«Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, да долголетен будешь на земле».
(Библия. 5 заповедь)
"Не случайно в мудрости народов в ряду самых мерзкий грехов – грех Хама, а в ряду самых отвратительных пороков – неблагодарность родителям".
(Архимандрит Тихон (Шевкунов)
1. Отец
Иван Иванович проснулся рано утром, но ещё долго лежал, блаженствуя.
Предвкушения были самые радужные. Сегодня ему "стукнуло" семьдесят!
Седой, с большим животом, который вырос незаметно для него самого.
Бодрый и жизнерадостный. Глаза мягкие и бархатистые, цветом напоминали старое золото. Мощная харизма до сих пор привлекала к нему дам в возрасте "Кому за...". Но, он так и жил бобылём все двадцать лет после смерти жены, не найдя похожую на любимую Любушку.
Всё ещё нежась в тёплой постели, вспоминал, как они поженились. Любимая была прекрасна той редкой, истинно русской красотой, которая завораживала его. Притягивая как магнит. Когда-то, увидев её впервые, он так и продолжал стоять, не шевелясь, поражённый и восхищённый. Полный непонятного трепета, в котором тревога преобладала над восхищением.
Тревога была понятной — мужской красотой он не блистал. Тогда в нём ещё не было смелости и покоряющего изящества, которые появляются в интеллигентных мужчинах с возрастом.
У его любимой и такой желанной Любы в её двадцать лет, ещё до свадьбы обнаружили диабет первого типа. Каждый день уколы. Часто больницы. Специальная диета.
Все отговаривали его жениться на больной девушке, но, он твёрдо стоял на своём! Поженились студентами. Весёлая свадьба. Поездка к морю.
Под тридцать было обоим, когда Любушка забеременела. Врач отговаривал, не разрешая рожать — диабет первого типа передаётся по наследству.
Они не послушались. Долгие месяцы ожидания и вот...
Сынок родился мёртвым, пуповина обвилась вокруг его шейки.
Горе было глухим и бездонным. Закрутило в водовороте слёз.
Сила духа велика была у обоих. Надежду не теряли. Съездили на юг.
Новая беременность.
Через год снова роды на свой страх и риск. Слава Богу! Родилась здоровенькая крепенькая девочка. Радости и счастья не было предела!
С каким благоговейным восторгом и трепетом целовал он дочкины маленькие пяточки! С какой гордостью выносил за ней горшки, радуясь, что её "стул" нормального цвета. А это значит, что девочка растёт и развивается хорошо. Как любил обнимать своих девочек! Жену Любушку и малышку Маруську!
Как ему нравилось потом, уже подросшую, водить её в кружки! Для любимейшей дочечки он был готов на всё!
Дочку растили Принцессой. Мама Люба сидела дома — диабет давал о себе знать. Папа Иван годами "пахал" на двух, и трёх работах. Зарабатывал, чтобы у дочечки ни в чём отказа не было. Вместе ездили к морю. Вместе колесили по большой стране.
Маруся подросла, Накопили денег и отправили к брату Ивана Ивановича в Грецию на целый месяц. Брат работал там в посольстве. Во времена СССР это было невиданное счастье!
2. Маруся
Отношения взрослой Маруси с отцом были сложные. Отец постарел. Много денег уже не приносил в дом, как это было раньше.
Маруся стала верховодить в семье и частенько горестно думала:
"Отец метры занимает, так нужные её семье. Скорее бы нашёл себе какую-нибудь женщину, да, съехал!"
Она закусила губу и обрушила исступлённый гнев на бельё, что лежало в тазу для стирки. Низковатый лоб Маруси принял почти болезненное выражение.
В минуту злости высказалась отцу, что он мешает им с мужем жить. Комнат всего две. Он в маленькой комнатушке. Они вчетвером в большой. Какая семейная жизнь может быть?
Батя намёка не понял. Живёт рядом, хотя, и на своих харчах.
Думы были тяжёлые и резкие. Из-за ставшего бесполезным отца она может и мужа лишиться. Муж уже "налево" поглядывает.
Дочь поджала губы и громко вздохнула. Несколько исподлобья неприязненно взглянула на дверь, за которой жил её одряхлевший отец.
Когда Маруся бранилась с мужем, тогда и к отцу обращалась высокомерно. Старик страдал молча. Всё это было решительно ниже его понимания отношений отца и любимой дочки. Старался сразу же закрыться в своей комнатке.
В такие минуты он суетился, словно в лихорадке, боялся сказать что-либо не так. И всё глубже зарывался в понимании своей никчёмности.
"Так вот до чего ты дошёл, старина?" - тяжело вздыхал.
Юбиляр прослезился, вспоминая прежнюю счастливую жизнь. Любимой Любушки уж нет. Маруська выросла очень крупной и полной. Резкой и крикливой. Не в красавицу мать.
Требовала повиновения ото всех. Иерархия была нарушена — теперь Главой всего клана мнила себя Маруся.
3. День рождения
"Наверное, суетится, пирог мне к юбилею готовит", - думалось с надеждой и внутренней радостью.
Вышел из комнаты. Тишина была оглушающая.
Зажигающиеся бледные отсветы утреннего неба гасли в тени комнаты. На чайнике в кухне мерцал блик, словно тихий огонёк в алькове. Он тут же представил, как воздух будет согрет ароматом чая.
Выходной — все заняты обычными делами. Внук убежал гулять. Внучка крутится перед зеркалом. Маруся стирает. Зять, как обычно, валялся на диване, играя в сотовом телефоне в "танчики".
Он растерянно оглянулся:
"Где же поздравления с юбилеем? Чай и пирог?"
Подошёл к дочке и тихо спросил:
- Марусенька, у меня сегодня юбилей. Давайте вместе чайку попьём, а?
Ответ ошарашил и ввёл его в ступор. Любимейшая дочечка нарочито громко, чтобы все слышали, грубо выкрикнула:
- Я там тебе на кухонном столе конверт положила. Там тысяча.
Тебе что, м-а-л-о-о-о-о-о??!
Фраза любимой дочки била наотмашь и резала слух.
В этих словах, произнесённых сухо и презрительно, излилась вся терзавшая её ревность. Гнетущая зависть, что у родителей была любовь, а у неё, Маруси — каждодневная ругань с мужем.
Юбиляр слегка побледнел, но, взгляд его был ясен и сначала полон решимости. Минуту он стоял, ошарашенно глядя на дочь. Потом втянул голову в плечи и ссутулился.
В эту минуту она подняла глаза и увидела прямо перед собой ошеломлённого отца. Тот вдруг стал ещё бледнее, всем существом своим являя покорное отчаяние бедняка, которого госпожа гонит прочь.
Маруся передёрнула плечами, будто смахивая с плеч надоедливую муху.
Лицо молодой женщины выражало презрение. Она тайно ненавидела дряхлость и старость. Отец ещё не стал дряхлым. Но, почему-то никак не хотел понять, что его время закончилось.
Возможно, к этому её страстному порыву и грубому окрику на отца примешивался и расчёт: может, хоть сейчас до отца, наконец, дойдёт?
Пора и честь знать! Зажился.
Юбиляру захотелось убежать и, укрывшись с головой одеялом, лежать, не вставая. Он попятился в свою комнату и грузно сел на край дивана.
Никчемный и уже бесполезный для семьи. Разве богатых подарков он ожидал?
Немного человеческого тепла и участия. Чаепития и пирожок из магазина, или свой пирог, домашний. Тишина в квартире казалась особенно зловещей.
Нахмурился. На высоком лбу образовались глубокие морщины. Надменность и кичливость Маруси он считал величайшей непорядочностью. Почему дочь выросла настолько бесцеремонной и заносчивой?
Вроде, всё было для неё и ради неё. Что же они с женой упустили?
В её недобрых глазах он никак не мог прочесть ни любви к отцу, ни уважения.
Ни-че-го.
Скажем прямо, дочь алчно ждала от него только денег. Помощи из его небольшой пенсии.
Дай денег и "пошёл вон".
Давно пришёл к выводу, что нужно бежать из собственной квартиры!
Но, куда?
4. Итог
Мысли давили тяжестью: "Может, избаловали они с Любушкой свою Маруську? Всё для неё, да, для неё!
Лучший кусочек — Марусеньке! Лучшее платье — Марусеньке!"
Давно уже не было той захватывающей радости, что была при жизни жены и малышки Маруськи. Только постоянная тревога и ожидание возможной беды.
Он слушал теперь дочку, точно чужого человека, даже её голос казался отцу странным. Никак не мог понять ни одной определённой мысли. За что так с ним?
Закрыл лицо руками. Склонил седую голову на колени и крупные, предательские слёзы заблестели меж его пальцев.
"Мешаю дочке теперь. И сам состарился — никому стал не нужен", - голову сдавило обручем. Он вдруг густо покраснел в смущении от услышанного.
Душа его точно разорвалась в клочья. Всё идёт помимо его воли, и он уже ничего не может изменить.
Старик сидел согнувшись в полном отчаянии. Наконец, и дочка напрямик послала его ко всем чертям, с той грубостью, с какою в минуты дурного настроения она кричала на своего мужа, призывая его заняться делом и устроиться на работу.
Он мрачно оглядывал квартиру затуманившимися от слёз глазами, словно чувствовал, что лишился не только своей малышки Маруськи, любимой Любушки, но, и всей жизни, которую он так любил и дорожил когда-то.
По-стариковски прошёлся по лысине своей пухлой ладонью. Чувствовал, как под ногами пол вдруг пришёл в движение. Воздух раскалился. Дышать стало нечем. Диван под ним тоже стал горячим и неровным. Шум и грохот, доносившийся извне, стал нескончаемым. И мешал ему сосредоточиться на Главной мысли.
Наконец, он уловил Главную мысль, что мешала ему вздохнуть свободно!
Тяжёлым обухом в голове стучало:
- Ты нам мешаешь! Вон, тысячу положила тебе в конверте!
Тебе что, м-а-а-л-о-о-о?!
Тебе что, м-а-л-о-о-о-о?!
Тебе что, м-а-л-о-о-о-о?!
Закружилась голова и он с шумом стал заваливаться набок, роняя всё на своём пути.
Отец пролежал в больнице два месяца. По счастью, врачи спасли.
За два месяца дочь пришла в больницу два раза.
Дома он по-прежнему, всем мешал. Одинокий и ненужный.
«Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, да долголетен будешь на земле".
Жизнь продолжалась. У каждого своя.
______________________________________
«Если нет Родины, а к родителям отношение высокомерно хамское, то нет и того духовного стержня, на котором держится человек»
_____________________________________________
"Злой человек не может быть счастливым, ибо, оставаясь наедине с собой, он остаётся наедине со злодеем" (Иммануил Кант, 1724 - 1804)