Когда я пришёл на практику кафе в "Молодёжное" я искренне удивился, как там всё было построено с работой. Никаких лишних движений всё чётко, что требуется то и на выдачу. Никаких заготовок на завтра если салат то свеже нашинкованный. Если колбаса ассорти, то только что порезанное без заветривания. Выложил на тарелку и на вынос без ожидания кому потребуется. А в наших советских ресторанах дело обстояло хуже, чем в столовых, которые делятся на категории, как и кафе. Только брали с пиджака, будь здоров. Через нарезку российского сыра, газету читать можно было, ну и что что тонко, зато много! И получается, что вместо положенных, допустим, на выходе 100 гр. накладывалось 70 гр. зато во множественном числе. Тонко не порежешь - навара не будет. Если бы эта инфа стала известна кому-либо от меня и мимо хозяина, то меня бы там и утопили в ванной для оттаивания минтая, сам, мол, случайно поскользнулся, а его предупреждали, соблюдай технику безопасности - несчастный случай как на стройке.
У меня, конечно, спросили о предпочтении, что мне интересно. Я не стал выделываться и сказал что пойду туда куда пошлёт партия. Меня направили в холодный цех посмотреть, как я научился шинковать овощи. Ну, руку-то я уже набил не хуже грузина из ресторана «Тбилиси». Всё что предложили, порезал высшим пилотажем с мелкой шинковкой разными формами. И самую мучительную для домохозяек процедуру с морковью проделал как самая крутая шинкорезка, тонко, а если посыпать сахарок так сок сам и потечёт морковным сиропом только успевай уминать со сметаной.
Но прежде чем так научится работать на скорость, основательно покромсал собственные пальцы, зато наука осталась на всю жизнь как ожог от клейма на коже. Даже в армии я картофель шинковал на руках быстрее любого воина, любил прихвастнуть мастерством. За что и поплатился, ночью дембеля разбудили и говорят, кромсаешь ты её красиво, а сейчас покажи, как ты её жаришь. Но это продолжалось недолго, скоро я уехал на точку подальше от этих прожорливых демонов.
Когда случались в кафе юбилеи, свадьбы, корпоративы, то заведующая, меня чуть ли не слёзно просила.
— Серёжечка надо поработать в вечернюю смену боюсь, девочки не справятся. Зато домой поедешь с полными сумками.
Ну, как отказать ради такой взятки!
Между прочим когда «юбиляры» слишком прикладывались то вино, водка, коньяк, бутылка туда, бутылка сюда не поддавались учёту. Если народ рассчитывал всё сожрать, и выпить, то запас сверху был вполне ощутимым, и не было разговоров, если бы я попросил себе пузырь Посольской водки «на память». Но бывали случаи и скупердяйства, когда специальный человек не пил алкоголь и пересчитывал, тварь такая, все бутылки, чтобы что-то налево не упёрли. Но ведь из бутылки можно было, и перелить в другую тару об этом этот шпион, кажется, не догадывался.
Мы одного такого придирчивого закрыли в холодильнике, когда он полез пересчитывать, что ещё не съели. Дверь каким-то странным образом захлопнулась, и остался товарищ в кромешной темноте. Ну, покуковал часик, зато бодибилдером стал, перекладывая ящики с места на место. А мы затарились прекраснейшим румынским вином. Жаль хрустальные бутылки мы так и не скомуниздили пришлось переливать в свою тару из-под водки. В той компании оказался ещё один такой деятель. Он был принимающей стороной, а тот, кого закрыли в холодильнике, был выдающим. И всё у них было по спискам. 50 бутылок румынского вина, 50 болгарского коньяка «Солнечный берег» и чтобы всё сошлось по ячейкам в ящиках.
Выдававшего алкоголь «спасли» от заморозки «случайно», зайдя по срочной надобности по делу в холодильник. И немая сцена, а вы тут собственно что делаете?
Окоченевшему дали выпить коньяку от чего его глаза потеплели и загорелись жизнью.
— Ну как же вы так, поосторожнее надо, это же холодильник, а не финская сауна!
И тут он выдаёт.
— Не знаю как с ними бороться, разговаривают по ночам спать не дают, я уж два раза их главного на лопатки укладывал ни фига не действует.
— Кого?
— Да тараканов! — и расплывается в идиотской улыбке. — А как у вас насчёт тараканов?
— Лично у меня, — говорю, — ни как.
— И что же делать?
— Какие-то мужики пошли слабые, чуть выпил и поплыл с идиотскими фантазиями, тараканы у него разговаривают, — сказала завгарманже глядя на окосевшего мужика. — Мой-то хлопнет пол стакана водки заберётся на меня и пашет и пашет, а этому я бы даже комбайн не доверила.
Однажды вечером к нам по договорённости нагрянули полковники без подполковников. Одного полковника произвели в генералы, и дядька решил это дело отпраздновать, а где как не у нас. Помнится, смотрел я советские фильмы, где гитлеровские офицеры скакали на стульях в честь своего фюрера вокруг стола. То же самое случилось и у нас только круче.
Офицеры для этого ритуала принесли с собой шашки. Когда горнист сыграл на своём инструменте, на его зов выскочили все, кто был на кухне и в подсобках. Вот это было зрелище! Пьяные полковники с криками — ура, подняли новоявленного генерала и пересадили на припасённое заранее кресло по форме напоминающее трон прямо на праздничный стол. И усевшись на стулья стали скакать с криками ура вокруг него на стульях левой рукой удерживая на весу сами стулья, а правой рукой махая шашками над головами. Сделав примерно два круга, скакуны разбежались по своим местам и, подняв бокалы с водкой, заорали приветствие.
Дальше случилось то, чего так со страхом ожидали официантки. Пьяные полковники одна морда шире другой полезли к ним обниматься и приглашать танцевать. Если бы они пришли со своими барышнями, всё бы обошлось, а тут дорвавшись до свободы от своих половинок, они стали распускать руки. Один забежал ко мне в холодный цех, где я готовил закуски, и стал искать по холодильникам себе барышню, сбрасывая со стола на пол тарелки со снедью. Разозлившись, я схватился за огромный нож, которым я обычно рубил рыбам головы и пригрозил им этому солдафону чтобы он убирался с кухни, на что он прибежал с шашкой и стал трясти ею передо мной. Но видимо сам был он ещё не настолько пьян, чтобы рубануть ею меня, а больше покуражится, чем решится на что-то более серьёзное. Помахав оружием, наш черкес удалился, прихватив тарелку с нарезанной колбасой. Потом приехала заведующая и устроила разгон всему офицерству, после чего они встали на задние лапки и стали извиняться. Генерала никто не слушал когда он кричал чтобы все успокоились, больше того откровенно посылали куда подальше.
— В следующий раз пусть приходят со своими бабами, — говорила заведующая, охая на учинённый разгром.
Я тогда не постеснялся и упёр пять бутылок грузинского юбилейного коньяка. Старший брат Пётр, когда увидел у меня такое богатство, долго чесал макушку.
— Ты что обалдел, все деньги спускать в такое дорогое пойло. Лучше бы мамане что купил!
Петро был знаток всех «рыбных» злачных мест, где можно было купить на праздник из-под стола хороший и качественный алкоголь, и поэтому очень удивился при виде моих бутылок. Никому он их не показывал и употреблял по рюмочке в обмен, что теперь я у него самый любимый братан в мире, в обход среднего брата Володи. Но всё равно как мне кажется, пили-то они коньяк вместе и тайком от матери. А кому из них я был любимей вопрос оставался открытым, но этот коньяк мне так и не достался. Куда Пётр бутылки заныкал я так и не понял, рыская в поисках по всей квартире но запах всё-таки витал, не указывая на точное место присутствия.
— Ну, так и надо было мне дураку, — сердился я на себя.
Оказалось он хранил их на кухне за батареей, над которой я устроил теплички по выращиванию ананасов, которые так и не попробовал, ибо эти недоразвитые лбы срезали их недозревшими. Если бы знать про этот клад раньше. Пустые бутылки куда-то уносились, чтобы не беспокоить мамины нервы, так что до последнего рокового дня она ни о чём не догадывалась. Но так случилось, что Петро пригласил по случаю последней початой бутылки своего приятеля с третьего этажа такого же алкоголика-любителя, как и он сам Толика Ручина и тоже очкарика. Расположились они в ванной комнате типа «мы печатаем фотографии» гоняя на всякий случай проигрыватель пластинок. На тот момент пришла с работы мама и крутилась на кухне. Она по обыкновению хотела зайти в ванную и, постучав, сказала, чтобы ей выдали ведро с лентяйкой. Выдали, но дверь закрыть забыли идиоты! Подтерев пол, мама дёрнула дверь ванной комнаты на себя и увидела наклюкавшихся "фотографов", которые спали на стульях. Она сходила на третий этаж и настучала Толькиной матери, мол, так и так "бери свово пьяницу и тащи домой!"
Ну, Петра-то она потом отхаживала мокрым скрученным полотенцем, на что этот здоровый лоб только щурился приговаривая.
- Вот так с нами надо маманя, вот так, построже!