3.Приезд знаменитости задерживался, и начали вспоминать прошлые годы, когда мы большой семьёй ходили на спектакли или концерты, а потом отправлялись пить чай с тортом, который по очереди готовили мама и Татуша.
-Слушай, почему всегда после возвышенного хотелось так поесть, и мы мчались либо в буфет, либо набрасывались на ваше произведение кулинарии? Обмен веществ усиливался при сопереживании ?
-Да?- усмехнулась Татуша,- просто моложе были, и хотелось есть больше.
Гул в зале нарастал, некоторые потянулись к выходу, а я вдруг, повинуясь неведомому порыву, встал и отправился к сцене, подошёл к роялю, откинул крышку и заиграл. Всё было так просто для меня и понятно, легко и бездумно мои руки скользили по клавишам и мелодия, которая была знакома только мне, вдруг заставила утихнуть зал. Меня не было в этом мире и мелодия, идущая из моих рук , тоже была не из этого мира. Я закрыл глаза и, сколько продолжалось это действо – не знаю, только открыв их, я увидел в кулисах известного мне пианиста, зря тётушка так думает обо мне. Заметив в его глазах недоумение, я прервал игру и встал. В зале стояла тишина, а потом раздались несмелые хлопки. Маэстро подошёл ко мне, пожал руку и тихо спросил:
-А что вы играли?
-Раннего Шумана,- соврал я, и снова удивился, как ловко у меня получается выходить из странных ситуаций, сопровождающих меня второй день.
-Я в недоумении,- сказала на ухо Татуша, когда я сел на кресло.
-Я тоже,- ответил я.
Мы недолго наслаждались музыкой маэстро, он куда-то опаздывал и извинился перед залом. Тётушка взяла меня под руку, и мы шли к выходу, слушая от некоторых отдыхающих слова благодарности в мой адрес.
-Слушай, а как приятно быть рядом со знаменитостью.
-Не смейся, паяц, то ли ещё будет,- ответил я.
-Ты что, в Германии брал уроки музыки? Я не замечала за тобой любви к инструменту, а ты почти профессионально играешь, оказывается. И что мы слушали?
- Ранний Шуман,- соврал я опять,- мне в Германии показали.
-Как всё это странно – ты и музыка. Никогда бы не поверила, если бы не видела своими глазами.
-Не забудь про уши, они главнее.
-Ты брал уроки?
-Уроки?... Да-да.
Я вдруг подумал, что уехал из дому и не увидел перед отъездом Диану. Я даже не вспоминал про неё всё это время. А была ли она? Но ведь ко мне это умение играть пришло не во сне. Значит, была.
И передала мне это умение. И опять я ощутил необыкновенная лёгкость и уверенность в себе, и отогнал мысль о нереальности всего произошедшего и необходимости разбираться в этой фантастике.
-Ты так воспарил от игры и своего успеха, что совсем не слышишь, что тебе говорят.
- А кто и что?
-Я спрашивала тебя о твоих дальнейших планах.
- Работать будем с нашим сканером, потом поеду в Питер, потом в Америку.
-Сколько планов и прожектов!
-Отлично! Люблю, когда много работы. Сейчас протестируем его и отправимся шедевры копировать.
-Шедевры не скопируешь! На то они и шедевры, у них своя жизнь, как у нас, и их нельзя удвоить, утроить. Зря всё это вы придумали.
-Да ладно, пусть люди посмотрят на всё, что нарисовали когда-то. Не все могут поехать в Лувр или ещё куда-нибудь.
-А смотреть на копии, всё равно, что целоваться через стекло. Картины живые, у них своя аура и своё сердце.
-А люди на них нарисованные тоже живые?
-Да,- задумчиво ответила Татуша.
Если бы она знала, как она близка к истине. Только у меня эта истина не укладывалась в голове – мне казалось, что я во сне, или у меня две жизни. Так, раздвоение личности это что-то из раздела, которым занимается психиатрия. Похоже, мне пора в санаторий.
-Похоже, тебе пора в санаторий,- повторила Татуша,- ты как-то странно ведёшь себя сегодня, не хочется отпускать одного.
Я вдруг испугался, что она поедет со мной, и я не смогу объяснить кто эта женщина. Я сам себе не мог объяснить, что это. Заходящее солнце изредка прорывалось через облака, жёлтые листья, поднятые ветром, взмывали перед капотом и прикреплялись на секунду к лобовому стеклу, а потом уносились назад. Провожая взглядом листья, я вдруг заметил за лесом золотые купола храмов. Странно, я не знал, что здесь недалеко какой-то храмовый комплекс…Мы с Татушей вокруг всё облазали. Я остановил машину на обочине, чтобы сориентироваться и проехать туда. Вышел из машины, посмотрел и ахнул – это золотились вершины берёз над тёмным еловым лесом. И какие пропорции природа вложила в это совершенство! Наверное, древние строители русских храмов у природы подсмотрели эту красоту маковок церквей.
4. В понедельник я приехал в музей ровно в 9, как мы и договорились, прошёл по служебному пропуску к главному входу, поднялся по лестнице, повернул направо в зал, где главным смотрителем был Аполлон. Проходя мимо рояля, заметил, что он расчехлён, машинально поднял крышку – она оказалась незапертой. Эх, была не была, уселся на стул и, когда очнулся и поднял глаза, то увидел её – легенду директората музеев страны. Она как-то странно смотрела на меня, словно старалась что-то вспомнить, и боролась с чем-то внутри себя. Ну, всё, сейчас погонят меня метлой в лучшем случае, в худшем сдадут в милицию.
-Знаете, я сейчас вспомнила, кто вы. Вы постоянно прикасаетесь к одному из экспонатов нашего музея. Мне охрана показывала видео с наших камер и спрашивали, что с вами делать. Но у вас всегда такие грустные глаза.
-И вы оставили меня без наказания? И сейчас тоже не накажете?
–Техника у вас никакая, а музыка – симбиоз каких-то известных мелодий, но очень талантливо подобранный и звучит как единое произведение. Вы автор?- Я отрицательно покачал головой.
–А кто?
-Не знаю.
-Странно.
Я поднялся со стула и жестом пригласил её поиграть.
-Ну, что ж, вспомню что-нибудь.
Она села на стул и заиграла какие-то этюды Шопена. Но даже я понял, что она давно не прикасалась к инструменту. Стоя сзади за стулом, я положил руки на её плечи и ощутил, как они расслабились, а мелодия стала мягкой и плавной. И я вдруг почувствовал, что ей нравится играть, что она получает удовольствие от того, что делают её руки, что ей нравятся эти звуки.
-Не понимаю, что это,- сказала она, опустив руки на колени.
-Просто всё это у нас в памяти. Надо уметь вспомнить.
Она поднялась и направилась к лестнице, ничего мне не ответив. И встретились мы в зале, где уже толпились мои коллеги и незнакомые люди, с которыми мило поздоровалась директор музея. Это, очевидно, были те эксперты, о которых говорил мой коллега. Я шёл к картине и мысленно говорил ей, как она прекрасна, и мне захотелось ощутить тепло этого тела, его запах, Но я почувствовал запах леса, травы, запах капель дождя, сорвавшихся с неба, но твоего тепла, Диана, я не почувствовал… Ты действительно была не здесь. Споры экспертов были недолгими, и вердикт нас устроил – картина в порядке и мы можем продолжать работать. Когда все пошли к выходу из зала, перед картиной осталась стоять она, хранительница этого богатства и пленительного мира прошлого, настоящего и будущего. Она стояла и качала головой, словно не веря чему-то.
Я остановился рядом, она повернулась ко мне и сказала:
-Я не понимаю, но давеча мне казалось, что здесь всё в порядке. Но сегодня я не чувствую этого.
-Тепла?
-Да,- ответила она и удивлённо посмотрела на меня.
- Она погуляет и вернётся в свой мир, или не вернётся, но это мало кто поймёт.
Она встряхнула головой, словно отгоняла какие-то мысли и спросила:
-Когда мы сможем открыть зал для посетителей?
-Ещё 3 часа и мы закончим, соберёмся и сдадим вам вашу красавицу в целости и пока в единственном варианте, - пошутил Влад…
-Сергей, а где чехлы для шинок? Ты вчера что-то менял в машине?
-Не менял. А где чехлы – не знаю.
-Странно. Кому понадобились…. Наверное, стащили что-то в музее, и завернули в наши чехлики.
Я знал, что было в завёрнуто в эти чехлы…. А было ли?
-Влад, поработай сегодня сам, Мне что-то после поездки нездоровится. Отчитаюсь в конторе и побуду дня два дома.
-А к нам когда? Марине не терпится поделиться с тобой впечатлениями от действа на сцене Большого.
-А тебе понравилось?
- Никак нет. Провёл время после перерыва в буфете с американцем. Прекрасно говорит по-русски. Сказал, что русская водка лучше современных русских постановок опер. Это и обсуждали, пока остальные подтянулись к нам.
-Водку или оперу обсуждали?
-Конечно, водку! Это просто класс! Марина потом ворчала, что обсуждение было затянувшимся и очень горячим.
-Позвоню, как надумаю.
- Ты какой-то странный после поездки. С какой-то тенью за собой появился. Я это у мужиков за версту чувствую. Признавайся, здорово задело? Когда всё просто , такого не бывает. Она немка?
-Вот и стал я Анной Карениной с тенью Вронского,- пошутил я.
-Нет, ты мужик, которого просто проняло наконец-то. Я рад, если тебе повезло. Колись…
-Нечем… просто сны какие-то донимали.
-Ладно, потерпим.
- Не обижайся, Влад…. Всему своё время. Я просто хочу спать.
-Один?
-Да…да…да….