Диалоги с нейросетью Порфирьевич. Часть 9

- Порфирьевич, ты себе сделал уже прививку от коронавируса?  - спросила Полина. - Нет. И не собираюсь. Пока. А что?  Или сегодня все лежат в больницах и подвергаются новым экзекуциям?  - Шутит.  Он очень любит шутить, - сказал Веня. - Нет, сегодня он прививку делать не будет. Наоборот, как раз это будет одной из главных забав в следующем сезоне. - А можно мне вставить ремарку? - спросил Роман.  - Валяй, - разрешил Порфирьевич. - Почему именно эта главная забава в следующем сезоне?   - В следующем сезоне всё должно быть главным. Вы что, сами не заметили? - сказал главный врач больницы.  - Странная логика.  Как правило, ничего главного не бывает. Даже когда все вокруг живут плохо, его всё равно нет.  И слава богу. Если бы его не было, мы бы так и помирали как рахитичные деревяшки, никому не нужные. - Рахитичные деревяшки. Ах ты, мон пети пуса - заливалась где-то в телевизоре Рената Литвинова.   - А почему он должен быть? - спросила Полина. - Ринат, не кричи на всю палату. Ты мешаешь спать. Полина давно ослепла, поэтому она не могла отличить Рината от Ренаты. А люди доведённые до отчаяния всё умирали и умирали от страшной инфекции.  Скоро будет две тысячи семьдесят седьмой год, и у меня хорошее предчувствие.  Что-то будет. Скоро будет Главный Год. Год Мессии.  Роман сел на кровать и стал подкидывать вверх свой пистолет. Который был ему совсем не нужен, так как пистолетом он давно не пользовался и тот заржавел.  Он попал в люстру и разнёс её на куски. Роман встал и подошёл к окну.  За окном была грустная зелень Центрального парка.   Он любил наблюдать за деревьями. Даже сейчас они жили своей жизнью. Это было прекрасно.  Он никогда не понимал, почему люди занимаются именно этим, а не тем. Он привык к чему-то другому.  Ему говорили, что это противно. Но он просто привык. А как привыкнуть к тому, что этой жизнью нельзя жить? Проклятые коммунисты, до чего страну довели ещё в 91 году.  Теперь из-за этого весь мир погряз в коррупции. Только за последний месяц избили троих человек из жёлтой газеты, которых он даже не знал.  Потом ещё было нападение на баптистов, которых он тоже не знал. В Москве стреляли из пушки. Копируя тот самый выстрел "Авроры", отцом которого был сам Ленин.   Роман медленно подошёл к телефону и набрал номер Верки.  Повесив трубку, он медленно отошёл от телефона.   Сейчас он ненавидел всех, кто что-либо говорил о жизни и смерти, ведь жизнь и смерть были нужны ему только для того, чтобы иметь с  ними дело.   Он вышел на улицу и пошёл на автовокзал. Автобус должен был приехать через два часа. Никто не знал, что жить им оставалось всего два часа. Через два часа начнётся Третья Мировая Война, которая сметёт своим ядерным дыханием всё живое.  Он уже начал готовиться к ней. Все уже готовились. И никто, ни одна живая душа не догадывалась, что никаких войн не будет.    Автобус долго не приезжал.  Роман отправился гулять по улице. - Порфирьевич, давай уже, спасай Романа. Перенеси его в другой, новый роман. Там он будет человеком, и совсем скоро его будут любить. К нему придут долгожданные гости. Они будут шуметь и играть.  Роман никогда не думал, что в его жизни когда-нибудь произойдёт что-то подобное.    Порфирьевич говорил по мобильному телефону. Он о чём-то спрашивал, и через каждые две секунды быстро нажимал на кнопки.  Роман с иронией глядел на его руки, сплошь покрытые разноцветными линиями,  пересекающими кисть  от запястья до самого плеча.   Он был уверен, что Порфирьевич в любую секунду умрёт, но он уже не боялся смерти. Он почти всё знал. Как же я его люблю за несколько секунд до его смерти. Думал Роман не долго, потому что галлюциногены в его крови доделывали свою страшную работу.  Когда автобус наконец прибыл, Роман уже был подготовлен и ждал.   За четыре года он сумел научиться жить в нескольких разных мирах. Порфирьевич, чтобы наконец закончить этот рассказ и не убивать Романа, выдернул вилку из розетки. Всё почернело.