Ежедневно пары или звенья стали вылетать на «свободную охоту» за машинами, особенно за легковыми. Назначенный недавно командиром 16-го ИАП Иван Бабак также пошёл в такой полет. По-видимому, решил показать лётному составу, что будет наравне со всеми ходить на любые задания. Приехав на аэродром и встретив начштаба полка Датского, Покрышкин спросил: – Где командир? – Он улетел парой на «свободную охоту». Я советовал спросить разрешения у вас, но он спешил. – С кем улетел? – С молодым лётчиком, Козловым. Странный выбор для такого сложного вида боевой деятельности. Комдив Покрышкин остался на КП ждать возвращения Бабака. Через полчаса на автостраде произвёл посадку один Козлов, рассказавший подробности случившейся беды. Не встретив на дороге легковых машин, пара начала штурмовать обнаруженный железнодорожный эшелон и попала под зенитный огонь. Самолёт Бабака загорелся. Не дотянув до переднего края обороны наших войск, Бабак, очевидно, не выдержал ворвавшегося в кабину огня, выбросился с парашютом и был схвачен фашистскими солдатами. В район предполагаемого его приземления тут же выслали последовательно два звена. Еще теплилась надежда на спасение. Но всё было напрасным – Иван Бабак уже был в плену. Потеря смелого и грамотного лётчика, Героя Советского Союза, имевшего на личном счету более 30 сбитых самолетов, отозвалась тяжёлой психологической травмой. В фашистских концлагерях его ждали жестокие испытания. В Москве стало известно об опыте боевой работы с автострады. К нам прибыла киногруппа для съёмки хроникального кинофильма «Необычайный аэродром». Работала киногруппа в поте лица.
Сняли наиболее отличившихся лётчиков и техников, взлёты и посадки с автострады, вылеты на боевые задания, бытовые сцены. Потом «киношники», так их звали за глаза, попросили комдива Покрышкина организовать съёмку «настоящего» воздушного боя. Вначале им было отказано…, но вдруг, вопреки логики и метеоусловиям, с запада, вдоль автострады (аэродрома), пронеслась четверка «Фокке-Вульф-190» с подвешенными под крыльями бомбами. – Быстрее их снимайте! – крикнул Покрышкин операторам, а сам бросился на КП полка Боброва. Его истребители дежурили по графику в этот день и как раз над КП разворачивалась дежурная пара – Луканцев, имеющий 5 побед и совсем молодой лётчик Гольберг. Все напряжённо стали всматриваться в направлении Легницы, где скрылись в дымке «фоккеры» и наша пара. Вскоре километрах в десяти восточнее, послышался надсадный гул моторов и залпы пушечного и пулемётного огня. В дымке не было видно боя, но взрыв и взметнувшийся столб дыма правее автострады в лесу подсказали о падении сбитого самолёта. Через секунды поднялся второй столб дыма, уже левее автострады. В облаках над нами послышался затихающий гул моторов уходящих на запад самолётов. Беспокойство усилилось. Неужели сбили наших?.. Но вот из дымки вынырнула пара и пошла на посадку. Всё напряжение сразу спало. А работники киногруппы заторопились к машине… и поехали туда, где упали самолеты противника! Их можно было понять. Для съёмок не хватало сбитых вражеских машин, а тут на земле сразу две. В течение получаса были отсняты кинокадры горящего «фоккера», упавшего на окраине населённого пункта, в котором располагался штаб ген. Рыбалко, опрошены танкисты, очевидцы боя.
Забрав в особом отделе танковой армии пленного лётчика, все, довольные, вернулись в штаб дивизии. Луканцев и Гольберг доложили, как проходила схватка. Встретив возвращавшуюся от Легницы группу противника, они завязали с ней бой на вираже под нижним краем облачности. Луканцев атаковал заднего четверки «фоккеров», и сбил его первой очередью. Тот вместе с лётчиком упал в лес и взорвался. В это время к Луканцеву пытался пристроиться в хвост ведущий вражеской группы. Но Гольберг действовал решительно. Он прошил его очередью из пушек, отбив хвостовое оперение. Немец всё же успел на высоте 200 м выброситься из падающего самолёта, спустился на парашюте прямо к нашим танкистам. На допросе пленный подробно давал ответы на все вопросы. Покрышкин спросил его через переводчика: – Кто вы по должности и какова была задача в этом полете? – Я командир авиагруппы, или, по-вашему, комполка. Мою авиагруппу на днях перебросили с западного фронта на восточный и поставили задачу: найти на автостраде ваш секретный аэродром и нанести по нему удар. Аэродром мы не обнаружили, а встретились с вашими асами, и они сбили меня и ещё один наш самолёт. – За что вы награждены Железным крестом? – На западном фронте я сбил девять американских «летающих крепостей» – Б-17. Пленный подтвердил сообщения о переброске командованием вермахта наземных войск и авиации с западного фронта на восточный. Фашистские главари, чувствуя свою гибель, метались, как обречённые, стремясь продлить своё существование. Они были охвачены паническим страхом перед наступлением Советской Армии. Киногруппа, успешно закончив съемки фильма, убыла в Москву.
Полки продолжали выполнять боевые задачи и настойчиво готовились к предстоящему наступлению. В то же время бдительность снижена не была. Напротив – для отражения новых налётов на «автострадный» аэродром, было введено усиленное дежурство. Однажды с помощью радиолокатора обнаружили группу вражеских самолётов, идущую курсом на аэродром. Последовала команда поднять на перехват дежурные истребители. Звено штурмана 100-го полка Михаила Петрова взлетело без промедления. Километрах в тридцати западнее Аслау звено встретило странную группу самолётов противника, вызвавшую у наших лётчиков удивление. Сопровождаемый восьмёркой истребителей, летел бомбардировщик Ю-88, а на нём сверху сидел «фоккер». Позднее стало известно, что это была своеобразная «авиановинка» немцев: «юнкерес», начинённый взрывчаткой, и закреплённый на нём истребитель с лётчиком, управляющим полётом самолёта-бомбы. Лётчики звена Петрова быстро сориентировались в обстановке. Вторая пара получила команду: – Синюта, атакуй истребителей сопровождения! Первая пара нацелилась на «юнкерса»! Лётчик «фоккера», заметив заходящего для атаки Петрова, перевел Ю-88 в пикирование и отцепился. Но тут же попал под атаку Петрова и был сбит. «Юнкере» врезался в землю около автострады. Взрыв был такой мощный, что поднял вверх тучу земли, образовав внушительную воронку. Вражеские истребители сопровождения, потеряв ещё один самолёт, не приняли боя и поспешно ушли в западном направлении. Эта попытка налёта на аэродром была последней. Потерь в дивизии не было. Вражеская авиация потеряла восемь самолётов и десять лётчиков. В начале апреля Покрышкина вызвал ген. Красовский. – В штабе ВВС начинается отработка планов использования авиации в Берлинской операции.
Хочу, чтобы вы полетели со мной, как консультант по истребительной авиации. – Благодарю вас, товарищ командующий, за доверие. Лететь готов! По пути в Москву - прошли над Варшавой. Столица Польши лежала в развалинах, не было видно ни одного целого здания... На совещании командования ВВС Покрышкину пришлось побыть лишь один день, когда обсуждались принципы применения истребительной авиации в предстоящей наступательной операции. Герою Советского Союза ген. С.А. Красовскому надо было задержаться в Москве, и он разрешил А.И. Покрышкину слетать на один день на родину, в Новосибирск. Всего день семейного счастья. Огромная радость при виде дочери, жены и матери. Не хотелось расставаться, но ещё шла война и надо было добивать фашистов. Спецрейсом на Ли-2 Покрышкин без задержки вернулся в Москву. Оттуда - на фронт, на аэродром Оппельн. Было чему здесь удивиться. Сотни самолётов всех типов, непрерывно, мешая друг другу, взлетали на боевые задания, торопливо садились. Но апрель брал своё и весенняя распутица заканчивалась. Грунтовые аэродромы быстро подсыхали, обеспечивая работу с них, как истребительным частям, так и бомбардировочной авиации. На земле ускоренно шло сосредоточение войск. Для обеспечения их выдвижения авиаторам пришлось открыть автостраду, а самим перейти на подсохший аэродром Аслау. Беспрерывно днём и ночью двигались по автостраде колонны частей, автомашины с боеприпасами и горючим, артиллерийские и танковые соединения. Огромные силы накапливались для мощного всесокрушающего удара по противнику на Нейсе и Шпрее. В эти дни, прикрывая районы сосредоточения войск фронта, лётчики видели с воздуха забитые частями сёла и лесные массивы.
Было чему радоваться от сознания такой силы на финише войны. Сомнений, что вражеская оборона будет сокрушена, ни у кого не было, хотя враг не пожалел труда на её укрепление. Он сосредоточил большую группировку, чтобы если не сорвать, то хотя бы задержать захват Берлина. Все понимали, что последняя битва будет жестокой. Фашистские главари пойдут на любые жертвы, чтобы оттянуть час возмездия за кровь и слёзы миллионов советских людей, за разрушенные города и села. Накануне наступления авиадивизия Покрышкина в полном составе перебазировалось к р. Нейсе на полевую площадку у пос. Бурау. В полках и в штабе дивизии с нетерпением ждали время «Ч» и были готовы к выполнению боевых задач, поставленных командующим воздушной армией ген. Степаном Красовским. Раннее утро 16 апреля. Летно-технический состав, собравшись поэкипажно на стоянках самолётов, ожидает команды на вылет. Стоит настороженная тишина. Все молча прислушиваются, с нетерпением поглядывают на запад: вот-вот должен начаться последний штурм. Впереди – Берлин. Вдруг воздух вздрогнул от залпа тысяч орудий, от разрывов снарядов и мин. Этот оглушающий гул предвещал, как всегда, начало наступательной операции. Тишины как не бывало, а с ней ушла и напряженность ожидания боя. Послышались восклицания среди летчиков: – Вот дают артиллеристы прикурить фрицам! Выковыривают их из укрытий! При таком огне сейчас фашистам небо кажется с овчинку! В небе показались ракеты. Это наступило время действия авиадивизии. Первые эскадрильи пошли на прикрытие районов боевых действий наших войск от налётов вражеской авиации. А артиллерийская канонада всё продолжалась.
Продолжение следует в части 43 http://proza.ru/2019/08/25/1014