Предыдущая часть http://proza.ru/2020/11/24/1603
Путь до Вязьмы в разговорах о том о сём оказался недлинным, и на княжеский двор приехали засветло.
Вся дворня и князь Иван Святославович, брат Юрия вышли к дружине с поклоном.
- Брат, дорогой! Уж заждались! Баня натоплена, на поварне жар такой, что дух по всей Вязьме стоит. С утра жарят – варят тьму кушаньев, а вас все нет. Забеспокоился, вот племянника послал за вами.
- Ты мой брат, не одну чарку на пирах выпили, не одну голову врагов с плеч снесли, только племянника твоего я впервые вижу. Объясни, что за племянник у нас с тобой выискался. Кто он? Чей сын?
- Да седьмая вода на киселе. У нас общий предок великий Ростислав Мстиславович Смоленский. Мы от сына его Давида род свой ведем, а он от его старшего брата его Рюрика. Его прапрадед князь Вяземский Константин Федорович нашему прадеду Александру Глебовичу Смоленскому то ли в пятиюродные братья записан, то ли еще как. В общем, его отец, по смерти которого ты меня княжить в Вязьму поставил, нам с тобой в седьмой степени родства братом приходится. Стало быть, он мне племянник.- И князь широко улыбнулся.
-Больно шустер племянничек. Отпусти-ка его со мной на Москву.
-Ну, сейчас в баньку, потом за столом и поговорим.
Дворня сновала с поручениями по двору, распределяя желанных гостей по многочисленным комнатам дворца. В этой суете все как-то забыли про Беркес. Коней из повозки выпрягли и увели в конюшню, а повозка так и осталась стоять перед дверьми конюшни.
Гостей после бани повели в горницу. Столы ломились от кушаний и вин.
-Как долго собираешься побыть князь? Завтра на охоту поедем, я уже и …- Иван Святославович не успел договорить. Юрий, к явному не сожалению дружины, его резко прервал:
-Едем, как только рассветет.
-Помилуй, князь, но ведь надо ладьи подготовить, я, конечно, дал распоряжение, но не думаю, что они готовы отплыть на Москву.
- А кто тебе сказал, что я на кораблях поплыву? Лесом поедем. Лесом до Москвы семь дней ехать, а на корабле полтора месяца плыть, и то, если повезет.
После этой фразы в горнице стало настолько тихо, что залетевший в горницу комар, смог исполнить свою партию в полной тишине и при полном внимании присутствующих.
-Князь, дорога, конечно, через лес прорублена, но даже Василий, князь Московский к Витовту по ней пять лет назад не рискнул ехать.
- Нет времени, чтобы водным путем плыть.- Князь Смоленский знал, что разговор с Василием не будет простым. Софья Витовна в сложных отношениях с отцом, и ему, Юрию, это на руку. Вот только на Москву надо как можно скорее попасть.
-А что там за страсти? Разбойники? Так мне с такой дружиной сам черт не страшен.- Он посмотрел на свою бравую дружину, вовсю налегающую на снедь.
-Разбойники может и не страшны, государь, вот черти там точно водятся. Видишь ли, лет десять назад по ней купцы без опаски ездили. Ну, разбойнички, знамо дело, по мелочи пошаливали. Купцы объединялись, охрану нанимали. Но потом как-то там убили девицу, дочь купца можайского. С тех пор все и началось. Говорят, она прокляла и разбойников и лес. Видимо, ведьмой она была. Начались там дела непонятные, на ночь пересказывать не буду. Да и не верю и в эти россказни.
-А вот и дай мне в помощь своего племянника, он медведя не испугался, думаю, и с чертями справится. – Князь Юрий громко в полной тишине рассмеялся.
-Ну, что Симеон, поедешь? Ты хотел на службу к Князю Московскому поступить, - спросил молодца, князь Вяземский, - вот Юрий Святославович за тебя и поручится.
-Поеду, мне сон был. Собачья лапа...-с воодушевлением начал молодой человек.
-А его надо спрашивать? – Возразил Юрий, - Молод еще, чтобы его мнение учитывать. Поедет и все тут.
В этот момент, под скатертью что-то теплое прикоснулось к ногам князя. Юрий вздрогнул от неожиданности. На его колено легла черная мохнатая собачья лапа. У Юрия все похолодело внутри. На второе колено легла вторая лапа с браслетом, тем самым с рубином, украшенным сканью и резьбой из моржовой кости, изображающей борьбу орла с крылатым драконом. Уф!!! Беркес, переметчица, в собаку обернулась. Проголодалась, забыли про неё.
- Слышишь? – Обратился Юрий к прислуживающему за столом бойкому парню, – собери–ка поесть и отнеси в повозку, что у конюшни стоит. И Юрий с готовностью вскочил, чувствуя свою вину перед Беркес, сам взял из рук парня поднос с жареным поросенком, поставил на стол и стал на него ставить меды в глиняных кувшинах, холодцы в блюдах и пироги. Наложил на поднос столько, что и не унести. Небрежно махнул рукой, и двое слуг понесли поднос к выходу.
-Всем сейчас спать, выезжаем затемно. – С этими словами Юрий поднялся, поклонился гостеприимным хозяевам и направился в горницу, где ему уже стелили постели и взбивали подушки ладные молодые горничные.
Согнувшись, что называется, в три погибели, двое парней принесли поднос и поставили в повозку, еле пропихнув его в узкую дверцу, за которой была кромешная темнота. Даже сопровождающий их слуга с факелом не смог ничего рассмотреть внутри. Но когда один из слуг потянулся, чтобы стащить аппетитную ножку гуся, над подносом загорелись два хищных глаза и раздался такой рык, что вся троица со страхом убежала от повозки.
Утром, едва забрезжил рассвет, дружина стала паковать провизию в дорогу, её надавали столько, что пришлось для неё телегу отдельно брать. Еще купец из-за реки прибежал, упросил с собой в Москву взять.
-Не боишься? Мы через ведьмин лес едем,- спросил Юрий.
-А я молебен у батюшки заказал, он со мной пришел, - и совсем доверительно тихо,- я вам полезен буду, у меня в Москве дом не хуже, чем у нашего князя. На постой приглашаю.
-Зачем мне твой дом? У меня дочь в Звенигороде. А от Звенигорода до Москвы, рукой подать.
-Дочь ваша с мужем сейчас в Галиче. У меня и тропка к князю протоптана, я его жене безделушки и притирки всякие фряжские везу.
-Ну, молебен, нам точно не помешает. Тропка мне твоя не нужна, я все-таки сватом Василию прихожусь.
- Не захочет Софья Витовтовна, к нему и папу римского не пустят.
-Да, ладно. Когда это бабы в государевы дела лезли, - возразил Юрий, но про себя подумал, что дрязги в семье Витовта могут сыграть ему на руку.
Молебен отслужили наспех и успели выехать еще до рассвета. Лес дышал жизнью и не предвещал ничего тревожного. Дорога выстлана бревнами, солнце, пробивающееся сквозь листву, птицы горланят вовсю. Так и проехали до поры пока сумерничать не начало.
Юрий дал сигнал искать место для лагеря. Расположились недалеко от ручья на поляне. Разожгли костры.
-Князь, не вели коней распрягать.
-В чем дело Симеон? Да что-то мне не нравится поведение животных.
-А что не так?
-Сейчас к ручью ходили, лоси по лесу мечутся, странно это.
-Ну, хорошо, не распрягайте. Но мне кажется, все спокойно, тихо кругом.
-Слишком тихо князь. Тишина такая, что думается, что мы оглохли все - ни звука.
И этот момент лошадь, мирно пасущаяся неподалеку, взвилась на дыбы. Еле от неё князь увернулся.
-Что это, Симеон?
-Смотри в небо, князь.
Юрий поднял глаза к небу. Над лагерем кружила стая летучих мышей огромного размера с размахом крыльев в полсажени. С наступлением темноты они стали пикировать на лошадей, впиваясь в их крупы, причиняя лошадям невообразимую боль. Людей они боялись и близко не подлетали. Лошади от боли стали метаться по поляне, опрокидывая все вокруг. Туча стрел из луков и самострелов выпущенная в этих тварей не помогла.
Симеон забрался на телегу и зычным голосом приказал лошадей гонять по кругу вокруг поляны. Он заметил, что летучие твари нападали только на стоящих лошадей. Так их и вьючили на ходу тем, что успели снять. Через полчаса вся дружина выехала на дорогу, сопровождаемая шуршанием бесчисленного числа кожистых крыльев ночных упырей. Ночной путь не предвещал ничего хорошего. Кто знает, какие еще сюрпризы еще заготовил им ведьмин лес?
Устали и путники и лошади. Наконец, впереди забрезжил свет.
-Что это Симеон? До рассвета еще далеко.
-Сам не знаю, посмотри на дорогу.
-А что с дорогой? – А дорога стала темно серой, сплошной и твердой, как камень.
Сзади подъехал сын Федор.
-Отец, люди устали. Может, спешимся, отдохнем.
-Нет, Государь, - встрял в разговор Симеон, - место очень странное надо его миновать поскорее.
Юрий огляделся вокруг, лес начинал редеть. Вот уже по краям дороги остались стоять единичные корабельные сосны. Непонятно, почему они стояли на одинаковом расстоянии друг от друга - не растут так деревья, как по линейке. Как будто лес выкосили, пней невидно. Странные какие-то сосны, у них вместо шапки иголок вверху светящиеся шар. Дорога. Чем это она устлана? Твердая, как камень, блестит как зеркало. Дружина мчалась через это пространство во весь опор, озираясь со страхом, крестясь и читая молитвы.
- Ну, ничего, - подумал Юрий, - рассветет и все встанет на свои места, морок рассеется.
Вокруг туман, но дорогу видно. Почему то на ней полосы белые появились, вдоль дороги. Зачем вдоль то? Ладно, поперек - границу обозначить. Из тумана то здесь, то там стали возникать огромные колокольни в десяток ярусов. И, что очень странно, каждый ярус светится, а колоколов-то нет. Нет колоколов.
-Не останавливаемся, едем как можно скорее и по сторонам не смотрим. Только вперед. – Скомандовал Юрий.
На дороге стали появляться повозки без лошадей. Странно, что за сила толкала их вперед? Ехали они сами по себе. И у каждой повозки впереди по два блюда со свечами прилажены, как огромные газа, и светят они каким-то ярким светом. Это же сколько свечей надо на блюдо поставить? И почему они не гаснут от движения? Чертовщина какая-то. А дружина все скачет и скачет, сквозь туман. Вперед и вперед. Уже счет времени потеряли, про усталость забыли, только бы из этого наваждения выбраться.
Туман как-то уж внезапно рассеялся, и они оказались на привычной булыжной мостовой. Вокруг привычные избы и мост. Дружина осадила лошадей, люди, вертя головами в разные стороны, с трудом возвращались в реальность. Впереди башня большой крепости большого города. Вон и маковки церквей крытых осиновым тесом светятся в первых лучах солнца.
Купец, тот, что присоединился к дружине в Вязьме, пришпорил лошадь и уже поравнялся с князем:
-Князь, это Москва.
Юрий от удивления так потянул вожжи на себя так, что лошадь встала в свечу и чуть не скинула Князя.
-Ты совсем умом тронулся? Какая Москва, мы даже до Гжати не доехали, не то что до Можайска.
-Нет, князь, это Москва, мне ли не знать. Хорошо, что молебен отслужили, а то бы не доехать нам живыми. – И купец пришпорил лошадь поехал к закрытым еще воротам башни.
Продолжение следует