Золух

В отличие от своей младшей сестры Золух не слыл мягкотелым простаком. Ему была чужда лакейская услужливость и он зло высмеивал роптание плебея, с готовностью подставляющего спину под плеть. Напротив, бунтарская натура Золуха всегда стремилась занять лидирующее место там куда судьбе, по высшим соображениям угодно было его направить.
Однажды за дерзость проявленную к важной придворной особе Золуха судили и приговорили к ссылке, после чего этапировали на каторжные работы. Даже в тех суровых условиях Золух довольно скоро снискал авторитет у большинства арестантов и установил свои порядки. Примечательно, что их соблюдали, на удивление послушно все обитатели заснеженного края, включая начальство и надзирателей. От одного только его имени у последних колкий холодок пробегал по спине. Такая реакция обыкновенно случалась, если кто-то имел неосторожность заглянуть Золуху в глаза. Сознание у бедняги мгновенно прояснялось и он начинал понимать, что перед ним стоит очень опасный человек, а глубоко в недрах его инфернальной харизматичной натуры дремлет кто-то ещё более страшный, нечаянно разбудив которого спасенья уже не жди.
Причина лишения свободы была до обиды банальной. Будучи по делам на многолюдной базарной площади, буквально из-за пустяка Золух повздорил с дерзким модником из дворца. На базаре Золух появлялся неслучайно. Он имел там особый интерес. По правде сказать, кроме Золушки была ещё одна дама, сумевшая втиснуть свою персону в его большое, но очень твёрдое сердце. Почти в самом центре площади, весьма успешно вела торговлю редкой красоты вещами, варварски привлекательная дама по имени Варвара. Время от времени Золух покупал у неё разные изящные безделушки и тут же ей самой их дарил, после чего удалялся, не обронив ни слова. Лишь один только раз уходя, он обернулся и назвал её волшебницей, от чего Варвара вся расцвела, превратившись в благоухающий ароматами весны цветок. Постепенно между ними образовалась незримая связь, в основу которой была положена тонкая взаимная симпатия. Связь эта обрастала, пусть мелкими, но зато очень приятными для обоих сюрпризами, в интимные детали которых нет нужды углубляться.
Вот и теперь, придя на базар, исключительно по своим варварским делам, Золух обнаружил стоявшего под заветным карнизом покупателя. Покупателя не из простых, какими в избытке пестрит торговый полдень, а покупателя: Варваре подмигивателя, с Варварой заигрывателя и Варваре пошлые словечки говорителя. Таким образом, приговор себе подписывателя.
В процессе конфликта Золух назвал щеголеватого красавца напыщенным павлином в женских колготках и публично подарил тому щедрый подзатыльник. Богато украшенную самоцветами шляпу, слетевшую с головы павлина Золух подобрал и вдохновенно высморкался в неё, после чего вернул головной убор владельцу, тем самым придав ему образ уличного скомороха. Тем более вид его был комичным, что имел он при себе пышное жабо усы и шпагу.
На каторге, что неудивительно Золух пробыл не долго. Чуть позже, причина вскользь будет упомянута. Весть о побеге мигом облетела, более чем скромное своим географическим размахом королевство. Возвращаясь в родные места, одно только желание согревало ему сердце. Золух как можно скорее хотел увидеть и обнять свою родную сестрёнку Золушку.
Между прочим, встречу с Варварой, которой он велел приглядывать за сестрой, так же хотелось организовать.
Подойдя к бревенчатому, ладно сбитому высокому терему, гостеприимно встречавшему усталого путника розоватым январским дымком из трубы, Золух постучал в дверь и не дожидаясь отклика позвал сестру по имени. Через какое-то время дверь отворилась. В проёме стояла мачеха. Вытеснив её тучную фигуру собой, Золух прошёл в людскую и осмотрелся. Губы у мачехи побледнели от страха, так и не сумевшего замаскироваться под фальшивую улыбку.
Сбивчивое бормотание, во многом выдавало её лживую натуру, всё ещё живущую призраками своих давних приземлённых привычек. Золух, не спеша по-хозяйски ходил из одной комнаты в другую, слушая при этом слова неродной, оттого нелюбимой матери и перекладывал разные предметы лежавшие, как ему казалось не на своём месте. В прихожей он пнул гигантскую тыкву переростка. Гулко громыхнув бревенчатым полом, она  едва сдвинулась и замерла на новом месте. В зале он потрогал самовар, будто желал убедиться, что его здесь ждали. В детской посадил в клетку сразу трёх белых мышей, без присмотра гуляющих по столу. В спальне, зачем-то задёрнул шторы, а в светлице, тоже непонятно, с какой стати придвинул ближе к печи кочергу.
С замиранием сердца наблюдая за каждым движением беглого каторжника мачеха, местами превращая заикание в откровенную икоту, кое-как поведала историю о том, что Золушка, его единственная сестра, самый дорогой на земле человек пропала. Она ещё до полуночи укатила из дома в роскошной карете, запряжённой тройкой резвых скакунов на торжественный бал, данный королём в честь наследника престола, отважного рыцаря щита и розы, неделю назад достигшего совершеннолетия. Бал давно закончился, а Золушка так и не вернулась. Золух, стоявший к мачехе спиной молчал. Его огромная спина, больше похожая теперь на чёрную могильную плиту не шевелилась.
— Это не я! Я тут ни при чём!
Перебивая саму себя она, то шептала, то срывалась в крик, то подвывала лютому зимнему ветру за окнами.
— Если кого наказывать, так это нашу соседку, выгнавшую падчерицу ночью в мороз за подснежниками.
Говорила она, пытаясь свои, якобы незначительные прегрешения укрыть в тени чужих, куда более тяжких грехов.
Терпеливо выслушав монолог мачехи, Золух повернулся к ней лицом. Взгляд его потускнел, и холодные глаза налились угрюмой тьмой. Он взял одной рукой за горло немолодую уже женщину и молча сдавил пальцы. Мачеха шумно застучала каблуками в пол, тогда он приподнял руку и продолжил душить уже в воздухе, переставшую доставать до пола фаянсовыми сапожками сильно покрасневшую лицом бабу.
Он невольно отметил для себя отдалённое сходство с недавним событием в местах лишений. Золух вспомнил искажённое лицо начальника заготовительных работ Харитона, когда он, примерно вот так же повис на руке Золуха, после чего стал отчаянно дрыгать ногами, закатывать глаза и всем телом извиваться. Словом, делать совсем не то, чего от него ожидали. Продолжалось это мероприятие до того момента пока Золух, наконец не услышал сдавленное:
— Согласен, согласен!
Таким вот не хитрым способом была добыта официальная договорённость о сокращении рабочего дня, увеличении продуктовых пайков и чего-то там ещё, два раза в неделю.
Золух принял решение разжать свой каменный кулак, вследствие чего Харитон неизбежно рухнул на дно карьера, где его ждали синяки, ушибы, а возможно и гипс.
Осмотрев серые лица прочих узников, наблюдавших за этим событием, он кивнул им на прощанье и отправился искать скрытую от многих правду. С того момента Золух официально стал считаться беглым каторжником, однако он не убежал, а просто ушёл и никто не пытался его остановить, памятуя судьбу начальника заготовительных работ.
Теперь же Золух разжимать кулак не спешил. Нехитрый способ здесь работать отказался. Надо отдать должное мачехе, она боролась. Золух даже немного её зауважал, но такое устройство мира продолжалось не долго.
В итоге, где-то глубоко в её главном музыкальном инструменте дрогнув, оборвалась-таки последняя струна. Не желая переусердствовать в суровом суде, Золух дождался момента, когда мачеха лишится чувств и только тогда осторожно уложил её на обтянутую бархатом софу. Прежде чем уйти он обернулся, чтобы ещё раз брезгливо взглянуть на завёрнутое в кружева и шелка упитанное грудастое скопище всех людских пороков. Тогда же ему показалось, что мачеха, будучи в состоянии сна, всё равно продолжала злорадно улыбаться.
Прикрыв за собой дверь, Золух отправился на базар, где все накопленные тяготы должны были раствориться при встрече с Варварой. Так и случилось. Увидев морозный румянец на её белом лице, в нежных переливах лучей рассвета он, уже в который раз попал под чары той волшебной красоты, что способна сотворить лишь сама природа.
Теперь им предстояло вместе идти во дворец.
Золух размашисто открыл запертую калитку от которой вела скрытая тропа в окрестный дворцовый сад и шагнул первым. За ним последовала Варвара.
Но, не успели они сделать несколько шагов, как Варвара поднесла указательный палец к губам, заставив этим жестом Золуха остановиться.
Два силуэта сидели на лавочке, так повёрнутой к пруду, чтобы удобно было в летний сезон кормить пернатых обитателей. Увидев, как они по детски наивно воркуют, Варвара и Золух не торопились потревожить их идиллию, потому не подходили ближе.
Заметив издалека Варвару и брата Золушка, не могла скрыть восторг встречи. Она взяла за руку принца, и подвела своего избранника для знакомства. У Золуха не было проблем со зрением, но сейчас, при виде принца он сощурился, разглядывая знакомые колготки, жабо, шпагу и павлинье перо, по-модному вставленное в шляпу рыцаря щита и розы.
— Ах ты бабник!
Хотел было произнести Золух, но почувствовал, как в его локоть впились острые пальцы Варвары, подтолкнувшие тяжёлую руку, хотя бы сейчас для мирного рукопожатия, которое тут же состоялось.
Тогда Золух, чтобы унять свою гордыню, мысленно переписал эту сцену, и получилось примерно так:
— Ах ты бабник!
Хотел было произнести Золух, но увидев, как светится от счастья его несмышлёная сестра, сморщился в улыбке, но руку для приветствия так и не протянул.
— Не жмут?
Улыбаясь спросила Варвара указывая Золушке на свой недавний подарок, те самые хрустальные туфельки, одну из которых девица, так легкомысленно умудрилась потерять, пока её носило в полночной глуши, где-то по окраинам собственной сказки.
— Спасибо, волшебница, в самый раз!
Отвечала Золушка, прижимая ладони к груди, сделавшись похожей на бабочку или даже на ангела.
Из растущих вдоль аллеи стриженных по верхам кустов, несколько раз хрустнув ветками, чуть помедлив, вышла мачеха. Обвившись вокруг её шеи, вульгарно пестрел новый аксессуар. Цветастый бант добавлял в общую палитру безвкусицы новое яркое пятно, остальные же детали туалета остались прежними. Разве что сопровождал теперь весь этот ансамбль сладковатый душок мещанского распада, исходивший от её заграничного парфюма. За её спиной, переминаясь с ноги на ногу, стеснялся показать себя король.
— А я всем говорила! И вообще, если бы не я!
Как-то простуженно говорила мачеха, приближаясь к общему собранию.
— Мама, вы опять за своё?
Обречённо сказал Золух, чувствуя полное бессилие перед этим непонятным огромным, скрытым от его сознания завесой бытовых условностей монолитом.
Впрочем, со своей чувствительной тягой к мелким деталям, он не способен был в полной мере увидеть именно то большое, к чему собственно эти детали крепились.
Почти сразу объединившись, три женщины оживлённо занялись своими разговорами, предметом которых были суетливые предсвадебные приготовления. Оставив Золуха наедине с принцем и королём они, казалось совсем забыли о существовании этих мужчин.
Не зная с чего начать разговор и стоило ли начинать его вообще Золух посмотрел на короля. Корона на его голове, спустившись к маленьким розовым ушам успела натереть там проплешины.
Было видно, что головной убор ему велик.
— Дай посмотреть.
Эти слова Золух произнёс тат тихо, что его величество без лишних вопросов снял с себя символ власти и протянул ценность будущему родственнику.
Золух повертел корону в руках и как бы невзначай надел её себе на голову.
— Где у нас тут зеркало?
Поинтересовался Золух без нот особой бодрости в голосе.
— Во дворце много зеркал.
Моментально отозвался принц. 
— Так чего мы ждём? Ведите.
Продолжая светскую беседу на разные темы, они удалялись в сторону дворца. Постепенно их силуэты скрыла утренняя мгла.