Он сидел в самом углу, и никто не решался занять места рядом за столиком. Уж больно мрачное выражение лица было у этого громилы. Но я увидел в его глазах не угрозу – а боль. Боль и нежелание существовать в этом мире.
Взяв бутылку пива, я молча сел рядом.
Он поначалу молчал. Долго молчал, а потом вдруг заговорил…
…
- … Не сказать, чтобы жизнь в те времена была идеальна и мы, так сказать «не ведали печали». Но это была, черт меня побери, счастливая пора! Да, именно сейчас я понимаю, что это и было счастье, - Антон вдруг скривил лицо, точно от приступа острой боли и повторил: – Это и было счастье! А я все ныл, что катышки на рубахе, что денег не хватает, что кровать скрипучая, что надо вставать в шесть, чтобы успеть на вахтовый автобус, что телевизор черно-белый. Пхэ!
Он протянул мощную, задубевшую ладонь и сгреб со стола бутылку беленькой. Именно сгреб, поскольку более деликатным словом это действо назвать было нельзя.
Рванув зубами крышку, он плеснул водку в стакан. Это еще одно его резкое движение было четким, очевидно отрепетированным десятки раз. Прозрачная жидкость дошла ровно до краев стакана.
- Буш? – спросил он, не глядя в мою сторону.
Я отрицательно покачал головой.
Он, все так же не поворачивая головы, открыл рот и опрокинул туда стакан. Острый кадык дернулся. Прищурив синий глаз, он молча ждал, прислушиваясь к ощущениям внутри.
- Денег теперь хватает, – произнес наконец он. - Одежды вон – три шкафа. Две машины в гараже стоят. Всё есть… жизни только нет.
Еще один стакан наполнился и опустел.
- Вернуться бы на двадцать лет назад. В ту жизнь, - жалобно проговорил посетитель кабака. – Жаль нет Машины Времени.
- А если есть? – осторожно поинтересовался я.
- Что?
- Машина Времени. Что если она существует?
Ответом мне был недоуменно-недоверчивый взгляд. Затем глаз его снова хитро прищурился:
- Бред, - мотнув, головой, ответил Антон. – Если я выпил, думаешь, мне лапшу на уши вешать можно? Я всё знаю про Машину .
Он наклонился ко мне почти вплотную и шепнул, обдав жарким запахом перегара:
- Знаю, потому что я ее сам изобретал! Не может она существовать. Первое – не хватит вычислительных мощностей всей земли, чтобы определить координаты пространства, где должна будет оказаться Машина . А второе – на это нужна будет энергия десяти Солнц. Ну, это еще если не считать всякие парадоксы. Я двадцать лет угробил на это дело. Нет – Машина существовать не может.
- Что если она существует? – настойчиво переспросил я, и не давая опомниться Антону, принялся рассказывать принцип ее работы. - Понимаешь, времени нет – мы его придумали. Придумали и застряли тут. А на самом деле в каждой точке пространства сосредоточены все миры, все времена, и прошлые, и будущие – всё находится в одной точке и в одном моменте. Это как за секунду до Большого взрыва. Нужен только туннель, который выведет тебя туда, куда хочешь.
- Туннель, говоришь, -буркнул он, складывая в голове разнокалиберные пазлы старых представления и новой теории. – Ну и где эти тоннели?
- Я покажу.
- Пошли.
Ни минуты не раздумывая Антон встал, швырнул на стол скомканные сотки и пошел к выходу.
Я поспешил за ним.
Оказавшись на улице, я пошел вперед, показывая дорогу. Антон ни о чем не спрашивал. Вскоре мы свернули на пустырь, как раз там, в сарае…
Я едва сдержал усмешку – неужели этот глупец и вправду думает, что можно вернуться назад? Нет, вернуться, конечно, можно, но кто захочет прожить жизнь еще раз? Прожить со всеми удачами и неудачами, с вахтой в шесть утра и катышками на рубахе?
- Садись, - почти приказным тоном скомандовал я, указывая на одно из кресел. – Пристегнись.
Антон сел.
- Не боишься? – не выдержав, поинтересовался я. – А если я тебя сейчас ограблю, или убью? Э?
- Мне все равно, - ответил он, откидываясь на спинку и прикрывая глаза.
Я включил магнитрон. Машина загудела, разгоняя давление космического эфира на Землю и высвобождая тысячи миров. Все вокруг попыло.
Откинувшись в кресле, я вместе с Антоном молча ждал, пока пространство вновь станет твердым.
…
Это только кажется, что люди глупы и ограничены. Люди умны. Они точно знают, чего хотят. И Антон знал.
Чуткий анализатор остановил машину, едва мы оказались в том мире, куда хотел попасть Антон.
Он не хотел в прошлое, он хотел попасть в её мир. И этот мир возник тогда, когда я включил анализатор. Парадокс в том, что этот мир уже существовал и будет существовать всегда.
- Все… - сообщил я, поднимаясь с кресла. - Ты на месте.
Антон глянул в иллюминатор. Он увидел знакомую улицу с одноэтажными деревянными домишками, перемежавшимися пятиэтажками. Увидел яркие, еще не успевшие поблекнуть плакаты на стальных стендах и услышал знакомые позывные «Пионерской зорьки». Лицо его осветилось вдруг необычайной надеждой и этот забитый и разочарованный в жизни амбал вдруг стал молод и прекрасен. Срывающимся голосом он спросил:
- Кто ты?
- Ангел, - просто ответил я. – Твой ангел. Иди уже. Они ждут.
И он пошел. Пошел не оглядываясь, словно боялся, что стоит отвести взгляд и все исчезнет.
- Анка! – взревел вдруг этот здоровенный Антон, чудом разглядев краешек цветастого платьица за углом.
Неловко перемещая кувалды-ноги, он помчался вперед, к небольшому домику. Раза два он таки упал. Но не обращая внимания на разбитые в кровь руки и колени, Антон поднимался и бежал снова.
- Анка!
Девушка, развешивавшая белье, на заднем дворе вздрогнула и обернулась.
- Антон? – удивленно переспросила она. – Ты почему так рано? Работа же в пять заканчивается.
Но Антон не слышал ее вопроса. Одной рукой он сгреб в охапку жену, другой дочь и закружился с ними, то и дело повторяя: - Теперь всё будет по-другому! Я теперь точно знаю! Всё!
Он смеялся, широко раскрывая огромный рот, утыканный железными зубами. Смеялся так заразительно, что вскоре улыбнулась дочка, а через минуту они хохотали все втроем.
И я ушел.
Тихо забрался в Машину и отправился в путь. Потому что, если Машина существует, кто-то же должен дарить квантовое бессмертие.