Закончив приём граждан, начальник колонии полковник Фёдоров нажал клавишу селекторной связи с секретарём:
– Людмила Николаевна, принесите мне отчёт оперативно-служебной деятельности учреждения за прошедший месяц.
Вскоре в кабинет вошла средних лет женщина и положила на полированную столешницу папку с отчётом.
– Александр Иванович, в приёмной женщина ожидает, она только что пришла.
– Скажите ей, что приём уже закончен.
– Она говорит, что приехала из другого города, и будет ждать окончания вашего рабочего дня, – секретарь, заговорщицки понизив голос, добавила, – утверждает, что ваша знакомая.
– Знакомая? Ну, хорошо, пусть войдёт.
В кабинет вошла женщина лет сорока пяти. Она присела на предложенный ей стул и взглянула на Фёдорова, полными слёз глазами.
Полковник встал из-за стола, налил из графина воды и протянул посетительнице.
– Выпейте воды и успокойтесь.
– Спасибо, – женщина немного выпила воды и поставила стакан на краешек стола, – я уже успокоилась, простите меня, – она вытерла заплаканные глаза и ещё раз взглянула на начальника колонии.
– У меня несчастье, Александр Иванович.
– Я вас слушаю.
Полковнику Фёдорову лицо посетительницы показалось до боли знакомым, и он стал вспоминать, где же мог видеть он эту женщину раньше, и вдруг откуда-то из глубины памяти всплыло прошлое.
«Боже мой! – чуть было не воскликнул он. – Она! Светлана! Светка! Светик! Сколько же лет-то прошло?!»
– А вы почти не изменились, Александр Иванович, – грустно улыбнулась женщина, – только возмужали и побелели как лунь.
– Скорее не возмужал, а потолстел, – сам не зная зачем, пошутил Фёдоров. «А вот она точно не изменилась. Такая же, как и была, только немного вширь раздалась. И волосы, те чёрные волосы, которыми я когда-то любовался и наслаждался, уже тронуты сединой», – глядя на Светлану, подумал он.
– Вы совсем не изменились, Светлана… сколько же лет-то прошло с той поры?! – проговорил Фёдоров уже вслух.
– Много, Александр Иванович.
Несколько секунд они молчали и смотрели друг на друга. В памяти Фёдорова, как в старом чёрно-белом кино, закрутились кадры прошлого…
…В тот жаркий летний день новоиспечённые лейтенанты, в новенькой офицерской форме, после поздравления их начальником школы, в последний раз прошли торжественным маршем по родному плацу Рязанской высшей школы МВД СССР, а вечером лейтенант Фёдоров оказался в весёлой компании своих сокурсников, отмечавших со знакомыми девушками вступление в новую взрослую жизнь. В разгар веселья к Александру с неожиданной просьбой обратилась хозяйка квартиры Алла.
– Саша, моей подруге Светлане нужно уйти домой, но уже поздно и она боится идти по городу одна. Вы не смогли бы её проводить? – спросила она, указывая на одну из девушек.
– Конечно, – согласился тот.
– Вы меня только до такси проводите, и возвращайтесь, – обращаясь к Александру, попросила Светлана.
Такси долго не было, и девушка заметно волновалась.
– Саша, вы идите, – наконец-то предложила она, – вы из-за меня ушли от друзей, а у вас сегодня праздник.
– Да я тоже собирался уходить, и ваши проводы мне кстати. Так что не переживайте.
– Как долго нет такси! – виновато проговорила Светлана.
– А давайте пойдём пешком.
– Да что вы, Саша, я живу далеко.
– Ну и что? До утра времени много, а по дороге поймаем такси.
Они брели по ночным улицам города и разговаривали. Мимо них несколько раз проносились машины с зелёными огоньками, но о такси они уже не думали.
– Саша, а две звёздочки – это кто?
– Лейтенант.
– А три – капитан?
– Нет, три – это старший лейтенант, а капитан – четыре.
– Моя подруга в прошлом году вышла замуж за офицера, и они сейчас живут в Германии. Саша, а вас могут направить служить в Германию?
– Нет, меня направят служить в колонию, где отбывают наказание преступники.
– Боже мой, как страшно! – поёжилась то ли от слов Фёдорова, то ли от ночной прохлады Светлана.
Александр, спохватившись, снял с себя китель и набросил его на плечи девушки. Они ещё долго брели по городским улицам и наконец, пришли к дому Светланы.
– Вот и мой дом. Спасибо вам, Саша, что проводили меня. До свидания, – Светлана протянула руку.
Александр взял тёплую, нежную руку в свои ладони и их взгляды встретились. «Как же она хороша, – подумал он. – Неужели она сейчас уйдёт, и я её уже никогда не увижу?!»
– А можно я к вам как-нибудь в гости забегу? – несмело спросил он.
– Забегайте, Саша, – улыбнулась Светлана и назвала номер своей квартиры.
И Александр пришёл. Дома кроме Светланы была её мама. Она долго и, как показалось Александру, подозрительно рассматривала его, а затем предложила попить чаю. За чаем попросила его рассказать о себе, а выслушав, в свою очередь стала рассказывать и о своей жизни. Так Александр узнал, что маму Светланы, зовут Валентиной Викторовной, что она никогда не была замужем, и живут они с дочерью вдвоём. Сама она – врач, работает в одной из больниц города, и Светлана пошла по её стопам – учится в медицинском институте.
После этой встречи Александр ещё несколько раз приходил в их дом. А однажды, когда Валентина Викторовна была на ночном дежурстве, он купил цветы и стал поджидать Светлану у её подъезда. В этот день она возвратилась поздно, когда на город уже опустились сумерки. Увидев сидящего на лавочке Александра с букетом цветов, она смутилась.
– Саша, ты? Что же ты не предупредил меня что придёшь, я бы пораньше вернулась. Цветы?! Мне?! Спасибо! – взволнованно проговорила она, принимая букет.
Александр и сам в этот момент испытывал чувства сильного душевного волнения, его трясло словно при высокой температуре.
– Саша, ты замёрз или заболел, ты весь дрожишь. Пойдём ко мне, я тебя горячим чаем напою.
В прихожей квартиры Светлана потянулась к выключателю, но Александр придержал её руку.
– Не нужно включать свет, – шёпотом проговорил он. В темноте, он прижал девушку к себе и, почувствовав жаркое дыхание её губ, провалился в омут долгого и крепкого поцелуя…
В конце августа лейтенант Фёдоров убыл к месту прохождения службы – в одно из исправительных учреждений Коми АССР. Через месяц он получил от Светланы письмо. В письме она сообщала ему, что ждёт от него ребёнка и готова приехать к нему. Ответное письмо Александр написал не сразу. Он размышлял несколько дней, как лучше объяснить Светлане, почему им сейчас рано создавать семью и, в конце концов, написал ей об этом. Вскоре он был приглашён на междугородную телефонную станцию для разговора. В трубке трещало и щёлкало, но взволнованный голос Светланы был слышен хорошо.
– Саша, значит, мы тебе не нужны? – спросила она, услышав от Александра нежелание принять её.
– Пойми, нам сейчас даже жить будет негде, у нас здесь даже общежития нет, – оправдывался Александр. – Я живу по соседству с расконвоированными осуждёнными, ты понимаешь, что это такое?
– Саша, мы снимем комнату или даже угол, но зато будем вместе. Я брошу институт и устроюсь работать в больницу, хоть санитаркой.
– Света пойми, я живу в диком месте, чтобы сюда добраться, нужно от Воркуты ещё целый день ехать. Здесь нет ни хорошей больницы, ни нормального роддома, ни детских садов. Ничего здесь нет, а тебе нужно закончить институт. Я через год должен получить новое назначение, поближе к дому, и тогда мы с тобой поженимся.
– А пока я буду ходить с животом, да?!
– Ну, Светик, придумай что-нибудь. Твоя же мама – врач, да ты и сама учишься в медицинском, – неуверенно проговорил Александр. – Или хочешь, моя мама… она поможет… у неё есть знакомый врач… ведь месяц – это не поздно?
– Хорошо, – сквозь слёзы проговорила Светлана, – я всё поняла, пусть будет по-твоему; я сделаю аборт, и не буду тебя обременять ребёнком. Извини, что побеспокоила тебя этим звонком.
В телефонной трубке послышались короткие гудки…
… Александр Иванович достал сигарету, закурил.
– Вы позволите? – Светлана тоже достала пачку сигарет.
– Конечно, конечно, Светлана Владимировна, – полковник поспешно поднёс зажигалку к её сигарете.
– А вы, Александр Иванович, даже отчество моё не забыли, – улыбнулась женщина, прикуривая.
– Не забыл. После нашего расставания я часто вспоминал о тебе, Светлана.
– Лучше скажите «о вас», – произнесла она, тонкой струйкой выпуская сигаретный дым к потолку.
– Да, да, простите меня, Светлана Владимировна. Конечно же, о вас. Простите это моё неуместное и нахальное тыканье.
– Господи! Да я не о том! О вас – это обо мне и о сыне, нашем сыне, Александр, уж позволь тебя так называть.
– Так ты что, не сделала тогда аборта? – ошеломлённо посмотрел на неё полковник, тоже перейдя на «ты».
– Нет. Я не смогла.
– Почему же ты все эти годы молчала и не рассказала мне о сыне?
– Зачем? Ты же от нас отказался.
В кабинете наступила гнетущая тишина.
– Как его зовут? – наконец нарушил молчание Фёдоров, измяв в пепельнице окурок.
– Сергей. Сергей Владимирович.
– А почему же тогда Владимирович? – глупо улыбнулся Александр Иванович.
– По деду. Мужчин у нас в семье не было, – Светлана тоже затушила в пепельнице сигарету.
– Так ты что даже замуж не вышла?
– Официально нет.
Александр Иванович нажал на клавишу селекторной связи:
– Людмила Николаевна, сделайте, пожалуйста, два чая.
Вскоре вошла секретарь и поставила на стол два стакана чая в металлических подстаканниках, пододвинула сахарницу.
– Я вам, Александр Иванович, сегодня ещё нужна?
– Нет, Людмила Николаевна, идите домой, я здесь сам управлюсь. Мне вот ещё с посетительницей поговорить нужно.
Он выждал, когда за секретарём закрылась дверь, а затем спросил:
– И где сейчас Сергей?
– У вас в колонии, – сухо ответила Светлана Владимировна.
– Где?! – огорошено, переспросил полковник.
– У вас в колонии... сидит.
– Как в колонии?! Почему сидит?! За что?!
– За воровство; украл из квартиры своего знакомого парня видеомагнитофон.
Александр Иванович попытался достать из пачки новую сигарету, но руки его не слушались. Наконец он справился с волнением и вновь закурил. «Боже мой! У меня, оказывается, есть сын, и он – преступник! Вор! Боже мой! Глупее ситуацию трудно себе представить! – подумал он».
– Серёжа рос трудным мальчиком, – словно из-под земли донёсся до него голос Светланы. – Пропускал уроки, сбегал из дому. В десятом классе впервые употребил наркотики. Я его лечила у знакомых врачей, возила в Москву, где платила бешеные деньги, но всё оказалось напрасно. Он продолжал колоться стал всё тащить из дому и вдобавок приворовывать. Его поставили на учёт в инспекции по делам несовершеннолетних и в наркологической клинике. Затем эта кража видеомагнитофона, и вот результат, – Светлана Владимировна замолчала ненадолго, а затем продолжила. – Ему всегда не хватало мужского воспитания, поэтому и тянуло на улицу.
– Какой у него срок?
– Три года.
– У него сговор?
– Проникновение в жилище, – Светлана опустила голову.
– Ты где остановилась?
– Здесь, в местной гостинице.
Полковник покивал головой.
– Завтра утром позвони мне с КПП, я тебя встречу и провожу в комнату свиданий.
На следующий день утром полковник Фёдоров вызвал к себе осуждённого Малахова. В кабинет в сопровождении оперативного дежурного офицера вошёл среднего роста худощавый паренёк. Снял с себя головной убор и сложил за спиной руки.
– Гражданин начальник, осуждённый по статье 158 часть вторая, пункт «в» на срок три года лишения свободы Малахов Сергей, – представился он.
– Доложите мне о нём, – обратился начальник колонии к стоящему рядом с Малаховым офицеру.
– Осуждённый Малахов прибыл в учреждение предпоследним этапом. Распределён для проживания в пятый отряд. В следственном изоляторе зарекомендовал себя с отрицательной стороны. Имеет взыскания за нарушения режима содержания, груб, дерзок, склонен к употреблению наркотических средств…
– Всё, достаточно, – перебил дежурного Фёдоров, вглядываясь в лицо Малахова.
Откуда-то из глубины души, обдав огнём грудь, медленно подкатился к горлу ком. «Как же он похож на меня молодого. Отличается только стрижкой, и не хватает курсантской формы».
– За что вас осудили, Малахов? – задал вопрос начальник колонии.
– Я вам назвал свою статью, гражданин начальник.
– Я её слышал, а теперь хочу услышать от вас, что вы совершили.
– В приговоре всё написано.
– А сами вы не хотите мне рассказать?
– Нет. У меня с памятью плохо.
«Дерзок, – подумал Александр Иванович. – Другого за такой ответ уже в штрафной изолятор отправил бы. Ну, ничего – молод, молод».
– С памятью, говорите? А родителей-то своих помните? – полковник отвёл взгляд в сторону.
– А это важно?
– Вы обязаны отвечать на мои вопросы.
– Хорошо. Мать – врач, а отец был военным. Мать говорила, что он погиб в Афганистане.
«Надо же, – мысленно изумился Александр Иванович, – Светлана скрыла от сына мою подлость, спрятала её за ореолом погибшего героя-афганца. Какая же она всё-таки замечательная женщина!»
– Как относитесь к общественно-полезному труду?
– Какое это имеет значение в сложившейся обстановке?
– Работать нужно, чтобы освободиться условно-досрочно, вот какое значение. Малахов промолчал. Александр Иванович повернулся к дежурному: – Отведите его в комнату для свиданий, к нему мать приехала.
– Я её сюда не звал! – выкрикнул вдруг Малахов.
– Вы что, Малахов, не хотите повидаться с матерью?
– Нет, не хочу!
– Почему? За что-то обижаетесь на неё?
– Да.
– За что же?
– Я бы мог не сидеть. Нужно было со следователем договориться, а она не захотела.
– Ах ты, наглец! – вмиг побагровел полковник. – Ты воровал, а мать винишь? Когда воровал, о матери думал? О себе думал, о лёгких деньгах думал, о наркотиках думал, а не о матери! Она к тебе приехала, а ты… сопляк! Что ты в жизни видел?! Что пережил?! Твоя мать тебя одна воспитывала, а ты… если ещё раз услышу от тебя такое о матери… – Фёдоров со всей силы хрястнул кулаком по столу. – Не сметь так говорить о матери!
– Почему вы на меня кричите? – возмутился Малахов. – Какое вы имеете право?
Полковник с трудом взял себя в руки. Закурил и вновь обратился к дежурному:
– Отведите его в комнату свиданий.
«А парень упущен, – думал Фёдоров, когда дежурный с Малаховым вышли из его кабинета, – и в этом – моя вина! Но ничего, будем исправлять, будем исправлять и перевоспитывать».
Александр Иванович взял со стола личное дело Малахова и начал его изучать. «Так. Год рождения совпадает, лицом похож. Всё сходится, сомнений не осталось: Малахов – мой сын. Ага, вот и приговор: «…Именем Российской Федерации! – начал читать он. – Малахов Сергей Владимирович путём подбора ключей проник в квартиру по адресу…».
Александр Иванович отложил личное дело, поднялся из-за стола и заходил взад и вперёд по кабинету. Три шага в одну строну: «Путём подбора ключей… ты смотри, каков? – три шага в другую. – Проник в квартиру… что же тебе не хватало-то? – затем остановился, прошёл к рабочему столу, сел в кресло и вновь стал перелистывать страницы дела: – откуда совершил кражу видеомагнитофона», – всё, читать дальше у него не было никаких сил. Он закрыл дело и убрал его в сейф.
С трудом дождавшись вечера, Александр Иванович, перед уходом со службы, решил зайти в комнату свиданий. Прервав взмахом руки на полуслове доклад дежурного контролёра, Фёдоров зашёл в комнату к Малаховым. Сергей сидел за обеденным столом и ел привезённые матерью продукты. Его тонкая шея дёргалась в такт жующей челюсти. Светлана сидела рядом и с сочувствием смотрела на сына. Лежащие поверх коленей её руки от волнения слегка подрагивали, и чтобы скрыть это, она добела сцепила в замок тонкие с накрашенными ногтями пальцы.
«Как же ей тяжело! Хотя и старается не показывать этого, держится с достоинством, молодец! И ни разу о себе не напомнила. И сейчас не напомнила бы, кабы не постигшее её несчастье, если бы сын отбывал наказание в какой-нибудь другой колонии», – подумал Александр Иванович, глядя на Светлану Владимировну и Сергея.
Слово «сын» в сознании Фёдорова промелькнуло неосознанно, но с каким-то особым только ему понятным значением и смыслом. Ему всегда хотелось сына. Его жена, Нина Николаевна, большую часть своей жизни отдала педагогической работе. Их единственная дочь Евгения, как и мама, решила посвятить себя учительскому труду и поступила в педагогический институт, а сына, о котором он мечтал, они с женой так и не родили…
Увидев вошедшего начальника колонии, Малаховы встали.
– Сидите, сидите, – вежливо проговорил он. – Приятного аппетита. Как устроились? Не нужно ли чего?
– Спасибо, Александр Иванович, всё хорошо, – улыбнулась Светлана Владимировна.
– Я подписал вам трое суток, больше, к сожалению, не могу, закон не позволяет, – развёл он руками.
– Спасибо, не волнуйтесь, я завтра уеду домой, – проговорила Светлана Владимировна, – дела, знаете ли, работа опять же.
– Если возникнут какие проблемы, скажите контролёру, он мне доложит, – проговорил Фёдоров и направился к выходу.
В коридоре его окликнула вышедшая вслед за ним Светлана.
– Присмотри за сыном, Александр, – тихо проговорила она. – Помоги ему.
– Не волнуйся, – полковник слегка сжал ей руку. – Светлана, может быть тебе деньги нужны? Я имею в виду, деньги на обратный билет, – пояснил он, увидев вспыхнувший в её глазах недобрый блеск. – Скажи, я могу тебе чем-то помочь?
– У меня всё есть, не переживай; и деньги на билет у меня тоже есть. Спасибо за заботу.
– Прости меня, Светлана… прости, если можешь! – Александр Иванович развернулся и, не оглядываясь, пошёл по коридору. Но у двери всё же остановился, повернулся в сторону Светланы и посмотрел на неё долгим и пристальным взглядом, словно хотел запомнить её. Затем потупил взгляд и, как-то ссутулившись, неуклюже, шагнул за дверь.
…Дома он долго стоял на балконе, выкурив почти полпачки сигарет, а ночью не мог заснуть. Ворочался с боку на бок пока, наконец, не встал и не достал из аптечки сердечные капли. К нему подошла жена.
– Что с тобой, Саша? – встревожилась она.
– Да что-то сердце в последнее время пошаливать стало. Возраст, мать, напоминает о себе. Наверное, пора на пенсию уходить.