Было время, когда я приезжала в Запорожье два раза в год - весной и осенью. Всегда одним и тем же поездом, в одно и то же время, когда стрелки часов на здании железнодорожного вокзала застревали между тремя и четырьмя ночи. Или уже утра?
К вагонам бежали таксисты, наперебой предлагая свои услуги. Одному из них я доверила сначала неподъёмную сумку, потом себя. Мужчина сразу показался надёжным. Сказал, что этот поезд для него вроде стабильной шабашки перед основной работой. Все крутились, как могли.
- Вы из России? Погостить?
- Скорее десант.
- За нашей колбасой? - рассмеялся таксист.
- Ну, не без этого...
И я рассказала, что приехала ухаживать за больной сестрой мужа, молодой ещё женщиной, страдающей от рассеянного склероза.
- Что же, родни больше нет?
- Есть, но все уехали: кто в Португалию, кто в Аргентине теперь и приезжать часто не могут. А тут остались тётушка с мужем. Старикам уже за восемьдесят, младшей дочери ещё жить да жить, но болезнь приковала к постели.
- Понимаю, сам за старенькой матерью ухаживаю.
Таксист подвёз меня к подъезду, а так как было ещё темно, сказал, что подождёт в машине, вдруг старики не услышат звонка и не откроют - куда я тогда с этими гостинцами, весом с хорошего кабанчика? Я была тронута, сказала, что они ждут не дождутся, но, пока дверь от сигнала домофона не сработала, он не уехал.
С тех пор каждый раз стоило мне выйти из вагона - Гена был на месте. Мы не обменивались телефонами. Просто он по-прежнему приезжал на шабашку.
- За кем на этот раз приехала ухаживать?
- Хоронить тётю, маму той самой сестры.
- Тяжкая доля, - вздохнул он и, пока ехали, рассказал, как хоронил маму.
Потом вновь ездила ухаживать за сестрой. Друзья старшей дочери, Лена и Толик, всегда помогали в мои приезды. Как и самой семье... Это была бесценная помощь. Когда я позвонила заведующей неврологическим отделением больницы, где не раз лежала сестра, и рассказала, что мне скоро уезжать в Россию и попросила помощи, никак не ожидала, что так быстро пришлют сотрудников Красного Креста для больной. До сих пор благодарна этой женщине за оперативность. Всего один звонок...
Осенью приехала на очередные похороны. Как завещала тётушка, шла в любимый нами Храм Петра и Февроньи к отцу Александру заказать панихиду и "землю запечатать".
Я выходила на перрон и сразу видела полноватую, спешащую фигуру Генки. И мы мчались на Победу.
- Дед ещё жив?
- Жив. Дядя Гриша перенёс операцию после похорон жены и дочери. Наконец-то из Португалии смогла прилететь старшая дочь, оформляет документы, хочет забрать отца. Наверное, это последний мой приезд. Не к кому будет...
Мне не нужно было называть улицу и дом. Он помнил адрес и подвозил к дому сначала со стороны окон: если одно окно светилось - значит, меня ждали. Тогда он поворачивал во двор. Стоило мне только позвонить родным, что благополучно добралась, как тут же меня спрашивали:
- Тебя тот же таксист привёз?
- Тот же.
- Тогда мы спокойны.
Гена смеялся в машине. Это он ещё не слышал, как спрашивал с порога дядя Гриша.
В 2013 году, в декабре, я вышла из вагона, а Гены нет. От всех таксистов отмахнулась и, зайдя в вокзал, присела на скамью. За годы поездок я так привыкла к Гене, что растерялась... Не прошло и трёх минут, как распахнулась дверь и, прихрамывая на одну ногу, ворвалась знакомая круглая фигура Гены, в распахнутой куртке, с торчащим шарфом. Он бы пронёсся мимо, не окликни я его, так спешил на перрон.
- Веришь, я не собирался шабашить. Зимой отдыхаю, к тому же нога болит. А тут какая-то сила меня с дивана как скинет! Несусь, себя ругаю, чего дурак еду, денег тебе, жлобина, не хватает? Хватает! А сам уже на вокзале, а тут - ты! Давай сумку, вот так встреча. Теперь к кому, дед же вроде уехал?
Рассказала, что не уехал... Не перенёс бы он перелёта. Врач, оперировавший его, так и сказал: сердце не выдержит. Вот и приехала навестить старика, Григория Марковича.
Больше мы с Генкой не виделись, как и с друзьями, которые уже без меня хоронили дядю Гришу. Война не пропустила в 2014 году... Да и поезд больше не останавливается на этой станции.