Джервейс Фен, профессор английского языка и литературы в Оксфордском университете, вернувшись с обеда в «Джордже» в один морозный февральский вечер, застал в своих комнатах ожидавшую его Энн Каргилл. Это была спокойная, миловидная девушка, если не самая умная, то самая приятная из тех немногих выпускников, которых он лично консультировал.
- Рад вашему возвращению, - сказал он. Отец Энн недавно скончался, и ей дали отпуск на первые несколько недель семестра, чтобы она могла справиться с ситуацией и её последствиями.
- Я к вам не по делу, - призналась она. – Ну, не совсем по делу. Я – я вот тут подумала – может, вы сможете помочь мне в одном личном вопросе.
- Но у вас есть личный наставник... – Начал Фен, потом вспомнил, кто у Энн личный наставник. – А, ну да, - сказал он. – Понятное дело... Сейчас я налью нам что-нибудь выпить, и вы мне всё расскажете.
- Я, кажется, уже успела наделать глупостей, – начала Энн, когда они удобно устроились с бокалами в руках. – Ну, в общем... Не знаю, знаете ли вы что-то о моей семье, но моя мать умерла несколько лет назад. Я – единственный ребёнок, а мой отец... Ну, на данный момент самое важное про него – то, что он обожает драгоценности. Это не его бизнес, а хобби.
И вот два или три месяца назад он потратил огромную сумму – по моему, чуть ли не три четверти всего капитала – на покупку алмаза, который его очаровал: огромный, практически безупречный камень.
В начале этого года папа запер наш дом в Эбингдоне – на каникулах я живу в своей квартире в городе, его так больше устраивало – и полетел по делам в Австралию. Он не взял алмаз с собой. Оставил дома...
Фен приподнял брови.
- Я вас понимаю, но он там был в не меньшей безопасности, чем в банке. Когда папа начал собирать драгоценности, он максимально обезопасил свой кабинет от ограблений, по самой дорогой смете. Есть только один набор ключей к двери и к сейфу, и, уезжая в Австралию, он оставил их мистеру Споттисвуду, своему стряпчему.
Энн глубоко вдохнула.
- И затем он... он погиб. В аварии на улицах Сидни... Я... Я отправилась в Эбингдон, когда получила телеграмму, погуляла немного по дому и территории. Вспоминала прошлое. Именно тогда я увидела мистера Споттисвуда, стряпчего – он отъезжал от дома.
По-моему, он меня не заметил. Я окликнула его, но он не остановился. И, конечно, будучи папиным душеприказчиком, он имел все права быть там. Но мне никогда не нравился мистер Споттисвуд...
Энн заёрзала на стуле.
- Я практически уверена, – добавила она, – что он был мошенником. – И после короткой паузы продолжила: - У меня нет тому доказательств, и вы не обязаны верить моим словам. Я говорю об этом, потому что это одна из причин, заставивших меня обратиться к вам. Мистер Споттисвуд...
- Вы сказали, он «был» мошенником.
- Да, это следующее событие. Мистер Споттисвуд мёртв. Он внезапно скончался три недели назад, вскоре после того, как я увидела его в Эбингдоне, от сердечного приступа. А на этой стадии он ещё не получил официального утверждения завещания папы.
Ну и далее, мой дядя Хэрри, который сейчас является моим законным опекуном, стал управляющим поместья от моего лица. Другими словами, сперва мистер Споттисвуд имел ключи к папиному кабинету, а сейчас они у дяди Хэрри.
- А дядя Хэрри тоже нечестный человек?
Энн заёрзала ещё активнее.
- Наверное, это выглядит так, будто у меня жуткий невроз, мания преследования, нечто в этом духе, но – да, честно говоря, я ему не доверяю. Хотя он не такой нечестный, каким был мистер Споттисвуд. Дядя Хэрри – милый, сентиментальный, неуклюжий мошенник, таких рано ли поздно прижимают к ногтю.
- В таком случае, будем надеяться, именно он похитил алмаз вашего отца, а не мистер Споттисвуд, – быстро сказал Фен. – Я так понимаю, речь идёт именно о похищении?
- Я понимаю, что веду себя, как сумасшедшая, и мы, вероятно, обнаружим алмаз в сейфе, куда его и поместил отец. Но – послушайте, профессор Фен: мы с дядей Хэрри встречаемся завтра в доме, чтобы отпереть кабинет и... ну, осмотреть, что там имеется. Он был в Америке, приехал только пять дней назад, так что раньше такой возможности не было. Мне бы хотелось, чтобы со мной кто-то был.
Фен кивнул. – Поеду с вами. – Он давно знал Энн Каргилл, и, хотя её рассуждения по поводу «Беовулфа» или поэзии Драйдена иногда смущали его, он понимал, что девушка далеко не глупа.
Дядя Хэрри оказался крупным, дружелюбным мужчиной цветущего вида, одетым в клетчатый костюм с чёрной траурной лентой. Как и его племянница, он объявился на следующее утро в Эбингдон хаусе в сопровождении компаньона.
- Хамблби! – с удовольствием приветствовал его Фен.
- О-хо-хо, – заметил инспектор Хамблби из Скотленд ярда, пожимая Фену руку. – Вы-то что здесь делаете?
- Ищу алмаз, - сказал Фен. – Мисс Каргилл – моя ученица... Энн, это инспектор Хамблби.
- Мы все ищем алмаз, – сказал дядя Хэрри. – И, судя по тому, что вчера сказал мне инспектор, мы, по-видимому, не найдём его.
- 20 000 фунтов, - сказал Хамблби. - Примерно столько средний перекупщик крупного товара заплатит за алмаз вроде того, какой был у вашего отца, мисс Каргилл. И именно 20 000 фунтов исполнители завещания мистера Споттисвуда нашли в тайнике в его доме после смерти. Будучи честными людьми, они пришли к нам в Ярд и рассказали об этом. Мы уже две недели заняты этим делом, и до сих пор не выяснили, откуда взялись деньги. Явно не из законных источников.
Но приобретение алмаза вашим отцом тайной отнюдь не являлось, про его смерть писали газеты, а его имя было в списке клиентов мистера Споттисвуда. Разумеется, мы сопоставили эти сведения, вчера я обсудил это с вашим дядей, и он весьма любезно пригласил меня сюда – разумеется, если вы не возражаете...
- Нет, конечно, - сказала Энн.
- Так что, - закончил Хамблби, - мы сейчас увидим то, что увидим.
Энн пояснила, что раз или два в неделю приходила женщина вытирать пыль, но в кабинет ей не было допуска, так что там будет грязно. Как оно и оказалось.
Когда дядя Хэрри справился с хитроумными замками, распахнул дверь кабинета и включил свет (комната была погружена в темноту, окна закрыты прочными стальными ставнями), они увидели, что на мебели, полированном полу, повсюду лежала нетронутым слоем пятимесячная пыль.
Кроме того, в кабинете было холодно. Пока дядя Хэрри возился с сейфом, Энн включила большой электрический камин и встала рядом, грея руки. Вскоре Фен, который всматривался в их следы, оставленные на пыльном полу, поднял голову и принюхался.
- Ничего не горит? – подозрительно спросил он.
Все принюхались.
- Я не чувствую никакого запаха, – сказала Энн.
- Я тоже, – сказал Хамблби.
- И я, – сказал дядя Хэрри, приостанавливая свои манипуляции, и печально добавил: - Но я уже много лет не чувствую запахов.
Фен пожал плечами.
- Ошибся, – сказал он. Хотя об ошибке нельзя было говорить, так как он и сам не почувствовал запах палёного. Он перехватил взгляд Хамблби. – Собака, - подчёркнуто заметил он, - ночью.
Хамблби нахмурился. – Собака?
- Эврика! – ошибочно воскликнул дядя Хэрри; на самом деле он всего лишь сумел открыть дверь сейфа. В следующий момент он распрямился, держа в руке красивую коробочку для ювелирных изделий. – Это и есть...
- Да-да, - сказала Энн. – Открывайте, пожалуйста.
Дядя Хэрри открыл коробочку. Она была пуста.
- А камень не может быть где-нибудь в другом месте? – поинтересовался Хамблби.
- Нет, - решительно помотала головой Энн. – Я была с отцом перед его отъездом, он положил его сюда.
Дядя Хэрри проворчал: - Вот вам и объяснение споттисвудовским двадцати тысячам фунтов.
Но Фен был явно не согласен.
- Нет, - сказал он, - инсуффлятор.
- Прошу прощения?
- Инсуффлятор. Например, такая штучка с резиновой грушей, которой пользуются парикмахеры для распыления пудры на подбородок. А пыль, по сути, легко найти. Понадобится немного времени и тщания, но готов держать пари, за 24 часа можно заново покрыть пылью всю комнату.
В глазах дяди Хэрри появился злобный блеск.
- И к чему это вы ведёте? – медленно проговорил он.
- Я веду к тому, что вы вполне могли прикрыть свои следы после того, как украли алмаз. Я полагаю, вы украли его вчера, после того, как узнали от Хамблби о тайнике Споттисвуда. По моему предположению, это деньги, собранные шантажом за много лет. Они натолкнули вас на мысль, как отвести вину от себя. Ну а почему Споттисвуд не обставил вас – может быть, просто потому, что не знал, как продать такой заметный камень.
- Вы с ума сошли, - убеждённо заявил дядя Хэрри. – послушайте, сэр: пусть я и мог украсть алмаз и затем покрыть следы этим – инсуффлятором, чтоб его, но почему вы решили, что я так и сделал? Где свидетельства, вы, где доказательства?
- Собака в рассказе про Шерлока Холмса, - сказал Фен, - ночью не лаяла, и это было странно.
- Собака?
- Как этот электрический камин, – пояснил Фен. – Когда его впервые включили, не стало пахнуть горелым. Но запах должен был появиться, если бы камин собирал пыль как минимум в течение трёх недель со смерти Споттисвуда. Спросите у любой хозяйки. Ergo, камин недавно включали.
Так что, боюсь, мистер Каргилл, это указывает на вас...