От заводской столовки до шеф бренд повара ресторана «Меч и Стрелы»
Зима, не помню какой месяц, но то, что тогда случился жуткий дубак помню точно. Раньше морозы были такие жёсткие что краска отваливалась от трамваев кусками и ездили они до оттепели как плюгавые. После очередной теоретической накачки послали меня проходить практику в ресторан «Старая крепость» откуда я сбежал и больше не возвращался.
Чёрный вход был расположен, как это часто бывает со стороны двора. Но сразу я не мог его найти потому, как предполагалось это будет солидная дверь, а тут смотрю какая-то неприметная грязная дверушка и вся замороженная. Заведующей ресторана мой директор учебки позвонила накануне и меня должны были ждать в конкретное время, а я то время пропустил, занимаясь розыском заветной двери среди помоечных ящиков и прочего мусора, который по всей вероятности не вывозился с осени. В общем, по моему предположению грязная дверушка была именно той, куда мне и надо было, потому что другие были заперты. Еле открыв ту примороженную дверушку, я увидел вместо ступенек настоящую ледяную катушку, а в глубине чёрной пропасти ни единого огонька только идущий снизу белый пар и характерный для столовок запах вчерашних мослов.
Я долго стоял над катушкой и соображал, стоит ли мне туда спускаться. Вдруг внизу открылась дверь с выбросом бурлящего в пару света, и кто-то громко крикнул кашляющим голосом.
— Закрой дверь не видишь, сквозит.
— А ресторан здесь?
— А тебе зачем, сюда вход через парадное.
— Я практикант на практику.
— Ну, спускайся только осторожней сбоку верёвка на гвоздях. Дворник-то забухал, и ступени заплыли льдом. Только не расшибись.
— А что через парадное нельзя?
— Нет. Гигиену соблюдаем.
— Странно, — подумал я, — тут можно, там нельзя.
Расставляя ноги как краб я стал пробовать спускаться вниз но не проделав и трёх шагов и даже не найдя на стене верёвку сорвался и понёсся вниз. Клубы пара поглотили меня, и я пропал в белом аду. Вдруг я почувствовал удар, и кто-то свалился на меня сверху и мы выкатились как с чёртового трамплина в коридор подсобного помещения, где остановились и замерли.
— Ты там живой? — спросил голос сверху.
Я открыл глаза и увидел надомной чьё-то лицо с дурным запахом изо рта и с папиросой в гнилых зубах. Затаив дыхание я прекратил, таким образом, доступ зловонного дыхания и попытался как-то освободиться от тяжёлого груза, лежащего на мне.
— Ты кто? Ты что оглох? Головкой ударился?
Я попытался вывернуться, из-под человека, который, наконец, понял, что от него нужно и сам поднялся с меня. Я лежал на спине и смотрел на небольшого роста человека и не мог понять толи это женщина, толи мужчина.
— Ну что развалился, как барин вставай, коли приехал. Я заведующая зови Зинаидой… Порфирьевной, если сможешь. Какой стаж практики?
— У вас второй раз, первый в семнадцатой столовой на Генеральской, неделю отбывал.
— В институте Электросбережения что ли?
— Ага.
— А как зовут-то тебя? — спросила Зинаида Порфирьевна.
— Серж... Дундолин, — ответил я.
Оказалось, это была встречающая сторона, которая забеспокоилась отсутствием практиканта и решила проверить, а не расшибся ли он, сорвавшись с ледяной горной вершины. Я поднялся, потирая ушибленные бока и сел на ящик в голове шумело, видимо я крепко приложился головой о ледяную лестницу.
— Сеня дай ему коньяку что ли, — сказала заведующая.
Мужик в чёрном халате тот час убежал куда-то вдаль по кривоколенному коридору.
— В курсе, чем занимаемся?
— Коньяк пьёте, — попробовал пошутить я.
— Шутишь, значит живой.
Прибежал Сеня с бутылкой початого коньяка «Солнечный берег».
— В стакане надо было, а то молодой человек подумает, что мы его споить хотим.
— Так я мигом.
— Стой куда, дай ему пусть из горлышка глотнёт, чтоб дёсны не болели.
Сеня отвинтил винтовую крышку и протянул мне бутылку я взял её и понюхал.
— Пей, чего нюхаешь, не отрава, на клопах, — засмеялась заведующая, — Сеня ты ему покажи, где раздевалка, дай халат, на полчаса он твой. Всё, я у себя.
И виляя грузными бёдрами, пошла от нас.
— Ну что держишь чакушку, пей, а то у меня самого с утра органные трубы горят, — сказал Сеня, присаживаясь рядом на ящик.
Я обтёр края горлышка рукавом и сделал долгий затяжной глоток.
— Студент ты что! — остановил меня Сеня.
— А что, — оторвался я от бутылки и посмотрел на Сеню, — а ты думаешь что один такой больной?
И приложился снова.
— Студент! — гикнул на меня Сеня жалостливым голосом.
Я отдал ему бутылку, и он стал пить мелкими глотками.
— Всё остальное кондитерам, — сказал он.
В бутылке оставалось три пальца.
Я взял у него бутылку и выпил то, что осталось.
— Ну, ты молодец студент, — заулыбался Сеня.
Он отвёл меня в раздевалку, показал мой шкафчик и принёс белый халат с белым лоскутом накрахмаленной ткани, из которой я ловко соорудил себе высокий поварской колпак.
— Ну, студент, — подивился Сеня моему умению.
— А ты как думал, могём! Пошли на экскурсию, закусить бы надо.
— Ну, студент, молодец, начинаешь с самого главного! Соображаешь!
Сеня сопроводил меня в холодный цех, где нас покормили салатом. Потом мы отправились по всёй кухне, где я, вооружившись ложкой, пробовал то, что готовили повара.
— Сеня, а это кто? — спросила грузчика повариха горячего цеха, пока я ковырялся вилкой в жаренном эскалопе.
— Ты с ним лучше не спорь Народный контроль, — пошутил Сеня.
— Молодой какой-то.
— Зато серьёзный, целый счётный институт закончил... — сказал ей Сеня и впал в дремоту от ударившего в голову коньяка.
Заведующая нашла нас в кондитерском цехе, где я пил кофе с пирожками, а Сеня прислонясь к стенке похрапывал.
— Ну что наелись? — спросила она и проследив по моему застекленевшему взгляду до голых ног кондитеров сказала. — Куда зыришь мальчишечка, уж не мечтаешь ли кому-нибудь здесь вдундолить, а, Дундолин?
— Зинуль у нас полный штиль и никакой качки, — сказал тот час проснувшийся Сеня.
— Ну как тебе не стыдно, уже парня споил, где бутылка? — спросила она.
— Зинуль Серёга патологически не может пить, он убеждённый трезвенник, еле заставил полечиться, а бутылка скользкая оказалась.
— Ага, выскользнула из рук и всё тебе в рот и вылилось.
— А я не отрицаю. Хорошо, что застряла в зубах, а то бы сейчас оплакивали...
Сеня театрально всхлипнул.
Заведующая посмотрела на Сеню с горечью и, взяв меня за рукав, потянула за собой в подсобку, где для меня была приготовлена работа.
— Серёг, ты прости, — сказал устало вслед Сеня, — может, уже не увидимся. Помяни меня там…
— Вот чучело, нет, мужик-то он работящий, но пьёт как сучий сын. Родственник он мне, муж сестры. Давно бы выгнала да кто сюда пойдёт работать. Он один по ледяной горке всё спустит вниз, ни одной баночки не расколет вот и держу. Вот в углу сливы, подгнившие в ящиках, с четвёртой базы привезли задарма, ты их перекрути на повидло, сахар в кладовке, научили или показать.
— Да знаю...
— Там десять ящиков, баки в мойке. Перекрутишь и в холодильник. Такое тебе на сегодня задание. Смотри руки не перекрути, пользуйся толкушкой. Завтра на работу вовремя, ещё обещали привезти яблок.
— А что я только и буду яблоки на повидло переводить? — спросил я.
— А какой от тебя толк ты же ничего не умеешь, а учить тебя у поваров времени нет, работать надо!
От такого разговора мне сразу как-то расхотелось крутить проклятое гнильё, и я стал, искал повод, чтобы смыться, но заведующая попросила у Сени ключи от раздевалки, видимо уже предвидя мой скорый побег, и положила их себе в карман.
Когда я одолел первый ящик, то пожаловался что в гнилье много червей.
— Это белок да кто их там будет разглядывать, всё сварится и будет вкусная начинка. Пирожки с повидлом в булочной покупаешь?
— Бывает.
— Ну, вот и у нас такие же будут. Ладно, служи Дундолин!
Дожив до конца смены, я переоделся и с радостной улыбкой вышел через парадную дверь, через которую оказывается, все наши повара заходили и выходили. Зачем меня надо было заставлять спускаться по ледяной горке, мне было непонятно и досадно. Больше я в этот ресторан не ходил.
— Ну, там мало кто приживается, устроили гадюшник, — согласилась со мной мой директор учебки.
— А зачем послали? — удивился я.
— А нас план рассылки от министерства чтобы учились и смотрели кто, где и как работает. Завтра пойдёшь в кафе «Молодёжное» во Дворце Молодёжи. Место хорошее, будешь работать в мясном цехе, коллектив хороший и заведующая моя подруга. Я ещё с утра с ней договорилась, знала наперёд, что в ресторане ты всё равно не останешься, зато у меня галочка, что посылали практиканта. А ты молодец, что не сбежал со смены и отработал до конца.
— Знала бы она почему…