Уже целый год отец находится в сумеречном состоянии. Меня, правда узнает и всегда улыбается.
Позавчера мыл его в ванне. При виде старого тела возникает мысль, что и ты таким станешь, если доживешь до таких лет. Ладно, тело, но помутнение сознания - это страшнее.
20 августа моя сестра позвонила в семь вечера и сказала, что папа, наверное, умер. Я быстро оделся и с младшим сыном скоро подъехал к родителям. Отец лежал на кровати чуть набок с полуоткрытым глазом. Я подошел, положил ему ладонь на лоб. Он был еще теплый. Я стал на колени, наклонился и приложил ухо к его старческой груди. От моего давления из его легких вышел последний воздух. Сколько я не прислушивался, стука сердца не услышал. "Вызывай скорую, - сказал я сестре, - отец умер". Я закрыл ему глаз и укрыл одеялом с головой.
Скорая приехала быстро. Врач - женщина лет сорока приоткрыла отцу веко и посветила фонариком в глаз, зрачок на свет не реагировал. "Он умер" - констатировала она и стала оформлять на него бумаги. Потом обратилась ко мне: "Возьмите, какой ни будь платок и подвяжите челюсть, а то мышцы окоченеют и тогда рот закрыть будет трудно". Мама принесла платок, и я подвязал отцу челюсть, завязав узел на голове. К этому времени лоб у нег стал совсем холодным. С подвязанной челюстью отец смотрелся как маленький гном с большим крючковатым носом, впалыми заросшими щетиной щеками. "Прощай батя, ты прожил сложную долгую жизнь. Пусть тебе там будет хорошо".
Потом пришел майор милиции. Он быстро оформил протокол, но почему-то вписал в него мою сестру Надежду, а не меня. Когда узнал, что мы хотим, чтобы отца забрали в морг, сказал, что никаких проблем нет, и выписал еще одно постановление.
"Зондер команда" приехала быстро. Зашли два здоровых мужика в униформе с черным пакетом. Они упаковали в него отца и сказали, когда и куда приехать за справкой. Мой старший сын Виктор повез Надежду и маму к Наде домой, а я с младшим Александром поехал к себе. Саша расстроился, но благодаря бабушке Соне держался хорошо. Она нашла время поговорить с ним: "Это жизнь, Сашенька, люди вечно не живут. Твой дед - один из последних боевых офицеров Великой войны достойно прожил жизнь. Помни его и гордись, что ты его внук".
Следующий день у меня был весь в хлопотах об отце. Справка о смерти, заказ крематория на субботу, поминальный стол, катафалк, почетный караул из военкомата. К четырем часам я, наконец, все сделал. И тут на меня навалилась усталость последних суток. Я вел машину по кольцевой, а глаза закрывались сами собой. Требовались большие усилия, чтобы не отдаться этому умиротворяющему желанию - закрыть их и уйти, раствориться в шуме мотора, ветре за стеклом, уйти туда, где царит мир и спокойствие...
Утро выдалось теплым и солнечным. Я заехал к маме, взял боевые ордена отца и прикрепил их на красную подушечку. Потом поехал в морг, чтобы оплатить гроб. Оказалось, что санитары из морга гроб забрали сами. Что значит материальная заинтересованность! Я отдал деньги на приведение отца в порядок без квитанции, и ребята постарались на славу. Почетный караул был уже на месте. Лейтенант доложил мне, что они готовы. Подъехал Петр Антонович с Марией Николаевной. Они выразила мне соболезнование. "Ты караулу водку дал?" - спросил меня тесть. "Как-то не подумал". Я завернул в пакет две бутылки "Стольградной" и отдал их лейтенанту. "Помяните полковника". И тут меня впервые за все время пробило. Я понял, что отца уже нет. Глаза наполнились предательской жидкостью, я отвернулся и пошел прочь ото всех.
В траурном зале в крематории родственников поставили с одной стороны, а друзей с другой. В голове мы установили фотографию отца, а под ней подушечку с наградами. Сразу за ним стоял почетный караул со знаменем. Ведущая траурную церемонию очень быстро произнесла слова соболезнования родным и близким покойного и тут же предложила кому-нибудь выступить. Я встал рядом с отцом и начал говорить о том, как он сын кузнеца стал летать сначала в аэроклубе, а потом в штурманском училище имени Леваневского. Был стрелком, начальником торпедной службы, штурманом. Как в мирные дни он брал ответственность на себя, когда, будучи руководителем полетов, задержал и принудил к посадке военно-транспортный американский самолет с солдатами, следовавшими на войну во Вьетнам. Было это в далеком 1968 году. Его представили к ордену, но, как часто бывает, награда затерялась где-то в верхах. Я закончил, стал коленкой на подушку у гроба и поцеловал отца в холодный безжизненный лоб.
Потом выступил Леонид Васильевич мой старший товарищ с работы. Как только он узнал о моем горе - тут же позвонил и сказал, что обязательно будет на похоронах. Он развернул тетрадный листок и прочел стихотворение в память о моем отце. Слова были простые, но трогательные, а сам Леонид Васильевич чуть сдерживал слезы. Потом все попрощались с усопшим. Моя мама, неловка крестясь и кланяясь, произнесла: «Прости, если что не так!». Я помог ей наклониться над отцом, и она поцеловала его в лоб.
Гроб стал медленно опускаться в подпол и в это время с улицы раздался оружейный залп почетного караула. Прощай отец! Мы - дети и внуки твои будем помнить, и городиться тобой всегда. Пусть земля тебе будет пухом...
2.09.2009 год.