались? Когда Вы проезжали мимо последнего поста ГИБДД, то Ваше фото уже было у меня на столе. И на последней заправке Вам налили немного не того бензина.
- Так получается, что Вы, как сирены в Древней Греции, заманиваете к себе путников?
- Ну, если Вы хотите таких аллегорий, то да! Именно так!
- Я уже начинаю опасаться за свою жизнь, - прошептал я с тревогой в голосе.
- Если бы с Вами могло что-либо произойти, то оно бы уже случилось. А теперь – Вы в полной безопасности. В полной безопасности со мной.
- Вы хотите сказать, что я – Ваш пленник?
- Вы – мой гость! На всю неделю! Или, может быть, даже на месяц! Пока я Вам не надоем. Или Вы мне!
- А-а-а, а потом мне отрубят голову?
- Ну зачем же так? Вам сделают промывание мозгов, и отпустят туда, куда Вы направлялись.
- Как это – промывание мозгов?
- Это такая процедура, после которой Вы полностью забудете, что с Вами здесь приключилось, - улыбнулась Елизавета Федоровна. От ее улыбки по моей коже пробежали мурашки.
- Я постараюсь до этого не доводить. Пока мне здесь нравится, и я отсюда никуда не собираюсь! И я не хочу ничего забывать. Тем более, что после такой процедуры я могу забыть и все остальное!
- Вот и чудненько! Не беспокойтесь, процедура проверенная, с Вами все будет в порядке. А вы долго отсюда не соберетесь, поверьте мне! Кто же от добра своего отказывается? Вокруг – посмотрите, что делается! Экологические и стихийные бедствия, локальные конфликты, террористические акты, инфляция, банкротства! Раньше, ведь помните: по телевизору всегда только о хорошем говорили, о новых достижениях, о новых жилых районах, заводах, самолетах, космических кораблях! А ведь, между прочим, постоянный, даже самый небольшой стресс и неудовлетворенность разрушают организм сильнее, чем самый сильный яд! К сожалению, человек не привыкает к ним, а незаметно и медленно разрушается и деградирует.
- Я пока нацелен на позитив! Не люблю думать о грустном и плохом! – выпалил я.
- Вот этим Вы мне сразу понравились! Поэтому Вы – здесь. И давайте наслаждаться!
Мы вышли на палубу. Вид был и впрямь замечательный. Кораблик вышел на широкий простор реки. С одной стороны вздымался лесистый холм. А с другого берега виднелся полого сбегающий к реке луг, вдали, на краю которого возвышался невиданной красоты монастырь. Старинные белоснежные крепостные стены с узкими бойницами, зубчатые башни, собор с золотыми куполами за этими стенами. И высокая, в несколько ярусов, колокольня.
Глава 8
Катерок медленно, но уверенно шел к пристани на том берегу, на котором вдали виднелся монастырь. Раскачиваясь на волнах, поднятых свежим ветром, он постепенно подошел к пристани. Матрос с катера выскочил на палубу, уверенным движением накинул швартовый конец на причальные кнехты на пирсе, и подтянул катер к причалу.
- Вот мы и пришли к цели нашей экскурсии, Андрюша, - ласковым голосом сказала командирша. – Пойдемте, я Вам покажу такие чудеса, которых Вы раньше и не могли себе представить.
- Вы меня все больше интригуете, Елизавета Федоровна, - ответил я. – Чем дальше, тем интереснее, и тем меньше хочется Вас покинуть.
- Тогда за мной! – ответила она.
На берегу их уже ждал «Лендровер» с водителем. Машина быстро поднялась наверх по косогору по накатанному грейдеру с щебеночным покрытием. Подъехав к главным воротам в большой башне монастырской стены, водитель трижды посигналил. Ворота медленно раскрылись. Когда они въезжали внутрь, то я увидел, что ворота приводятся в движение двумя монахинями, вращающими большие деревянные колеса с многочисленными выступами, отполированными временем и женскими руками.
- А как же автоматика? – Спросил я.
- Так надежней. Здесь часто отключают электричество. А вручную крутить автоматические ворота – довольно нудное занятие. В любом случае, надежней механизм, безотказно проработавший не одну сотню лет, не так ли? – улыбнулась Елизавета Федоровна.
- Тогда уж лучше ездить не в «лендроверах», а в конных экипажах! – съязвил я.
- Конечно, лучше. Но конюхов-мужчин у нас нет. А нежные женские руки плохо управляются как с упряжными, так и с ломовыми лошадьми. И к тому же конская упряжь очень натирает руки.
Мы вышли из машины. Я огляделся вокруг и увидел прекрасные соборы и ризницы монастыря. Позолота куполов прямо таки сияла на солнце. Настроение было превосходным.
- С прибытием, матушка ты наша, заступница, - из главной ризницы вышла старшая монахиня и преклонив одно колено, припала губами к руке моей хозяйки.
- Ну полно тебе, полно, матушка Агафья! Встань – разве не видишь, что я с гостем? Что он о нас подумает?
- Да мне все равно, с кем ты! Хоть с самым-самым главным нашим! Ты – наша хозяйка. И тебе кланяемся и за тебя молимся!
- Славная ты, матушка Агафья! Ну давай, пойдем скорее. Прибыли страждущие?
- Прибыли, как не прибыть! Как пустили слух, так все прибыли!
Мы прошли в главный собор. Войдя, Елизавета поклонилась и трижды перекрестилась на иконостас. В воздухе плыл запах ладана и свечей.
Вдали виднелась небольшая группа прихожан. От нее отделилась фигура на коляске. В ней сидела девушка в цветастом платочке, сгорбленная и немного перекошенная. Она быстро подъехала к Елизавете и припала губами к ее руке.
- Ну полно тебе, полно, сердешная! – воскликнула Елизавета, отнимая руку. – С чем пожаловала?
- Помоги мне, матушка-целительница! Уж пятнадцать лет, как не хожу. Напала хворь, и отнялись мои ноженьки. Совсем мне жизнь в тягость стала! На одну тебя уповаю, да на господа нашего! – взмолилась девица.
- Ну ладно, хоть сегодня я занята, да займусь тобой.
Она встала позади инвалидной коляски и положила руки на плечи девушки. Закрыв глаза, она стала что-то тихо говорить. Ее лицо олицетворяло при этом полное спокойствие.
Она говорила так минут пять. Слышно было, что ее речь ритмична, и она чем то напоминала при этом репера-любителя. Внезапно она подняла руки и ударила девушку по плечам. Ее глаза резко раскрылись и почернели.
- Встань и иди! – громко крикнула она.
Девушка испуганно сжалась от внезапного крика и закрыла глаза. Потом она медленно, опираясь на ручки коляски, стала подниматься. По ее лицу пробегали волны боли и ужаса. Видно было, что ей это дается тяжело. И, внезапно, она распрямилась и отпустила ручки коляски. И встала, так и не раскрывая глаз. Ее руки были расставлены в стороны.
- Иди же! – еще громче крикнула Елизавета и сделала движение руками, как будто она толкнула девушку в спину. Однако, при этом, ее руки не коснулись спины девушки.
Девушку как будто толкнула в спину волна воздуха, поднятая руками Елизаветы. Она качнулась вперед, и, выставив одну ногу, сделала первый шаг.
- Иди вперед, и ничего не бойся!!! – еще громче что-то воскликнула моя хозяйка.
Девушка качнулась дальше вперед, и сделала второй шаг. Постепенно, переставляя ноги, как будто протезы, она пошла , выставив руки вперед, как будто панночка-ведьма в фильме «Вий». Ее глаза были при этом закрыты.
- Открой глаза! Смотри, на тебя глядит сам Бог! – повелительно воскликнула Елизавета
Девушка открыла глаза и увидела, что она идет вперед без посторонней помощи.
Она неуверенно остановилась, повернулась назад, лицом к своей спасительнице, и пошла обратно к ней.
- Матушка, спасительница! Избавила от лихоманки! Век буду за тебя молиться! – запричитала девушка, делая все более уверенные шаги.
- Ну полно, полно! Теперь ты обрела счастье и бог тебе в помощь!
Елизавета обняла подошедшую к ней девушку, и погладила ее по головке.
Глаза девушки были полны слез счастья.
- Спаси и сохрани! – сказала Елизавета, и, сняв руки девушки со своих плеч, передала ее на попечение матушки Агафьи, и затем подошла ко мне. – Ну как Вам, понравилось?
- Я просто поражен! До сих пор не могу поверить, что это все на самом деле, - воскликнул я.
- Поверьте, это был не дешевый спектакль. Можете проверить ее медицинские карты и истории болезни. Как вы знаете, БАС практически неизлечим, и самое удивительное заключается в том, что девушка протянула с этим диагнозом целых десять лет. Мало кто проживает больше шести лет после постановки такого страшного диагноза. А то, что сделала я – это для меня не так трудно.
- Теперь я понимаю, почему к Вам так относятся Ваши граждане. Верней, гражданки.
- Ну, а теперь пойдемте обратно на наш катер. Еще пройдемся по водохранилищу, пока стоит хорошая погода. Вы не возражаете?
Конечно, я не возражал. Мне нравилась эта женщина – уверенная в себе, явно, обладающая даром целительницы и экстрасенса. Она умела располагать к себе. Единственное, что меня беспокоило – что она нашла во мне, среднем сисадмине и пиарщике. Может, ей требовалось оживить и почистить ее личный компьютер, и она не хотела доверять это тем, кого она знает и кто знает ее?
Глава 9
Мы вернулись на катер и обошли вдоль берега все водохранилище. День близился к вечеру, от светлых облачков в вышине протянулись расходящиеся лучи от склонившегося к закату солнца. Ветерок стал крепчать. Катер, рассекая высокими бортами набегавшую волну, поднимал брызги, которые летели мне в лицо. Я спустился в кают-компанию.
- Сегодня вечером идем с Вами в сауну! – безапелляционно заявила Елизавета. – И не смейте отказываться.
- Вы сегодня просто фонтанируете идеями, - съязвил я, хотя мне эта идея понравилась. Кто же бы отказался сходить в «баню с девочками», тем более, с такими выдающимися.
Мы причалили к пирсу невдалеке от дома и поднялись вверх по крутой лестнице. Она поднималась несколькими пролетами вверх по крутому обрыву.
Зайдя в номер, я взял плавки и полотенце и спустился в холл.
- Сауна у нас в соседнем здании, - подсказал мне Владимир, - мой неизменный страж. Мне показалось, что он охраняет не Елизавету, а меня от неизвестной мне угрозы.
- А вот и Вы! Ну что, пошли? – внезапно появилась она в красном спортивном костюме.
Мы прошли по дорожкам, окаймленным зеленой изгородью, подстриженной в виде кошек, стоящих и лежащих в различных позах. Сауна была небольшим одноэтажным строением. К ней примыкал небольшой крытый бассейн.
- Вы не волнуйтесь, я не буду посягать на вашу честь в этой сауне. Я не граф Толстой и мы не в Ясной поляне, - пошутила Елизавета.
Она ушла в свою раздевалку. Я последовал в соседнюю. Потом мы собрались в парилке, закутавшись в простыни.
- Отвернитесь, я хочу лечь на полку, - сказала она. Когда я вновь повернулся, она лежала нагая на животе, подстелив под себя одеяло.
- Пожалуйста, похлещите меня веником, Андрюша, - ласково попросила она.
Я взял веник, плеснул из бутылки ароматической настойкой мяты и эвкалипта на каменку.
И начал стегать ее по загорелой спине, на которой не было видно полоски от бикини. Она стонала, но терпела. Потом, еще раз попросив меня отвернуться, она закуталась в простыню и выскочила из парилки.
Я посидел еще немного, поддав пару, постегал себя веником, а потом вышел в предбанник. Дверь из него выходила прямо в бассейн. Я быстро выскочил из предбанника и прыгнул в бассейн, сбросив с себя простыню. Она уже плавала брассом. Бассейн был относительно большой, не менее пятнадцати метров в длину.
- Ну что, хорошо? – Спросила она, по-лошадиному фыркая в воду.
- Отлично, Константин! – Парировал я.
- Еще попаримся? – поинтересовалась она.
- Еще разик, и хватит. Я не большой фанат банного дела, хотя сауна у Вас на все пять с плюсом.
- Ну разик, так разик! Я люблю грешным делом попариться! – весело сказала она.
Мы еще раз заскочили в парную, и я отхлестал ее от души. Откуда у меня такая злость на нее взялась, не знаю. Мне вдруг пришла мысль, что вместо того, чтобы сейчас подъезжать к дядюшке с тетушкой, я должен хлестать какую-то тетку, которая от нечего делать ловит приглянувшихся путников на проезжем тракте. Какая-то разбойница, ей-богу. И от этой мысли я стеганул ее от души. Она даже взвизгнула, и подскочила, забывшись прикрыться.
- Что-то Вы, Андрей, прямо как с цепи сорвались! – вскричала она, и бросилась в бассейн в чем мать родила. Я не спеша попарился, так, чтобы злость с меня сошла, а потом тоже вышел из парной и нырнул в холодную воду.
Елизавета наплавалась и вышла. Я сделал джентельменскую паузу, и тоже вышел в раздевалку. Одевшись, мы собрались за столом у большого самовара.
- Я Вам не наливаю! У нас после бани принято пить чай! – сообщила она.
- А мне и не надо! Я тоже люблю чаек с чабрецом и мятой!
- Мята, говорят, вредна для мужчин.
- Зато как я сегодня спать буду! – парировал я.
- Ладно, сегодня можете спать. Устали с дороги. – Пощадила она меня.
После сауны я пошел в свою комнату, плюхнулся на кровать и уже почти отключился, как в дверь постучали.
- Кто там? – Спросил я.
- Это я, Владимир! – негромко ответил гость из-за двери. – Можно войти?
- Конечно, только не надолго.
Он вошел с каким-то загадочным видом. В руке держал черный рюкзак, наполненный какими-то объемистыми предметами.
- Я, значит, по делу к Вам. Послушайте, и решайте, что Вам делать дальше.
- Дальше я собираюсь спать.
- Я бы Вам не советовал. Сделайте вид, что заснули. А потом, вот Вам веревка, фонарик, и компас с картой.
- Что это, Вы меня выпроваживаете, а, Владимир?
- Я бы Вам посоветовал не раздумывать. Пройдете ночью километров дварцать, и выйдете на трассу. Там Вас какой-нибудь фурщик подхватит. Бежать Вам надо. Поверьте мне, так будет лучше.
- А не то моя кожа может украсить абажур хозяйки, не иначе?
- Зря Вы так шутите. Повидал я тут шутников вроде Вас. Кто не сбежал, уже никуда не сбегут.
- Они что, покоятся на местном кладбище?
- Да нет, отчего же? Знаете, дом принудительного лечения на окраине города? Там они все, в разных палатах. Лежат, как овощи.
- Ваша Елизавета, что, берет пример с Клеопатры?
- Не знаю никакую Клеопатру вашу. Просто она очень опасная женщина. Здесь же вся власть у нее в руках. Если Вы – мужчина, и находитесь на территории ее района, то Вы – в большой опасности.
- А Вы, как же, Владимир? Вы же тоже мужчина, и постоянно при ней. Как же Вы то целы и невредимы остаетесь?
- Я не совсем невредим, и не совсем цел. Кастрировала она меня. Вот больше мне ничего и не грозит поэтому.
- А-а-а, так Вы, значит, придворный евнух ?
- Не надо так надо мной шутить. Просто я не захотел быть овощем, и захотел пожить. Жить то здесь неплохо, но только таким, как я. Или женщинам.
- То есть, если я с ней хоть раз займусь любовью, то у меня останется только два пути – либо в евнухи, составить Вам компанию, либо в дом призрения на окраине?
- Ну, может она Вас и подержит сколько нибудь. Не будет сразу чик-чик. Но, когда Вы ей станете надоедать – то подыщет кого-нибудь новенького, а вас, значит, чик-чик.
- Да-а-а, озадачили Вы меня на ночь глядя! Хорошо, я подумаю. Давайте Ваш рюкзак.
Глава 10
Ночью я встал и открыл балкон. Привязал веревку одним концом к батарее, а на ней навязал узлов, чтобы удобней было спускаться. Взял рюкзак, переложил туда часть вещей из своей сумки. Еще в рюкзаке были фонарик, нож и компас. Надел это все на себя. Потом зашел в туалет и спустил воду. Чтобы шум воды скрыл лишние звуки, которые я буду издавать, спускаясь по веревке. Быстро спустился на землю, закинул веревку обратно, чтобы не болталась на виду, и тихо пошел вокруг дома. Парк был выполнен в виде лабиринта из зеленой изгороди. Я поплутал немного, благо, что кусты были не такие высокие. Хотя я старался пригибаться, чтобы не привлекать внимания.
Потом подошел к металлической ограде. Перелезть не составило труда. Для этого надо было вставлять кроссовки между прутьями решетки, поворачивать их так, чтобы они расклинивались между двумя прутьями, а потом подтягиваться на руках. Немного ободрался об острия наверху, хотя я предварительно накинул на них свою куртку. Потом спрыгнул с другой стороны. Немного углубившись в перелесок, я достал фонарик, карту и сориентировался по звездам. Мне повезло, погода была ясная, и безлунная. В случае чего ею можно было отбиться от какого-нибудь животного. И пошел бодрым шагом по компасу в направлении к шоссе. Спустя час хода я дошел до оврага, по дну которого бежал неширокий ручей. Он протекал по дну темного лога, откосы которого заросли орешником и ивняком. Я попытался было форсировать водную преграду. Однако, в темноте я не заметил крутого склона, и, поскользнувшись на мокрой земле, полетел вниз. Падая, я больно подвернул ногу в лодыжке. Попробовал встать, но нога отозвалась резкой болью. Тогда я срезал себе из орешника большую палку, чтобы использовать ее вместо костыля. А затем, сверившись с картой, медленно заковылял вверх по течению ручья. То тут, то там попадались заросли папоротника. Идти было трудно, палка увязала в сыром грунте, сучок было корявый и неудобный, и сильно натирал кисть руки. Я подумал, что нагнать меня ничего не стоит при такой медленной скорости. От недосыпа кружилась голова и резало в глазах. Стало светать. Когда солнце бросило сквозь верхушки деревьев свои первые лучи, я понял, что ручей сильно извивается, и путь по нему оказывается длинней, чем напрямик по лесу. Я решил перебраться на другую сторону ручья и продолжить свой путь, ориентируясь по солнцу таким образом, чтобы оно светило мне сбоку в правый глаз. Летом солнце встает на нашей широте не на востоке, а на северо-востоке. Верней, на северо-востоке-востоке. Где-то около 2 часов, если представить себе компас в виде циферблата часов.
Глава 11
Я пошел вверх по течению ручья. Он протекал по дну темного лога, откосы которого заросли орешником и ивняком. То тут, то там попадались заросли папоротника. Идти было трудно, палка увязала в сыром грунте, сучок было корявый и неудобный, и сильно натирал кисть руки. Я подумал, что нагнать меня ничего не стоит при моих спринтерских качествах. От недосыпа кружилась голова и резало в глазах. Стало светать. Когда солнце бросило сквозь верхушки деревьев свои первые лучи, я понял, что ручей сильно извивается, и путь по нему оказывается длинней, чем напрямик по лесу. Я решил выбраться на другую сторону ручья и продолжить свой путь, ориентируясь по солнцу таким образом, чтобы оно светило мне сбоку в правый глаз. Летом солнце встает на нашей широте не на востоке, а на северо-востоке. Верней, на северо-востоке-востоке. Где-то около 2 часов, если представить себе компас в виде циферблата часов.
============
Выбравшись наверх по склону оврага, я продолжил свой путь уже быстрее. Иногда приходилось цепляться за ветки ивняка и орешника, поскольку на одной ноге прыгать вверх было неудобно. Здесь, наверху, ориентироваться на местности было проще. Выбрав приметное дерево, я пошел на прямо на него. Постепенно солнце уходило к востоку и дальше к юго-востоку, поэтому приходилось все время вносить коррекцию в направление моего движения.
Вдруг сзади я услышал лай собак.
- Совсем скверно, - тихо сказал я про себя. – От собак мне на одной ноге не уйти.
Я не курил, но носил одну пачку недорогих сигарет, чтобы когда нибудь вечером не ответить отрицательно на вопрос темной личности в подворотне: «Парень, закурить есть?». Для таких случаев специально рекомендуют носить с собой пачку любых сигарет («на халяву и уксус сладкий») и сотни три рублей в верхнем кармане рубашки. Чтобы по первому зову людей из подворотни без сожаления с ними расстаться. А не объяснять, что «я, мол, не курю, бросил, и вам того же желаю». Такой совет мог бы дорого обойтись в последующей поправке здоровья самого советчика.
Я открыл пачку сигарет, вытащил несколько сигаретин и размял их в ладонях. После чего высыпал их в нескольких местах вдоль своего маршрута.
Этот нехитрый прием мог бы помочь мне оторваться от погони, если бы только обе ноги служили мне исправно. А так я все время был вынужден слышать лай, который становился все громче и громче.
Чтобы собаки меня не загрызли, я выбрал несколько деревьев, плотно стоящих друг к другу на манер частокола. Промежутки между деревьями были достаточно малы для того, чтобы крупная собака не могла бы в них пролезть. И нашел вторую толстую палку. Орудуя двумя палками, я смог бы продержаться какое-то время, не подпуская к себе собак, пока их хозяева не подойдут их усмирить.
Собаки не заставили себя ждать. На полянку выбежали несколько черных крупных ротвейлеров. Настоящие пастушеские собаки! И вот они загнали бедную овечку!
Ротвейлеры принялись кружить передо мной, не решаясь испытать общения с деревянными дрынами. Они были в достаточно степени изнежены и не были теми настоящими бойцовскими собаками, которые могут достать противника, даже если тот вонзит им вилы в бок. И им оставалось только громко лаять, рычать и делать невероятные прыжки с оскаленными вбок мордами, из которых на меня брызгала слюна.
Глава 12
Хозяева, на мое счастье, подошли достаточно быстро. Это был Владимир и Елизавета Федоровна.
- Вот он, мы его нашли! – радостно и зло вскричал Владимир. Как будто не он сам отряжал меня в этот рискованный поход. – Далеко он не смог уйти. От меня еще никто живым не уходил, так то вот!
- Что же Вы, Андрюша! – с укоризной в голосе промолвила Елизавета. – Я вас как родного встретила, устроила Вам экскурсию – а Вы не только сбежали, но и обокрали меня?
- Да Вы что, Елизавета Федоровна! – в свою очередь удивился я. – Что же я у Вас взял?
- А золотых кошечек из египетской коллекции? И стенд стеклянный разбили! Негодник Вы этакий!
- Да Вы что, зачем они мне? Я – честный интеллигентный человек, живущий своим трудом. И Ваши золотые цацки меня абсолютно не интересуют.
- Володя сказал, что ночью слышал звон стекла, а потом Вы выбрались в окно.
- И Вы доверяете своему охраннику? Это же он все это подстроил, - от отчаяния и злости на Владимира я готов был броситься на него, но мое немощное состояние и несколько собак удерживали меня от такого необдуманного поступка.
- Володя мне очень предан, - безапелляционно заявила Елизавета. – Он не мог такого сделать. Это все ВЫ – дерзкий нахальный мальчишка! Отдавайте моих кошечек!
Я сделал шаг вперед, поглядывая на ротвейлеров. Те рычали, но сидели на месте. Тогда я взял рюкзак и высыпал его содержимое прямо под ноги Елизавете.
- Вот, смотрите, здесь нет никаких кошечек.
- Ну-ка, дай сюда рюкзак! – Грозно сказал Владимир и забрал его у меня. Он полез в один из внутренних карманов, которые закрывались на молнию. Я даже не заглядывал в эти карманы, когда собирал рюкзак. А Владимир расстегнул молнию и вынул оттуда что-то тяжелое и небольшое, завернутое в плотный полиэтиленовый пакет. Осторожно развернув пакет, чтобы не выронить его содержимое на землю, он достал оттуда семь небольших золотых кошечек в разных позах – лежащих, стоящих, точащих когти, с подвернутыми и с высоко поднятыми хвостами.
- Да вот же они! Я же Вам говорил, Елизавета Федоровна! – со злобной радостью вскричал он. – Я же говорил, что он – вор!
- Он мне сам дал этот рюкзак, чтобы мне удобней было бежать. И сказал, что я – в опасности! – жалобным тоном промычал я. – А теперь я во всем виноват!
- Ладно, кошечки нашлись, я Вас прощаю, Андрей! – примирительно сказала Елизавета. – Но чтобы больше никуда без моего разрешения. Будете оставаться у меня, пока МНЕ не надоест, а не ВАМ!
Владимир разочарованно посмотрел на нее. Он то ожидал полной расправы, вплоть до тюремного заключения. Она имела полное право упечь меня на несколько лет. Кошечки стоили, по-видимому, целое состояние. И он мог выступить свидетелем. Он же не был родственником мэра. А об их возможных отношениях никто не знал. Вообще мало кто знал, что в загородном коттедже Елизаветы находится мужчина-охранник. Она тщательно это скрывала от всех, и, когда к ней приезжали официальные лица, либо коллеги, то Владимир находился в своем флигеле и не высовывался оттуда. Он мог появиться только в том случае, если бы Елизавета незаметно нажала брелок тревожной сигнализации, который был встроен в небольшой браслетик.
- Володя, помогите Андрею добраться до машины. Подставьте ему свое плечо, - приказала она.
Конечно, если бы не этот приказной тон, то Владимир, скорей, ударил бы меня, чем подставил плечо помощи. Но здесь он вынужден был подчиниться. Я обхватил его за шею и бодро попрыгал вслед за удалявшейся Елизаветой.
Глава 13
Когда мы добрались до коттеджа, Владимир вынес мне из кладовки небольшие алюминиевые костыли. А Елизавета достала резиновый бинт, мази, снимающие опухоли и обработала мою лодыжку, после чего туго затянула ее эластичным бинтом.
- Время от времени бинт надо снимать, чтобы восстановился кровоток. А теперь – надо побольше лежать. Вам все принесут. А в туалет Вы сможете добраться с помощью костылей. Если Вам что-то понадобиться, то нажмите на звонок в головах Вашей кровати, Андрей! – И она вышла.
Лежа на кровати в своей комнате, я включил телевизор. Единственный канал, который показывал здесь, назывался «Кошкинское время». По нему крутили рекламу и без конца рассказывали о преимуществах жизни в этом достославном городе. Через пятнадцать минут просмотра я почувствовал себя нехорошо, и мое самочувствие восстановилось только тогда, когда я нашел в себе силы выключить телевизор. Признаться, это мне далось нелегко. То ли там был эффект двадцать пятого кадра, то ли все передачи снимали и монтировали специалисты в области НЛП, но просмотр программ затягивал, хотя и вызывал непрерывное ощущение сосания под ложечкой. Я подумал, что, может быть, это потому, что я – зритель мужского пола? И что если бы я был женщиной, то эта передача была бы полезней для моей психики, чем любое седативное средство? Или даже бы способствовала выработке эндорфина? Не знаю. Но мне стало дурно, и я выключил телевизор.
Зашла девушка в коротком халатике, возможно, одетом на голое тело. Она принесла мне завтрак: ароматный кофе, свежий хрустящий круассан, немного сливочного масла, джем и ассорти из французских и голландских сыров. И, конечно, стакан свежевыжатого апельсинового сока. Да, такие завтраки и такой сервис дали бы мне возможность хорошо отдохнуть от Москвы, если бы не ночное приключение и не ноющая боль в лодыжке.
Позавтракав, я вышел на балкон. Я еще не дожил до такого возраста, когда человеку нравится целый день лежать и ничего при этом не делать. Я решил делать заметки о своем пребывании в Кошкинске. Для этого мне пришлось воспользоваться функцией диктофона в моем сотовом телефоне. Телефон был старым и достаточно простым, но в него была вставлена дополнительная карта памяти большой емкости, так что я имел практически неограниченные возможности по записи путевых заметок под диктовку. И я начал вспоминать все с самого начала, и наговаривать это на телефон. Кстати, это дало возможности понять некоторые вещи, над которыми я раньше даже не задумывался. Вырисовывались некоторые логические связи. Постепенно в моей голове возникла стройная система отношений в Кошкинске между различными людьми и структурами, включая саму Елизавету. Вся структура напоминала мне структуру «Коза ностры». Здесь были главари – назовем их «крестными тетками». И «крестная мать» - сама Елизавета. Вся эта структура тщательно скрывалась под совершенно безобидными лозунгами и статистическими отчетами, которые периодически направлялись в центральные органы власти. Видимо, повышенная производительность труда, обусловленная отсутствием пьянства и отвлекающих моментов в лице нас, мужчин, способствовала быстрому экономическому росту района, и это вполне устраивало власть наверху. К тому же, в городе была очень низкая преступность. А демографические параметры? Да кого они могли интересовать, кроме, разве что, ученых. Вышестоящей власти было не до этого: слишком много было проблем в стране под игом санкций и дешевой нефти. И победные реляции закрывали всем наверху глаза. А может быть, проверяющие, приезжающие из центра, хорошо прикармливались. Для этого у Елизаветы был целый отдел «длинноногих блондинок». Этаких «гвардейцев», или, верней, «гвардеек кардинала». И все проверяющие уезжали довольные во всех отношениях. Даже, если они были маленькими, толстенькими и плешивыми.
Глава 14
С другой стороны, ничего плохого я в этом не нашел. Город расцветал в наше тяжелое время, жители были довольны. А недовольные всегда могли уехать. И мой здоровое мужское высокомерие здесь никого не интересовало. Что этим бедным жительницам города мог дать мужчина, кроме того, что у них уже было? Поэтому опыт превращения всего города в женский монастырь был довольно интересен. Хотя история показала, что страна амазонок потерпела поражение. Видимо, женский эгоцентризм тоже был ущербен. Недаром природа создала два пола. Я читал, что у некоторых животных преобладает вегетативное размножение. Но эти животные проигрывают другим в конкурентной борьбе. И как правило, представлены простейшими червями. А в тяжелой конкурентной борьбе за выживание два пола абсолютно необходимы. Тем более, что «сильный» пол оказывается слабым, и необходим лишь для быстрого реагирования на изменения окружающей среды. Тем самым легко приносится в жертву. А «слабый» пол в этом случае оказывается защищенным, поскольку не находится в прямом противостоянии с окружающей средой, а, в основном, занимается воспитанием подрастающего поколения в домашнем тепле и уюте. А здесь «слабый» пол поставлен на передний край, лишаясь поддержки «сильного». Но функцию «сильного» пола здесь берет мощная служба социальной поддержки. Заботясь о детях, обеспечивая достойное существование и заработок для «слабого».
Мои размышления были прерваны стуком в дверь. Я вернулся с балкона в комнату и открыл ее. За порогом стояла Елизавета.
- Можно войти?
- Вы здесь хозяйка, как я могу запретить?
- Хорошо. Как Вы, отдохнули после ночного вояжа?
- Восстановился почти на все сто. Однако нога еще побаливает, даже в повязке.
- Вам пока не надо много ходить. Лучше лежите, положив ногу на подушку. Придет медсестра, и поставит Вам компресс, рассасывающий Вашу опухоль.
- Спасибо за заботу. Я просто в неоплатном долгу перед Вами.
- Почему же в неоплатном? Вообще, я хотела предложить Вам способ возврата этого долга. И даже с лихвой. Мне хотелось пригласить Вас поработать у нас. Хотя бы, моим заместителем. По развитию информационной привлекательности города. Вы – айтишник. И Вам будет проще, свежим глазом, увидеть наши сильные и слабые стороны. Сильные – высветить, а слабые – затемнить .чтобы потом исправить их совсем. Мы хотим, чтобы к нам приезжали за опытом, либо даже на ПМЖ. Конечно, только женщины.
- Вы планируете постепенно перетянуть к себе всех российских женщин?
- Ну, зачем же Вы так? Возможности у нас не те, чтобы всех перетягивать. Все 70 с лишним миллионов. Нам полмиллиона-миллион человек – уже достаточно большая цифра. А потом, пользуясь нашими связями в Германии, хотели бы тут организовать совместное производство. Что нибудь из разряда легкой промышленности. Куртки, сумки, одежда. Или пищевое производство. Конфеты, печенье, другие виды изделий. Женщины с этим очень хорошо управляются. А различные химические или автосборочные – нам не нужны. Они сильно окружающую среду загрязняют. Поэтому рабочие руки нам очень нужны. И строители. Верней, строительницы. Хотя, для основного монтажа можем гастарбайтеров пригласить. Пусть даже мужчин. А потом они быстро уедут, и придет очередь штукатурщиц, маляров, отделочниц. Пусть эти гастарбайтеры нам даже детей понаделают. Мы их воспитаем. Дочерей, естественно. А от них ничего не будем требовать. Нам нужна свежая кровь. Хотя, лучше бы это были молодые ученые. Ну, их тоже можем приглашать. На конференции. Молодежи же надо развлекаться по вечерам. Так, глядишь, и эйнштейнов нарожаем.
- А каковы будут мои условия в случае согласия?
- Не пожалеете. Мой заместитель получит достойную компенсацию.
- А в остальном?
- Будете жить у меня. Либо, на ведомственной квартире в городе. Хотя сюда Вам путь открыт всегда.
- Берете меня в нукеры?
- В интеллектуальные нукеры. Ваша физическая сила не понадобится. Тем более, что у Вас со сноровкой, по видимому, не так хорошо, как с головой! Да и с головой пока тоже! Как вы могли поверить всему тому, что Вам мог Владимир наговорить? Он ревнует меня ко всем новоприбывшим мужчинам, хотя ему нечем, особенно, ревновать, как Вы знаете. И старается каждый раз их напугать, чтобы заставить бежать. Многие уже сбежали – не все оказались такими неловкими ,как Вы!
- Хорошо, ведь у меня все равно нет выбора? Бежать я пока не могу, прыгать из окна – тоже. А работать потихоньку – пожалуйста! Так что пользуйтесь пока мной. Но и о компенсации не забывайте! Я не жадный, но – ратую за справедливость!
- Ну и прекрасно. Я заказала Вам официальный костюм. От «Диора». Галстук, ботинки, сорочку. Так что завтра будьте готовы к 9:00. Поедем вместе работать в мэрию.
Глава 15
На следующий день я был, как огурчик. Весь сиял в новом костюме, белоснежной сорочке, модном галстуке. Ботинки на солнце отбрасывали зайчики в разные стороны. Мне даже подобрали трость, и я напоминал лондонского денди. Только смокинга с бабочкой не хватало, и цилиндра на голове. Машина забрала нас с Елизаветой, и мы помчались в мэрию.
По прибытии она отвела мне рабочий кабинет. У меня даже была секретарша Аллочка – симпатичная, мордастенькая рыжая девчонка с лицом, сплошь усыпанным веснушками.
Мне дали диск с фотографиями города, с основными статистическими данными – чтобы на этом материале я мог бы подготовить сайт – визитную карточку города. Но не просто свалить все данные в одну кучу – продумать привлекательность всей этой информации. Чтобы какие-нибудь сведения не сводили ценность другой информацию до нуля. И демографию надо было представить с осторожностью. Не надо было выпячивать практически полное отсутствие в Кошкинске мужчин. Наоборот, надо было заманивать мужскую половину населения возможностью отношений без обязательств. Сделав свои профессиональные дела и удовлетворив личные потребности, обладатели мужских качеств могли спокойно, без каких-либо задних мыслей убираться потом восвояси.
Это надо было как-то умно обыграть. Короче, мне нужно было сидеть и думать. И представить через неделю проект сайта, и его основные притягательные моменты.
В обед мне не пришлось идти в столовую. Елизавета пригласила меня в свою комнату отдыха прямо за ее кабинетом. Туда секретарша принесла подносы с едой. Все было очень вкусно, сытно, и без излишеств. После обеда выпили хорошего крепкого кофе.
- Ну что, нравится Вам у нас? Не подумываете ли остаться?
- Конечно, нравится. Во всяком случае, пока. А если я захочу пожить в городе?
- Давайте, прямо сейчас поедем. Я Вам покажу Ваше временное обиталище. И повторюсь: если Вам будет скучно, то милости прошу к нашему шалашу за город.
Мы вышли из здания мэрии, и сели в ее Мицубиси. Опять водитель повез так, что, казалось, остальные машины стоят на месте. Ехали всего несколько минут. Через пару кварталов въехали во двор дома.
- Вот, в этом доме на третьем этаже. Лифта, правда, нет. Дом – сталинской постройки. Пленные немцы, говорят, строили. Зато потолки под три метра, и стены под метр толщиной. Кирпичный. Летом, в жару, не почувствуете зноя. Дышится легко.
Мы поднялись. Она шла удивительно легко – чувствовалась тренировка. Я ковылял сзади со своей ногой.
- К сожалению, поправки на ногу не сделали. Не думали, что Вы от нас вздумаете сбежать. Поэтому придется мучиться. Или ездить со мной за город.
- Ничего, попробую помучиться. Помните, как товарищ Сухов говорил в фильме «Белое солнце пустыни»? «Лучше, конечно, помучиться».
- Ну, смотрите. А вот и Ваша квартира. Все удобства. Даже телевизор. Кондиционера, правда, нет. Да он в таком доме и не нужен. У нас жара бывает не так часто. Хотя год на год не приходится. Если будет жарко, то привезем Вам мобильный кондиционер.
После просмотра моей новой однокомнатной квартиры, где мне все понравилось, даже вид с балкона на реку – а балконы были только на третьем этаже – мы вернулись работать в мэрию. Аллочка приготовила мне кофе. И мне показалось, что жизнь – налаживается. Уже никуда не хотелось бежать. Возможно, моя машина уже была отремонтирована, но за руль не хотелось. Мне стало интересна эта женщина – Елизавета. Чем же я ее так привлек? Если бы она захотела, то могла бы выписать себе «айтишника» из Москвы или Казани, где было много неглупых ребят. Нет же, понадобилось именно меня отловить. Наверное, у меня был какой-то секрет, который она хотела узнать. Не иначе. Только я сам не догадывался, что же во мне такое скрывается. Может быть, меня когда нибудь похищали инопланетяне, например, во сне – мне иногда снились сны про межпланетные перелеты – и встроили в меня какой-нибудь секретный блок. Например, вспомогательный процессор. Или устройство для приманивания женщин. Конечно, у меня было врожденное устройство подобного назначения, но здесь была еще какая-то загадка. Правда, я проходил обследования – и врачи не обнаруживали во мне никаких артефактов. И магнитные рамки в аэропортах не звонили, как будто у меня в теле имеется встроенный металлический протез. Тогда – что же? Вот эта загадка меня и притягивала к Елизавете.
Глава 16
Выполнив свою работу, я решил идти домой. Попрощался с Елизаветой, которая осталась поработать, взял свою тросточку и отправился в свой новый дом. На улице стояла прекрасная погода, и было очень тепло. Зелень деревьев ласкала глаз. Проходящие мимо девушки таращились на меня, как будто я был выряжен или в костюм Деда-Мороза, или в полный наряд индейского вождя из племени апачей. Видимо, мужчины здесь были редкостью. А мужчины, одетые с иголочки, не опустившиеся, и еще вполне не старые – еще большей редкостью, чем вожди племени апачей. Мне стало даже немного неуютно под этими взглядами. Как будто я был не в костюме от Диора, а в стрингах стриптизера из женского клуба. Но, к счастью, в конце улицы показался мой дом. Другая сторона выходила на набережную. Воздух, запахи, большое количество молодых девушек совсем вскружили мне голову и я потерял бдительность. Поэтому, не заметил, как возле меня остановился полицейский воронок, из которого выскочили две крепких женщины-полицейских, и затолкнули меня внутрь. А чтобы не вздумал сопротивляться, больно ударили резиновой дубинкой по шее.
Воронок помчался по улицам, распугивая другие автомобили воем сирены. Затем выскочил за город. Я понял это по тому, что дорога стала более ухабистая. Хотя не понимал, куда мы ехали, поскольку заднее стекло в отделении для арестованных было матовым, и забрано железной решеткой. Воронок проехал еще некоторое расстояние по раздолбанной дороге и остановился. Послышался скрежет открываемых металлических ворот, и воронок заехал во двор. Потом ворота со скрипом закрылись, и меня выпустили наружу. Я оказался во дворе частного двухэтажного особняка с мансардой, обнесенного сплошным металлическим трехметровым забором. Поверху забора была протянута колючая проволока. Меня затолкали в подъезд, и заставили спуститься в подвал. Там втолкнули в небольшую каморку за железной дверью. В каморке была узкая кровать, телевизор и отгороженный туалет с раковиной. Душа не было. У самого потолка располагалось небольшое узкое длинное окно с фрамугой, забранное решеткой. Фрамуга была немного приоткрыто, поэтому духоты в подвале не было. А также было немного прохладней, чем на улице.
- Зачем вы меня сюда привезли? – обратился я к крупной женщине с талией чуть поменьше ракетоносителя «Союз». – Меня же будут искать!
- Помолчи, дорогой! – ответила она. – Марья приказала. Потом узнаешь.
Дверь за мной закрылась. Я улегся на кушетку и включил телевизор. Вообще, условия содержания были неплохими. Единственное, что меня беспокоило – сколько мне придется здесь находиться, и за что меня сюда поместили. Пока, с моей точки зрения, я не нарушил ни одного закона Российской Федерации.
Ближе к вечеру дверь открылась, и на пороге показалась та самая женщина-гренадер в юбке. Она принесла мне поднос, где стоял ужин в виде отбивной с жареной картошкой, большой чайник с чаем, пластмассовые столовые приборы, и даже небольшая баночка с джемом. Также на блюдце было масло и хлеб.
Я поужинал. Тревога нарастала. После ужина дверь опять открылась, и женщина-гренадер сказала: «Пошли!»
Я встал и поплелся за ней. Мы поднялись из подвала на первый этаж. Она открыла дверь в кабинет, и жестом пригласила меня войти, сама оставшись при этом за дверью.
Когда я вошел, то увидел капитаншу - начальницу местной полиции. Она опять была в боевом раскрасе. Я приготовился к худшему, поскольку воспринимал боевой раскрас, как начало военных действий. Против меня.
- Ну-с, как Вам у нас? – спросила меня начальница.
- Пока терпимо. Кое-что даже нравится. Но не нравится неопределенность. Только на работу устроился – и, на тебе, похитили!
- А Вы, что, думаете, что если внешняя рекламная сторона жизни, как обложка глянцевого журнала, то и внутренняя ее суть такая же? Вы, случайно, никогда не работали в рекламе?
Разве Вы не знаете, что тот йогурт, который рекламируют на экране, и то пиво - это и не йогурт, и не пиво, а некая белая химическая субстанция в одном случае, и чуть ли не прозрачное машинное масло в другом? И что их есть и пить – это значит, подвергать свою жизнь крайней опасности? И что улыбки на лицах актеров, которые снимаются в рекламе – ненатуральные и вымученные с 10 дубля? И что сами актеры никогда не употребляют то, что они рекламируют?
- Но я не только подмечал внешнюю сторону. Я видел, что лица простых людей, в основном, женщин, не такие озабоченные проблемами! Разве не так?
- Вы, пожалуйста, не путайте личную шерсть с государственной! Те лица, которые Вы видели – это лица женщин на работе! А что они делают по вечерам? Когда ревут в подушки от одиночества?
- Я не думаю, что все ревут. У многих, ведь, есть дети. И престарелые родители. Некогда страдать от одиночества.
- Вот Вы, сами, один живете?
- Да, один.
- И не нужен Вам никто?
- У меня много друзей, работы много. Некогда скучать.
- А личного счастья Вам, что, не надо? Чтобы был хоть какой-нибудь человек рядом все время с Вами? О ком надо было бы заботиться, помогать?
- Нет, пока не надо. Я не люблю ни о ком заботиться. Привык к свободе.
- Ну, есть и такие люди, как Вы. Но большая часть людей стремиться обзавестись семьей.
- Может быть, я тоже к этому приду. Со временем. Сейчас об этом даже не думаю.
- Ну ладно. Это – Ваше личное дело. А наша мэрша, на Вас, видать, запала! Чтобы ей пусто было!
- Как же Вы так можете отзываться о своей начальнице?
- Никакая она мне не начальница. Тоже мне, фифа! Со своими идеями многих уже достала.
- А я думал, что у вас в городе всех все устраивает! Значит, не всех?
- Далеко не всех. Более того, я Вам скажу, что у нас нарастает недовольство такими нововведениями. Многие у нас уже соскучились по мужикам. Даже по никчемным и пьющим. О них можно было заботиться, поддерживать как-то. А сейчас – хоть тамагочи опять покупай. Но живой человек, все равно, лучше. Пусть даже и никчемный. У нас, знаете, такие женщины – любого мужика могут взять на поруки и содержать. А нас и этого лишили.
- А Вы, что, возглавляете эти группы протеста?
- Я вхожу в оргкомитет. У нас создали партию #мужиканазад. Даже такое хештег есть.
- И как же Вы собираетесь бороться? Переворот?
- Нет, ничего противозаконного мы совершать не хотим. Нашим руководством довольны в центре, и назначенцы все из центра. Поэтому, единственный путь – организовать приезд мужской половины населения неформальным путем.
- Помилуйте, как же это возможно? Кто же поедет? О вашем городе никто же не знает!
- Правильно! Поэтому Вы мне и нужны! У нас сейчас век Интернета. А значит, Вы здесь становитесь ключевой фигурой. Вам поручено мэром создать привлекательный сайт для приезда в Кошкинск новых женщин. Чтобы увеличить женское население. И чтобы вопросы кадрового голода решить. Но это же можно обыграть и по-другому. Вы займетесь разработкой концепции привлечения женщин в Кошкинск, но на самом деле, завуалируете на сайте информацию, приглашающую мужчин!
- Это как же?
- Вы, как мужчина, должны подумать, чем можно привлечь мужчин? Особенно, холостых мужчин. Подумайте, как написать сайт так, чтобы он был завуалированной медовой ловушкой.
- И что тогда?
- Тогда я перестану Вас преследовать. Обещаю, что тогда Вы сможете уехать отсюда в любой день. Если захотите. И машину мы Вашу так подправим, что десять лет без поломок будет ездить.
- А если я откажусь?
- Ну, если Вы откажетесь сейчас – то так и останетесь здесь сидеть. Пока не согласитесь сотрудничать. А если согласитесь сейчас, но потом станете опять поддерживать линию Елизаветы – то тогда берегитесь. Вам уже не удастся уйти просто так, даже через лес. У нас – длинные руки.
- Ну, ладно, уговорили! – сказал я после некоторой паузы. - Тогда я, пожалуй, останусь сотрудничать с Вами. Вы мне не оставляете выбора. Хотя мне, по большому счету, мне должно быть все равно. Я не разделяю точку зрения Вашего мэра.
- Вот и отлично. Сейчас Вы поужинали. Вас еще никто не хватился. Если спросят, где Вы были – скажите, что гуляли под липами, наслаждались вечерней прогулкой. Сейчас Вас потихоньку отвезут в Вашу квартиру. До свиданья. Надеюсь, не до скорого. Поработайте на нас – и мы Вам будем благодарны.
Она нажала кнопку на столе. Вошла женщина-гренадер. И отвела меня во двор, где стоял тот же «воронок». С минимальным комфортом, свойственным жестким рессорам воронка, и местным загородным ухабам, меня доставили до моей новой квартиры. Дверь воронка открылась, и я вновь оказался на свободе. Поднявшись в квартиру, я бросился на кровать и уснул прямо в одежде.
Глава 17
На следующее утро я опять был в офисе. Мой кабинет оказался проветрен, а на столе ждала чашка горячего кофе с печеньками и конфетами. Загрузил в компьютер все материалы, которые мне дала Елизавета. И начал работать. Через полчаса ко мне зашла сама мэрша.
- Ну как, хорошо отдохнули?
- Неплохо. Спасибо! У Вас в Кошкинске дивный воздух. Прямо речной свежестью веет. И немного тиной с лягушками. Они, кстати, такой концерт устроили в мою честь!
- Вот и славно! Сегодня поедем ко мне. Я не хочу Вас оставлять надолго одного. Не откажетесь от приглашения?
Памятуя о вчерашнем приключении, я согласился. Мне надоело быть разменной монетой. Правда, не совсем удобно было пользоваться всеми благами Елизаветы, и пилить под ней сук. И подо мной, правда, тоже. Мне уже не очень хотелось ехать к тете с дядей. Здесь было интересней! Но я, также, помнил о скрытых угрозах капитанши-предводительнице команчей, и не хотелось расстраивать ее лишний раз. Тем более, она обещала мне серьезно восстановить мою машинку. И, надеюсь, бесплатно. Услуга, так сказать, за услугу.
Целый день я думал о том, как в рекламной информации завуалировать приглашение для многих мужчин, в том числе, и холостых, приехать в Кошкинск на работу, ПМЖ или по другим делам. Видимо, надо было подчеркнуть уникальность ситуации. Например, известно, что Иваново – это город невест. Но там все равно проживает определенный процент мужчин, просто он меньше, чем процент женщин. Иваново в последнее время находится на втором месте по количеству женщин на тысячу мужчин – 1976 женщин. А пальма первенства перешла к Великому Новгороду - 1298 женщин. В пятерку городов невест входят даже Рязань и Тула. Там на каждую тысячу мужчин здесь проживают, соответственно, 1274 и 1273 женщины. Но все равно, женщин больше лишь на 27-30%. То есть, из четырех-пяти женщин одна не сможет найти себе мужчину. Но не такой бездонный разрыв, как в Кошкинске! Где и тысячи мужчин во всем городе не наберется. А в Кошкинске не менее 100 тысяч населения!
Поэтому, это город уникален по своим демографическим характеристикам. Благодаря чему в нем каждый мужчина, какой бы он не был, красивый или не красивый, стройный или с брюшком, молодой или старый, с шевелюрой или с проплешиной – сможет найти себе достойную пару. Конкуренция будет сведена к минимуму. Особенно, для первых групп варягов. В последующем, в процессе заполнения вакансий, конкуренция будет возрастать. А сейчас – просто высушенная пустыня Сахара в ожидании первого дождя. Этот момент мне надо будет завуалировать намеками на уровне эзопова языка. Я поставил себе целью отлить всю эту информацию в сайте, чтобы Елизавета ничего не почувствовала. И вот над этим и буду работать две недели.
Глава 18
Вечером, после работы, машина Елизаветы уже ждала меня у подъезда. Я обрадовался, поскольку нога еще побаливала, и мне не предстояло маршировать пару кварталов пешком. И я надеялся, что удастся избежать повторения вчерашнего инцидента. Поэтому с радостью составил компанию Елизавете. Она стала мне даже как-то ближе, если не сказать, роднее.
До ее бунгало мы добрались довольно быстро. Просто в Кошкинске был хорошо развит общественный транспорт. Особенно, было много троллейбусов, с которыми женщины-водители управлялись на пятерку. Да и ездить было особенно некуда. В отсутствие мужчин женщины не любили занятие огородничеством на приусадебных участках. При городе были хорошие тепличные хозяйства, где выращивалась масса овощей, и продавалась в магазинах в свежем виде по относительно небольшим ценам. А дачным строительством женщины заниматься не любили. Поэтому и в личном автотранспорте нужды особой не было. Дороги были достаточно свободны. И пробок не было совсем.
По прибытии, спустя некоторое время, Елизавета пригласила меня на ужин. Стол был накрыт в большом зале с камином. Здесь была прохлада – за счет толстых стен и кондиционеров. Девушки в коротких форменных платьях быстро подавали блюда, наливали охлажденное вино. Под конец выпили даже хорошего семилетнего коньяка «Барон Отар». К коньяку были поданы шоколадные конфеты местной кондитерской фабрики. Вкусный шоколад, конфеты были выполнены в виде маленьких ангелочков. Причем все ангелочки были женского рода! Хотя на конфетах гендерную принадлежность не было принято указывать. Но, кроме заметных частей тела, ангелочки имели явно дамские прически.
- Не желаете ли прокатиться на нашем катере?
- Знаете, мне трудновато долго ходить. Я бы предпочел немного отдохнуть. Хотя, большое спасибо за очень вкусный ужин.
- Тогда у меня к Вам предложение. Хочу, чтобы Вы нарисовали меня.
- Откуда Вы знаете, что я умею рисовать?
- Я многое про Вас знаю. Иначе Вы бы не были здесь.
- Наверное, Вы знаете про меня больше, чем известно даже мне?
- Скорей всего. Поэтому, пойдемте на балкон. Там есть все необходимое.
Мы вышли на балкон. На нем стояли несколько стульев, и мольберт. С акварельными красками и карандашами.
- Масло я Вам не предлагаю. Это – долго. Я не люблю долго позировать. Поэтому, нарисуйте меня карандашом. И если получится, то растушуйте акварелью.
Я принялся за работу. Солнце уже садилось и спряталось за облако. Такой рассеянный свет как нельзя лучше подходил для портретной раборты. Дело заспорилось, и через полчаса основной набросок был сделан. Потом я еще полчаса потратил на растушевку. И получился достаточно приличный портрет.
- Все, можете оценить мою работу.
Она подошла, и, скрестив руки на груди, долго разглядывала портрет.
- Мне нравится. Только Вы не совсем уловили мою суть. У Вас получилась серьезная женщина, пусть и не лишенная привлекательности. Но не хватает чего-то человеческого. Теплоты, что-ли. Видимо, Вы, как и все остальные, видите во мне лишь строгого руководителя.
- Скорей всего, Вы правы! – Ответил я. – Я же не знаю Вас с другой стороны?
- Сегодня такая возможность Вам представится. Если захотите.
- Честное слово, Вы мне очень интересны! И я был бы очень рад более близкому знакомству.
Она подошла ко мне, все еще сидящему на стуле, и взъерошила рукой волосы мне на голове.
- Какие у Вас мягкие волосы! А можно, я буду обращаться к Вам на «ты»?
- Конечно. Можешь звать меня Андрюшей.
- Хорошо. Тогда я для тебя буду Лизой. Только, на людях, пожалуйста, обращайся ко мне официально. Слухи распространяются быстро в женской среде.
- А как же твоя прислуга?
- Она будет молчать. Иначе – выгоню из города с волчьим билетом. Пусть тогда помаются там, на чужбине.
Она продолжала ерошить мою шевелюру.
- Ты, наверное, устал? Давай, пойдем ко мне? Только сначала ступай в свою комнату. Ты пока прими душ. Потом к тебе придет Наташа перевязать ногу. После этого перебирайся ко мне.
Я так и сделал. После душа Наташа, крашеная блондинка с темными татуированными бровями, в коротком форменном платьице, обновила повязку, намазав больное место «Троксевазином». Опухоль стала спадать. Хотя подвижность сустав еще не обрел.
Потом, когда Наташа ушла, я потихоньку двинулся в сторону апартаментов Елизаветы, и, подойдя к двери, тихо постучал.
- Заходи, не бойся! Не укушу!
Когда я зашел, она лежала на широкой кровати на спине, прикрыв глаза рукой. Полы ее халатика разошлись, открывая розовое тело.
Я лег рядом. Она некоторое время лежала на спине, а потом перекатилась ко мне, положив голову на плечо.
- Я тебе нравлюсь? Только честно скажи!
- Честно отвечаю – нравишься! Только я еще не выработал своего отношения к тебе. Ты продолжаешь держать на расстоянии, даже лежа головой у меня на плече.
Она еще больше прижалась ко мне. Я почувствовал прилив желания. Дальше рассказывать неинтересно, потому что все произошло, как этого она и хотела. Только мне показалось, что она очень горячая женщина, у которой долго не было мужчин. Да и откуда? Здесь же был только Владимир!
Наутро я проснулся в своей комнате. Не помню, чтобы я пришел туда сам. Хотя, может, я об этом просто забыл. А может, меня как-то перетащили во сне. В дверь постучали, опять вошла Наташа, держа на руках поднос с завтраком. И поставила его рядом на столик. Когда она нагнулась, я невольно заглянул в ее глубокое декольте и подумал, что, возможно, это было сделано специально с тем расчетом, чтобы раскрепостить мои сексуальные фантазии.
После завтрака мне принесли отглаженный костюм, смену белья и чистую сорочку. И, конечно, новый галстук. Одевшись, я вышел в холл. Елизавета меня уже ждала.
- Как спали, Андрей? – обратилась она ко мне официальным голосом.
- Спасибо! Благодаря Вашему волшебному воздуху спится «на отлично».
- Сегодня Ильин день. Купаться уже нельзя. Поэтому вечером – прогулка на лодке по реке. Вы – любите грести на лодке?
- Конечно! Это так приятно после сидячей работы!
- Вот и заметано!
День прошел, как обычно. Я даже воспользовался словарем Даля, чтобы подобрать все синонимы к описанию преимуществ жизни в Кошкинске. И прошелся по русской классической литературе, чтобы выбрать все подходящие аллегории и эмфемизмы. И мне показалось, что я нащупал правильную канву. И стал продолжать в том же направлении.
Глава 19
Вечером опять поехали к Елизавете. После ужина мы вышли на причал. Там стояла красивая лодка, с мягким креслом на корме. И удобной скамьей гребца .которая могла перемещаться вперед и назад. Весла были с особым механизмом, позволяющим делать широкие гребки. А лопасти весел все время оставались параллельными воде. От этого возрастала эффективность и сила гребка. Также обводы лодки были приближены к венецианским гондолам, и она должна была легко скользить по воде, даже если не сильно напрягаться с греблей.
Елизавета села в кресло на корме. Над ним был небольшой балдахин, и она сидела, как в роскошном ландо.
А я сел лицом к ней. Ногами можно было поворачивать руль на корме, поэтому лодка очень просто управлялась. Мне показалось даже несерьезным, как быстро мы выскочили на середину реки. И потом поплыли вверх по течению. Через полчаса гребли в руках появилась приятная тяжесть.
- Как ты думаешь, правильно ли я поступаю с нашими горожанками? В том, что оберегаю их от влияния мужчин?
Я замялся с ответом. Мне так хотелось высказать все, и даже рассказать об ее оппозиции в лице Марьи-капитанши. И даже о том, что я, оказавшись невольным заложником Марьи, подспудно выступаю против политики Елизаветы. И даже угрожаю устоям жизни в городе! Но отступать было поздно. Либо я должен был покаяться, и тогда, скорей всего, должен был остаться при Елизавете, пока ей не надоем. А потом – неизвестно, что бы она могла со мной сделать. Может быть, утопить в этой реке. Поскольку не в ее интересах было, чтобы информация о городских делах просочилась в Москву. И тогда никто бы меня не хватился. Поэтому сотрудничество с оппозицией вносило в мою жизнь больше определенности. Конечно, я мог бы предложить Елизавете поехать со мной и начать жизнь обычных людей в Москве. Но, почувствовав вкус власти, она уже никогда бы не смогла его забыть. Власть необратимо меняет людей. И я всегда должен был бы быть ее слугой, рабом, нукером. Меня этот вариант не устраивал, как бы мне не нравилась Елизавета.
- Я считаю, что ты – все делаешь правильно. Какой прок от нас, мужчин, если вы, женщины, управляетесь лучше нас? Ученые говорят, что через пару сотен лет нужда в мужчинах совсем отпадет. Тогда, возможно, мы генетически совсем выродимся, и будем вроде забавных домашних животных. Котов, например. Может, даже шерстью обрастем. Не зря в последнее время снова опять появилась мода в растительности на лице. Все идет к этому! – слукавил я. – Сначала на лице, потом на груди и спине, а потом – и по всему телу! И хвост еще отрастет!
Она поверила в мои слова, и мечтательно улыбнувшись, сквозь прищуренные глаза посмотрела на заходящее солнце.
- Какой ты у меня хороший, все понимающий! С тобой мне так легко! Я обещаю, что ты ни о чем не пожалеешь, если останешься со мной!
- Пока не жалею! И мне здесь очень нравится. Хотя я здесь до этого никогда не был, и почти ничего не знаю об этих местах! – Я буквально повторил лозунг, который я видел на одной фотографии на выставке современного искусства. Там, на той фотографии, между двух сосен в зимней заснеженной тайге была натянута перетяжка именно с этим текстом. Это было во время отсидки одного нашего олигарха в забайкальской тайге, и, скорей всего, это фото было тогда сделано с намеком на него.
- Ничего! Скоро многое узнаешь! И поймешь, почему я затеяла такие перемены! Здесь было совсем не так до меня. Народ просто убегал. Причем, семьями. Работы не было, сплошное пьянство, и еще наркоманы появились. Но мужчины бежали первыми. Потянулись сначала в Москву и область, под предлогом зарабатывания денег, а потом и вовсе перестали возвращаться. Потому все так и пошло.
- Давай, не будем сейчас об этом! Такая хорошая погода, так здесь красиво! Посмотри, какой закат! Облака снизу как будто розовой краской политы! А какая бирюза! Такого воздуха в Москве нет.
- Поэтому, я и не стремлюсь никуда отсюда уехать. Где родилась – там и пригодилась. Надо свою родину обустраивать, а не искать, где получше. Везде хорошо, где нас нет. Вернее, где вас, мужчин, нет.
- А как же я?
- Ну ты – особенный. Ты – только для меня!
- Какая же ты собственница!
- Все женщины – собственницы! А которые не собственницы – те сидят в одиночестве.
- То есть, во всем городе только одна собственница – это ты?
- Так уж получилось. Не переделаешь меня. Хотела обойтись без мужчин. Но как только твой профиль в «Фейсбуке» увидела, то сразу решила - он будет мой! И вот ты здесь!
- Так это ты специально меня сюда заманила? Получается, что в той автозаправке, что перед поворотом на город, мне испорченного бензинчика плеснули?
- Это мои маленькие секреты. Я не хочу, чтобы ты об этом думал. Главное - что мы сейчас вместе. Остальное – не важно.
- Вот, значит, как современные сирены заманивают свои жертвы? Не пением, а через бензоколонку?
- Я прошу тебя, не думай об этом. Сам же мне предлагал на закат смотреть. Вот и смотри на него, и наслаждайся вечером!
Спустя полчаса начало темнеть. Летние сумерки тянутся долго, не то, что зимние – уже в шесть вечера абсолютная тьма на улице. Мы повернули к пристани. Я с удовольствием греб, лодка летела по волнам. Волосы Елизаветы развевались на ветру, она молча улыбалась, смотря на меня, думая о чем-то своем. Когда мы причалили, выскочил ее шофер и крепко привязал швартовый конец к причальной чугунной тумбе. Я забыл ее название, поэтому она для меня была просто «тумбой». Он подал руку Елизавете, и элегантным движением она выпорхнула из лодки. Я выбрался сам, прыгнув на причал, при этом чуть не свалившись в темную воду, поскольку лодка во время прыжка стала отъезжать от берега.
Глава 20
После речной прогулки Елизавета пригласила меня на ужин. Стол был накрыт изысканно. Французское вино, сыр с зеленой плесенью и твердый пармезан, устрицы, зелень. Гармонию нарушали лишь чесночные гренки, прожаренные в масле с чесноком. Во Франции черного хлеба не было, но здесь они очень подходили к столу. Даже были виноградные улитки «эскарго», жареные в чесночном масле.
Елизавета сама налила бокалы, и провозгласила тост.
- За нас, за наше совместное будущее!
Я пригубил вина. Оно было действительно хорошее. «Бордо» 2007 года, очень выдержанное, с небольшими фруктовыми нотками и приятным вкусом лозы. Устрицы были отменными. Они были еще живыми и пищали, когда я сбрызгивал их лимонным соком.
- Откуда у вас такие свежие устрицы?
- Мы выращиваем их сами. В больших бассейнах с морской водой.
- Вы их экспортируете в другие регионы, или исключительно для внутреннего потребления?
- Это хороший товар, который расходится в других регионах. У нас есть даже страусиная ферма.
- Да, вот что значит быстро развивающаяся экономика, когда одержана победа над повсеместным пьянством! Хотя бы в одном, отдельно взятом регионе.
- Я же уже говорила – как не стало мужчин, так и прекратилось пьянство. У женщин не стало поводов для ревности, ссор и всего прочего. Пьют же либо с радости, либо с горя. Горе мы изжили. Да и радостей особенных в жизни горожан нет. Вот они и посвящаю себя работе.
Вечер удался. После ужина Елизавета пригласила меня к себе. И я ушел от нее в свою комнату лишь за полночь, полностью вымотанный, с единственным желанием поскорей заснуть. Наши встречи проходили тайно, а шофер, при всей его ревности, не смел больше делать мне гадостей. Если бы я захотел, я бы вполне смог бы занять его место, чтобы быть единственным мужчиной в доме. А его тело упокоилось бы в самом глубоком омуте, с ногами, залитыми цементным раствором в тазу. И на реке выросли бы самые толстые и большие сомы. Но я не хотел создавать людям проблем, тем более, что я сделал уже свой выбор.
Глава 21
Утром, после завтрака, мы погрузились в ее машину и она отвезла меня на работу. Там я приступил к осуществлению своего плана, предложенного мне Марией-капитаншей. Я постарался вложить в тексты как можно более привлекательности. Для этого я также вышел из здания, и пошел по улицам, фотографируя проходящих мимо жительниц города. Для целей создания сайта мне выделили хорошую цифровую «зеркалку» NIKON-5D c универсальным длиннофокусным объективом, и я, усевшись в парке на скамейке, фотографировал проходящих мимо женщин. Потом, уже за компьютером, я «отфотошопил» их, и отобрал самых привлекательных. Честно говоря, раньше я считал, что самые привлекательные женские лица – в Волгограде и на Дальнем Востоке. Но теперь мне пришлось изменить свое мнение. После фотошопа появилось много очень симпатичных лиц. Причем большая часть имела спокойное, доброе, и даже веселое выражение. Оно появлялось у женщин тогда, когда они видели меня. И мне пришла в голову мысль. Что каждый, кто будет смотреть сайт, будет считать, что женщины смотрят именно на него, и что именно каждый посетитель сайта вызывает у них эту привлекательную улыбку. И тогда, по Фрейду, они должны будут просто захотеть приехать в Кошкинск. Чтобы проверить: действительно ли это так? Правда ли, что там такие красивые женщины? И что на их лицах нет вечного недовольства, и вечной головной боли? После этого, я постарался вложить самые теплые слова, описывая то, какой Кошкинск красивый, и как его жительницы ждут приезда мужчин.
Когда эскиз сайта был готов, я показал его Марии-капитанше. Она сказала, что не ожидала от меня таких способностей. И что, будь ее воля, она давно бы пригрела меня на своей груди. Но против мэра она выступать не хочет. Поскольку выросла в Кошкинске и не собирается никуда отсюда уезжать. Но эскиз сайта одобрила, и благословила на работу. После этого я несколько дней посвятил доработке сайта, и в итоге вывесил его в Интернете. Елизавета меня пока не донимала своим вниманием, и я жил на служебной квартире.
Ничего особенного не происходило, утром я просыпался, шел пешком на работу, а вечером – домой. Как вдруг через несколько дней после того, как сайт был вывешен, и вечером я возвращался домой, возле меня резко затормозил джип Елизаветы.
- Садитесь, немедленно! Мне надо с тобой поговорить!
Я запрыгнул в распахнутую заднюю дверь. Елизавета подвинулась и смотрела на меня волком.
- Ты что, Андрюша, значит, так решил меня отблагодарить? Не ожидала от тебя!
- Что случилось, Елизавета Федоровна? Чем я Вас так обидел?
- Не прикидывайся ангцем! Ты почему мне не показал эскиз сайта, прежде, чем вывешивать его в Интернете?
- Я решил, что так будет лучше. Правда, я старался!
- Да, ты старался! Но в другую сторону! Я тебе, что, сказала? Чтобы ты написал сайт для заманивания новых женщин, уставших от мужского произвола! А ты что сделал? Чуть ли не сайт нового борделя! «Женщины Кошкинска ждут вас, мужчины!». Это что, по твоему? С чего ты взял, что они ждут мужчин? Они от них только успели отдохнуть! И опять, ты хочешь, чтобы сюда вернулся разврат, наркотики, алкоголизм, преступность?
- Я не вижу здесь ничего криминального, Елизавета Федоровна. Вы знаете, в рекламном бизнесе иногда надо действовать от обратного. Вы же знаете, что запретный плод сладок? Да, я написал сайт для мужчин! Чтобы, в итоге, сюда приехали женщины! Мужчины здесь не выдержат, поверьте! Тут же феминистический беспредел. Мужчины тогда сильны, когда они правят бал, когда они в меньшинстве. А тут ваши амазонки всех вновь прибывших мужчин раздерут на тысячу маленьких медвежат. Ну, может, они лишь кровь тут смогут Вашему народонаселению обновить. Хватит мучить бедный семенной фонд бывшей воинской части. «От любови бедной ребеночек будет бледный». Как пел Окуджава. Ну, закрутят тут немного романов, как на курорте. А потом сбегут, поверьте мне! Что им тут делать? В качестве домашних котов оставаться?
- Не знаю, не знаю. Что я буду делать, когда завтра приедут пять автобусов с мужчинами.
- Да не волнуйтесь. Пять не приедут. Ну, приедет несколько человек. Особенно, которым жить негде. Как раз, приедут электрики, сантехники. Самые нужные Вам специальности.
- Ну, смотри, Андрей! Не сносить тебе головы!
- Ладно, Лиза, не волнуйся. Все будет хорошо. Никто твоих женщин не тронет. Ну, если только они сами этого не захотят.
Я вышел из джипа. Она была такая заведенная, что даже не пригласила меня отдохнуть на свою загородную виллу. Добрался домой, выпил две стопки армянского коньяка, которым меня снабдила Марья-капитанша. И выключился, как телевизор после окончания программы передач.
Глава 22
На следующее утро в дверь раздался звонок. На пороге стояла Марья-капитанша.
- Доброе утро, Андрей Николаевич. Как видите, я всегда держу свое слово. Вы сделали сайт, как я хотела. А мы Вам сделали Вашу иномарку. Так что можете забирать ее и ехать дальше, куда Вы направлялись до Кошкинска.
- А что случилось?
- Сегодня утром пришел первый автобус с мужчинами. Они рассыпались по городу, и ходят с раскрытыми ртами. Вся работа в городе встала, поскольку женщины тоже высыпали на улицу. Их встречают, как Чкалова, Громова и Байдукова до войны, когда они совершили перелет в Америку через Северный полюс, «Кричали женщины ура, и в воздух чепчики бросали!»
- А что Елизавета Федоровна? – спросил я осторожно.
- Она еще не приехала. Поэтому Вам лучше уехать прямо сейчас. Ваша машина стоит у подъезда.
Я быстро собрал вещи, и выскочил из дома. Действительно, моя малышка стояла, блестя отполированными боками. Такое впечатление, что ее только что перегнали из салона. Даже старых царапинок и вмятинок не было видно.
- Спасибо, госпожа капитан полиции! Я бы сказал, барышня-капитан, но это как-то звучит диковато.
- Если захотите, то возвращайтесь. Но не рекомендую. Я полагаю, что нашему мэру Ваша выходка не понравится.
- Но, позвольте! Вы же сами меня просили?
- Я – просила? Извините, это – все Ваши художества. Я в Интернете ничего не понимаю!
- Да у Вас тут круговая порука! Никто ничего не свидетельствует! Ладно, поеду! Не думаю, что буду поминать Вас добром! Но вспоминать о Кошкинске буду.
Я забрался в свою ласточку, включил зажигание – и через полчаса уже катил по трассе М-5 «Урал». Сыр, который я приготовил для тети, еще, возможно, не испортился. Хотя тетя не будет в обиде. Она же так любит своего племянника, что готова простить ему все, лишь бы он приехал к ней в гости.
Глава 23
Андрей допил последнюю кружку.
- Надо же, и есть же такие места! А что там сейчас, в Кошкинске? – спросил я.
- Недавно я открыл их сайт. Теперь у них новый мэр – мужчина. Но самое главное, что рождаемость скакнула сильно. Детских садов не хватает. Приглашают новых мужчин, уже строителей. Нужно больше детских садов, школ, жилья. Но пьянство не выросло. Видимо, женщины там такие сильные, что не дают мужикам распускаться. Река то широкая, если что – места всем хватит! Там особо не забалуешь! – пошутил Андрей.
- А ты сам, как, собираешься туда еще раз заехать?
- Ты знаешь, мне Елизавета недавно звонила. Перебралась в Подмосковье. И работает сейчас помощником главы администрации района. Где-то, кажется, в Ступино, или рядом.
- А ты больше с ней не хочешь встречаться?
- Конечно, было бы интересно встретиться. Чтобы она сама сказала, что была неправа с таким односторонним выбором своей политики. Если бы не я – там бы сейчас просто женская республика бы была. Да женщин не жалко – они же не крепостные. Детей жалко. Без мужской руки трудно воспитывать. Особенно мальчиков. Потом будут мальчики в стиле Бори Моисеева, в юбках ходить. Так что я все правильно сделал. Правда, не умышленно. Мне же свою шкуру надо было спасать. Хорошо ходить в любимчиках. Но плохо, когда любовь кончается. Особенно у сильных мира сего. Так что, лучше я буду голодным, но свободным. Чем сытым, и дрожать каждый день, если вдруг чем-то не угожу.
Мы допили остатки пива, и разошлись по домам. И я все не переставал удивляться тому, что как Андрей умудряется попадать в разные передряги, и особенно тому, как он лихо из них выкручивается.