Мои женщины. Октябрь 1963. Цена жизни.
Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
Иллюстрация: Фото из Интернета. 60-е года XX века. Типичный советский хлебный магазин, полки с буханками, весы, гири, счёты с круглыми «костяшками», знаменитый алюминиевый совок, заготовленные заранее из газет кулёчки и наши любимые, добрые и простые «тётеньки» - советские продавщицы. Объявление на весах: «Хлеб отпускается только 1 буханка в одни руки» или «Сыпучие товары не более 1 кг в одни руки».
- Тётенька, мне вон ту буханочку, с корочкой!
- Не положено! Бери, что дают.
- Дают – бери, - тут же реагирует плотная очередь за хлебом. – А бить начнут – беги, малец, беги!
В октябре-ноябре 1963 года я впервые осознанно, то есть «по-взрослому», понял, что такое «цена жизни». Конечно, не жизни как таковой, а жизни бытовой, ежедневной, семейной, личной. Выполняя поручения мамы, покупая хлеб, молоко и то, что мне было поручено купить, стоя в очередях и общаясь с людьми и продавщицами, считая деньги и сдачу, проверяя ценники на прилавках магазинов, а также, общаясь с ребятами на улице и одноклассниками в школе, я постепенно узнавал «что почём» и «сколько стоит».
В 1963 году папа и мама, кроме основной работы, ещё подрабатывали по выходным дням и вечерам на «вторых работах». Мама оставалась после работы в своём инфекционном отделении и вместе с нянечками и медсёстрами выполняла разовые или постоянные задания по дезинфекции помещений Суворовской центральной районной больницы №1, а дома до ночи строчила и шила на ручной швейной машинке медицинские хирургические защитные маски. Каждая такая маска из нескольких слоёв марли с прокладками ваты и завязками стоила 5 копеек.
Папа по вечерам и выходным дням выполнял срочные и трудные задания на токарном, сверлильном, фрезерном и строгальном станках межколхозных мастерских, изготовляя запчасти для автомашин, комбайнов, тракторов, сельскохозяйственных механизмов и коммунальных сетей. У него заказов и работы было очень много, и он хорошо зарабатывал на своём токарном станке.
Наш папа очень гордился тем, что является токарем высшего разряда, что делает свою работу с высочайшим качеством и за это неизменно получает премии за срочность и важность выполненных им работ. При этом наш папа также неизменно называл «начальству» относительно высокую цену оплаты его труда и не соглашался выполнять работу, пока ему не заплатят аванс и не гарантируют полную и в срок оплату выполненного задания.
Странно, но если мама выполняла в больнице свою дополнительную работу смиренно, безропотно, спокойно, веря на слово «начальникам», которые часто «забывали» оплатить её труд по второй дополнительной работе, то другое «начальство» уважало моего папу, даже восхищалось им, ставило его в пример другим работникам и честно оплачивало его труд. В чём была причина такого отношения «начальства» к моим родителям от я не знал и не понимал, но за маму мне было очень обидно.
Мой старший брат Юра тоже порывался где-то подрабатывать, чтобы приносить в дом и в семью деньги, но у него получалось только вместе со своими друзьями Мишкой Изосиным, Сашкой Назаровым и Шуриком Сидоровым грузить или разгружать вагоны на платформах «за линией» на нашей «нижней» окраине города. Мешки, коробки, ящики ребята таскали рьяно, а получали денег – мало, поэтому наш папа вскоре «это дело» прекратил и сказал Юре:
- Юра, твоя задача сейчас – успешно окончить среднюю школу, получить хороший аттестат и быть готовым к старту в самостоятельную взрослую жизнь. Это главное. Главнее для тебя, для нас с мамой, для нашей семьи больше ничего нет, поэтому сконцентрируйся на учёбе и на экзаменах. Добейся победы в учёбе, и ты будешь большой молодец.
- Юрочка, - поддержала наша мама нашего папу. – Папа прав. Те усилия, которые вы тратите на разгрузке вагонов, не стоят тех денег, которые вы получаете за этот тяжёлый труд. Грузить и разгружать вагоны много ума не надо, а вот успешно и с отличными оценками окончить школу – это твой подвиг.
- Не волнуйтесь, дети! – сказал бодро и уверенным тоном наш папа. – Денег нам хватит на всё и на всех. Будем жить, как жили, только по обстановке чуточку ужмёмся в своих хотениях и потребностях, будем на всём экономить, кроме здоровья и всё у нас будет хорошо.
- Знаете, сыны мои, сколько русских народных пословиц про бережливость? Больше ста! Вот послушайте некоторые из них: «Без копейки нет рубля», «Береги денежку про чёрный день», «Бережёная вещь два века живёт», «Береженье лучше вороженья», «Береженье — половина спасенья», «Бережливость дороже богатства», «Бережливость лучше прибытка».
- Бережливость — не скупость, не ленивость, а справедливость и прозорливость, - торжественно сказал наш папа. -
Это я сам придумал!
- А вот ещё пословицы, которые говаривал мой отец Иван Егорович: «Блюди хлеб про еду, а копейку про беду», «В рубле копейки нет, так и не полон рубль», «Всякая тряпица-небылица в нужде пригодится», «Денежка в кармане — тетушка в торгу», «Денежка рубля стережет, а рубль голову бережет», «Держи копеечку в кармане, чтоб не укатилась в балагане», «Домашняя копейка лучше отхожего рубля», «Домашняя копейка рубль бережёт».
- Я тоже помню пословицы, которые говорил нам наш папа, Василий Никитич, - с волнением сказала наша мама, принося на обеденный стол поднос с тарелками, вилками, ложками и салатницей с винегретом. – «Ешь пироги, а хлеб вперёд береги», «И сыну отдай, и себе на уход оставляй», «Из крошек кучка, из капелек море», «Копейка к копейке — проживет и семейка», «Копейка копейку родит», «Кто не бережет копейки, тот рубля не стоит».
- «Кто скупо живет, тот деньгу бережет», - не отставал от неё наш папа. – «Курица по зернышку клюет, да сыта живет», «Легче денежки нажить, чем их сберечь», «Ложку за окошко даром не выкинешь», «Лучше скуповато, чем мотовато», «Мyка не мyка, а бережливость — наука».
- В последней пословице первое слово «мука» с ударением на «а», - пояснил нам с Юрой наш папа, - а во втором –
на «у».
- «Не досмотришь оком — заплатишь боком», - с вызовом заявила наша мама. – «Не князь до меня добрый — сама до себя я добра».
- «Не носить плаченого, не видать злаченого», - ответил ей наш папа и замолчал, потому что, вероятно, иссяк запас его пословиц.
- «Не о том, кума, речь, а надо взять да сберечь», - невозмутимо сказала наша мама и мы с Юрой понимающе переглянулись – наши мама и папа всегда шутливо соревновались по любым вопросам жизни и быта.
- «Не о том речь, что много в печь, а о том, куда из печи идёт», - неуверенным голосом сказал папа и мама скептически на него поглядела.
- «Не приходом люди богатеют, а расходом», - сказала наша мама веским «папиным» голосом. – «Не про то говорят, что много едят, а про то, куда крохи девают».
- Вот это верно! – признал победу нашей мамы наш папа. – Точно сказано! «Не с мерою, а с верою», «Носи, да наблюдай, да в коробейку запирай».
- «Нужда не мала нажить, а нужнее, чтобы, наживши, не погубить!» – «добила» нашего папу наша мама последней пословицей.
- «По одёжке протягивай ножки!» - вспомнил наш папа расхожую пословицу. – «Подальше положишь, поближе возьмёшь!».
- «Пушинка к пушинке — и выйдет перинка» - не сдавалась наша мама. – «Слову — вера, хлебу — мера, деньгам — счёт».
- Ну, Ниночка, ты даёшь! – воскликнул наш папа, и мы с Юрой его шумно поддержали. – Никогда не думал, что ты такой знаток народной мудрости!
- Это не я, это мой папа был знаток всяких премудростей, - сказала, пряча улыбку, наша мама. – Он нам, мне, Марии и Коле, часто по вечерам читал русские народные сказки, пословицы, жития святых.
- Ещё я помню такие пословицы или поговорки моего детства, - с волнением сказала наша мама. – «Собирай по ягодке, по грибку — наберёшь кузовок», «Терять время, что воду в ступе толочь», «То и добро, что до нас дошло».
- Точно, точно! – воскликнул наш папа. – Я тоже помню в детстве, как наш дед говаривал: «То и полезно, что в рот полезло», «То и прочно, что сбережено», «Хлеб да капуста лихого не попустят».
- А ещё, - сказал наш папа уже с грустью, - моя мама, бабушка Анисья, любила говорить нам: «Хорошо беречь шубу на стужу, а деньги на нужу». Нужа – это, по-деревенски, нужда, то есть отсутствие самого необходимого, бедность и нищета.
- Да, - почти в один голос сказали нам наша мама и наш папа. – Недаром говорится в народе: «Час побережёшься — век проживешь», «Что бережно, то не должно», то есть, если что сберегли, то никому не должны будете.
- А самое главное, дети, запомните на всю жизнь, - сказал нам наш папа, итожа этот разговор. – «Чтобы сытно съесть, надо над горсточкой есть», то есть бережливо, не роняя мимо или попусту ни крошки, ни копейки, ни рубля.
Надо же! Прошло уже более 60 лет, а я всё помню, как будто это было вчера…
Конечно, учась в 4-м классе советской средней школы, я много не знал, не понимал и даже не пытался понять из того, что творилось в нашей стране, в СССР при Никите Сергеевиче Хрущёве. Однако уже тогда, осенью 1963 года, я о многом интуитивно догадывался, потому что многое видел своими глазами, слышал своими ушами и ощущал, как говорится, «на своей шкуре».
Люди вокруг по-разному говорили о Хрущёве, называя его, «хозяин», «Хрущ», «кукурузник», «волюнтарист». В главную заслугу Хрущёву ставили «оттепель», то есть «развенчание культа личности Сталина», якобы, повинного в политических репрессиях перед войной, смягчение «правящего режима советско-партийной власти» и реальное победное освоение Космоса, полёт Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года на космическом корабле «Восток».
Хвалили Хрущёва и за панельные многоквартирные дома и за малогабаритные, но отдельные квартиры – «хрущёвки» или «хрущёбы», как их тогда называли недоброжелатели. Особенные надежды все, весь советский народ, возлагали на освоение целинных и засушливых земель на юге Урала, Сибири и в Казахстане, но этот героический подвиг партии, правительства и народы под руководством Н.С. Хрущёва почти не удался. Тогда «Никита» (одно из его прозвищ в народе) «ударился» в американскую кукурузу и заставил её сажать повсюду и повсеместно. В результате всех его «волюнтаристских прожектов» возник «продовольственный кризис 1962-1963 годов».
С 1 июня 1962 года «по просьбам трудящихся» закупочные цены на мясомолочные продукты были подняты на 25-30% и начались проблемы с хлебом. 4 октября 1962 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли закрытое постановление «О наведении порядка в расходовании ресурсов хлеба». В ноябре 1962 года в СССР начались проверки «состояния торговли хлебом и хлебопродуктам». В таких городах как наш город Суворов (с централизованным полугосударственном и полу ведомственным снабжением) в магазинах хлеб начали продавать не более 2,5 кг в одни руки.
Дело в том, что и в самом городе (на окраинах) и в пригородных деревнях и посёлках люди начали содержать в своих придомовых сараях домашнюю скотину, покупая на корм хлеб в магазинах. Кроме этого люди, как и мы, покупали хлеб и батоны и делали из них сухари, складывали их в трёхлитровые банки или мешочки и хранили на антресолях, крышках шкафов, на чердаках. Хлеб начали экономить, в том числе в столовых. Если ранее хлеб нарезали щедрыми «толстыми ломтями», то теперь «культурными листиками».
Раньше как-то было общепринято, что хлеб в столовых как бы бесплатный – бери, сколько хочешь, ешь – не хочу. Если ты без денег на еду, то можно было в столовой взять стакан чая или воды и хлебом наесться досыта. Теперь «фигушки»! Теперь, примерно с декабря 1962 года, хлеб в столовых продавался по кусочкам и только вместе с заказанными блюдами: с первым, вторым или даже с горячим чаем, кофе или какао.
Это «хлебное нововведение» для меня, как и для всех младших школьников в школах, прошло почти незаметно, мы только удивились, что теперь нет на столах больших тарелок, в которых навалом лежали ломти чёрного и белого хлеба. Наоборот, мы только дружно поддержали это ограничение с хлебом, потому что ребята и девчонки много хлеба оставляли на столах недоеденным, раскрошенным, брошенным. Мало того, некоторые хулиганистые дурачки лепили из хлеба шарики и кидались им друг в друга, на что работники школьной столовой, учителя и старшеклассники сильно сердились, ругались и наказывали провинившихся. Бросать хлеб на пол и кидаться им в нашей «уличной республике» считалось «западло»…
Осенью 1963 года я узнал от папы, что «летом случилась засуха» и «мы не добрали урожая зерновых», поэтому «с хлебом стало хуже», что «нам надо поджаться во всём и ввести режим жёсткой экономии». Я не знал, что это такое – «режим жёсткой экономии», но по серьёзным, даже суровым лицам моих родителей понял, что это что-то очень важное и необходимое.
Из магазинов начали пропадать мука, макароны, гречка, мясо, масло, молоко и мясомолочные изделия. По пригородным сараям горожан начались «рейды» по выявлению «незаконной домашней скотины» и корма, которым её кормят хозяева. Белый хлеб исчез с прилавков, продавали только «чёрный! Хлеб, да и тот либо сырой, непропечённый, либо рыхлый, ноздреватый или, наоборот, очень плотный и чёрствый. В буханках хлеба нередко люди находили обрывки обёрточной бумаги, куски тряпок, проволоку, гвозди и даже крысиные хвосты…
Недовольство людей качеством хлеба и его отсутствием в продаже вызывало не просто недовольство и ропот, а возмущение и злость. Особенно злобились люди в очередях. Мы с моим старшим братом Юрой всё чаще и чаще должны были ходить в магазины, чтобы успеть купить до прихода наших родителей с работы что-то необходимое для дома, для семьи, для обеда или ужина.
Юра со своими друзьями по школе и улице всё больше бегал по городским магазинам, занимал повсюду очереди, отмечался в них по номерам, а я стоял в этих очередях и ждал. Я ждал либо его, либо моих родителей, которым Юра успевал сообщить, где, в каком магазине и в какой очереди и зачем я стою. Только так можно было «поймать» что-то «стоящее», которое могли «выбросить» на прилавок самым неожиданным образом.
Вот так я познал мир жизненно важных продуктов питания и цену нашей обыденной жизни. В 10-11 лет я уже знал цены на основные продукты питания и умел уверенно считать деньги, стоимость покупки, покупать и нести купленные продукты домой. Продукты у детей и школьников младших классов «на улице» ещё не отбирали (не грабили), но иногда спрашивали и говорили: «Чего купил?», «Чего несёшь?», «Брось, не дотащишь!», а то и совсем уж классическое: «Малец, не жирно одному будет? Делиться надо!».
Раньше на улице мы угощались друг с другом бутербродами с колбасой и сыром, выданные нам нашими родителями «на день», а теперь – делились. Теперь само собой подразумевалось, - если ты вышел на улицу с бутербродом, пирожком, булкой или ещё чем-то съестным или «вкусненьким», то ты обязан поделиться им со своими друзьями. Если не поделился, то ты «жадина-говядина», «жмот», «скупердяй» и вообще – «скотина безрогая».
В 1963 году не только я, но и все 10-11 летние ребята и девчонки, хорошо почувствовали, что такое почти постоянное ощущение хотения и желания кушать, есть. При общей тревожной нехватке и дефицита всего и вся мы чувствовали себя почти голодными, обделёнными и обойдёнными. Однако мы не роптали., наоборот, мы воспринимали всё происходящее вокруг как «временные трудности», которые мы обязательно преодолеем, потому что мы победили в страшной войне, преодолели послевоенную разруху и строим коммунизм, при котором «каждому будет по потребностям, а от каждого по способностям».
Пока же в нашей Конституции СССР был записан основной принцип социализма: «От каждого по его способности, каждому — по его труду». Кстати, этот принцип был в основе и нашего семейного уклада жизни и наш папа строго его придерживался. Папа говорил, что этот принцип жизненного уклада был в его родительской семье в деревне Кошелёвка и это был изначальный принцип традиционной русской народной общинной жизни.
- Каждый человек, - говорил наш папа, - стоит ровно столько, сколько стоят его способности – трудовые, интеллектуальные, нравственные, личностные.
- Быть талантливым, но не способным реализовать свой талант – это ерунда, пшик, пустопорожнее существование.
- А вот способность полностью раскрыть и реализовать свой талант в труде, - это значит, получить результат, который люди оценят по достоинству и заплатят за него уважением, признанием, продуктами питания, средствами жизнеобеспечения или деньгами.
- Мера стоимости человека не в его вероятных или возможных способностях, а только в реализованных или готовых к реализации способностях, в результатах его труда и деяний. «Быть, а не казаться» – вот главное в жизни, сыны мои!
Мне было чудно слышать от нашего папы такие слова-понятия как «стоимость человека» или «цена жизни», потому что он был настоящим коммунистом, хотя и не был восстановлен в КПСС после того, как у него после войны в эшелоне с демобилизованными войнами был украден партийный билет и другие документы. Наш папа вкладывал в эти слова-понятия не вещественный или денежный смысл, а «горний», философский.
Для нашего папы человеком, достойным уважения, признания и принятия был только тот, который сумел реализовать себя, свои способности, достичь чего-то в жизни, совершить что-то полезное, доброе, нужное. Бестолковых, бесполезных, безынициативных, безыдейных и бесталанных людей, то есть «мещанских обывателей», которые не живут, а существуют, которые ничего не делают, а только потребляют, наш папа, а вместе с ним и мы, его сыновья, не любил, не уважал и даже «не замечал в упор».
Вот почему цену жизни я постигал вместе со всеми через общий труд, общие заботы, общие переживания и общие испытания, вкладывая своё посильное участие в нашей общей жизни, прежде всего своим трудом – учёбой в школе, при этом снимая с родителей часть ответственности, забот и времени своей успешной и результативной учёбой. Больше всего я боялся быть для родителей дополнительной обузой, поэтому почти совсем не капризничал, не требовал к себе большего внимания, не просил и не «канючил» чего-то купить или «достать». С осени 1963 года я научился и привык жить только по своим способностям и только по результатам своего труда, - не больше.