Карл Маркс очень любил подраться: в детстве недобрал и только ближе к сорока вошел во вкус. Энгельс же не любил драться вообще, его и в школе били все кому не лень, даже в университете он ухитрился нахвататься пинков от Ницше и Гейне, хотя те оба были слабаками и трусами, Энгельс же - крепыш и задира. Не везло просто Фридриху, и всё тут.
Вот и Карлу он почему-то никак не решался отказать и покорно выходил на ринг...
А как это выглядело! Маркс толстый, мощный, в фиолетовом кимоно с кокетливо приколотым на груди валетом треф (намёк для тех кто понимает). А против него Энгельс - жалкое зрелище: худющий, в семейных трусах до колен, борода болтается, нелепые татуировки на животе - это над ним так в молодости студентки-медички поиздевались в Бонне - напоили и...
Но вот свисток рефери (а на эту роль чаще всего звали или Дарвина или Тургенева, если Дарвин отсутствовал) - и пошла потеха!
У Маркса ни стратегии, ни тактики никакой - ему лишь бы по роже заехать, лучше всего в нос или в бороду. За годы поединков он Энгельсу все зубы выбил, все до единого, поэтому тот никогда не улыбался, прятал своё золото под усами и бородой. Женщины его очень любили однако. Так вот, Маркс машет руками, молотит кулаками, и всё по морде, по морде норовит врезать. Бывало иногда и ногами начинал пинаться! Тургенев тогда тушевался: всё-таки вождь мирового пролетариата... Старался не замечать. Другое дело Дарвин, тот сразу свистел с свою английскую свиристелку и спасал Энгельса от побоев.
А Фриц никогла не бил ниже пояса, кроме одного раза, когда он коленом заехал Калле по яйцам, да ещё втихаря - въедливый Дарвин даже ничего не заметил. Вот тогда и посыпались ребятишки у Карла с Джинни: целых шесть или даже восемь девочек, и все примерного поведения. Это после того случая всё было.
Поединки чаще всего проходили по одной и той же схеме: Маркс не очень изящно, но настойчиво старался заехать Энгельсу по лицу, тот же отбивал эти удары, как он сам писал в своих знаменитых ирландских эпистоляриях: "ставил блоки". Но женщинам почему-то нравился больше Маркса, многие дамы приходили посмотреть, бывало очень шумно, особенно в Гаване.
В перерывах тренеры прикладывали лёд, махали тряпками, растирали бойцам икры.
Так шло становление дела рабочего класса. Все собранные средства уходили на организацию стачек и забастовок в Бирмингеме, где были фабрики конкурентов Энгельса, и тот всячески старался расшатать там ситуацию: у него любое дело всегда было основательно продумано.
Маркс же сразу обо всём забывал - после финального свистка он со всех ног бежал к своей Джинни, на ходу проверяя на месте ли трефовый валет.
В зале шум, свист, публика кидает на ринг букеты цветов.
Счастливый девятнадцатый векъ!