Странный сон приснился депутату государственной Думы, человеку солидному, широко известному в кругах крупного бизнеса, отцу большого семейства, столичного жителя Никанорову Сергею Сергеевичу. Будто он, как в юности, взяв напрокат у сладко дремлющего на дровнице захмелевшего долговязого переростка Васьки трактор, залихватски стал гонять на нём по родной деревне, пугая кур, гусей и остальных населяющих её обитателей. И, будто, наконец-таки соседка Нюрка, ради которой он, собственно, и затевал весь этот цирк, сама подсела к нему в кабину.
Надо сказать, Нюрка в свои прекрасные семнадцать лет, была девицей не простой, к ней запросто на козе не подъедешь, и, хотя она была на год младше его, он не то чтобы её вызвать из дома вместе полузгать семечки на скамейке, - смотреть в её сторону опасался. Чего опасался? Он и сам толком не мог объяснить, прибить его она, конечно, не прибила бы – силёнок пока маловато, не наела, но могла взглянуть так, что лучше бы прибила. Нет не с ненавистью, в ней этого чувства отродясь не водилось, а как строгая учительница на елозившего без причины, хулиганистого ученика на уроке, - сразу сдувался весь запал, и предательски вылезала наружу собственная посредственность.
Сон действительно был кошмарный, и настолько убедительный, что проснулся Сергей Сергеевич едва ли не в холодном поту. Стояла ночь. Было полное ощущение, что сейчас заголосит их рыжий петух, и ему придётся бежать не на заседание Думы, а в поле на пахоту, а вечером возвращаться в отеческую избу с деревянным туалетом во дворе, где зимой случайно обмоченные штаны, пока сидишь, успевали приморозиться к оголённому месту. И, самое главное, в голове полностью исчезла реальность последних десятилетий, отсутствовал даже слабый намёк на то, что в Москве у него есть несколько квартир, а в Лондоне – собственный коттедж, в котором на каждом этаже стояли по одному, а то по два инкрустированных золотом унитаза!
Другой бы запаниковал на его месте, глядя на такую неизбежность, но Сергей Сергеевич был тёртый калач, прекрасно мимикрировал, и всегда добивался своего в любых условиях, при любой власти и, возможно, смог бы выжить даже в космосе, как какая-нибудь бацилла, или африканский комарик, который полтора года заледеневший находился в открытом космосе во время испытаний на МКС, а потом отогрелся, расправил крылышки, вспорхнул, и, счастливый, полетел. И хотя от страха тело окоченело как бревно на морозе, мозги мгновенно запустили программу адаптации. Через несколько секунд в голове произошёл взрыв, и он вспомнил всё!
«Как хорошо, когда всё заканчивается хорошо! – подумал он, находясь ещё в не совсем здравом уме и твёрдой памяти, и, включив бра, некоторое время отлёживался в постели, постепенно приходя в себя. Очень помогал в этом обзор спальни в стиле, как ему казалось, ампир, каждый квадратный сантиметр которой, насыщенный умиляющей его душу роскошью успокаивал, и нежно, сексуально шептал: «Да, это – ты здесь находишься! И всё, что ты видишь вокруг – твоё! Ты - живой Тутанхамон».
Спать не хотелось, вставать с петухами он разучился давно, и хотя уже светало, продолжал лежать, так как время привычного подъёма не наступило. Вдобавок, в середине груди возникла необъяснимая тревога, щемящей занозой расползающаяся по телу, хотя его стабильности, как он убедился, ничего не угрожало. Это чувство было в диковинку, поэтому вызывало удивление, недоумение, и какие-то другие чувства, не похожие на страх, злость, зависть или ненависть… - возможно, он их и никогда не испытывал ранее, или это было много лет назад?
Случись это днём, Сергей Сергеевич, находясь в обычном деловом режиме, и не заметил бы этого червячка в себе, эту томящую душу напасть, которая не только не давала ровно дышать, но и пыталась выбить его из привычного уклада жизни, он решительно подавил бы в себе это наваждение конкретными мыслями по конкретным вопросом и делам, потому как всё должно быть подчинено одному – успешному продвижению к своей цели и только с соответствующими этой цели эмоциями! Мир не для слабых и нытиков, это – поле битвы, где есть реальные проблемы, которые надо решать в реальные сроки, устанавливаешь их для себя и подчинённых и – форвертс! А это чувство не похоже даже на элементарное удовольствие!
Но отбросить его он не смог, потому как каким-то образом оно находило в душе отклик, что-то внутри вибрировало при усилении тревоги, а потом с некоторой грустью затихало, оставляя горечь, словно от невосполнимой утраты.
Это начинало бесить – не хватало ещё раскваситься! Из-за чего? Из-за этого дурацкого сна? Подумаешь, опять прокатился на тракторе, сейчас, наверное, в этой деревне и тракторов не осталось, да, и самой деревни уже нет. А Нюрка?
«А что Нюрка? - Ещё больше взбесился Сергей Сергеевич, - На кой черт она тебе сдалась! Таких Нюрок, только свистни, набегут сотни!».
Он резко вскочил на ноги, накинул на себя халат и зачем-то стал спускаться по лестнице в спортзал, где не бывал несколько лет. Надо сказать, жил Сергей Сергеевич один, семья находилась в Лондоне, дети и внуки там же, кто учился в высших учебных заведениях, кто имел свой бизнес, а он, как успешный золотодобытчик на приисках, вахтовым методом довольно часто их навещал. В доме, кроме него, находились две горничные, повар, водитель, два охранника, и, возможно, ещё кто-то, но они не задерживали на себе взгляд, совершенно не мешая наслаждаться жизнью. А наслаждаться он умел, и позволял себе многое, если не всё.
Сделав несколько телодвижений в спортзале, Сергей Сергеевич пошёл в бассейн, затем принял душ. Уже заканчивая завтрак, чмокая от удовольствия полными губами, он вновь почувствовал в груди этот злосчастный червячок - вот присосался! Возможно, сам дал слабину, ведь время влезать в рабочее беличье колесо ещё не настало, вот и полезла в голову всякая блажь — свято место пусто не бывает! И что теперь с ней делать? «Как что делать ? Забыть и - всё! – буркнул он».
Сказанное прозвучало не смело, не убедительно, и, как тараканы из-под плинтуса, из недр сознания побежали мысли совершенно язвительного характера: «Нюрка то на свист даже не обернулась бы».
«Что правда, то – правда, - почему-то сразу согласился Сергей Сергеевич, - не обернулась бы». И в груди ещё резче обозначилась волнительная тревога. Не в силах самому с ней совладать, он пошарил глазами вокруг себя, будто пытаясь просить помощи, или сочувствия у зрительного зала, но столовая была пуста. Захотелось даже позвать кого-нибудь, чтобы забыться в разговоре, но что-то внутри запротивилось этому, он, вдруг, осознал, что пока не разберётся почему... нет: какого рожна прошлое так бесцеремонно торкнулось в его сознание, придётся томиться в этой печи, тем более, что сегодня выходной, и нет обязательных деловых встреч чтобы отвлечься естественным путём.
Конечно, у деловых людей не бывает выходных, можно заняться делами бизнеса, ниточки которого через подставных лиц он крепко держал в своих руках, но этот червячок в любой момент опять может шевельнуться внутри, и начнёт выводить его из себя. Ну, казалось бы - почему? Он не сентиментальный мальчик по уши влюблённый, не поэт, не лирик, не признаёт наслаждений, кроме физических! Всё то прекрасное, что попадается на глаза, оценивает не эмоциями, а в номинальных денежных знаках. тогда - почему?
Сергей Сергеевич встал и, не зная чем себя занять, пошёл в зал. Открыл дверь, и — вдруг... ему на встречу выпорхнула Нюрка: юная, светловолосая, с правильными чертами лица, среднего роста, вроде не красавица, и внешне мало чем отличалась от сверстниц но такая манящая! Она смотрела на него в упор своими внимательными голубыми глазами, но не сурово, как обычно, а чуть утомлёнными, даже печальными, и уголки её прекрасных губ слегка обвисли. Мгновенно захотелось подойти ближе — сейчас бы он посмел это сделать, заговорить, чтобы вновь почувствовать, услышать ту умную, рассудительную, вполне самостоятельную девушку. Конечно, и таких в то время было много но для него она выглядела особенно привлекательно, мало того, он настолько её желал, что если бы она только чего-нибудь захотела, без колебания всё бы исполнил.
Но Нюрка не захотела.
Нет, она была не бесчувственная, и тоже заглядывалась, но не на него, здорового красивого парня, который мог её всегда защитить, а на хлюпкого очкарика, своего одноклассника Женьку, помешанного на космосе, которого самого нужно было защищать – это было так странно! Что Женька мог ей дать? Только рассказывать сказки про чёрные дыры, далёкие планеты… а он бы…
Тогда, конечно, не многое, это потом, когда начав свою карьеру комсомольским вожаком в институте, затем партийным работником, а со сменой власти предпринимателем — мог всё.
Но она не захотела...
Некоторое время Сергей Сергеевич сидел в тишине. Затем взял телефон и набрал номер одного из помощников. Разговор был недолгим. Он просил срочно узнать всё о судьбе Нюрки и Женьки, и опять замер. Зачем он это сделал? Наверное под действием внутренней нарастающей волны собственного эго, приливом вытесняющей всякую меланхолию. В него вновь вливалась та бесконечно огромная сила, с которой он добился своей цели, изменял вокруг себя пространство, стал властелином миллионов судеб... теперь он был самим собой!
Зазвонил телефон. Отчитывался помощник. Нюрка замужем за Евгением, на пенсии, но работает бухгалтером. Женькин институт сократили, преподавал в школе астрономию, но предмет убрали, сейчас сторожит. Но, самое главное, больна внучка, нужна срочная операция за границей, нет денег.
Нет денег, - повторил вслух Сергей Сергеевич, немного подумал, затем добавил: - А она не захотела...
Он резко встал, словно стряхивая с себя ночные и утренние наваждения, и, без колебаний, уверенной походкой направился в гардеробную. «Пора работать, делать деньги».