5
Ира проснулась позже, чем обычно. Дождя как не бывало. За окном светило яркое солнце. На небе — ни облачка. Она, улыбаясь, блаженно потянулась в постели. Вставать не хотелось, и Ира предалась размышлениям. Вчера выдался на редкость насыщенный событиями вечер. Какой же итог? Почему у неё такое хорошее настроение? Андрей её проводил до дома, но от чашечки кофе отказался, попрощался и быстро ушёл, не назначив ей свидания. Свидания? А зачем? Разве она хотела этого?
Не хотела, но надеялась — для поддержания уверенности в своей привлекательности.
А что в этом особенного? Встретились бы, посидели, поговорили. Ей так не хватало своей бывшей подруги, с которой всегда можно было отвести душу, делясь проблемами, мыслями, заботами, как правило, всегда оказывающимися мелкими, а то и вовсе надуманными. И что там с Игорем?
Сумма присылаемых им денег сократилась, и она начала беспокоиться, не случилось ли чего? Игорь работал в фирме по программному обеспечению. Окончив Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет (ЛЭТИ) имени В. И. Ульянова-Ленина, факультет электроники, он увлёкся программированием и устроился на работу в недавно созданную компанию ООО «Стартёр», сделался практически, незаменимым, а через полтора года, вложив деньги в акции, стал одним из учредителей, вернее — третьим. Пётр Иванович и Владимир Дмитриевич, бывшие комсомольские работники, почуяли будущее за цифровизацией, но сами не были настолько компетентными, чтобы набрать нужных сотрудников. Игорь оказался ценным, понимающим работником, смог собрать профессиональную команду, и дело пошло в гору.
Ира училась в Государственном экономическом университете. Они поженились после окончания второго курса. Их отношения начались со школьной скамьи. Любовь, казалось ей, — навсегда. После окончания университета Ире удалось устроиться на работу в банк. Вскоре у неё случился конфликт с менеджером, она очень переживала, заболела даже на нервной почве. Игорь заставил её уволиться, отправил в санаторий подлечиться. И вот уже больше года, как она не работает. Зря она согласилась тогда уволиться, сейчас бы не находилась в зависимости от мужа. Бывшего мужа! Она ни за что не вернётся, да и он не захочет, но деньги пока посылает, хотя значительно снизил сумму.
Хотя она и запрещала себе вспоминать о случившемся, мысли упорно возвращались, заставляя её страдать, и, чтобы отвлечься, она шла гулять, заходила в магазины, подолгу сидела в читальном зале Центральной библиотеки им Е. А. Котенко. Ира заинтересовалась, в честь кого названа библиотека. Ей очень понравилось лицо на фото, она узнала, что Евгений Александрович Котенко родился в Ейске 6 марта 1930-го, умер 3 июня 2012 года в Москве, учёный, первый вице-президент горных наук России.
Выпив чашечку кофе, Ира собралась идти в полюбившуюся библиотеку, закрыла комнату, спустилась вниз и остановилась, удивлённо посмотрев на Андрея. Тот, несколько смутившись, поздоровался, сказал, что вчера вечером он не смог договориться о встрече и решил прийти пораньше, чтобы это сделать.
— Считайте, вы это сделали, — справившись с волнением, охватившим её при виде вчерашнего спасителя, произнесла Ира.
— Я вам не помешаю? — спросил Андрей. В утреннем солнце его волосы выглядели светлее, а глаза казались не серыми, как вчера, а голубыми. Он ей нравился, но что-то её смущало. Если бы вчера вечером, когда он проводил её до дома и они стояли под звёздным небом в ночной тишине и шёпотом прощались, не желая привлекать внимание, он назначил ей свидание, ей бы это показалось естественным, но после того как она решила для себя вопрос по отношению к Андрею — он молод, и она не сможет преодолеть разницу в возрасте, — ей его неожиданное появление показалось слежкой, а это для неё было неприемлемо. И всё же нехорошо отказываться.
Ведь если бы не Андрей, неизвестно чем бы закончилось посещение ресторана. И она сказала, что изменила планы и совершенно свободна. Они пошли, как выразился Андрей, куда глаза глядят.
Шли молча, и, чтобы прервать неловкое молчание, Ира непринуждённо попросила:
— Расскажи немного об истории Ейска.
— Тебе интересно? — удивился Андрей.
— А что в этом удивительного? — пожала плечами Ира.
— Не знаю. Об этом меня никто не спрашивал. Ты первая.
— Первая? Забавно. Расскажи, что помнишь.
— Да я не очень-то интересовался. Так, вскользь. В четвёртом классе нас водили в Краеведческий музей. Недалеко от базара. Да ты точно не раз проходила мимо. Пила кофе в кондитерской. Так вот, на третьем этаже располагается Краеведческий музей.
— На третьем? Вот бы никогда не подумала, — она поддела ветку, лежащую на асфальте, подняла, отбросила в сторону.
— Ты ходишь, опустив голову вниз. Почаще смотри в небо, — пошутил Андрей.
— Да, бывает. Рассказывай же!
— Ну это… Как сказать, — Андрей комично почесал затылок, — рассказчик из меня ещё тот. Основан город, насколько мне помнится, в 1848 году. Точно не скажу. Много сделал для развития Ейска князь Михаил Семёнович Воронцов. Великий был человек. Он не только воевал, но и строил дворцы, дороги, дома, занимался промышленным развитием, земледелием, там разные сорта растений внедрял и даже был инициатором разведения тонкорунных овец. Талантливый, разносторонне одарённый и образованный человек. Его любили простые люди.
— Постой, постой. Это о нём эпиграмма Пушкина:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда
Что будет полным наконец.
— Его, его, Александра Сергеевича, но эпиграмма нисколько не умаляет значимости князя Михаила Семёновича.
— Конечно, конечно. Из-за жены Воронцова. У неё с Александром Сергеевичем возникли романтические отношения. Кому такое понравится.
И снова замолчали, не находя общей темы для разговора.
Вскоре оказалось, что идут они не куда глаза глядят, а куда ведет её Андрей, а вёл он к берегу моря. Ира подчинялась, не решаясь проявить свою волю. Она всегда подчинялась — сначала родителям, любимой подруге, мужу, позже — каждому, кто начинал проявлять интерес или активно заботиться о ней. Сама она не могла понять, в чём нуждается, к чему стремится. Она просто наблюдала за протекающей вокруг жизнью, не вписываясь ни в одну из картин, мелькающую перед ней. Рядом идет красивый, сильный молодой парень, а она продолжает страдать из-за двойной измены — мужа и подруги с ним, и ещё ей очень хочется увидеть Сергея. Ни одного дня не проходило без воспоминаний о нём, о том, как она рыдала на его груди, а он робко прикасался к ней, уговаривал, как маленькую девочку. Тогда она впервые ощутила защищённость от всего на свете, спокойствие, уверенность в будущем. Андрей шёл рядом, улыбался, рассказывал о себе, о том, что он руководит школой боевых искусств и у него чёрный пояс, а Ира, не вникая, думала о Сергее. Они уже минут пять шли по берегу.
Шум набегавшей волны, крик чаек, лёгкий ветер, утреннее солнце. Как хорошо вот так идти по берегу моря. Тревожные мысли улетучиваются, становится легко на сердце. «А вот моё любимое место», — услышала она и словно очнулась. Внимательно посмотрев на Андрея и неожиданно уловив в его глазах весёлые смешинки, спросила: «Отчего любимое? — хотела добавить: обычное, но мелькнула мысль — невежливо, обидится, и, глубоко вздохнув, продолжила: — Правда, здесь здорово! Мне нравится». — «Подожди! Я тебе сейчас сооружу скамейку», — и он начал ловко сгребать верхний слой гальки, успевшей прогреться утренним солнцем, и вскоре действительно соорудил сиденье со спинкой, на которое они сели, оказавшись совсем близко.
Случайное касание плеча, коленки — и Иру захлестнула волна, волна неописуемая, идущая из глубин естества, сокрытого, спящего, неизведанного ранее. Она замерла, желая не расплескать это удивительное ощущение, знакомясь с ним, удивляясь и радуясь одновременно, и не заметила, как оказалась в его сильных руках. Небо, земля, вода, воздух слились воедино. Поцелуй. И она полетела над морем всё выше и выше, в бездонное небо.
Потом они бродили по городу, смотрели какой-то фильм, не понимая содержания, беспрестанно целуясь, ели вареники, пили кофе, сидели в тени на скамейке, смеялись, болтали о чём-то несущественном, чувствуя себя беспечными, безалаберными подростками, а вечером оказались у дома Андрея.
Она не хотела заходить на чашечку чая, опасаясь встретиться с его домочадцами, но он сказал — отец в командировке и в доме никого нет. От усталости у Ирины слегка прояснилось сознание, вернее, ослабло то захлестнувшее её на берегу чувство, благодаря которому окружающее делалось нереальным.
Дом оказался просторным, недавно построенным и ещё сохраняющим запахи строительных материалов. Большая прихожая, гостиная с окном во всю стену. Из мебели — диван, перед ним столик, два кресла. На стене телевизор. Андрей повел её в кухню, спросил, какой она предпочитает чай. Ира остановила свой выбор на зелёном. Он быстро соорудил яичницу с колбасой, достал из холодильника помидоры, сыр, нарезал хлеб. «Моё фирменное блюдо», — со смехом сказал, поставив на стол сковородку.
Ира рассмеялась, подтвердила своё предпочтение яичницы другим блюдам быстрого приготовления, спросила, может ли она вымыть руки.
Андрей довёл её до ванной комнаты. Она присела на край ванны, закрыла лицо руками и неожиданно для себя расплакалась, не понимая отчего, ведь весь день была счастлива и даже ни разу не вспомнила ни о Сергее, ни о муже, ни о подруге. Взяв себя в руки, подошла к зеркалу. Лицо покрылось красными пятнами, глаза и нос не уступали в цвете. Открыла кран. Вода потекла тоненькой струйкой. Она плескала в лицо пригоршни холодной воды, боясь её исчезновения. Так и случилось.
Вода перестала течь. Из крана капало, но и капание вскоре прекратилось. Она промокнула лицо полотенцем и поспешила обратно. Андрей сидел, не прикасаясь к еде. На столе стояла бутылка красного вина. Ира подошла к окну. На неё глядело звёздное небо. Оно казалось близким. Протяни руку — и коснёшься звезды, такие они крупные на чёрном пространстве, близкие и в то же время загадочные. Андрей с тревогой спросил:
— Что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь?
— Нет, хорошо, даже очень, — она села за стол. — Ух ты, какой праздник устроил. Ты умеешь готовить?
— Приходится. Даже полюбил. Борщ, мясо в разных вариантах и даже плов. А пока на скорую руку дежурное блюдо. Можно поухаживать за тобой? — Она кивнула, и он осторожно положил ей на тарелку половину яичницы, остальную — себе, убрал сковородку со стола.
— Вкусно и не пригорела, — похвалила Ира.
— Надо готовить не торопясь, на медленном огне. Тогда точно не пригорит. Вина? — рука Андрея застыла над бокалом.
— Даже не знаю. Разве… чуть-чуть.
— За что будем пить? — Андрей выжидающе посмотрел. Ира подняла бокал, сдержанно улыбнулась.
— За тебя! Давай выпьем за тебя! Если бы не ты… Не хочу вспоминать. За тебя и твои успехи!
— Спасибо! Второй тост мой, — и он озорно улыбнулся. Выпили за Иру. От третьего тоста она решительно отказалась, и всё же он уговорил её выпить за счастливое завтра.
—Ты хочешь меня напоить? У тебя ничего не выйдет. И вообще ты младше меня, а значит, обязан слушаться. Проводи меня домой, пожалуйста.
— Провожу, обязательно провожу! Давай по глоточку. Ещё рано. Детское время. А ты ничего о себе не рассказала, — он плеснул ей и себе вина. — Мне хочется знать о тебе всё.
— Всё не получится.
— Почему же?
— Потому же, — повторила с его интонацией она. — Даже ты о себе не можешь знать всё.
— Как это? Ну ты даёшь! Кто же обо мне может знать лучше, чем я сам? О себе я знаю всё! — с гордостью провозгласил Андрей, поднимая палец вверх.
— Насмешил. Ой, как насмешил. Я о себе знаю всё! — комично подняла палец вверх Ира, копируя его жест. — Никто о себе не может знать всего. Вот скажи, приходилось тебе лгать, а? Хоть раз в жизни? Только честно.
— Много раз. И что?
— А в каких ситуациях? — она чувствовала, что её начинает развозить, но голова по-прежнему оставалась ясной, хотя мысли ползли не в ту сторону.
— Сразу не вспомню. И зачем об этом?
— Но ведь нам дома и в школе с детства говорили: врать — нехорошо, воровать — нехорошо, обижать слабого — нехорошо.
— Да, всё так. Говорили, но в жизни всё по-другому. И ты сама это знаешь, — Андрей налил себе и Ире вина, поднял бокал. — Давай выпьем за правду, правду в отношениях между любящими.
— За правду? Я всегда за правду. Особенно между мужем и женой, между друзьями, да и вообще за правду во всём и везде! И перед собой тоже.
— Закусывай, закусывай, а то совсем опьянеешь, — Андрей положил ей на тарелку сыр, половинку помидора.
— Спасибо, — она ткнула вилкой в помидор и неожиданно слёзы потекли из её глаз. — А я, знаешь, несчастна, очень несчастна, — заговорила она, вытирая слёзы, склонившись низко над тарелкой, стыдясь своей слабости. — Ты знаешь, они оба мне врали. Оба! Самые любимые, самые близкие для меня, единственные, — и Ира, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась и, всхлипывая, сквозь слёзы продолжала: — Муж, подруга, за моей спиной полгода, целых полгода, а я не знала. Они мне врали, а за глаза, за глаза… смеялись надо мной, над тем, что я верила им, верила обоим. Они водили меня за нос, а я их любила, верила и любила… обоих.
— Не надо, не надо об этом. Выпей воды. Так, хорошо. Ещё глоточек. А сейчас мы вытрем слёзы, успокоимся и пойдём спать.
— Не хочу спать. Отведи меня домой, отведи меня домой. Ну пожалуйста. Молчишь? Хотя у меня нет дома, у меня временное пребывание. И я не знаю, как мне быть. Мне надо забыть его, выбросить из головы его и её. Его и её, мужа и любимую подругу. А я не могу-у-у… Не могу-у-у…
Андрей, не говоря больше ни слова, подхватил её на руки, понёс в свою комнату, бережно опустил на кровать, снял туфли, укрыл пледом, подождал, пока она затихнет и погрузится в сон, и только после этого пошёл убирать со стола, мыть посуду. Уснул он на диване, укрывшись своей курткой, как только закрыл глаза.
Продолжение: http://proza.ru/2021/03/03/1795