Через день в перевязочную заглянул радист Сергей:
- Роз, выйди на минутку, у меня для тебя кое-что имеется.
-Есть? Сейчас, сейчас, выйду - извинившись, что нужно уйти, она поспешила к
двери, за которой её ожидали.
-Ну в общем вот, прочти, ну вот - протянув листок, сложенный в несколько раз,
радист добавил - Это, я пошёл.
-Серёжа спасибо.
Поблагодарив за помощь, и положив в карман халата листочек, в котором было
указанно место нахождения её Янушека, она вернулась обратно в перевязочную,
чтобы, закончив работу, узнать, а затем и поехать к нему, когда из перевязочной
на каталке увезли раненного, Роза, закрывшись на замок, достав лист, в котором
было указанно место нахождения её Янушека, прочла:
-Деревня Закладное, в шестистах километрах северо-западнее, от города
Северояжска. Ого, и где интересно этот город находится, если поехать отсюда.
Может Давид Самуилович знает, где это, а если всё-таки, не знает, да одни
сплошные вопросы без подсказок, самое главное не волноваться, и всё разрешится
само собой.
Покинув перевязочную, она поспешила к главврачу.
-Давид Самуилович, можно к Вам? - после разрешения на то, что можно пройти в
кабинет, Роза, улыбаясь, прошла внутрь кабинета.
-Я слушаю тебя, Роза, что привело ко мне?
-Помните, Вы Давид Самуилович, в прошлом году сказали, чтоб я проработала в
госпитале до конца года.
-Да, говорил, помню, но ведь ты не знаешь, где сейчас находится твой муж?
-Знаю, почему это я не знаю, где сейчас мой Янушек, его бригада находится в
деревне - развернув бумажный лист, она прочла место нахождения первой танковой
бригады - Вы может - Вы может, знаете, где это?
-Деревня Закладное, Закладное, что-то знакомое название, ну да, как же про это
мог и позабыть, там как-то, ну в общем, там было одно дело, только если, Роза,
захочешь туда отсюда ехать, не советую по причине, что ты в положении, а путь
будет не из лёгких, и не близких, туда на машине, да и не одной нужно ехать,
то есть с пересадками.
-Давид Самуилович...
-Что Давид Самуилович? Скажи, что? Розочка, я всё понимаю, скучаешь по мужу,
но и ты пойми меня, а если с тобой в столь нелёгкой дороге случится нехорошее,
да я же себе этого никогда не прощу, и Януш потом какими глазами смотреть, нет,
решительно нет и нет, может данные о его пребывания уже и не верны, ведь сейчас
насколько мне известно наши войска постоянно меняют места нахождения, сегодня
они тут, а завтра совсем в другом месте, тебе смогу помочь лишь в номере полевой
почты той бригады, где Януш воюет, даже себе и представить не могу, ну
предположим, ты всё-таки приезжаешь к нему, он сперва конечно будет удивлён,
но потом, отругав тебя, что ты в четырёхмесячном положении, рискуя собой и
ребёнком, захочешь находиться в тяжелейших условиях полевой жизни, а затем
вспомнит и обо мне, наверное выбирать выражения не стане, и правильно поступит,
скорее всего его слова будут примерно такими:" видать, старый уже совсем из ума
вышел, разрешив беременной отправляться в опасный путь", так что я решительно
запрещаю туда отправляться! Всё, можешь ступать сейчас, скоро можно будет идти
кушать, а потом, чтоб вышла и на прогулку, у меня всё, иди, да скажи Максиму
Владимировичу, чтоб зашёл ко мне.
Когда Роза закрыла за собой дверь кабинета главного врача госпиталя,
услышала, его слова:
-Чего удумала, ехать, да куда, кошмар, да и только.
Вернувшись в своё отделение, найдя врача Максима Владимировича, сказав, что
его ожидает главврач, Роза пошла к своей подруженьке Маше, которая увидела
огорчённое лицо дорогой подруги, как любила говорить о Розе лишь спросив, что
такая грустная, приблизившись ближе, посмотрела в её глаза.
-Не отпустил - едва сдерживая свои слёзы, Роза повторила - Не отпустил.
-Роз, кого не отпустил, ничего не пойму, говори понятнее.
-Давид Самуилович, меня не отпустил к моему Янушу.
-Роз, ничего не пойму, ты что знаешь, где сейчас находится твой Януш?
Помотав головой, Роза тихо ответила:
-Да, знаю.
-Почему тогда не отпустил?
-Маш, он говорит, что то место, где располагается танковая бригада моего мужа,
верее сказать, где Януш находится, деревня Закладное, отсюда очень далеко.
-Тогда всё понятно, ну что я тебе могу сказать, ты только не обижайся, и пойми
меня правильно, Давид Самуилович верно поступил, что не отпустил, будь я на его
месте, тоже поступила точно так же, ведь это не дорогу перейти, так что
не расстраивайся, ведь твоему мужу, думаю, что гораздо спокойнее, что ты
находишься именно тут, в госпитале, нежели если находилась в его танковой
бригаде, которая, поди, сейчас не стоит на месте, как раньше, а постоянно
передвигается с места на место, то есть в постоянном движении.
-Но я...
-Что "я", Роза?
-Что, что? Я так по нему соскучилась...
Заплакав, Роза, достала из кармана платочек, приложив к своим глазам, повторяя:
-Я больше не могу, я я скучаю.
-Розочка, ну, ну же, ну всё понимаю, он тоже по тебе скучает, только вам
обоим нужно, даже не знаю, как и сказать, потерпеть, и вы будите обязательно
вновь вместе и никогда больше не расстанетесь, видать, наша бабская такая доля,
любить и ждать, ждать и любить.
-Ой.
-Роз, что "ой"?
-Маш, да что-то вот тут как кольнёт - приложив руку к своему животу, Розалия
медленно вздохнула.
-Роза, может позвать врача?
-Нет, нет, не надо, Маш, он, мой сыночек, пошевелился, вот Януш был бы рад.
-А, он и будет рад при вашей встречи, которая рано или поздно всё равно
произойдёт, так что больше не вздумай плакать и переживать, ведь как ещё
говориться, вот бы вспомнить, м, м, при долгой разлуке, нет, не так, после
долгой разлуки радостнее встреча, примерно будет так.
-Маш, Роз, ну вот Вы где, наконец нашла, французы об, ну в ...
-Что "об", Света, говори понятнее.
-Французы в дорогу собрались, Вас спрашивают.
-Света, так и говори, а то "об" да "ну".
Увидев, что к ним приближаются Роза с Марией, французские лётчики Николя
Антре и Жак Гарьнье поспешили к ним на встречу.
-Мадам Коф, мадемуазель Мери, позвольте нам Вас тоже поблагодарить за то,
что и Вы помогли в выздоровлении, огромное Вам спасибо.
-Переведя то, что говорил Николя Антре, Роза ответила на французском:
-Ла хранят Вас ангелы хранители.
Услышав то, что им сказала Розалия, французские лётчики изменились в лицах,
они стали серьёзными, приложив пальцы правых рук к своим шапкам на головах,
таким образам отдавая честь и уважение ко всем, кто способствовал их излечению,
проследовав к выходу из госпиталя, и увидев, что на них смотрит в окно их
медсестра мадам Коф, они вновь приложили пальцы рук к шапкам, затем сев в
грузовую машину, вместе с другими выздоровевшими бойцами, которые стали махать
руками, таким образом, прощаясь со всеми, кто их провожал, они махали до тех
пор, пока машина не скрылась за поворотом.
-Эх, до чего ж всё-таки прекрасна мадам Коф, жаль, что не попал в госпиталь
раньше того польского танкиста, сейчас она носила не его фамилию "Коф", а была
графиней Антре, жаль очень жаль, а как хорошо было, жили все в моём родовом
имении Ла Шатре, и там со временем появились наследники, о которых мечтает отец.
Ничего не ответив своему другу Жак Гарьнье лишь улыбнулся, после недолгого
молчания сказал:
-Ты прав, говоря, что мадам Коф прекрасна, но не следует заглядываться
на то, что тебе не принадлежит, и скорее всего не будет, лучше скажи, как тебе
мадемуазель Мери, похоже, что она...
-Что "она"? А ты хочешь узнать моё мнение об той, которая временами по особому
поглядывала в твою сторону? Что тебе сказать? Хорошенькая, ей скорей всего лет
так девятнадцать или двадцать, не более, что понравилась тебе?
-М, понравилась, жаль, что не знает, не умеет говорить на нашем языке, так бы
с ней пообщались, надеюсь, мадам Коф обнаружит мою записку, адресованную
для Мери.
-Ты оставил записку?
Удивлённо посмотрев на друга, произнёс Николя Антре.
-Ну да, в тумбочке, надеюсь, моё послание скоро будет обнаружено.
- Думаешь, по обнаружению получить скорый ответ?
-Ну да.
-А я думаю, что нет, по той причине, что она не сможет его отправить.
-Почему так думаешь?
-Потому что, подумай сам, допустим, что Мери с помощью мадам Коф напишет тебе,
но на этом ваша переписка и закончится, так как все письма, адресованные для
нас, то есть нашему полку, за исключением военных данных, подлежит проверке
со стороны особого отдела, поверь, там не дураки находятся, если Мери и
решится отправить тебе письмецо, то это послание через некоторое время окажется
не в твоих руках, но в руках особиста, знающего по-французски, и тогда тебе
нечего не грозит, но у Мери будут неприятности.
-А откуда ты знаешь, что всё будет именно так, а не иначе?
-Откуда? Мне про это сказал один мой знакомый, ты его не знаешь.
-Значит, не получится переписываться, ну тогда может, сможет приехать, когда
нибудь ко мне в Лоурден на Цветочную улицу в дом 36.
-Думаешь, что она вот так запросто возьмёт, да и приедет? Вы же ещё не знаете
друг друга, а ты говоришь, что приедет.
-О том, что мы пока не знаем друг друга, ты верно сказал, только я ей написал,
что нравится мне, а там ей решать, быть со мной или нет.
Поговорив, друзья замолчали, дальнейший их путь лежал в том, что они
думали каждый о своём.
Письмо, которое было написано французским лётчиком Жаком Гарьнье для Марии,
было обнаружено Розой через день после отъезда лётчиков из госпиталя.
-Письмо? А как оно тут могло оказаться? В тумбочке? Ничего не пойму- достав из
ящика, Роза прочла надпись: "Для мадемуазель Мери", подруги мадам Коф".
-Кто-то из французов моей подруженьке оставил послание, вот сюрприз будет,
а то всё грустная ходишь, вот и подниму настроение, после работы так и поступлю,
сейчас пусть работает, а затем и...
Убрав письмо в карман, Роза продолжила свою работу, достав из мешочка траву
сушёной ромашки целебной, стала готовить отвар.
-Интересно, и кто это всё-таки Маше послание написал, Жак, а может Николя,
наверное скорей всего Жак, так как он поглядывал не просто так, в сторону Маши,
говоря при этом:"о мадемуазель, о мадемуазель", с другими девчатами совсем
по другому вёл.
Сделав ромашковый отвар, оставив на тумбочке настаиваться, Роза, немного
посидев на табуретке, чтоб отдохнуть, осмотрев взглядом весь кабинет,
поднявшись, направилась к выходу, закрыв дверь на ключ, пошла к Ирине чтобы
проверить, справляется та с данной работай или ей всё таки требуется помощь.
-Ира, ну как работа, справляешься или нужна помощь?
-Помощь, да пожалуй, нет, не нужна, вначале тяжеловато было, а сейчас
справляюсь.
-Ну, замечательно, я хотела у тебя, это конечно твоё личное дело, давать
ответ или нет, но только хотелось знать, почему ты ничего не рассказываешь
о себе, есть ещё у тебя кто-то, брат или сестра, о родителях, мне только
известно, что ты с Белоруссии, с деревни Большие Петухи.
Услышав, что интересуются, почему ничего о себе не говорит, девушка, опустив
голову, тихо произнесла:
-Большие Пятухи, так будет правильнее, можно потом тебе, Роза, всё скажу, а
сейчас нет, не могу.
-Хорошо, потом, так потом, а скажи, зачем ты собираешь хлеб, который, как я
поняла, не доедаешь в столовой.
-Хлеб? М, это я, я, им, когда получается выходить на улицу, то подкармливаю
пт, птиц и белок, тут неподалёку похоже, что несколько семей обитает, как-то
меня отблагодарила Рыжуха, так я назвала самочку, потому что вся рыжая прерыжая,
взяв кусочек хлебушка, поднявшись на ветку, у которой находилось дупло, отнеся
еду туда, вернувшись, бросила мне с ветки орешек, могу показать, его я храню
на память.
-Понятно, ну что ж, работай, и когда в следующий раз вновь пойдёшь кормить
животных, то и меня позови, я тоже покормлю, а то эта зима лютая, так что
подкармливать братьев наших меньших обязательно нужно.
-Позову, конечно, позову, ведь вдвоём сможем большее количество животных
накормить.
Незадолго до того времени, когда всем не дежурившим в ночное время нужно
было готовиться ко сну, Роза, сказав, что будет ожидать в коридоре у окна Машу,
осмотрев всё отделение, остановилась, где любила находиться, любуясь красотой
зимнего вечера.
-Дорогая моя подруга хочет о чём-то сообщить?
-Маш, закрой глаза, только не подглядывай, у меня для тебя имеется сюрприз.
-Сюрприз?
-Ну да, закрывай глаза скорее.
-Ой, какая таинственность, мне это начинает нравится - закрыв глаза, Мария
стала ожидать того, что последует дальше.
-Маш, ну не подглядывай, а то никакого сюрприза не получится.
-Ну ладно, ладно, не буду, видишь, даже руки приложила к глазам.
Подойдя ещё ближе к подруге, Розалия осторожно положила её в правый
карман письмо.
-Теперь давай открывай глаза.
Маша, приоткрыв немного глаза, ещё раз решила спросить:
-Так точно, можно глаза открывать?
-Ну, открывай, точно можно.
-Роз, ну игде обещанный сюрприз?
-Где? Да в правом кармане посмотри, и увидишь его.
Достав из своего правого кармана письмо, девушка не поверила своим глазам:
-Ой, ой, письмо? Так это тут не по нашему.
-Да не по нашему написано, а по французски, давай переведу.
-Ну, на переводи, и от кого это? - отдав письмо Розалии, девушка с удивлением
стала слушать.
-Для мадемуазель Мери, подруги мадам Коф.
-Роз, распечатывай и читай дальше, и с завтрашнего дня начинай меня учить
французскому, постараюсь быть хорошей ученицей.
Развернув письмо, Роза начала читать:
-Дорогая Мери...
-Ой, дорогая Мери, как приятно слышать, Роз, прости, что перебила, вот.
-Дорогая Мери - снова повторила Розалия - В день, когда я прибыл на лечение в
госпиталь, мне всё казалось серым и унылым, но увидев тебя, Мери, для меня
словно вновь взошло солнце на небосводе, ты, передать невозможно в словах,
только в серенаде скажешь о том, что хорошенькая, а голос, словно ручеёк,
бегущий вдаль...
-Маш, ты что это?
-Роз, читай, читай, мф, мх...
Во время чтения письма, девушка заплакала:
-Ну, читай же, эх, до чего же приятно слушать, ведь ещё никто так не писал
мне, так что читай.
-Хорошо, слушай дальше. Брови, как летящая птичка, взмахнувшая своими
крыльями, а губы, губы, их постоянно хочется целовать, Мери, ты мне нравишься,
и я надеюсь, что встретившись вновь, уже никогда не расстанемся, эта проклятая
война скоро с божьей помощью кончится, и я с большой надеждой буду ждать тебя,
мля птичка, у себя дома во Франции в городе Лоурден на Цветочной улице 36,
очень тебя хочу обнять, и ... Жак Гарьнье. Вот и всё, что здесь написано, Маш,
а ведь он признался в своей любви, а ты переживала, что тебя никто и не полюбит,
скажи, тебе как этот французский лётчик.
-Как он мне? - снова вытерев слёзы, Маша, сказав, что Жак ей нравится, обняла
Розу, приговаривая - Он такой, такой...
-Я поняла тебя, поняла - продолжая обнимать подругу, Роза тихо ей сказала-
Только об этом никто не должен знать.
-Не должен знать? Роз, что ты хочешь сказать, а?
Маш, как объяснить тебе, м, дело в том, что если дойдут данные, сама знаешь,
куда то может случиться так, что ну как понятнее сказать, они могут осудить тебя
в связи с иностранцем.
-Как это в связи, что такое говоришь, но тебя же не...
-У меня с Янушеком гораздо всё по-другому, он является воином польской армии,
воюющей на стороне нашего государства, а Жак, он из числа добровольцев, так что
тут гораздо всё сложнее, как видится на первый взгляд, если решишь дать ответ
на его письмо, то я не уверена, что оно дойдёт до адресата, то есть до
Жака Гарьнье.
-Ну и что ж мне делать то?
-Что делать? Да, вопрос конечно, но я кажется, знаю, что, давай поступим
вот как, м, значит нужно подождать, после войны я с Янушем поеду к нему в
Гданцыг, а ты потом приедешь ко мне под видом того, что погостить, я напишу Жаку
письмо, чтобы он приехал тоже, там, в Гданцыге Вы распишитесь, и ты, став
мадам Мери Гарьнье, уедешь с мужем во Францию, по-другому из сложившейся
ситуации никак не выйти, только так.
-Эх, если по-другому не получится, то я согласна на то, что ты, дорогая моя
подруженька, предложила, запи, запиши адрес Жака, вдруг ещё и позабудешь, а я
постараюсь понадёжнее спрятать письмо, ох, ты с Янушеком ожидаешь долгожданной
встречи, а я с Жаком буду ждать встречи, теперь мы будем, как понятнее сказать..
-Будем поддерживать друг друга в нелёгкий момент ожидания.
-Да, так, правильно говоришь, Роз, ну а теперь пошли отдыхать.
-Пошли, Маш, пошли, и пусть нам с тобой приснятся приятные сновидения.
Продолжение следует.