Прогулки по Бел Городу. По Вокзальной, Белгородского полка
/по материалам Александра Крупенкова/
Часть XII
Продолжаем обзор книги «Пройдёмся по старому Белгороду» (2006 г.) известного нашего историка и краеведа, научного сотрудника Пушкинской библиотеки-музея, председателя Пушкинского клуба А.Н. Крупенкова (1951-2013) об исчезнувшем и исчезающем Белгороде, или Бел Городе, так называют его в XVI , XVII и XVIII веках.
Мы уже прошли с А. Крупенковым по главным улицам старого Белгорода с востока на запад, теперь пройдём по улицам, пересекающим город с юга на север.
Вокзальная улица
Первой из главных в северном направлении протянулась улица Вокзальная, когда-то она шла от Вокзальной площади до примерно Народного бульвара, а дальше начиналась Петропавловская площадь. Причём вокзал на станции Белгород был построен раньше, чем через город в 1869 году прошла железная дорога.
Вокзальная – одна из немногих улиц города, и единственная в центральной части старого Белгорода, которая за всю свою историю ни разу не меняла названия.
Учительский институт
На углу Вокзальной и Сергиевской (Преображенской), где сейчас стоит девятиэтажный дом, находился Учительский институт в двухэтажном наёмном доме почётного гражданина и городского головы, купца Михаила Васильевича Мачурина, после смерти которого в 1902 году дом переходит к его сыну Владимиру Михайловичу и совладелице М.М.Алёхиной. Дом имел г-образную форму со срезанным углом, большая часть здания с 16 окнами на каждом этаже выходила на Вокзальную улицу, короткая – на Сергиевскую.
В «Русском календаре» за 1882 год Белгородский учительский институт назван в числе девяти высших педагогических заведений России.
В Учительский институт принимались лица не моложе 16 лет, православные, имевшие двухгодичный стаж педагогической работы, сдавшие 8 экзаменов: закон Божий, русский язык, историю, географию, естествознание, физику, геометрию и арифметику; обучалось в институте от 30 до 75 студентов, курс составлял три года. В 1916 году обучалось 60 студентов, только юноши, из них сыновей дворян и чиновников – 2, купцов – 2, крестьян – 40.
Профильных факультетов в институте не имелось, все студенты изучали одни и те же предметы: церковные, историю, физику, географию, арифметику, геометрию, алгебру, рисование, черчение, пение, педагогику. Незадолго до 1917 года были добавлены грамматика и чистописание. В 1880-90-х годах в институте работало семь преподавателей с высшим образованием, в 1917- десять. Свыше тридцати лет директором института был статский советник Дмитрий Николаевич Ларионов, здесь преподавал известный живописец Юлий Янович Феддерс (а также в Мужской гимназии). В 1914-16 годах здесь учился будущий писатель И.Д.Василенко, а позже, уже в 35-й железнодорожной школе – поэт В.С.Буханов.
При Учительском институте было 4-х классное ж/д училище, в нём обучалось около 100 человек, находилось оно на углу Вокзальной и Петропавловской.
В 1923 году Учительский институт был реорганизован в педагогический техникум и переведён в здание бывшей Женской гимназии, а в его здании открылась народная больница, затем – 1-я транспортная образцовая школа имени Андреева, в которой обучалось более 500 учащихся, впоследствии она была преобразована в железнодорожную среднюю школу № 35.
В ноябре 1931 года на базе этой школы начала работать Высшая советская партийная школа, её слушатели изучали: историю ВКП(б), историю классовой борьбы, политэкономию, исторический ленинизм, а также русский язык, математику, естествознание, вопросы техники и текущей политики; занятия проводились один раз в неделю в вечернее время.
В оккупацию, по воспоминаниям выпускника школы Г.Д.Лащенко, «В части классов немцы устроили конюшню, заводили туда лошадей. Для отопления в классах ломали полы».
В 1968 году для школы в этом же квартале построили новое здание, а Учительский институт отдали под школьный интернат, в 1983 году памятник истории, культуры и архитектуры снесли.
Железнодорожный клуб
Напротив Учительского института находился клуб железнодорожников, в 1921 году ему присваивается имя Ленина. В августе 1929 года из-за непригодности здания ж/д клуб был переведен в бывший дом Самойлова на углу улиц Ленина (Гражданский проспект) и Пионерской (Попова), а занимавший здание Межсоюзный клуб им. Профинтерна был упразднён. На улице Вокзальной, за двухэтажным кирпичным домом, до наших дней сохранилась часть фонтана, когда-то украшавшего площадку перед клубом железнодорожников.
По воспоминаниям М.А.Попова, «в Белгороде у молодёжи пользовался популярностью клуб железнодорожников, «Железка». Вся его работа велась на основе самоуправления: на общем собрании членов клуба избирался Совет старейшин, который выстраивал всю работу клуба. Большим авторитетом пользовались П.А.Костюков, М.Д.Окладный, они долго занимали посты старейшин в правлении клуба. При клубе была самодеятельная украинская театральная труппа под руководством актёра Жалченко, в которую входили машинисты Олейников, Вязенцев, Мясников, Полина Окладная. Клуб проводил также семейные вечера, танцы, маскарады».
Улица Белгородского полка
До 1923 года эта улица называлась Михайловской по названию церкви, находившейся на перекрёстке Михайловской и Корочанской (Гражданский проспект), потом была переименована в улицу имени Иоффе, видимо, в честь советского партийного деятеля Адольфа Абрамовича Иоффе, впоследствии обвинённого в троцкизме и покончившего жизнь самоубийством в 1927 году. Выдающийся советский физик, академик Абрам Фёдорович Иоффе вряд ли имеет к ней отношение. В 1935 году улицу Иоффе переименовывают в честь трагически погибшего партийного деятеля С.М.Кирова, в 2004 году – Белгородского полка XVII века. (В середине допетровского XVII века в Бел Городе сформирован Большой Белгородский полк, более 20.000 стрельцов, солдат и казаков, сыгравший большую роль в событиях века на южной границе России. – В.К.)
На северо-западном углу Михайловской и Корочанской раньше находился Успенско-Михайловский храм, каменная тёплая церковь была построена в 1817 году на средства прихожан и купца Николая Ивановича Чумичева. Она имела три престола: главный - в честь Успения Пресвятой Богородицы, в южном приделе – во имя архангела Михаила, в северном – в память великомученицы Варвары. По мнению Кулегаева, автора дореволюционного «Путеводителя по Белгороду», это была «по внешней архитектуре – наиболее изящная церковь, по стройности контуров напоминающая киевский храм Андрея Первозванного». В начале ХХ столетия храм был расписан копиями с картин знаменитых церковных живописцев Неведомского, Васнецова и других, в 1930-е годы Успенско-Михайловский храм был разрушен.
Мачуринские казармы
Сегодня на бывшей Михайловской по своей архитектуре привлекает внимание здание, в котором размещается воинская часть, это исторические Мачуринские казармы. В 1910-е годы здесь были казармы 31-й артиллерийской бригады, преобразованной в начале Первой мировой войны в 69-ю бригаду.
31-я артиллерийская бригада квартировала в Белгороде с 1863 года, личный состав проживал в наёмных домах, нижние чины - в домах-казармах «Екатерининском» и «Этапном», что создавало большие неудобства для офицеров и рядового состава. В 1899 году гласный Городской думы Иван Гаврилович Муромцев поднимает вопрос о необходимости строительства казарм, его поддерживает городской голова, почётный гражданин города Михаил Васильевич Мачурин. Начинается длительная официальная переписка с гос. ведомствами о выделении ссуды на строительство, высылки образцовых чертежей.
М.В. Мачурин скончался в 1902 году, ставший после него городским головой И.Г.Муромцев продолжает хлопотать о строительстве казарм, но военное ведомство всё не выделяло необходимую ссуду в 300 тыс. рублей. Тогда родственники Мачурина – Н.М.Мачурин и И.В.Мачурин начинают строительство казарм на личные средства. В докладе Управы городской думы от 23 марта 1910 года сообщается, что «казармы М.В.Мачурина предполагается выстроить к августу 1910 года», но и в 1913 году казармы еще не были готовы, их сдали военным где-то после 1913 года.
До Октябрьской революции в 31-й бригаде служили: георгиевский кавалер, командир бригады генерал-майор Ф.Ф.Высоцкий, будущие участники Первой мировой и Белого движения, георгиевский кавалер полковник Д.Т.Миончинский, погибший в боях на Ставрополье, и генерал-лейтенант Генерального штаба ВС Юга России П.А.Кусонский, окончивший свой боевой путь в 1941 году в Бельгии в фашистских застенках от избиений; подполковник, командир батареи Г.М.Озембловский многие другие, известные в своё время офицеры и генералы.
После революции
При советской власти в Мачуринских казармах разместились бойцы Красной гвардии, а потом Красной армии: в городе начал формироваться 1-й Белгородский Революционный Советский полк, к 1 января 1919 года он был полностью сформирован и насчитывал более 1500 солдат и офицеров, имел 76 строевых и 26 обозных лошадей, командовал полком некий Бергер.
Однако уже в январе в полку начались волнения, переросшие через месяц в мятеж. 19 февраля начальник гарнизона Пелецкий докладывает в Белгородский комитет ВКП(б), что «мною сегодня разоружены все красноармейцы, состоявшие в 1-ом Белгородском полку, как нежелательный элемент в Красной армии, в количестве 900 человек, каковые под конвоем усажены в вагоны и с командой препровождены в город Харьков». У красноармейцев отобрано 600 винтовок, несколько бомб и пулемёт системы «Шварцлера». При разоружении «была частичная стрельба, вызванная исключительными обстоятельствами», но обошлось без убитых и раненых.
Восстание Караульного батальона
После этих событий полк был расформирован и создана новая воинская часть: Белгородский караульный батальон в составе 800 человек, подобранных «из сознательных борцов за свободу и независимость Социалистической Советской Республики». Однако 27 марта 1919 года восстал и Белгородский караульный батальон, об этой трагической истории в светское время не сообщалось.
Служба в караульном батальоне оказалась намного тяжелее, чем в царской армии. Питание было плохое, не было обмундирования, два месяца не выплачивалось жалование. Уездный военный комиссар А.К.Лютенко докладывает в Белгородский ревком:
«Красноармейцы караульного батальона, будучи совершенно не одетыми, уходя в караул на целые сутки, простаивая на морозе свои часы, возвращаются в казармы больные, а на следующий день опять идут в порванных опорках и в мокрых лаптях в новый наряд…
Довольствие в полку самое скудное, и часто нет возможности выдать то, что положено раскладкой, так как продовольственный комитет не выдаёт требуемого. Их-за отсутствия жиров и чаю мною увеличена на полфунта больше ежедневная дача хлеба. В санитарном отношении батальон находится в самом отталкивающем виде».
Неоднократные обращения командования батальона по начальству об оказании материальной помощи и выплаты жалования красноармейцам оставались без ответа. Не найдя поддержки в Курске, уездные власти Белгорода телеграфируют о создавшемся положении в Москву наркому военных дел Л.Д.Троцкому:
«Военная. Срочная. Вне очереди. Белгородский комитет РКП просит вашего вмешательства дело снабжения Караульного Батальона стоящего Белгороде точка. Курский Губвоенком отдает приказы точка. Удовлетворить жалованием обмундированием категорически отказывается точка. Красноармейцы ужасном положении назревают волнения. Просим срочно приказать удовлетворить».
Ситуация в батальоне обострялась, волнения переросли в открытый мятеж: красноармейцы отказываются выполнять приказы командиров, некоторые офицеры переходят на сторону восставших. Военком Лютенко не в силах навести порядок в батальоне и подаёт в уездный ревком заявление о снятии с себя всякой ответственности за происходящее. В Белгороде вводится военное положение, но это не помогает: восставшие нападают на ревком.
Вот как описывает происходящие события по горячим следам партийное руководство:
«27 марта определило исход событий. К двум часам дня ясно было, что положение наше проиграно. Высшее военное командование бежало, город очутился во власти одуревших солдат. В эту трудную и критическую минуту во главе восставших становится нач. милиции тов. Саенко, умелыми дипломатическими действиями, порой хитростью, спасший положение. В городе был предотвращён сплошной погром, а также уцелел ревком и члены партии, несмотря на выкинутый восставшими лозунг: «Смерть жидам и коммунистам». Вечером 27 марта «город и вокзал были всецело в руках восставших». Восстание в Белгороде бушевало два дня.
Для подавления мятежа по приказу губернского комиссара из Курска были переброшены 200 красноармейцев во главе с командиром Курского карательного отряда Д.И.Филипповым, прибыли войска также из Харькова, восстание караульного батальона было подавлено. Командный состав батальона и красноармейцев самой активной 3-й роты под конвоем отправили в Курск, где они были преданы трибуналу. 29 марта 1919 года на заседании Харьковского чрезвычайного военно-революционного трибунала (выездном? – В.К.) были приговорены к расстрелу организаторы восстания: Н.В.Филимонов, Д.А.Новиков, ИП.Щербинин, М.Т.Войтковский, П.Н.Крикунов и Т.З.Захарченко, приговор приведён в исполнение в 24 часа. Одиннадцать человек приговорили к принудительным работам в батальонах, понесли наказание и рядовые участники восстания.
Уездный военный комиссар А.К.Лютенко был арестован по обвинению «в дезертирстве в критическую для Республики минуту, в злостном саботаже» и снят с должности. Его место занял командир Курского карательного отряда Д.И.Филиппов, проявивший себя в подавлении мятежа. Председатель Белгородского ревкома Л.А.Меранвиль 2 апреля 1919 года выразил «горячую благодарность находящемуся ныне в Белгороде Курскому карательному отряду в лице его командного состава и красноармейцев за самоотверженное подавление мятежа».
После разгрома восставших руководство местной партийной организации добавило и политические причины восстания батальона: черносотенную, эсеровскую и анархическую агитацию среди солдат.
Белгородские советские полки
В октябре 1923 года в Мачуринских казармах располагается 16-й территориальный стрелковый полк, командующий Московским военным округом Н.И.Муралов, прибывший в Белгород с проверкой, признаёт его образцовым. В марте 1924 года казармы передаются 16-му Тульскому стрелковому полку, на всех трёх этажах здания устраиваются двухъярусные нары на 1200 человек, раз в неделю красноармейцам для культурных мероприятий предоставляется клуб станции Белгород.
В 1930-х годах в Мачуринских казармах размещается школа 163-го территориального стрелкового полка. По воспоминаниям учившегося в этой школе бывшего сотрудника Белгородского обкома КПСС Алексея Михайловича Иванчихина, здесь готовили младших командиров отделения; срок обучения – 13 месяцев, потом курсанты переводились в роту младшего начальствующего состава (РМСН), находившуюся в здании бывшей мужской гимназии. Территория военного городка была такая же, как сегодня, но главный вход в школу был с улицы Будённого (Славы).
В самих Мачуринских казармах на первом этаже были подсобные помещения школы и несколько жилых комнат для солдат-сверхсрочников, на втором – учебные классы и пирамиды с оружием. Огневой и тактической подготовкой курсанты занимались на полигоне за Болховцом. На третьем этаже была казарма с двухъярусными койками на 120 курсантов. В годы войны от прямого попадания бомбы была разрушена крыша и часть стены здания.
В 1952 году в Белгород переводится дивизион Ростовского артиллерийского училища (РАУ), около 300 курсантов, в октябре из Ленинграда пребывает ещё 300 курсантов. Новое двухгодичное среднее артиллерийское училище называется Белгородским артиллерийским училищем (БАУ), потом поступают в него и белгородцы. Училище готовило лейтенантов – командиров взводов, начальник училища – генерал-майор Добрынский. В Мачуринских казармах по улице Кирова размещаются учебные классы: на первых двух этажах – классы для занятий, на третьем – клуб (актовый зал). Однако просуществовало БАУ недолго – около 5 лет: расформировано в 1956 году при проведении «хрущёвских» реформ армии. В 1962 году Мачуринские казармы занимает новая воинская часть.
Мемориальная доска на здании сообщает об участии солдат Польского Белгородского запасного полка в революционных событиях в Белгороде, но, по мнению некоторых краеведов, польские солдаты размещались не здесь, а в казармах в районе нынешнего цементного завода. Другая мемориальная доска сообщает о 51-й артиллерийской бригаде, солдаты которой в 1905 году поддержали забастовку белгородских железнодорожников. Однако, располагаться в этих казармах бригада никак не могла, потому что Мачуринские казармы были построены после 1913 года.
Дом Ребиндера
На правой стороне бывшей Михайловской (Кирова), в квартале ограниченном Народным бульваром и Преображенской, находился небольшой дом, на фронтоне которого кирпичом была выложена дата постройки - 1888 год, по некоторым сведениям, дом принадлежал действительному статскому советнику Н.А.Ребиндеру.
В 1920-1930-х годах этот одноэтажный дом с тремя окнами на улицу, с цокольным этажом и верандой во дворе был архиерейским домом, здесь жили епископы Белгородские Никон (Пурлевский), Иннокентий (Клодецкий), Онуфрий (Гагалюк), Антоний (Панкеев), Иоасаф (Жевахов), отсюда их уводили на расстрел в 1937-38 годах.
После войны дом относился к кладбищенской Николаевской церкви, бывшей кафедральным собором, в нём проживали священники. Последним его хозяином был священник Иоасафовского собора отец Антоний (Стаховский). «Этот дом, не внесённый в списки памятников истории и культуры Белгорода, но, безусловно, им бывший, снесли в 1998 году, сейчас на его месте огромный многоэтажный дом», - сожалеет А.Крупенков.
До революции на Михайловской находилось также реальное училище, в собственном доме жил потомственный почётный гражданин Н.Е.Огнивцев, сегодня с правой стороны улицы на пересечении с Преображенской сохранился единственный старинный двухэтажный жилой дом.
(Продолжение следует)
Виктор Каменев
О3.03.2021