Г Р Е Ч И Х А
Гречиху сей, когда роса хороша.
Гречневая каша – матушка наша, а хлебец – наш отец.
Французский посол на одной из выпивок у Александра Третьего спрашивает:
- Ваше величество, это правда, что у вас, в России гречку едят?
- Да, а что?
- А у нас, во Франции, эту гадость только скотине дают.
Александр Третий, почесав затылок, спрашивает у посла:
- Мосье, это правда, что у вас во Франции лягушек едят?
- Да, а что?
- А у нас, в России, эту гадость даже скотина не ест.
*
Всё мне мерещится поле с гречихою…
А. Боднарук
На вкус гречневую кашу всякий человек пробовал. Другое дело, кто любит её, а кто-то нет. Моя подруга Т. , как говорится – и на дух её не переносит. Не то, чтобы у себя на кухне, даже если в подъезде пахнет варёной гречкой, для неё этот запах хуже «газовой атаки». Однако не так много тех, из нынешних горожан, кто своими глазами видел гречневое поле. Я в своём далёком детстве видела розовое «облако», упавшее на землю - посевы гречихи. Это действительно красивое зрелище. И когда растёт гречка, и когда рядами в покосах лежит. Когда приходилось пасти стадо коз и овец, а скотина паслась вблизи от этого поля, тут уже – смотри в оба. Ни минуты покоя. Так и норовят, особенно козы, отведать запретной травки.
Я же, любуясь красотой этого поля, мечтала розовой мечтой глупенькой девочки, чтобы хоть несколько стебельков у меня перед домом на цветнике выросло. Наверно боженька внял моим детским желаниям.
Хата у нас была под соломенной крышей. И, то там, то сям крыша протекала. Каждый год мама ходила в сельсовет с просьбой, чтобы выписать фуру соломы, уже какую выпишут (пшеничную или ржаную), чтоб починить (пошить) крышу. Когда сельсовет был в нашем селе, то наши сельчане знали, что просит вдова с двоими детьми и шли ей на уступки. Но верха придумали соединять колхозы. Букатинку присоединили к Вилам-Яружским. И этот колхоз назвали «Имени 21 съезда партии…» Делать нечего, мама опять «пошла на поклон» к правленцам. В чужом селе над нею посмеялись, посоветовали ей хату перекрыть черепицей, а о том, что она вдова с детьми малолетними, где же ей взять столько денег на черепицу… и слушать не стали. Как бы в насмешку, выписали ей то, что осталось после обмолоченной гречки, но высчитали с её трудодней как за сено, намного дороже, чем за солому. Еле упросила она ездового привезти с поля до хаты необычный груз. Опрокинули воз этой гречихи на нашем дворе и подвода поехала на ферму, а мама упала на эту «солому» и так плакала, что у меня и теперь, при том воспоминании, сердце кровью захлёбывается. Какие уж там получились снопики, как выглядела наша хата (как курочка ряба) после латания дыр на крыше, даже меня соседские дети этим дразнили. Но, не капает за шиворот, мы и тому были рады.
На следующий год огород, где было ближе к дому, покрылся красноватыми всходами. Бабушка нещадно срубала их тяпкой, только по краю, где цвели цветы, она, опять же по моей слёзной просьбе, гречиху не тронула. И надо вам сказать, что гречиха по своей красоте не уступала привычным взгляду цветам. По крайней мере, был ещё несколько лет к ряду очень необычный цветник.
***