Вспомнилось…..
Автобус Одесса-Тернополь мчался по ночному шоссе.
Было 3 часа ночи. Умолк тревожный шёпот голодных и измученных пассажиров. Где-то сзади капризничал ребёнок...мать не давала ему пить. В воздухе всё еще парил ужас от увиденного кошмара. Периодически засыпая, я касалась головой плеча батюшки в черной рясе, сидевшего рядом со мной. Он «разговаривал с Богом»...
Это было ровно 50 лет назад. Мне стукнуло 17 лет и я проводила летние каникулы в родной Одессе. Шёл 1970 год...
Компания подобралась весёлая. Мы безмятежно проводили время на пляже, на танцах в санаториях, ходили целыми компаниями в кино на Большом фонтане и с удовольствием грызли кукурузу, продававшуюся горячей в белой марле прямо на пляже.
Гитара всегда была под рукой. Наши парни любили посвистывать какой-нибудь проходящей мимо красотке с соблазнительными формами. Дерзкие девочки-одесситки ревновали парней к заезжим красавицам- москвичкам или ленинградкам. Меня в счет не брали, так как я была маленькой пухлой «булочкой», не принимающей цвет настоящего загара.
Как-то в 6 часов вечера мы встретились на пляже, и не могли понять что происходит. Люди поспешно в массовом порядке покидали пляж. В рупор сообщали о выявленных случаях холеры...
Паники долго ждать не пришлось. Соседи по дачам собрались вместе на улице, и делились услышанными новостями.
В августе 1970 года над Одессой взвился желтый флаг противохолерного карантина. На кораблях в порту привычное полотнище красного цвета заменили на желтое. Миллионный город окружили войска и милиция. Было введено чрезвычайное положение. Мировая печать, радио и телевидение сообщали об эпидемии холеры, охватившей южные ворота страны. Чиновники выводили слово «холера» только на документах с грифом «совершенно секретно».
Что же происходило на самом деле – не знает никто, даже 50 лет спустя. Нет научных работ о холере 1970 года в открытом режиме.
Мой мудрый дедушка не был ни напуган, ни удивлён. Холера появлялась в Одессе регулярно несколько раз в конце Х1Х – начале ХХ веков. Город много страдал от чумы и холеры. Он стал одним из мировых центров по лечению этих грозных заболеваний.
Ночь с 3 на 4 августа запомнилась многим начальникам на всю жизнь. Уже в полпервого ночи заработал противоэпидемический штаб очага. Прибыла рота солдат внутренних войск для оцепления инфекционной больницы и других учреждений.
С пятого августа больные холерой стали поступать ежедневно: сначало по четверо, а затем по шестеро и больше в день. Стало ясным, что город нужно закрыть на карантин, и оцепить плотным кольцом.
Желтый флаг противохолерного карантина развевался над Одессой 40 дней. Одесситы вели себя намного спокойнее, чем приезжие. Им некуда было бежать. Жизнь в закрытой зоне выглядела довольно странно: полупустые трамваи, нет очередей, овощи и фрукты дешевы как никогда, везде чистота и порядок....
Приезжие не могли покинуть город без обсервации. Началась настоящая паника военного времени... эвакуация...
Моя тётушка начала лихорадочно искать способ вывести меня за пределы Одессы любым путем. Всеми правдами-неправдами она поехала на Молдаванку к знакомому водителю автобуса, и вручив заморский подарок для его жены, договорилась о моём срочном отъезде. На каком-то километре трассы меня пересадили из такси в его автобус. Стоит ли говорить, что ни еды, ни воды мы с собой брать не могли. Предстояла долгая дорога в жарком переполненном автобусе. До Винницы я сидела на чемодане. Ближе к ночи некоторые сошли на станциях, и освободилось место возле батюшки.
- Испугалась, дочка? Ничего, и это пройдёт. – сказал он. – Ты не видела войны и настоящей эвакуации. Да, кстати, мы скоро будем проезжать ставку Гитлера. Знаешь, в этой ситуации многие теряют человеческий облик. Страх за собственную жизнь выявляет самые тёмные стороны души человеческой. А ты не греши! Блюди себя.
Знал ли он, что я слушала его проповедь сквозь дрёму? Эта эвакуация была первым потрясением в моей жизни. Потом был Чернобль... А сегодня – корона-вирус...
Папа, взволнованный и небритый встречал меня в Тернополе у автобуса. Мы сели в машину, но не могли тронуться с места... И вот тут у меня началась настоящая истерика....
Это был первый урок о нравственных ценностях, человеческой солидарности и сострадания, которое нам приходится видеть в это страшное и непредсказуемое сегодня...