АННА БУХГОЛЬЦ - http://proza.ru/avtor/ircutyanca - ПЕРВОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "ВЕРНИСАЖ 48" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Гришка открыл глаза. Петруха с Иваном, ухмыляясь, стояли поодаль. Охранники хреновы, им бы коз пасти, а не его охранять. Голова мучительно болела. Что это с ним? Ах, да... Такое ведь и в страшном сне не забудешь. Настька его… Любимая Настька... Ну, и денёк вчера выдался.
***
- Гриш, Гриш, - Настька со слезами на глазах бросилась ему на грудь. – Меня барыня замуж за Кольку патлатого выдать хочет.
Гришка крепко прижал любимую к груди.
- Успокойся, родная, я ж тебя никому не отдам! Я ж за тебя любого порву! Богом клянусь!
- Ой, Гриш, ты не понимаешь. Нету времени у нас больше. Она Кольку завтра в Трёшкино отправляет и меня с ним хочет. Гриш, я ж с ним не смогу. Он ведь даже собак сапогами бьёт. А к девкам вообще, как животное какое, относится. Помоги, Гриш.
Настька судорожно забилась в рыданиях в объятиях любимого.
- А давай сбежим. Подадимся в Сибирь, говорят, там можно среди местных затеряться. Поселимся в глухомани какой, деток нарожаем. Чай, я мужик с руками, со мной не пропадёшь.
- Бог с тобой, Гришаня. Как то ж можно. Против воли барыни. Она ж о нас всю жизнь заботилась. Как же мы поперёк воли то её?
- Вот глупая! Дык кто ж о тебе когда заботился? Да, мы ж для неё, почитай, не лучше скотины. Много она тебе какого добра сделала? Да ж замуж, не спросясь, тебя выдать хочет.
- Ой, боюсь я, Гриш. Ежели придётся за Кольку замуж выходить, так лучше вовсе в речку с головой, чем как скотина жить.
- Брось, дурочка. Всё хорошо будет. Я Кольке снасильничать над тобой не дам, сам его порешу, ежели что. Ладно, пойду я, дела у меня ишо есть.
Гришка обнял Настьку и пошёл вон.
***
Колька патлатый стоял около хлева, ковыряя соломинкой в зубах.
- Слышь, кабан, поговорить надо, - бросил ему с ходу Гришка.
- Чё, о Настьке своей переживашь? – ядовито усмехнувшись, съязвил Колька. – Забудь о своей девахе. Моя она тепереча. Чё захочу, то с ней и сделаю. Сапоги мои языком лизать будет.
- Заткнись, тварюжина. Не то счас по шеям оглоблей съезжу.
Гришка, сжал кулаки, и двинулся в направлении патлатого.
- Ой, боюсь, боюсь, - прогоготал тот, притворно прикрываясь руками. – Испужалси то как шибко. Не бей, барин.
Колька дико заржал, а Гришка, играя желваками, еле сдержался, чтобы не ударить.
- Ладно, ирод, утро вечера мудренее. Завтра посмотрим по ком петух заутреннюю петь будет.
Гришка развернулся и зашагал прочь. Надо было всё обдумать.
- Пошёл вон, скотина, - прокричал ему вслед расхорохорившийся Колька.
Но Гришка его уже не слышал. В голове начал созревать план…
***
- Пожар! Пожар! Горим! – раздалось посреди ночи.
От господского дома в небо тянулись разъярённые алые языки. Пламя ещё только занималось со стороны сенц, но огонь, как голодный зверь, всё с большим аппетитом заглатывал новые территории.
- Гриш, ужасти то какие! Там же барыня с детишками. Спасать надо! Ты то что не тушишь. Погорят ведь! – закричала с порога растрёпанная Настька, в панике бросаясь в объятия любимого.
- Насть, послушай меня. Бежать нам надо, пока неразбериха здеся. Я уж всё заготовил, сам из конюшни коней вывел. Счас ведь никто всё равно ничего не поймёт. Решат, что кони от страха сами сбёгли.
Гриша подхватил Настьку на руки и двинулся к ограде. Неожиданно перед ним, как стена, возник Колька.
- Я всё слышал, Гришаня. Признайся, это ж ты господский дом поджёг. Недаром ты вчера вечером около сенц барских тёрся. Ну, держись тепереча… Эй, народ! Вот он поджигатель окаянный! Это он нашу матушку-барыню порешить вздумал! Держи его!
Гришка поставил Настьку на землю.
- Беги, родная. Кони у ограды. Встретимся на нашем месте. Я тебя догоню.
Дальше Гришка помнил плохо. Поначалу даже удавалось отбиться. Потом удар по голове и всё…
***
- Гришка, ты что ж удумал, лиходей, - сокрушённо качая головой, спросил Петруша. – Как можно было на жизнь барыни покуситься? Господская честь нам не по карману.
- Честь? – переспросил Гришка, гневно сверкнув глазами. – Да у господ отродясь чести нету. Где это видано, чтобы они к нашему брату уважение имели? Мы ж для них грязь под ногтями, пошкребал и выбросил.
Гришка в сердцах плюнул на пол.
- Ты вот давеча, Иван, жене своей хотел отрез на день рождения подарить. Так барыня тебе отказалась даже обрезки от платья отдати. Они-с у нас к щедрости несклонные. Лучше в хлев бросить на тряпки, чем радость человеку дати. А Глаша твоя, почитай, ведь полжизни на неё горбатится прачкой.
- Ну, так на то ж она и госпожа. Надоть к ней с почтением относиться, - не поднимая головы раболепно пробормотал Иван.
- А ты, Петруша, что хорошего от барина видел? Ты ж всю жизнь конюшим состоишь, а сам с семьёй бедствуешь. Негоже так перед господами челом бить. Я ж раньше тоже думал, что Бог мир таким создал, пока мужика одного в кабаке не встретил. Он мне много чего порассказывал. Вот про житуху в Сибири, например.
- То ж мне нашёл вольницу, - набожно перекрестясь, воскликнул Петруша. – Кто ж туда по доброй воле поедет? Там же каторжники однись живут.
Гришка усмехнулся и пошевелил затёкшими связанными руками.
- А ты что ж, тоже в бабские сказки веришь? Там наш брат, говорят, своим хозяйством живёт. Нет у них тама никаких господ. Житуха такая, что сам господином стать можешь, коль руки и голова при тебе.
- А ты от темы то не увиливай давай, сказочник хренов. Лучше скажи, по што хотел барыню спалить, лиходей?
- Да нужна мне ваша барыня, как псу пятая нога. С Настькой я хотел в бега удариться. Слыхали, барыня её за Кольку патлатого выдать решила?
- Брешешь! – Петруха аж на месте подскочил. – Не могёт такого быть! За ту скотину даже тёлку отдать жаль. А Настька то твоя дюже девка ладная. Как есть брешешь!
- Я б сейчас тебе на кресте поклялся, да руки связаны. Может развяжешь?
- Ишь чё удумал. Тебя только развяжи. Ты всё поместье барское спалишь. Нет, уж. Сиди. Барин за приставом в округ поехали. Скоро вернуться должны.
Стоявший в дверях Иван, замялся, переминаясь с ноги на ногу.
- Да, чаво уж тут. Ему тепереча с Настькой уж точно не быть. Пойдёт в свою Сибирь пешедрапом, токо в одиночестве. Почитай сбылась твоя мечта, Гришаня.
- Эх, паря, чаво ты натворил то, - сокрушился Петруха. – Ладно, пошли, Иван. Вроде барин приехал. Разозлится, не дай Бог, что мы тут лиходея развлекаем.
***
За окном барака злилась лютая вьюга. Кости ломило аж до полной немочи. Мысли пчёлами роились в голове. Гришка погладил заросшее лицо. Настька… Любимая... Как она там? Жива ли? С кем?
А на другом конце земли, за тысячи вёрст, съёжившись под снегом, едва выглядывал одинокий безымянный холмик. Без креста, без погоста, без памяти. Нельзя грешникам лежать в одной земле с праведниками.
Хотя кто сказал, что праведность измеряется несправедливостью… Разве любовь не дар божий…
По картине В.Г.Перова "Арестант" ("Отпетый")
На Конкурс "Вернисаж 47" http://proza.ru/2020/10/25/575 Международного Фонда Великий Странник Молодым