Прогулки по Бел Городу. По Новоселовской, Кузнечной и далее
/по материалам Александра Крупенкова/
Часть XI
Продолжаем обзор книги «Пройдёмся по старому Белгороду» (2006 г.) известного нашего историка и краеведа, научного сотрудника Пушкинской библиотеки-музея, председателя Пушкинского клуба А.Н. Крупенкова (1951-2013) об исчезнувшем и исчезающем Белгороде, или Бел Городе, так называют его в XVI , XVII и XVIII веках.
Народный бульвар до недавнего времени назывался просто улицей Народной, которая в дореволюционные времена делилась на три улицы: Новоселовскую, Кузнечную и Верхнемещанскую.
Новоселовская улица
получила своё название от слободы Новоселовки, находившейся здесь ещё в XVIII веке, начиналась она от улицы Вокзальной и заканчивалась Магистратской (Чумичева). Считается, что именно на углу Новоселовской и Магистратской в доме помещика П.Ф. Озерова останавливалась когда-то проездом на ночлег в Белгороде Екатерина II. В 1827 году город покупает этот одноэтажный деревянный дом у купцов Я.В.Сорокина и В.И.Слатина, в нём размещаются младшие чины 31-й артиллерийской бригады, поэтому дом называли ещё Екатерининскими казармами. Последнее упоминание о нём удалось обнаружить в прессе за 1902 год, он продолжал служить казармой для артиллеристов.
21 августа 1912 года Новоселовскую переименовывают в Екатерининскую в честь 125-летия пребывания Екатерины II в Белгороде и приближающегося 300-летнего юбилея Дома Романовых. К этому юбилею в марте 1912 года Городская управа и садовая комиссия постановили устроить на улице Новоселовской бульвар, который сохранился до наших дней, было высажено много деревьев. В 1920 году Екатерининскую переименовывают в Народную, в 2004 году она становится бульваром.
В начале улицы на углу Новоселовской и Вокзальной было железнодорожное училище, в советское время в нём открыли школу. По Новоселовской, в основном, стояли одноэтажные деревянные и каменные дома мещан и крестьян. Редко встречались двухэтажные каменные дома людей более состоятельных: почётных граждан М.М.Чепулевич, Я.Г.Кононенко и других. До наших дней сохранились два дома в первом квартале.
Женская гимназия
За Магистратской Новоселовская улица переходила в сквер, занимавший целый квартал, в середине которого с правой стороны была женская гимназия (школа № 9). Это женское учебное заведение 2-го разряда было открыто в Белгороде в 1860 году по ходатайству местного дворянства и его предводителя А.А. Салтыкова-Головкина, было первым женским учебным заведением во всей Курской губернии, к которой относился тогда Белгород. Об открытии женской гимназии в Белгороде, как имеющем всероссийское значение событии, писали «Московские губернские ведомости».
Сначала в училище занималось 36 учениц в трёх классах, в основном дочери чиновников и купцов, но с каждым годом их становилось всё больше. В 1871 году училище преобразуется в прогимназию (неполную), в 1877 – в полную гимназию с семилетним обучением, первый выпуск гимназисток состоялся в 1880 году.
К началу ХХ столетия в помещениях гимназии стало тесно, стал вопрос о строительстве нового здания. В этом деле большую услугу народному просвещению оказал почётный гражданин, купец Илья Васильевич Мачурин, который в 1902 году оформил дарственную на безвозмездную передачу городскому обществу «под постройку здания для Белгородской женской гимназии усадебное место пространством в 2.000 кв. сажен». В 1904 году по проекту белгородского архитектора А.А.Новикова было построено впечатляющее по своему виду трёхэтажное здание. В 1911 году в гимназии обучалось около 600 девушек, в 1912 году гимназии присвоили имя Царствующего Дома Романовых в канун празднования 300-летия Дома Романовых.
После Октябрьской революции женская гимназия была закрыта, в 1920 годах в её стенах размещается педагогический техникум, потом Институт народного образования, преобразованный затем в Практический институт народного образования.
В июне-сентябре 1941 года в женкой гимназии развёрнут военный госпиталь № 1923, его бывший начальник, подполковник медицинской службы, заслуженный врач РСФСР, почётный гражданин Белгорода И.А.Чефранов и врач госпиталя Л.И.Самсоненко оставили воспоминания:
«Госпиталь на 200 коек был развёрнут за два дня и готов к приёму раненых. Комиссаром был назначен бывший директор Шебекинского кожевенного завода И.И. Елдаев. Через несколько недель количество раненых был такое, что поставили дополнительные койки, госпиталь увеличился до 500 коек. Из-за маскировки было плохое освещение, и можно было легко пропустить в полутьме тяжёлые осложнения. Работали все сутками без перерыва и отдыха, в транспортировке раненых участвовали и врачи, и медицинские сёстры. По мере приближения фронта к городу был получен приказ об эвакуации раненых и передислокации госпиталя на Восток».
В годы войны здание бывшей женской гимназии было повреждено, после освобождения восстановлено, находится под охраной государства.
Кузнечная улица
начиналась от улицы Георгиевской (бывшей Чернышевского), где стоит памятник писателю-демократу Н.Г.Чернышевскому, установленный в 1951 году. В 1920-х годах Кузнечная становится Первомайской, в 1957 году – Народной.
Сразу за сквером по Новоселовской с правой стороны, где сегодня находится Центральный рынок, в южной его части размещались мясные ряды, а в северной, где сегодня крытый рынок, - были кузницы купцов С.М.Лямцева, Н.С.Булгакова, И.Г.Конакова и мещан В.Д.Чеканова, П.Н.Беркина и Евдокии Толстиковой.
В первом квартале Кузнечной с левой стороны шли жилые дома, среди них выделялось трактирное заведение П.А.Дядева. С правой стороны, на территории нынешнего комплекса Горбольницы № 1, были Сенная и Щепная площади. Во время гражданской войны в 1919 году на этих площадях белогвардейцами было расстреляно более 400 сторонников советской власти.
Двухэтажная городская больница № 1 построена в 1930-х годах, в войну была сильно разрушена и восстановлена только к январю 1952 года. Больница по тем временам была хорошо оборудована, имела паровое отопление, канализацию, вентиляцию, в её корпусах были открыты физиотерапевтический и рентгеновский кабинеты, оснащённые новейшей аппаратурой.
Далее на запад за Новомосковской (Б. Хмельницкого) шла Верхнемещанская улица, занимавшая три квартала. В конце первого находился городской сад, дальше шли одноэтажные мещанские дома и крестьянские хаты. В конце улицы была городская бойня. В 1926 году Верхнемещанская стала Первомайской, в 1957 – Народной.
Петропавловская улица
сегодня является частью Белгородского проспекта, она начиналась от оврага над локомотивным депо и шла до Магистратской (Чумичева). Петропавловская была северной окраиной города, отделяла его от слободы Саввиной, с 1923 году носит имя Литвинова, до 2004 года. В старину Петропавловская была одной из самых широких улиц в городе, поэтому во втором квартале между жилыми домами №38а и №40а в глубине двора каким-то чудом сохранился один старинный дом, в котором давно никто не живёт, а он всё стоит без номера, без окон и дверей.
Своё название улица получила от церкви на углу Петропавловской и Вокзальной, Петропавловский храм был построен на средства прихожан, имел три престола: главный – во имя святых апостолов Петра и Павла, с южной стороны – в честь Богоявления Господня, с северной – в честь иконы Пресвятой Богородицы Казанской. К храму примыкала Петропавловская площадь (потом площадь Литвинова), с 1919 года на первомайский праздник на этой площади, как и на площади перед женским монастырём, показывали кинофильмы. Охрану экрана и кинобудки нёс специальный патруль. При церкви имелось кладбище, рядом стоял «Петропавловский» водонапорный бак, все они были снесены в советское время.
В марте 1902 года Белгородским благотворительным обществом на Петропавловской улице в одноэтажном каменном доме с подвальными помещениями был открыт детский приют для девочек, в 1905 году в нём находилось 13 детей, сегодня на этом месте станция «Скорой помощи».
В 1937 году рабочие железнодорожного посёлка Саввино обращаются в горсовет с просьбой устроить на месте бывшей Петропавловской церкви сквер, просьба была удовлетворена, позже на месте сквера появились одноэтажные жилые дома с садовыми участками.
Винный завод
В следующем квартале Петропавловской размещался казённый винный завод со складом министерства финансов, он занимал территорию от улицы Трубецкого до Военного комиссариата Восточного округа, в 1902 году при винном складе открывается бесплатная библиотека для рабочих.
В 1912 году по просьбе жителей улицы Новоселовской у казённого винного склада на углу Петропавловской и Введенской была устроена стоянка одноконных извозчиков, в этом же году на Петропавловской, а также Магистратской и Костельной установили по десять дуговых фонарей вместо старых керосиновых.
После революции постройки бывшего винного завода и склада передаются военному ведомству. В январе 1920 года в доме на углу Петропавловской и Введенской расквартирован 125-й отдельный стрелковый полк. Сохранилось описание винного склада в 1922 году: «Дом двухэтажный, при нём: сгоревшее здание склада и складские помещения».
В дальнейшем все постройки бывшего винного завода и склада передаются Белгородскому отделению Курского трестспирта. В 1930-х годах на территории винзавода открывается машинно-тракторная станция, в здании нынешнего военкомата поселяются семьи работников МТС, по воспоминаниям А.П.Бухановой, из ворот МТС ежедневно выезжали отремонтированные гусеничные трактора и ехали прямо по улицам города в свои хозяйства. Сегодня на этом участке Белгородского проспекта сохранилось два двухэтажных старинных здания №№ 25,69 и одноэтажный кирпичный дом № 78.
Улица Литвинова в районе Колхозного рынка, 1950-е годы
Далее за Магистратской улицей находилась когда-то Конная площадь, не обозначенная ни на одном из планов города, на Конной площади был церковный дом для священников. В 1932 году эта площадь сливается с улицей Литвинова, ещё в довоенное время она застраивается одноэтажными каменными частными домами. В конце 1960-х годов частные постройки сносятся для многоэтажного жилого строительства.
«Дворянское гнездо»
"Дворянское гнездо" сегодня
"Дворянское гнездо" сегодня
В 1955 году на углу улиц Литвинова и Красина построен первый обкомовский трёхэтажный дом № 88, заселялись новосёлы под Новый год 31 декабря. До этого работники обкома жили в двухэтажном общежитии из красного кирпича по улице Парковой и на квартирах в разных концах города. Белгородцы прозвали обкомовский дом почему-то «Дворянским гнездом», в нём проживали: первый секретарь обкома КПСС М.К.Крахмалёв, вторые секретари К.С.Попов и Г.М.Коротаев, секретарь Д.И.Алёшкин, предоблисполкома М.Д.Хитров, заведующие отделами и инструктора обкома партии.
Михаил Константинович Крахмалёв в декабре 1960 года переводится первым секретарём обкома в Брянск, где работает в этой должности до конца жизни, умер в 1977 году, его именем названа одна из улиц Брянска.
Коротаев впоследствии переводится в Курск, Алёшкин – в Москву, Хитров скончался в 1969 году в возрасте 56 лет и похоронен на старом кладбище в Ячнево. Крупный организатор промышленности К.С.Попов трагически погиб в 1977 году в Москве во время пожара в гостинице «Россия», где он был в командировке, похоронен также в Ячнево.
Дом пионеров и школьников, 1958
Дом пионеров и школьников, 1958
Напротив «Дворянского гнезда» был Дом пионеров и школьников, построенный в 1958 году к очередной годовщине Октябрьской революции, ныне здесь находится Духовная семинария.
Духовная семинария
Духовная семинария
Новый колхозный рынок
Колхозный рынок, мясные ряды, 1957
Колхозный рынок, мясные ряды, 1957
В сентябре 1957 года в квартале между улицами Литвинова, Попова, Первомайской (Народной) и Чернышевского на площади 2,4 гектара открывается новый колхозный рынок, имевший 6 крытых столов и 400 погонных метров открытых металлических столов.
2020 год
2020 год
У главного входа был комиссионный магазин по продаже мяса и других продуктов. Позже были построены молочный павильон, магазин железноскобяных товаров, мастерские бытового обслуживания.
От тюрьмы до власти
СИЗО 1, 1950 - 1762
СИЗО 1, 1950 - 1762
Напротив Центрального рынка за высокой кирпичной стеной было здание тюрьмы под названием СИЗО – следственный изолятор. По одной версии, тюрьма была построена ещё в петровские времена в 1710-х годах, по другой – при Екатерине II в конце 1700-х. В её стенах побывали и уголовники, и политические заключённые: воры и убийцы, борцы с монархией и монархисты, революционеры и контрреволюционеры, большевики и меньшевики.
По воспоминаниям М.А. Попова, «Февральская революция вызвала большую активность масс, на второй или третий день после получения известий из Петрограда о свершившийся революции, числа 5 марта в городе стихийно возник митинг, толпа народа двинулась к зданию городской полиции. Буквально в считанные минуты полиция была разгромлена, а затем вместе с железнодорожниками пошли к тюрьме и выпустили заключённых».
"Тюремный замок" постройки XV!!! века
"Тюремный замок" постройки XV!!! века
Пустовала тюрьма недолго, пришедшие к власти большевики заполнили её теми, кого считали своими врагами. В начале 20-х чисел июня 1919 года, в связи с приближением к городу Белой армии, все политические заключённые под конвоем военного комиссариата были эвакуированы. Занявшие Белгород в июне 1919 года деникинцы начали сажать в тюрьму большевиков, а также сочувствовавших им.
Под властью деникинцев
Алексей Михайлович Иванчихин, ветеран войны и труда, в свои 92 года оставил воспоминания, как в пять лет остался без отца: его расстреляли деникинцы 10-11 декабря 1919 года, в последний день своего пребывания в Белгороде.
Михаил Фёдорович Иванчихин жил с семьёй в слободе Томаровке, был грамотным и работал писарем в почтовой конторе, имел красивый голос и пел в церковном хоре после работы по вечерам и в праздничные дни. Ни в каких партиях он не состоял, но, как и многие односельчане, после Октябрьской революции сочувствовал большевикам.
Осенью 1919-го ночью в его дом пришли трое солдат-белогвардейцев, арестовали и отвезли в Белгород в тюрьму. Просидел он 45 суток. Его жена Надежда Ивановна каждое воскресенье ходила пешком в Белгород и обратно, носила ему передачу. Последний раз она пришла в тот день, когда белогвардейцы оставляли Белгород, а Красная армия только входила в него, в городе была паника и полная неразбериха. Надежда Ивановна, как обычно, обратилась к часовому, стоявшему у входа в тюрьму, с просьбой передать узелок с продуктами, но тот сказал, что мужа её только что расстреляли и показал место у тюремной стены, где лежали восемь трупов. Она сразу узнала мужа: он был в форме связиста, которую всегда носил как почтовый работник, в которой его и забирали из дома…
Надежда Ивановна пошла искать, кто бы мог похоронить убитых, но была такая суматоха, что обратиться было не к кому, а когда она вернулась, мужа и других расстрелянных уже не было на месте. Позже ей сказали, что их трупы кто-то оттащил за тюрьму и закопал в питомнике (ныне городской парк). Домой она вернулась поздно ночью вся в слезах и всё время приговаривала: «Нет Миши, нет отца!» При советской власти всех восьмерых расстрелянных перезахоронили в братскую могилу в сквере на площади Жертв контрреволюции, где всего было похоронено около ста человек, расстрелянных деникинцами.
В 1920-х годах
тюрьму, наряду с уголовным элементом, начал заполнять новый контингент: священники, эсеры, а позже «враги народа». При всех властях тюремные камеры использовались по прямому назначению. 21 января 1921 года заведующий уездным отделом здравоохранения С.А.Григорович после обследования тюрьмы, называвшейся теперь Домом принудительных работ, предоставил властям доклад:
«Дом принудительных работ в настоящее время представляет из себя кошмарные условия для заключённых. Верхний этаж полуразрушен, не имеет ни одного стекла, на асфальтовом полу вода, в коридоре два костра, на которых готовится пища. В камерах 150 человек дезертиров, из которых 30 больны сыпным тифом, ни одной кровати и нары не имеется. Камеры не отапливаются и заключённые согреваются собственным дыханием, все спят в куче на мокром полу, тут же и больные. В одной из камер, вмещающей не более 15 человек, помещается 67. Вшивость поголовная.
В нижнем этаже камеры более благоустроены, т.е. имеют нары и железные печи, не переполнены до крайнего предела уголовными заключёнными. Воздуха совершенно нет, вшивость поголовная, питание – голодание. Один раз в день даётся кулеш из пшена и картофеля с солью без масла и др. приварка и ; фунта пшенного хлеба в день. Отхожих мест не существует, устроено единственное отхожее место в одном из углов двора, которое представляет кошмарное зрелище.
Баня вполне исправная, требуется маленький ремонт, бездействует ввиду отсутствия топлива. Наряды на топливо имеются, но подводная повинность не исполняется на местах, почему дрова не подвозятся. При таких условиях неизбежно повальное эпидемическое заболевание заключённых…»
Тюремная история
В тюрьме имелись камеры смертников для приговорённых к «высшей мере социальной защиты». Жуткая история расстрела смертников содержится в рапорте 1922 года начальника исправтруддомом Маляревского в уисполком и своему тюремному начальству в Курск.
По приговору выездной сессии Курского губернского ревтрибунала в Белгороде в ночь на 14 октября должны были быть расстреляны четверо заключённых: Иван Иванов, Михаил Кузьменко, Филипп Бурьянов и Афанасий Кузьменко. Маляревский в это время находился в командировке в Курске и его замещал его заместитель Корякин, которому и сообщили о предстоящем расстреле. Вечером после проверки, со всеми предосторожностями, чтобы приговорённые не узнали о предстоящей участи, в городском питомнике (ныне городской парк) была вырыта могила.
В 23-00 в тюрьму явился начальник милиции Янушинский с четырьмя милиционерами насчёт приведения в исполнение приговора, была собрана комиссия в составе завотделом управления Цепкова, начальника военного гарнизона Полежаева, начальника ГПУ Годуна и помощника начальника милиции Сысоева, в 23-30 Цепков распорядился вызвать заключённых. Но смертники отказались покидать свои камеры, полагая, что их хотят расстрелять в отсутствие начальника тюрьмы. Сысоев и Годун с двумя милиционерами попытались силой вывести заключённых из камер, но не смогли.
Афанасий Кузьменко оторвал от койки железную ножку и сумел ударить Сысоева по голове, тот с криком выбежал из камеры, за ним в испуге бросились в тюремный двор все остальные. Два милиционера от страха забыли в коридоре заряженные карабины, но смертники из-за темноты их не заметили. Двери камер остались открытыми, убегавшие охранники закрыли только входную дверь в тюрьму. После этого Цепков вызвал уголовный розыск в полном составе, а начальник гарнизона Полежаев – конвойную команду.
По прибытии подкреплений Цепков распорядился вывести из одиночки, где собрались все смертники, Огняного, ещё не подлежащему расстрелу, а остальных приказал расстрелять прямо в камере. Огняного удалось вывести, после этого по взбунтовавшимся смертникам открыли огонь из окна и двери камеры. После получасовой стрельбы они закричали, что сдаются и вышли в коридор. В суматохе приговорённые заключённые сумели гвоздём открыть железные двери женской камеры и попрощались со своими подругами, потом открыли общую камеру и спрятались среди других заключённых. В конце концов, под угрозами тюремного начальства, сами заключённые схватили и связали смертников, больше сопротивления они не оказывали. Расстреляли их в три часа ночи и зарыли в общей яме в городском питомнике.
В этой трагической истории начальник тюрьмы Маляревский обвинил своего заместителя Корякина, который по неопытности не вызвал конвойную команду, а своими силами пытался подавить бунт заключённых. Закапывать расстрелянных в ямах в питомнике рядом с тюрьмой в ту пору, видимо, вошло в практику. В книге ЗАГСа за 1920 год зарегистрировано, что 24 октября были расстреляны и похоронены в городском питомнике чернорабочий Павел Ветров, Лев Говоров, Соломон Фурман, Василий Грушин, об этом сообщил в подотдел ЗАГСа начальник Белгородского уездного дома принудительных работ.
УМЗАК
С 1923 года тюрьма проходит по документам как «УМЗАК» - уездное место заключения № 1876, она имеет пять корпусов: главный для заключённых; кухню с вещевым и продовольственным цейхгаузами; баню; строевую; хозяйственную комнату и общежитие для надзирателей; дом с квартирами для администрации. Главный корпус, кухня и баня находились внутри тюремной ограды, а конторы и жилой дом для администрации – за оградой.
Главный корпус был двухэтажный, на первом этаже имелось пять общих камер, три одиночные и столовая; на втором – шесть общих камер, три – одиночные и клуб (актовый зал), в котором до революции была тюремная церковь. Всего в УМЗАКе было 11 общих и 6 одиночных камер на 145 мест: 134 – для мужчин, 11 – для женщин, однако тюрьма была всегда переполнена. С 1 октября 1922 года по 1 октября 1923 через неё прошло 802 человека: 342 осуждённых и 460 подследственных. Из 342 осужденных: 293 – народными судами, 47 – губернскими судами и трибуналами, 2 – военно-транспортными трибуналами.
В 1925 году для заключённых были оборудованы новые мастерские: столярная, слесарная и портняжная, кроме того они работают на городских объектах: пекарнях, в колбасном цехе, в госхолодильнике и в других местах. При тюрьме работает больница на 10 коек. В 1925 году упраздняется Корочанский ДОМЗАК и все заключённые переводятся в белгородскую тюрьму.
В эти годы уделяется внимание учебной и культурно-просветительской работе: в тюрьме открыта школа, в которой в 1926-27 годах обучается 85 неграмотных и малограмотных заключённых, она получает по одному экземпляру газет «Правда», «Известия ВЦИК», «Беднота», «Курская правда», раздавались газеты и по камерам. Имеется также библиотека, где можно почитать книгу, проводятся читки книг. Один раз в месяц демонстрируются кинофильмы, регулярно проводятся беседы на политические и с\х темы, работают драматический, музыкальный и с\х кружки, каждую неделю силами заключённых ставятся спектакли.
Вот мы и прошли с А. Крупенковым по главным улицам старого Белгорода с востока на запад, далее пройдём по улицам, пересекающим город с юга на север.
(Продолжение следует)
Виктор Каменев
25.02.2021