(Продолжение)
"Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
(Федор Достоевский)
БРОВАРОК НАД ОЗЕРОМ
Итак, в середине XIX столетия государственный чиновник Александр Сементовский и известный лепельский помещик Михаил Кусцинский били тревогу по поводу беспредела, что творился в Белой Руси – крестьяне очень много пили, как нигде. Один рассказывал об этом, составляя исторические очерки, а второй рисовал и фотографировал. Жители «до штанов» пропивали нажитое в «разувайках» - так именовали в местной среде корчемные заведения за их порочное свойство «раздевать» посетителей.
Картина рисовалась правильная, однако первопричины никто не исследовал.
Шел отъем собственности, перераспределение. Монахини, двести лет управлявшие Лепельским имением, лишались приобретения. Теперь на них можно было списать все проблемы – это за время их господства население разрослось, появились иноземцы, занесшие «вирус» пьянства.
А не без того. Созерцательное бернардинское отношение (а они заботились, в первую очередь, о школах и лазаретах для нуждающихся) не могло не прийти в противоречие с прагматическим напором капитализма, с его ярко выраженным индивидуальным подходом. Не могли «босые» монашки конкурировать с пузатыми «шакалами» в бричках и изящными парапетами монументальных дворцов. К тому же, корчемное наследство, созданное плебаном Кухарским ради светлой идеи святой Троицы – во имя Отца и Сына и святого Духа, превращалось в обыкновенный доходный промысел, на который раскатывали «губы» все кому не лень.
Идея «солнечного города», с которой выступали древние мыслители – основоположники церковного братства, меркла на фоне материального потребления, и Бахус тому содействовал.
Все же монашеский аскетизм, духовная первооснова оставили хорошие плоды. Люди, взращенные на церковных землях, поражали своей теплотой, проникновенным участием и заботой о ближнем. Проявятся ли когда-нибудь такие ценности?
Другое дело – их созерцательное и мягкое отношение к местной среде. Монахини жили и молились в Вильно, где располагался их монастырь. А это город – большой анклав, далекий от нужд и сельских запросов...
На лепельских землях у них обители не было, только «дом приездов» со стаенкой – поветью для укрытия конских экипажей. Дворцов они не строили, а добытые средства шли на пропитание и устройство социальных объектов. Но, видимо, не только. Где-то они концентрировались…
Государственный чиновник высокого ранга, каким был Сапега, завещал им озеро на полоцкой земле, и они не чувствовали себя хозяйками. Потому и не стремились к капитальному обустройству, не строили особых планов по укоренению.
Во-первых, границы имения не были абсолютно точными, безукоризненными, а потому им неоднократно приходилось отстаивать свое право в судебных инстанциях.
А, во-вторых, Сапега допустил не совсем обдуманный поступок. Даруя монахиням пред смертью Лепль в 1633 году, он знал, что там уже обосновался другой собственник – пусть близкий по духу, но другой. Еще в 1604 году Сапега часть своего достояния отдал в распоряжение католического плебана. Вот как характеризовалось его приобретение спустя годы в так называемой визитации – отчете, составленом в 1782 году: «костел парафиальный Лепельский, фундации Льва Сапеги 16 августа 1604 г., подтвержденной королем Жигимонтом III 8 июня 1606 г., под титулом Св. Казимира (сгорел 8 сентября 1779 года)».
Не будем сейчас зацикливаться на том, почему сгорел храм накануне распада Речи Посполитой. Подробностей нет, хотя интересно: может быть одновременно сгорела и корчма, располагавшаяся рядом (больше она нигде не упоминалась).
Речь сейчас о другом. Из приведенного факта мы видим, что за 29 лет до бернардинок на берегу Лепельского озера начинал свою деятельность католический храм. Прослеживается линия, устроенная королем Александром в 1503 году для первого плебана – Кухарского. Но уже не Витебск рапоряжался Леплем, а Вильно, и покровителем выступал высокопоставленный чиновник Речи Посполитой, занимавший в ту пору должность великого канцлера.
Корчма в сапеговском даре, в отличие от королевского, не упоминалась, надо полагать, она уже там была - с времен чашников и подчаших. Сапега попросту привязал к ней католический храм. Ни он, ни открытый им костел, ни виленские бернардинки – никто и не помышлял отказаться от питейного заведения.
Хотя, не обязательно так. Возможно, под давлением дев-монахинь, которые не могли не беспокоиться о своей репутации, плебанское хозяйство удалилось от центра, сместившись на север.
Конфликты с плебанией подтверждают данное обстоятельство. Возникали споры. В той же, костельной, визитации неоднократно называются «панны бернардинки святомихальские виленские», из-за которых отношения не ладились. Так, распорядитель уповал на то, что ими забраны «пляцы, предназначенные фундушем на школу, шпиталь и огород».
Плебания развернулась за рекой, в полмили (4-5 километров) от храма. Там был оборудован плебанский фольварк.
Фольварк располагался в прекрасном месте, на берегу озера-затоки, и назывался аналогично древнему водоему - Белым. Нареканий не вызывал – отмечалось, что «замен не требует». Но в адрес бернардинок и здесь не обошлось без упрека: «панны бернардинки… по декрету ксендза Гзовского, каноника виленского… забрали волоку в 1780 году».
Читаешь обзор того времени, и диву даешься, насколько ценилась тогда земля. «Фольварк в целом должен иметь 30 волок согласно фундушу, не считая лесов и болот», - утверждал оценщик. Тридцать волок – это более 600 гектаров, приличная территория.
Что же там было?
Не будем подробно останавливаться – я уже рассказывал в предыдущих материалах. Отметим питейную тему. Она выражалась скромным словом «броварок». Броварок – не корчма, это более солидное предприятие. Согласно русским словарям - «пивовар». А белорусские энциклопедии объясняют развернуто: «бровар» - это винокурня, винокуренный завод, или пивоварня, пивоваренный завод.
В общем, как хотите, так и называйте. Но акцент понятен: объект питейного содержания, причем не просто кабак, а возделывание – пусть небольшое, но производство.
Объем его не указывался, но место обозначено: «с приезду от деревни Лядна по правой руке… над озером…». И добавлялось слово «старый», что говорило о давней конструкции: броварок не новый. Возможно, был открыт еще прежним владельцем – Сапегой.
Неспокойное было место. Отношения с соседями рвались, повторяя ход событий в средние века (помните, мы рассказывали о конфликтах во времена Довойны?) На этот раз землевладелец-олигарх был виновником стычек. «Деревни Лядно, Сохачи, Улески и застенок Марков или Изорово (?)… захватил в 1779 г. пан Свяцкий, ротмистр оршанский, и до сих пор в своем владении держит…» - жаловался визитарий и называл захваченных плебанских подданных - Кузьму Кашьяна с сынами Титом и Никипором, Семена Коваленка с сыном Ярмаком. К числу угнанных относился даже «арендатор шляхтич пан Петрышна».
Что явилось причиной раздора, неизвестно. Однако «броварок» мог затмевать разум и воздействовать на нервы.
Если посмотреть на карты того временим, то увидим, что фольварк становился притягательным местом. Сформировался центр – он так и назывался: Плебанский. А вкруг него – ряд поселений: Лядно, Сухачи, Ляхи, Попливцы, Слобода.
Еще раз отметим, что расширение поселений происходило на церковных землях, хозяйками которых считались виленские бернардинки. И они «закрывали глаза» на рост алкоголизма?
Во всяком случае, Бахусу не препятствовали. Размах хмельного потребления исходил из капиталистической методы: навариться.
Российская империя, присоединив земли, использовала 200-летний бернардинский потенциал. Пока строилась и совершенствовалась Березинская водная система, святомихальские монахини оставались неприкосновенными. Они уступили часть своей территории для создания сети каналов и устройства уездного центра, для постройки шлюзов и плотин. Надо признать, что российская власть «джентльменски» воплощала проект. Выпрямительные нитки водной системы легли так, чтобы не затронуть природное достояние, чтобы не навредить устоявшимся рекам и озерам, не нанести ущерб. Искусственные водотоки легли параллельно древним руслам, а насыпанные дамбы украшали высаженные многолетние березы (чего, к сожалению, не скажешь о сегодняшнем времени). Как пример, можно привести название архивного документа времен Александра I. В 1801 году министерство путей сообщения Российской империи рассматривало доклад коллежского асессора Г.Гайворонского «О проекте проведения «прямых» дорог, содержании их в порядке, о насаждениях «красной лозы» в песчаных местностях и сохранении молодого кустарника, в особенности дуба». А вот еще один показательный документ – уже об отношении к собственности. В первой четверти XIX века отчуждение звучало так: «О покупке у титулярного советника Колосовского домов, находящихся на полуострове при городе Лепель…»
Бернардинки еще на протяжении сорока лет сохраняли свою собственность, пока она не была отторгнута в госказну. Как это произошло, на каком основании, пока вопрос открытый - неисследованный.
Но уже сейчас можно сказать, что «восстание» сыграло роль. Кто его конкретно организовал и зачем – вряд ли мы когда узнаем. Мятеж был исходно обречен. Российская власть действовала в одном ключе с Австрией, а это запад. То есть, восток и запад выступали в единстве.
Но повод был дан. Повод, чтобы развернуть карательные меры и пересмотреть список землевладельцев.
Отношение к присоединенным западным областям резко изменилось. Так, 14 февраля 1848 года по МПС России, в состав которого входила созданная Березинская система, вынесено постановление о неопределении на службу лиц, участвовавших в «бывшем польском мятеже» (так в тексте). А в феврале 1855 года рассматривался вопрос, вынесенный на обсуждение председателем российского государственного совета, о замещении должностей в западных губерниях чиновниками русского происхождения.
Одновременно принимались решения по наказанию участников мятежа. Так, на протяжении 1844-1848 годов создавались одиночные камеры для арестантов в Вильно и «в тюремных замках Витебской губернии» (так в тексте). А в Лепеле, Полоцке и Дриссе открывались новые «тюремные замки».
В это же время взялись за передел монашеского достояния. Перестраивался бернардинский монастырь в Полоцке. То же самое происходило в витебском – там помещения монастыря отводились под уездное училище и общежитие для студентов-католиков. В доминиканском монастыре в Друе оборудовался причт для православной службы, а в имении Пышач Борисовского уезда в апреле-июне 1844 года строилась «деревянная на каменном фундаменте церковь». В казенных имениях тоже строились церкви. Их профиль не указывался, но католические приходы сохраняли свое право. С 12 марта по 7 сентября 1857 года формировался план строительства новой римско-католической церкви в Лепеле.
Про Лядно можно узнать, открыв географический словарь царства Польского и других славянских стран. В коротенькой заметке изложен драматический итог. Весь, лежавшая над одноименным озером, при почтовом тракте на Камень, отданная в 1604 году лепельскому костелу, состояла, как мы и говорили, из 30 волок. В 1841 году передана госказне. В 1851 году «дворские постройки» (надо полагать, плебанские) снесены, и на том месте «осажены властяне» (это значит, другие жители). Образовалось Новое Лядно.
А вот как о том же писал в 1891 году российский словарь Брокгауза и Ефрона. Излагая, сжато, всю историю клариссинок (отметим, что это второе название бернардинок), автор упоминал их литовские монастыри: «в Вильне, один на Заречье, основанный княжной Варварой Радзивилл и монахиней францисканского ордена Анной Олехнович в 1495 г. (этот старинный деревянный монастырь сгорел в 1794 г., и на его месте на средства монахинь был воздвигнут новый, каменный), другой при церкви св. Михаила, основанный Львом Сапегой, канцлером литовским, в 1594 г.; имущество этого монастыря, состоящее из уездного города Лепеля, 3629 душ крестьян и 28227 руб. наличными деньгами, перешло в 1842 г. в казну… В Галиции все монастыри Б. упразднены австрийским правительством. В Царстве Польском же и в Западных губерниях в настоящее время монахинь и монастырей этого ордена не существует».
Так закончилась двухсотлетняя бернардинская эпопея на лепельской земле. А костел Святого Казимира до сих пор цел и невредим (уже перестроеный, конечно) и стоит на берегу озера, украшая вид. Включён в государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь.
(Продолжение следует).
На снимке из интернета: в бывших бернардинских владениях; дореволюционный Лепель.
28.02/21