Проклятие Кулемы роман

         

        Дорога (Вступление)

     Замечательное изобретение человечества – дороги. Людям присуще свойство стремиться в неизведанные просторы и, чтобы облегчить эту задачу, были и придуманы дороги. Хотя еще в незапамятные времена, сотни тысяч лет назад, первые появившиеся на африканских равнинах наши предки, протоптав в разных направлениях тропинки по этой благодатной земле, где не нужна была одежда, а бананы, ананасы, ягоды и еще тысячи разнообразных плодов предлагали себя прохожим на завтрак, обед и ужин, плюнули на свое сытое и безбедное существование и потянулись на север, в непроходимые лесные чащи, чтобы морщиться от малоприятного вкуса диких яблок и груш, лихорадочно  бегать за пушным зверьем и изобретать теплую одежду для защиты от лютых холодов. И ведь не повернули назад, а продолжали двигаться еще дальше на север, в Сибирь, а затем через Аляску и на американский материк. И все пешком. Когда еще появятся в их распоряжении кони, дилижансы и русские тройки с их необъяснимой жаждой скорости!
     Помните знаменитое гоголевское:
     - Эх, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.
Знаменитая тройка! А ведь скорость-то всего не более пятидесяти километров в час, но у  пассажиров дух захватывало. А сейчас поезд мчит нас с вдвое большей скоростью, мы же прикорнем у окошка и дремлем всю дорогу.
Другое дело – автомобиль. Из-за близости к земле здесь то же ощущение, что и у седока тройки, а скорость часто почти в три раза выше. И мотается народ по всей земле, удовлетворяя свою жажду скорости и страсть к познанию неизведанного.
                * * *
Мягкая зеленая дымка распускающихся берез сопровождает нас во время нашей первой весенней поездки в деревню почти за двести километров от Москвы. На сиденье рядом неизменный мой спутник и штурман жена Вера Александровна, издающая время от времени короткие восторги по поводу возникающих по обочинам дороги колоритных картин просыпающейся природы:
     - Посмотри, как изогнулись над дорогой эти березки! Прямо зеленый тоннель с нежным – нежным окрасом.
     Я тоже не отстаю от ее открытий:
     - А ты погляди, на березках листочки такие маленькие, их еще почти не видно, но все вместе образуют маленькое зеленоватое облачко, которое потихоньку колышется под порывами ветра.
     Мы едем в тверскую деревеньку, расположившуюся в двадцати километрах севернее границы Московской области на берегу речки Хотчи, через пару - тройку километров впадающей в Волгу. Полтора десятка домов, во всех, за исключением трех - четырех, приезжие из Москвы, хотя некоторые живут здесь уже практически круглый год. Наведываясь в Москву, где остались жить дети и внуки, возвращаясь, удивляются:
     - Не могу в Москве, так и тянет в Кулему. А ведь еще недавно не было даже в мыслях намерения уехать из Москвы на постоянное проживание в деревню.
     Кулема действительно привлекательное место. Вокруг раскинулись неоглядные леса с одиночными вкраплениями небольших деревенек. Дома в Кулеме стоят почти у самого берега,  река здесь шириной более ста метров, а на моторной лодке через десять минут можно оказаться на необъятных просторах Волги с ее многочисленными островами и роскошными условиями для отдыха на любой вкус. Летом в окрестных лесах почти рядом с домом полно грибов и ягод. Любителям рыбалки Хотча и Волга и летом, и зимой могут доставить поистине царское наслаждение.
     Особое впечатление производит весеннее буйное цветение фруктовых деревьев, когда сначала сливы, затем вишни, яблони, груши заливают все вокруг белоснежным ярким неповторимым торжеством пробуждающейся жизни, жаждущей любви и удовольствия от самого своего существования.
     На одном из многочисленных застолий в деревне я как-то прочитал свои стихи, посвященные Кулеме:         
Неведомое царство
Возникло наяву,
Окутало коварством
Тот дом, где я живу.
Забытая деревня, 
Домов десятка два,
Из-за домов деревья               
Виднеются едва.
Кулема как шаманка
Колдует и зовет,
И песни как шарманка
Чарующе поет.
Я возвращаюсь в город,
Меня съедает грусть,
И я в деревню споро,
Как бешеный, несусь.
Встать в пору несусветную,
Машину завести
И сотни километров               
Преодолеть пути,   
Чтоб только ночку летнюю
С деревней провести.
     Восторгов публики не было предела.
     Мы пока еще обходимся наездами на выходные и то только летом, хотя крутятся – крутятся мысли оставить все и переселиться в деревню. Вера готова к переезду хоть сегодня, и только я сдерживаю ее решимость – все еще не готов расстаться с работой, которая до сих пор мне интересна, ну, и что греха таить, дает существенную прибавку к нашим с Верой смешным пенсиям.
     Кстати, самое время представиться: зовут меня Павел Петрович. Мы с Верой женаты уже, бог знает, сколько лет. То ли благодаря этому, то ли вопреки, но Вера выглядит все еще весьма привлекательно. Она никогда не была худышкой, но имеющийся жирок очень аккуратно распределен по всей фигуре, так что мужики, увидев ее, не торопятся отвести от нее взгляд. Когда-то эти взгляды вызывали у меня жгучее чувство ревности, особенно когда Вера в ответ мило им улыбалась. Теперь страсти поутихли, но до сих пор мне неимоверно приятно видеть ее фигуру, чувствовать ласковые прикосновения ее рук и вообще любоваться ею, даже когда она бывает почему-либо недовольна мной.
     У нас два сына: старший Дмитрий и младший Роман, они давно женаты и живут отдельно от нас, воспитывая молодое поколение – наших внуков.
     Первый раз мы с Верой приехали в Кулему в начале девяностых годов. Это было тяжелое время для всех, кроме сплоченного слоя пришедших к власти нуворишей и преступников. В один момент мы не только лишились страны, но большинство превратилось почти в нищих – мизерную зарплату, и ту не платили, все вклады в сбербанке в одночасье сгорели, цены бешеными темпами росли почти каждый день.
     Приведу небольшой рассказ о том, как мы крутились в кутерьме тех событий.               
          
                На краю гибели
      В истории нашего Отечества было немало случаев, когда страна оказывалась на краю гибели. Вспомним Киевскую Русь при Владимире Мономахе или Ярославе Мудром, достигшую зенита своего могущества. И вот Великий князь умирает, и страна тут же распадается на десяток удельных княжеств во главе с родными братьями, которые тут же начинают друг с другом смертоубийственную войну за право быть главным правителем. Убийства мирных жителей, реки крови, разграбленные города и деревни.
     А Смутное время! Поляки в Московском Кремле, их отряды жгут дома и грабят население по всей стране. Уже растоптанная верховная власть Руси неспособна восстановиться. Но
возрождается вопреки, казалось бы, непреодолимым обстоятельствам.
     Наполеон и Гитлер были в вершке от победы. Чудом прекратившаяся в 1920 году гражданская война, принесшая победу большевикам, могла вообще не оставить в живых никого на наших бескрайних просторах.
     Но выживала Русь! Вопреки всякому здравому смыслу выживала!
     Да, все это происходило давно, без нашего непосредственного участия. Теперь это только наша историческая память.
     Но есть и на нашей совести  грех коллективного самоубийства – восьмидесятые – девяностые годы двадцатого века. Могучее государство внезапно безо всяких видимых внешних и внутренних причин в одночасье рухнуло. Если честно, то и сейчас еще результат исторического приговора неясен – пока что слишком однобокое развитие нашей страны не дает уверенности в ее окончательном выздоровлении.
      Развал Советского Союза Горбачев начал вскоре после прихода к власти, разрешив бесконтрольную внешнеэкономическую деятельность практически всем предприятиям, что почти мгновенно привело к опустошению прилавков магазинов – и продуктовых, и промтоварных – наши внутренние цены были существенно меньше зарубежных.  Этому способствовала и появившаяся вскоре возможность предпринимателям превращать безналичные деньги, выкачанные из госпредприятий, в наличные.   
     В результате первый президент СССР не только свою собственную власть не смог удержать, но умудрился и страну потерять.
     Пошел парад суверенитетов. Партийная и советская номенклатура союзных республик, включая Россию, из кожи вон лезла, чтобы сосредоточить в своих руках всю полноту власти теперь уже в каждой из независимых стран. С приходом к власти в России Ельцина огромные невообразимой ценности государственные богатства стремглав за бесценок переходили в частные руки. Инфляция в один миг съела все накопления простых трудяг.  Банки остановили перевод средств на счета предприятий, поставив те на грань банкротства. Сплошняком пошли бартерные расчеты.
     Потеря бюджетных ассигнований почти всех оставила без работы. Я бегал в дирекцию, организуя оплату обучения желающим приобрести востребованные профессии – бухгалтера или экономиста. Освоив новые профессии, сотрудники довольно быстро находили предприятия, где они были нужны, благо, стало много инициативных людей, рисковавших создавать свои малые фирмы, в начальный период, в основном, посреднические.
     Одним из тех, кто чувствовал себя виноватым из-за неумения найти работу для своих сотрудников, был начальник лаборатории Саша Круглов. По-видимому, то, что произошло с ним, на сотнях предприятий переживали тысячи ни в чем не повинных совестливых и ответственных людей, в одночасье поставленных государством на грань выживания и угрозу голодной смерти своей семьи - тех, за кого они привыкли отвечать.
     Возникавшие у нас время от времени надежды на новую продукцию не оправдывались, и мне приходилось  только руками разводить, переживая и за себя, и за Сашу:
     - Ну, что здесь поделаешь, наша продукция теперь никому не нужна. Армию громят, денег ей даже на прокорм не дают, кругом царствуют одни банки. Промышленность в полном развале.
     Как-то я спросил Круглова:
     - Саша, а как другие ваши однокурсники выживают? Неужели все предприятия в таком же плачевном состоянии, как и мы?
     - Да еще хуже, Павел Петрович, у нас хоть что-то есть, а у других вообще ничего. – Саша покачал рано начавшей лысеть головой. - Как правило, распродают все, что можно.
     - И все, что нельзя, - добавил я, прекрасно зная, что на нашем предприятии тоже иногда даже станки пропадали, не говоря уже о настольных компьютерах, но виноватых так и не находили. Впрочем, это ни для кого не было тайной.
     Круглов  вопросительно посмотрел на меня:
     - Павел Петрович, не знаете, будет зарплата и когда? Уже два месяца нам ни копейки не платят. Не знаю, как и жить.
     Я только вздохнул:
     - Я думаю, на это и директор не ответит. Вы же знаете, если зарплату не платят, то не платят никому – ни начальникам, ни дирекции.  А живем мы  случайными заработками.
     Саша удрученно добавил:
     - А когда заплатят, то инфляция успевает обесценить эти денежные знаки.
     Я перевел разговор:
     - А как себя чувствует Наташа?
     Саша и Наташа пришли к нам в самом начале работы с бортовой станцией и вскоре поженились. Теперь у них двое детей, младший появился совсем недавно. Оба были прекрасными специалистами, и я их высоко ценил. Но вскоре после окончания работ по бортовому радиолокатору и начала нашей борьбы за существование Наташа перешла работать в школу.
     Круглов  пожал плечами:
     - Кормит малыша. Хорошо, хоть молоко у нее есть. – После небольшого молчания он хмуро продолжил. – А я буду уходить, Павел Петрович. 
     Я не мог не спросить:
     - И куда же вы собираетесь?
     - У меня два приятеля челноками заделались, - Саша невесело улыбнулся. – Ездят в Турцию, привозят два – три мешка барахла, но сами не продают, а сдают на рынок перекупщикам. Говорят, на еду зарабатывают. Вот и меня зовут.
     Я покачал головой:
     - Саша, ничего не могу сказать. Конечно, я хотел бы, чтобы вы остались работать у нас, но обещать, что хотя бы платить станут нормально, не могу.
     Через две недели Саша Круглов уволился. Он, действительно, стал зарабатывать на еду, и уже не грызла каждый день одна и та же мысль:
     - Чем кормить детей?
     Все остальные вокруг были такие же, каждый выживал, как мог. Года два Саша таскал почти неподъемные мешки и, похоже, переоценил свои физические силы. Однажды он не проснулся – остановилось сердце. Дома в это время никого не было, оказать помощь было некому.
     Я узнал об этом, когда Сашу уже похоронили, а Наташа сразу же уехала с детьми к родителям.
     Как-то мне позвонил генеральный директор предприятия:
     - Слушай, зайди ко мне, тут твой давний знакомый хочет тебя увидеть.
     Захожу и вижу - сидит директор объединения «Вента», расположенного в Вильнюсе. Здороваемся, и я ему говорю:
     - Рад вас видеть! Вы нас здорово выручили тогда своими поставками. В результате мы получили прибор с параметрами, не хуже зарубежных.
     Гость, довольный, в ответ улыбается:
     - Вот хочу этим воспользоваться, пока не поздно. Я подготовил докторскую диссертацию, прошу ваше предприятие быть головной организацией.
     Подключился директор:
     - Раз сам благодаришь за помощь, отрабатывай долг. Надо написать отзыв.
     Я пожал плечами:
     - Конечно, напишу. – И сразу задал интересовавший меня вопрос. -  А как вы там поживаете, предприятие работает?
     Гость посмурнел:
     - Знаете, ничего хорошего не могу сказать. Я думаю, что через пару лет его уже не будет. Так что мне с защитой надо торопиться. Диссертацию и сопроводительное письмо я привез с собой.
     Директор подтвердил:
     - Я их тебе направлю, а аспирантура организует  заседание Совета.
     С тем мы и разошлись, а через пару лет я узнал, что «Венты» не стало.
     Почти тогда же мне позвонил заместитель генерального, мой близкий приятель Сергей:
     - Ты на несколько дней уезжал, а у нас в это время был Слава Дыбой, передавал тебе привет.
     - Спасибо, что помнит. Мы с ними тогда здорово поработали. А как они там живут?
     Серега вздохнул:
     - Знаешь, наверное, даже хуже, чем мы. У нас хоть немного контрактов есть, а у них заказов практически никаких. Спрашивал, не можем ли мы чем-то помочь. Сотрудники прямо стремглав разбегаются.
     Я только горестно вздохнул. Чем помочь – на горизонте и близко по этой тематике ничего не просматривается.   
    Через несколько лет как-то я зашел к Сергею, положил ему на стол скачанную из Интернета фактически похоронную статью о заводе «Процессор» и добавил:
     - Потом почитаешь, а если коротко, то завода уже нет. Его акционировали, генеральным директором стал наш с тобой приятель Вячеслав Анатольевич Дыбой, но и ему не удалось вытащить предприятие из пропасти, куда оно в начале двухтысячных годов и загремело. Сейчас часть его помещений в аренде, а остальные разваливаются. Остатки продукции просто валяются под ногами.
      В середине девяностых годов госбюджетное финансирование нашего предприятия полностью прекратилось. Было довольно много мелких работ, но они погоды не делали, задолженность по зарплате неумолимо увеличивалась. Предприятию грозило реальное банкротство. Численность сотрудников снизилась в пять раз. Спас нас совершенно неожиданно появившийся зарубежный контракт на изделие, разработанное нами в начале восьмидесятых годов и переданное для серийного производства на Украину. В связи с распадом Советского Союза серийное производство для нужд нашей страны не образовалось, а теперь нам предложили выпускать на экспорт разработанное нами изделия самим. С громадным трудом мы серийное производство освоили, и это стало началом нашего возрождения.
     Через некоторое время я узнал, что еще один наш партнер тоже по советским временам – рижское научно-производственное предприятие «Альфа» тоже фактически прекратило свою работу. От многотысячного коллектива осталось несколько десятков человек. Зато в этих корпусах теперь располагается лучший торговый центр Риги, в котором можно купить почти все необходимое.
     А я вспомнил недавний разговор в Литве с водителем, который вез нас с Верой из Вильнюса в Палангу. Гедиминас – владелец небольшой частной фирмы, занимающейся перевозками, и мы уже не первый раз пользуемся его услугами. Обычно ему почти непрерывно звонит телефон, а в перерыве между звонками он сосредоточенно что-то обдумывает и весьма односложно отвечает на наши вопросы.
     Но сегодня он необычно словоохотлив и говорит почти непрерывно после первого же нашего вопроса, время от времени отвлекаясь на телефонные разговоры. А закончив говорить по телефону, тут же возвращается к нашей прерванной беседе. Это все же именно беседа, хотя наше участие в ней и минимально. Но эмоции Гедиминаса и тема нашего разговора не оставляют нас равнодушными. Нас – это меня и Веру Александровну, мою жену, с которой мы выбрались на недельку отдохнуть в Паланге, где в любую погоду и в любое время года чувствуем себя комфортно.
     Началось все с моего тривиального вопроса:
     – Гедиминас, что новенького у вас произошло за это время? Все ли благополучно?
     Этот простой вопрос вызвал у Гедиминаса целую бурю внешне сдержанных эмоций, но по его размеренной речи видно было, что он с трудом удерживается от более резких и активных выражений.
     – Знаете, у меня есть друг, который занимается небольшим бизнесом, продает автомашины. Недавно на него наехала налоговая, выписала ему столько штрафов, что он оставил все свои непроданные машины, арендованное помещение и уехал в Лондон. Сейчас он там уже устроился, организовал свой бизнес и не собирается сюда возвращаться. И таких очень много. Малый бизнес буквально выдавливают из Литвы. Мне только что прислали административный штраф, якобы я что-то не заплатил. Я говорю, посмотрите по бухгалтерской отчетности, там есть все проводки, и этот счет тоже оплачен. А они твердят, мы вас не будем штрафовать, но вы наше предписание подпишите. Я возражаю - не буду подписывать, у меня нет нарушений. А если я подпишу, то следующий административный штраф я должен буду оплатить в десятикратном размере.
     Я поддержал:
     – Ну, это же известная вещь. Любой налоговый служащий при проверке обязан выявить нарушение, иначе считается, что он плохо работает.
     Гедиминас подтвердил:
     – Да, это так. А все идет от крупных фирм-монополистов. Они покупают чиновников и вместе выдавливают с рынка конкурентов. Скоро в Литве останется пять-шесть крупных фирм-монополистов, а все остальные исчезнут.
     Он отвлекся на несколько минут на телефонный разговор, а затем продолжил:
     – Мне все время предлагают оставить мой бизнес и перейти на работу в фирму, и я уже серьезно думаю над этим.
     Он немного помолчал.
     – Или уеду в Лондон. Меня давно туда зовут. Почти все мои друзья уже обосновались в Лондоне. В начале девяностых почти все ехали в Соединенные Штаты, а сейчас, как правило, в Англию. Мой сын там учится в колледже и все время зовет меня переехать. Ты бы, говорит, здесь давно уже был миллионером, а в Литве только нервы свои тратишь.
     Он снова помолчал, а потом вздохнул:
     – А я все думаю, что же будет с Литвой. Уже полтора миллиона самых активных уехало из Литвы. А из оставшихся двух миллионов восемьсот тысяч пенсионеров.
     Я не удержался и задал стандартный вопрос:
     – А какая же у вас средняя пенсия?
     Гедиминас немного подумал:
     – Примерно триста – триста пятьдесят лит, но есть и тысяча, и даже полторы.
     На наши деньги это порядка пяти тысяч рублей, а максимально до двадцати тысяч. Значит, средняя пенсия примерно в два раза меньше, чем у нас. А цены на продукты в супермаркете, куда мы заехали сразу по приезде в Вильнюс, почти такие же, как у нас, хотя некоторые, может быть, процентов на двадцать-тридцать ниже. Еще два-три года назад они были существенно ниже наших, правда, теперь наши снова пошли в рост. Вот так они и соревнуются.
     Снова Гедиминаса отвлек телефонный звонок. Когда он закончил говорить, я спросил:
     – Прошлый раз, когда мы ехали по этой дороге, во многих местах ее ремонтировали. Как за это время, закончили ремонт или нет?
     Вместо односложного ответа мы услышали от Гедиминаса целый рассказ о недавних событиях, которые ему, похоже, до сих пор не давали покоя.
     – Вот я вам сейчас расскажу, как мы вступали в Европейский Союз. Голосование у нас должно было продолжаться четыре дня, причем голосование предполагалось электронным способом. И после первого дня за вступление проголосовало только тридцать процентов. Наши чиновники, которые уже всем объявили, что вся Литва за вступление в ЕС, не знали, что делать.
   И тут к ним пришли люди из таких крупных фирм, как «Максима», и сказали, что они за оставшиеся два дня наберут необходимый двадцать один процент, конечно, если потом получат на территории Литвы определенные преференции.
     Они обо всем договорились и объявили, что электронного голосования недостаточно, требуется еще и бумажное в виде протоколов с подписями. В «Максиме» повесили объявление и стали по всем телевизионным каналам рекламировать акцию, что в связи с вступлением в Евросоюз всем, кто в эти два дня придет в «Максиму», выдадут бесплатно по две бутылки пива и по два килограмма стирального порошка. Те, кто уже был в «Максиме», стали рассказывать, что они действительно это получили. И все потянулись в супермаркет. Там им и правда давали пиво и стиральный порошок и просили расписаться в ведомости якобы за то, что они это получили. А потом эти ведомости использовали как протоколы с подписями проголосовавших за вступление в Евросоюз. Я у себя по улице ходил и всем говорил, что это обман, что так собирают подписи за вступление в Европейский Союз, но мне никто не верил, все думали, что не может быть такого обмана. А вы знаете, на каких условиях мы вступили в ЕС? Чиновники договорились уничтожить в Литве всю промышленность и все сельское хозяйство. Должны остаться только торговля и услуги. Люди сплошным валом гнали скотину на мясокомбинат и получали взамен субсидии, но с обязательством никогда больше не заниматься разведением скота. Можно выращивать сено, можно наниматься рабочим на сельскохозяйственные предприятия, но самим быть собственником предприятия нельзя.
     Его снова отвлек телефонный звонок, после которого он все же вспомнил, о чем я его спрашивал, тем более что на левой полосе дороги начался участок с текущим ремонтом.
     – А ремонт дороги еще не закончили. Ну да вы это сейчас и сами видите.
     – Гедиминас, а ремонт дороги вы за свои деньги делаете или Евросоюз финансирует? – это я вспомнил, как на Мадейре нам объясняли, что все новые дороги там построены за счет средств Евросоюза.
     – Считается, что Евросоюз тоже частично финансирует. На самом деле он вкладывает только те деньги, которые были обещаны как компенсация за уничтожение наших промышленных предприятий.
     Я не удержался от своего замечания:
     – Все же там, где ремонт закончен, дорога классная.
     Снова Гедиминаса отвлек телефонный звонок, а когда он освободился, у меня уже крутился вопрос:
     – В начале восьмидесятых годов вильнюсский завод «Вента» разработал и поставил нам партию электронных приборов. В то время это было лучшее в СССР электронное специализированное предприятие с новейшим купленным на Западе оборудованием и очень квалифицированным персоналом. То, что они сделали для нас, было на уровне лучших зарубежных разработок. На этой разработке его директор защитил докторскую диссертацию. Я, кстати, писал на нее отзыв. Но что-то сейчас я не слышу ничего про продукцию «Венты». Как предприятие сейчас работает?
     Гедиминас только рукой махнул:
     – Вскоре после того, как мы вступили в Евросоюз, к нам приехали американцы из фирмы «Интел». Они были поражены тем уровнем производства, который увидели на наших заводах электроники, и предложили вложить несколько десятков миллионов долларов своих инвестиций и наладить у нас производство электронной продукции на экспорт. И что вы думаете? Наши чиновники отказались, заявив, что мы подписали соглашение о ликвидации нашей промышленности, у нас на первом месте должна быть экология. Тогда американцы создали такое производство в Южной Корее. Вы видите, где сейчас Южная Корея, а где Литва. Закрыты не только «Вента», но и все другие заводы. Закрыли атомную электростанцию, мы теперь покупаем электроэнергию за рубежом. Говорят, будем развивать альтернативную энергетику. Но за какие деньги?
     – Неужели государственные деятели могут так поступать со своей страной? – это уже Вера не выдержала.
     – Наши чиновники только о себе заботятся. Сто сорок наших депутатов сидят в Европарламенте. Они там ни на что не влияют, но каждый месяц каждый из них получает в виде зарплаты пятьдесят тысяч евро. Чтобы не потерять такие деньги, они идут на любой подлог. Вот я сказал, что нас осталось два миллиона, а они считают численность населения Литвы с учетом тех, кто уже давно в Литве не живет, но оставил пока что литовское гражданство. Тогда получается, что в Литве три миллиона двести тысяч человек. Поэтому наших депутатов в Европарламенте сто сорок человек, а не семьдесят, как должно быть. Хотя если считать всю литовскую диаспору, то нас в мире семь миллионов.

      Дорога (Канал Москва-Волга)   

     Из Москвы дорога ведет нас на север по Дмитровскому шоссе, которое в последние годы здорово преобразилось. На выезде из Москвы на пересечении Дмитровского шоссе с кольцевой автодорогой сооружены многоуровневые развязки, а дорога до самого Дмитрова теперь имеет две полосы в каждом направлении. Это существенно снизило столпотворение, ездить стало намного легче, хотя полностью от пробок не избавило.
     До самого Дмитрова дорога идет вдоль канала, соединяющего Волгу с Москвой. После завершения строительства в 1937 году он был назван канал Москва – Волга имени И.В. Сталина, но в 1947 году Сталин сам переименовал его в канал имени Москвы в честь восьмисотлетия столицы. Так он теперь и называется. Длина его почти 130 километров.
     После выезда из Москвы на дороге долго встречаются селения, то побольше, то поменьше, но плотность потока не снижается. Движение не быстрое, мы особо не торопимся, высматриваем по сторонам, что там интересного. Я бросаю взгляды изредка, поскольку основное внимание дороге, Вера вглядывается внимательнее. Глядя на возникающие иногда справа от шоссе сооружения на канале, она задумчиво говорит:
     - Еще со школы нам твердили, что с вводом этого канала Москва стала портом пяти морей – Балтийского, Белого, Черного, Азовского и Каспийского. Но зачем такое огромное сооружение и такие затраты, эти водные дороги никогда активно не использовались. Тем более, что во всех этих направлениях давно проведены железные дороги.
     Я покачал головой:
     - Ну, в советское время грузовые и пассажирские суда довольно активно курсировали по каналу, это сейчас они практически все исчезли. Но главное в том, что не с этой целью строили канал.
     - А с какой же? – удивилась Вера.
     - К концу двадцатых годов в Москве было уже три миллиона жителей, с началом индустриализации начала резко увеличиваться промышленность. Воды для снабжения населения и промышленности катастрофически не хватало. Москва-река обмелела настолько, что летом у Большого Каменного моста ее переходили вброд.
     - Причем тут Москва-река? – снова удивилась Вера. – Нам всегда говорили, что столица снабжается водой из Мытищинских источников.
     - Знаешь, я тоже долго так думал. Но недавно выяснил, что это не так, вернее, не совсем так. Да, первый московский городской водопровод - Мытищинский  построен еще по указу Екатерины Второй в конце 18 века. Его многократно реконструировали, но в начале 20 века отдача воды из мытищинских ключей резко снизилась, даже река Яуза обмелела. И тогда переключились на забор воды из Москвы-реки. Для этого был построен  Москворецкий водопровод, воду забирали из Москвы-реки от Рублева, где она наиболее чистая. Произошло это в начале 20 века. Москворецкий водопровод был соединен с Мытищинским, они стали единой системой, поэтому многие продолжали называть ее мытищинской. Но проблема была в том, что Москва-река более чем наполовину питается снегом, поэтому ее водный режим нестабилен, и уровень воды очень сильно меняется в зависимости от времени года и погоды.  К тому же потребление воды с каждым годом увеличивалось. В конце концов и было принято решение о переброске части волжской воды в Москва-реку. Но вообще-то канал решил сразу несколько важных задач: подачи питьевой воды в столицу, улучшения санитарного состояния рек внутри города, выработки электроэнергии и обеспечения судоходной связи с Волгой.
     - А я вот читала, - медленно сказала Вера, словно вспоминая давно забытое, - что этот канал планировали построить еще в царское время и даже на каком-то участке провели земляные работы, но потом бросили.
     - Я тоже об этом читал, - решил и я проявить свою эрудицию, - это было при Николае Первом, тогда проводить канал хотели совсем по другому маршруту. А впервые об этом заговорили еще в последние годы правления Петра Первого и даже разработали целых три проекта. Но речь шла тогда не о водопроводе, а о создании нового водного транспортного пути – в те годы торговля шла, в основном, по рекам. Кстати, один из проектов в значительной мере совпадал с сегодняшней трассой канала. Если посмотреть на карту, то видно, что вскоре после Икши река Яхрома, использование которой планировалось в том проекте, подходит очень  близко к каналу и идет параллельно ему почти до самой Волги, недалеко от которой впадает в реку Дубну.  Правда, русло ее довольно извилистое, канал же проведен исключительно прямолинейно.
     Немного помолчав, я добавил:
     - Чтобы завершить эту тему, надо сказать, что на строительстве канала работало много заключенных, называли их каналоармейцами, в разные годы их было от десяти до двухсот тысяч. За время строительства погибло более двадцати тысяч. После окончания стройки 55 тысяч заключенных были досрочно освобождены, им выдали проездные билеты и деньги от ста до пятисот рублей. С тех, кто остался работать на канале, была снята судимость. Вольнонаемных наградили ценными подарками и денежными премиями.
     После Икши до самой Яхромы деревень почти нет, дорога становится спокойнее, и мы с Верой можем продолжить наши разговоры. Сегодня я почему-то вспомнил нашу первую с Верой поездку в Кулему, знакомство с этой деревенькой и ее жителями и обратился к жене:
     - А ты помнишь, как мы впервые приехали в Кулему?
    Вера тут же откликнулась:
     - Еще бы, это была незабываемая поездка! Особенно на рабочем поезде из Савелово до Белого городка, вернее станции Приволжская. Два старых – престарых вагончика, и поезд ходит всего два раза в сутки – туда и обратно.
     Я продолжил:
    - А потом пешком по железнодорожному полотну, по мосту через Хотчу.
     - Да, а как мы с этой железнодорожной насыпи спускались, почти кубарем, зацепиться не за что, и высота метров пять, - Вера чуть помолчала, а потом продолжила воспоминания. - К тому же было грязно, это было ранней весной, снег уже сошел, но земля еще не просохла. Мы все перемазюкались. 
     - Когда же пришли в деревню, зашли в избу, там холодрыга, за зиму все вымерзло. Мы с Антоном Модестовичем тут же стали таскать в дом из сарая дрова, он растопил печку, но прошло несколько часов, прежде чем мы сняли верхнюю одежду, – я даже поежился, вспоминая.
     Вера вздохнула:
     - А уговорил нас поехать туда  Антон Модестович, мы сначала сопротивлялись, поэтому зимой поездка не состоялась, но весной он нас уломал.
     Для лучшего понимания приведу как бы за рамками нашей поездки небольшой рассказ об этом интересном человеке. 
       
             Православный мусульманин

     Антуан Модестович, которого все, в том числе жена Виктория Сергеевна, от Антуана сокращали до Антона, коренной москвич, родился в Москве, и родители его жили в этом городе, по-видимому, с рождения. Его мама Натали Савельева, русская с французскими корнями, вышла замуж за татарина Модеста Тимуровича Тенишева. Антон Модестович  по внешнему виду не слишком похож на татарина, а, скорее, совсем не похож, хотя, по правде говоря, редко можно безошибочно отличить татарина от русского.
     Антуан Модестович гордится своей фамилией, говорит, что Тенишевы  древнего рода, и уже давно разделились на несколько ветвей, часть  ветвей богатых, другая бедных.
     - Так вот мы, - вздыхает он, - представители бедной ветви Тенишевых, хотя, по преданию, и княжеского рода.
     Посмотрел я информацию в Интернете, Действительно, Те;нишевы — татарский княжеско-мурзинский род, происходят от темниковкого князя мурзы Тениша Кугушева через его двух сыновей Исяша мурзу и Ямаша мурзу Тенишевых. Возможно существование одноимённого мурзинского рода Тенишевых ногайского происхождения, так как общее родство пяти веток Тенишевых пока не доказано. Род князей Тенишевых внесён в V и VI части родовой книги Тамбовской, Казанской и Московской губерний.
     Татар было довольно много на русской службе, особенно увеличилось их количество после подчинения Иваном Грозным Казанского ханства, которое в то время называлось Волжской Булгарией. Большинство татар со временем переходило из мусульманства в православие, женились или выходили замуж за русских, возникали русские роды с татарскими корнями. Но были и татары, не пожелавшие перейти в христианство, у большинства из них поместья переходили под царскую опеку, сами они становились служивыми людьми или государственными крестьянами.
     Коротко надо сказать о том, откуда мы узнали Тенишевых и с чего увязались за ними  на их дачу. Причиной послужила женитьба нашего сына на их дочери,  мы в один миг стали родственниками. Отсюда и мой интерес к родословной Антона Модестовича. К тому же они затеяли реконструкцию своей дачи, а родственникам принято помогать. Правда, произошло это не сразу. Первый год мы присматривались друг к другу, затем пару лет добирались на дачу поездом, а потом я купил автомобиль, сразу стало добираться легче. 
     Дача деревянная, так что почти все работы связаны с деревом. На металлической лодке с мотором – «казанке» выезжали с Антоном Модестовичнм на Волгу, в лесочке находили сухостой. Спилив пять – шесть бревнышек, погружали их на лодку и привозили в Кулему, потихоньку набирая стойки для пристройки к дому. Был у меня небольшой стационарный станочек, который мог и строгать, и пилить, привезли мы его в Кулему и принялись обрабатывать древесину. Соорудили каркас, а для облицовки купили вагонку, которую на моей машине и перевозили из магазина по частям.
     Кроме строительных дел, надо же было и отдыхать. Как правило, это выливалось в застолья с участием чуть ли не всех жителей Кулемы. И тут выявилась любопытная особенность Антона Модестовича. Я знал, что он крещеный, мама покрестила его еще в детстве. И вдруг в процессе приготовления выяснилось, что он не ест свинину, и для него персонально всегда готовили порцию шашлыка из говядины.
     Эта религиозная раздвоенность была, на мой взгляд, странной. Я не видел, чтобы Антон Модестович исполнял хотя бы какие-нибудь мусульманские обряды (а я имел возможность наблюдать их, особенно во время работы на целине), впрочем, также как и православные. В то же время изо всех моих знакомых он единственный, кто не пропускает ни одного православного праздника и всегда в этот день нас (и, наверное, не только нас) поздравляет. Правда, церковные службы, насколько я знаю, он не посещает.
     Видно, были в его душе какие-то струнки, которые заставляли  держаться хоть некоторых традиций представителей второй половинки своего кровного родства. Про себя я стал называть его православным мусульманином.
     Вскоре после нашего породнения я уже знал, что он работает в научно-исследовательском институте Министерства внутренних дел и имеет чин полковника. Его жена Виктория Сергеевна  тоже работала в этом же министерстве в звании подполковника в отделе вычислительной техники, который вел картотеку ведомства. Рассказывая об этом, Виктория Сергеевна  уточнила:
     - Модест Тимурович тоже работал в министерстве внутренних дел, так что Антон пошел по стопам своего отца.
     Происходило это в начале девяностых годов. Жизнь большинства наших сограждан летела под откос. И у нас на предприятии, и в Министерстве, где работали оба Тенишевых, зарплата мало того, что при бешеной инфляции уже ничего не значила, но даже эту мелочевку не платили. Все занимались поисками средств к существованию.
     Параллельно шла немыслимая «прихватизация» государственной собственности, исчезали старые предприятия, возникали новые. Антон Модестович каким-то образом устроился заместителем генерального директора в недавно созданное акционерное общество, которому удалось получить в собственность  Дом Хаммера. В самом центре Москвы недалеко от Правительства престижное здание привлекало к себе многочисленных нуворишей, с удовольствием размещавших здесь свои офисы. Антон Модестович  рьяно исполнял свои новые обязанности, оставаясь в то же время действующим полковником.
     Прошло несколько спокойных лет. Вдруг при очередной встрече Антон Модестович  обращается ко мне:
     - Хочу с вами посоветоваться. Тут такая история, не знаю, как поступить.
     - Что случилось, Антон Модестович? – встревожился я, первый раз увидев его таким взволнованным.
     - Понимаете, - Антон Модестович  нервно поправил галстук, - некоторое время назад у нашего акционерного общества поменялся собственник. То ли купили его, то ли каким-то другим способом завладели чеченцы. Сменили генерального директора, меня не тронули, и зарплата осталась той же. Работаю, как обычно,  веду финансовую часть, слежу за законностью проводимых операций, так что без моей визы ничего оплатить нельзя. И вот попадает ко мне счет на оплату услуг какой-то конторы, с которой у нас и договора нет. Конечно, я его откладываю в сторону. Где-то он поболтался и исчез, ко мне никто по этому поводу не обратился.
     Я пожал плечами:
     - Наверное, выписал кто-то по ошибке.
     Антон Модестович, словно защищаясь, поднял ладонь:
     - Погодите, это только начало. В течение полугода такая история повторилась несколько раз с одинаковым результатом. А на прошлой неделе ко мне зашел один из чеченцев, я его мельком видел, кто он, я и сейчас не знаю, потому что он не представился, с собственниками я тоже никогда не встречался. Поздоровался без рукопожатия, не ожидая приглашения, уселся в кресло возле стола. Помолчал, а потом говорит:
     - Мы этими счетами проверяли, можно ли с вами работать. Для нас ясно, что человек вы грамотный, и мы хотим договориться с вами о дальнейшем сотрудничестве. Предлагаем вам ежемесячную зарплату пятьдесят тысяч долларов, но вы безоговорочно пропускаете те счета, о которых я вам буду говорить. Ваша задача – оформить их так, чтобы это выглядело законной операцией, если это возможно. Но исполнить их надо в любом случае. 
     Я покачал головой:
     - Да, Антон Модестович, непростую задачку вам задали. И что же вы решили?
    - Пока что ответил – подумаю. Но как ваше мнение об этой ситуации? 
     - Антон Модестович, может быть два варианта. Один – вы знаете, как это сделать законно, второй – законно в любом случае не получится.
     Антон Модестович вздохнул:
     - Думаю, возможен только второй вариант.
     Я лишь руками развел:
     - В таком случае надеяться можно только на знаменитое – авось, пронесет.
     Антон Модестович помучился еще пару недель, а потом написал заявление и ушел на пенсию.
     Через год Виктория Сергеевна  тоже оформила пенсию, и они фактически переехали в Кулему, сначала только на летний сезон, а потом и зимовать в деревне стали. Антон Модестович  посвежел, с удовольствием косит траву на газонах, готовит грядки под картошку и огурцы, зимой расчищает дорожки,  занимается йогой и купается в Хотче почти круглый год, до тех пор, пока речка замерзнет так, что нельзя проломить лед.
     Из приехавших в Кулему москвичей Антон Модестович старожил. Он первым появился в Кулеме бог знает когда, не имея еще никаких планов обзавестись своим домом. Не знаю, кто ему указал на Кулему как на место для семейного отдыха, но они снимали сначала комнату, потом и весь дом, когда их дочка была еще совсем маленькая. В течение многих лет Антон Модестович отправлял тещу с внучкой на все лето в Кулему, а сами они с Викторией Сергеевной регулярно появлялись на выходные или в отпуск, нагруженные сумками с продуктами на неделю. Когда дочь уже училась в университете, они купили тот самый дом, который до этого многие годы арендовали.
     Дом был старенький и почти постоянно требовал ремонта. Сначала пришлось поменять прогнивший пол. Потом, когда дочь вышла замуж, Антон Модестович привлек тестя – отца мужа дочери к строительству пристройки к дому, сначала планировавшейся как гараж, оборудованный встроенным туалетом, практически таким же, как и на улице, а потом превратившейся в складское помещение, забитое до упора разным барахлом, вывозимым из московской квартиры.
     Вскоре появились внуки, понадобились дополнительные комнаты. А когда Антон Модестович  переехал в деревню практически на постоянное жительство, реконструкция стала непрерывным процессом – закончив один этап,  он садился рисовать следующий вариант, созревший в ходе выполнения предыдущего и каждый раз предполагавшийся как окончательный.
     Количество приезжих в Кулеме росло, и почти все начинали реконструировать купленные деревенские избы. Оказалось, что в деревне можно сделать все удобства не хуже, чем в городе, и Антон Модестович тоже присоединился к этому веянию: провел в дом водопровод, устроил канализацию с септиком на улице, и только отопление оставил прежнее – дровяной печкой, хотя для кухонных дел устроил газовую печь с привозными баллонами.
            
                Дорога (Яхрома)   
     Перед самой Яхромой  дорога насыщена крутыми поворотами, требующими повышенного внимания, и я стараюсь не отвлекаться на разговоры. Шоссе идет прямо через город, скорость падает, тем более, что впереди светофор.
     Для меня знакомство с Яхромой связано с приобретением «Жигулей», когда по разнарядке назначался день покупки автомобиля и надо было явиться в сервисный центр, невзирая на плохую погоду и любые другие неприятные обстоятельства. Мне пришлось добираться зимой по обледеневшей дороге, когда на пригорках машины буксовали и приходилось вылезать и толкать их до самой вершины. А в центре ждать пришлось почти целый день, так что я побродил немного по Яхроме.
     В девятнадцатом веке здесь возник поселок Покровской мануфактуры с суконным производством, а в 1901 году рядом проложили железную дорогу со станцией Яхрома по имени небольшой речушки. В 1940 году после ввода в эксплуатацию канала Москва – Волга Яхрома получила статус города.
     Во время моего посещения город только начинал развиваться как горнолыжная база, на которой строились трассы скоростного спуска. Сейчас в окрестностях их уже несколько, самая посещаемая – Сорочаны. Там на горе высотой 225 метров расположено 10 трасс, перепад их высот достигает 90 метров, самая протяженная трасса 850 метров. На склонах установлены четырех- и двухместные кресельные канатные дороги, 3 бугельных подъемника, специальные сооружения для детей. Регулярно проходит оснежение горы, в связи с чем курорт функционирует до середины апреля.         
     Ради этих трасс и Дмитровское шоссе расширили, сделав двухполосным в каждом направлении. А тогда  мне из яхромских известных достопримечательностей запомнился только Троицкий собор – красивое величественное сооружение, к сожалению, давно не ремонтировавшееся и приходящее в упадок. Он стоит на взгорье и господствует над окружающими жилыми домами, вмещает одновременно до четырех тысяч человек. В двадцатые годы прошлого века его закрыли и разграбили и только в последние годы снова открыли и начали реставрационные работы.
     Правда, позже мы обнаружили в Яхроме еще одну цековь – Вознесения господня, расположенную в Перемилове сразу  за автодорожным мостом через канал. Ее архитектура довольно необычная, но смотрится очень красиво.
     Здесь же, на Перемиловской высоте, на ее  вершине видна скульптура солдата – это памятник защитникам Яхромы, не пропустившим врага дальше на восток с целью окружения Москвы. Рассматривая памятник, Вера говорит:
     - Я недавно узнала, что немцы в конце ноября 1941 года взяли Яхрому, но даже десяти дней не смогли ее удержать – началось декабрьское наступление Красной Армии под Москвой, и ее тут же освободили.
     Я киваю головой:
     - Да, здесь шли жесточайшие бои, наших войск на этих рубежах почти не было, поэтому мобилизовали практически всех жителей Дмитрова и окрестных сел. Недаром Дмитрову присвоили звание «Город воинской славы», хотя и с опозданием больше чем на полвека.
       Проехав в молчании несколько километров, где требовалось повышенное внимание из-за скопления машин, мы с Ирой снова обратились к прерванным воспоминаниям. Начал я:
     - У Тенишевых были интересные соседи, правда, в первую поездку мы их не видели, но уже через пару недель, когда мы снова таким же образом добрались до Кулемы, в соседних дворах ходили какие-то люди. Антон Модестович, открыв дверь в дом и едва успев сбросить рюкзак, и Виктория Сергеевна, поставив сумку, тут же побежали к ним здороваться, а потом потащили нас с Верой знакомиться с ними.
     Вера подхватила:
     - Оказалось, через дом от Тенишевых семейство Арбениных купило деревенскую избу, и сейчас туда приехали старшие представители – Алексей Ефимович и Валерия Ивановна. Приятные такие люди, гостеприимные, тут же усадили нас за стол.
     - А мы и упираться особо не стали, тем более, что у них было уже натоплено, - уточнил я. – Помнишь, Антон Модестович сходил в свой дом, растопил печку, дров мы наносили еще в прошлый приезд.
     Вера закивала головой:
     - Время от времени он ходил к себе, чтобы контролировать работу печи, а мы, конечно, вместе с Викторией Сергеевной и Антоном Модестовичем засиделись у радушных хозяев допоздна, обсуждая, прежде всего, деревенские новости. Нам было любопытно таким способом познакомиться хотя бы заочно с местными жителями.

                Поместье Арбениных
     Хозяева, которые нас принимали - Валерия Ивановна и Алексей Ефимович, старейшины в многочисленном роду Арбениных. Впрочем, я ошибся. Истинной старейшиной рода является мама Валерии Ивановны Алевтина Петровна, которой уже за девяносто, но она непременный участник всех застолий, не отказывается выпить две – три рюмочки водки, а если находятся слушатели, может им целый день декламировать «Евгения Онегина», которого всего знает наизусть.
     Валерия Ивановна уже давно на пенсии, а долгое время работала массовиком – затейником. Она и сейчас часто берет баян в руки и, когда начинает исполнять песни нашей молодости, тут же сбегается народ, и даже наши внуки – малолетки перестают бегать и прыгать и пристраиваются послушать.
     Алексей Ефимович работает в институте источников света, является там ведущим специалистом, любит рассказывать о своей командировке в Египет, которая была еще в советское время, но оставила в его памяти неизгладимый след.
     Он был старшим в группе направленных в Египет специалистов. Удивительно, но каждый раз за кадром остается, с какой целью они туда ездили и даже от какой организации, а вспоминает он, в основном, бытовые подробности и организационные неурядицы. Видимо, таких было немало и доставляли они Алексею Ефимовичу, как старшему группы, немало хлопот, а, может, и неприятностей, раз одного из командированных пришлось даже раньше срока отправить на родину. Правда, когда мы задавали вопрос:
     - Алексей Ефимович, а за какие прегрешения так сурово поступили с человеком? – то обычно словоохотливый Андрей Иванович начинал произносить что-то невнятное.
     А я вспомнил свои косвенные столкновения с египетскими порядками. Жил я в академическом аспирантском общежитии в Москве в одной комнате еще с двумя аспирантами: один – Эмин Мамедли приехал в Москву из Азербайджана, а второй – Леонид из Питера. Вскоре Леонид рассказал нам, что он недавно вернулся из Египта, где несколько лет работал переводчиком и неоднократно встречался с президентом Египта Гамаль Абдель Насером. Первым делом он рассказал нам о своих первых впечатлениях от встреч с Насером: 
     - Сначала я видел его много раз на массовых мероприятиях. Насер прекрасный оратор. Он часто выступает перед широкой аудиторией, и его неизменно воспринимают с большим вниманием, как завороженные. Насер всегда имеет в виду, что его слушают одновременно и  грамотные, и совершенно неграмотные люди, поэтому по нескольку раз повторяет одну и ту же фразу с некоторыми вариациями. Так он добивается, чтобы его мысль проникла в сознание слушателя и прочно там обосновалась.
     Эмин спросил:
     - А где же ты впервые встретился с Насером?
     Леонид заулыбался:
     - О, это была целая история. Надо сказать, что Насер весьма скромный человек. Он до сих пор живет в том же доме на территории военного городка в районе Аббасийя, который занимал, будучи бекбаши — подполковником египетской армии. Поэтому и к своей  безопасности он относился примерно таким же образом. В поездках его окружало достаточно плотное кольцо охранников, но и только. И тут в египетскую разведку и контрразведку стали поступать данные о планах физического устранения Насера как зарубежными, так и внутренними агентами. Вызвано это было событиями, связанными с национализацией Насером Суэцкого канала. Я, конечно, узнал об этом значительно позже.
     - Из каких же источников? –  уже не утерпел я.
     - Ну, ты слушай дальше. Насер обратился за помощью в Советский Союз, и в Каире вскоре появились два руководителя девятого управления Комитета государственной безопасности СССР. Насер пригласил их на обед, а заодно и меня в качестве переводчика. Вот так я впервые его увидел непосредственно напротив себя.  На этой встрече он попросил наших специалистов поделиться своим опытом для организации охраны высшего египетского руководства, после чего начались многочисленные встречи с охраной Насера. Я там тоже продолжал участвовать, конечно, в качестве переводчика. И выяснились странные, на взгляд наших представителей, вещи: хлеб повар Насера покупал в лавке напротив дома президента, а мясо и овощи — на ближайшем базаре, при этом никакого  медицинского контроля за продуктами не было. Однако, это египетских охранников почему-то не волновало. Основной вопрос, который их волновал, был связан с проблемой обнаружения в служебных помещениях и залах заседаний радиоактивных и отравляющих веществ. Они надеялись, что у нас для этого есть специальная аппаратура и хотели ее получить.
     - И как, получили? – это снова Эмин.
     - Ребята, вы не представляете, как египтяне расстроились, когда кагэбэшники порекомендовали проверять помещения при помощи птички в клетке, – рассмеялся Леонид. – Они сначала подумали, что наши просто потешаются над ними  и все время спрашивали, нет ли более современной технологии. Им отвечали, что кое-какие работы в этом направлении ведутся, но «птичка все равно лучше». Эта фраза у египтян стала просто поговоркой.
     Эмин, все время внимательно слушавший Леонида, вдруг хлопнул себя рукой по лбу:
     - Знаете, парни, а я ведь тоже видел Насера.
     - Где же это? – недоверчиво спросил Леонид.
     - В Баку, он туда приезжал в мае 1958 года. Народу высыпало на улицы – тьма.  А я случайно как раз в то время, когда проезжала его машина, вышел из магазина. Я теперь понимаю, что Насера приветствовали, как выдающегося лидера всего мусульманского мира.
     Мне не часто приходилось слушать рассказы Леонида про Египет, они беседовали, в основном, с Эмином. Я сразу после поступления в аспирантуру женился и, как только выпадало свободное время, мчался к молодой жене, которая жила с родителями в Подмосковье.  Однажды приезжаю в общежитие, Леонида нет, вижу невероятно озабоченного Эмина, который, немного помявшись, говорит мне:
     - Когда тебя не было, пришел поздно вечером Леонид с приятелем, и легли спать вдвоем на его кровать. Я говорю – чего тесниться, вот же кровать свободная. Но они отказались. Я уснул, а ночью проснулся от какого-то шума. Прислушался, а это у них кровать ходуном ходит. Ясное дело, чем ребята занимаются.
     Он помолчал, а потом добавил:
     - И, похоже, Леонид в роли девочки.
     Я говорю:
     - Эмин, может, тебе это показалось или приснилось?
     - Ты что? – Эмин даже руку к сердцу прижал. – Я тебе больше скажу. Тебя не было почти неделю. За это время история один в один повторилась еще раз. Пусть мне первый раз, как ты говоришь, приснилось. Но второй раз я уже точно не спал, просто не мог уснуть. Я был просто потрясен, как-то мне не приходилось сталкиваться до сих пор с этим явлением. Но я читал Библию и знал, что древние города Содом и Гоморра были уничтожены именно за такие развратные действия их жителей. Для меня представить это было просто противно. Спасением было только то, что я приехал уже фактически выписываться из общежития, потому что нашел себе работу в ближайшем Подмосковье, где даже комнату обещали дать чуть ли не сразу после поступления, так что Леонида после этого я, слава богу, так больше и не видел.
     Я вспомнил эту историю, слушая рассказы Алексея Ефимовича и размышляя над тем, за какие прегрешения был отозван из Египта их сослуживец. Из туманных намеков рассказчика я заключил, что, скорее всего, он, как и Леонид, попал в группу любителей этого вида секса. Я знал, что в Египте такого рода увеселения весьма распространены, а у нас они считаются криминалом.
     Обсуждая воспоминания Алексея Ефимовича, мы не могли не спросить его:
     - А вы видели Насера?
     Алексей Ефимович чуть ли не оскорбился:
     - А как же! Мы же сразу приехали в Каир, а там митинги едва ли не каждый день, и почти всегда на них выступал Гамаль Абдель Насер. А  когда мы были уже на полигоне, он к нам приезжал, со всеми поздоровался за руку, а потом больше часа была интересная беседа.
     - Ну, и как он вам показался?
     - Знаете, вел себя, как обычный мужик. Одевался просто, хотя по всему было видно, что он человек военный. И жил очень скромно. Нам рассказывали, что во время первого визита Насера в Советский Союз в апреле-мае 1958 года Никита Сергеевич Хрущев как-то спросил его, чем он занимается в свободное время. Насер ответил, что в редкие свободные часы увлекается любительской киносъемкой. В ходе дальнейшего разговора Хрущев высказал свое мнение, что цветная кинопленка смотрится куда лучше, чем черно-белая, с чем Насер согласился, но добавил, что цветная кинопленка ему не по карману. Сказано это было безо всякой рисовки, просто как констатация житейского факта.
     Я решил добавить:
     - А вы помните песню Высоцкого -
          Потеряю истинную веру -
          Больно мне за наш СССР:
          Отберите орден у Насера -
          Не подходит к ордену Насер!
     Алексей Ефимович махнул рукой:
     - Да, это Никита учудил, надо же – присвоить президенту чужой страны звание Героя Советского Союза.   
     Еще через неделю, в следующий свой приезд в Кулему, мы познакомились и с остальными представителями семейства Арбениных, которые почти в полном составе прибыли в деревню. Старший сын Валерии Ивановны и Алексея Ефимовича Руслан был уже женат и даже имел трехлетнего сына Игоря и годовалую дочку Свету. Сестра Руслана Алена была еще не замужем.
     Старшие Арбенины в деревне жили в избе, которая досталась им от прежнего хозяина. Была она уже с серьезными изъянами, но они мирились с этим, делая текущий ремонт, когда что-то совсем ломалось. А случалось это почти в каждый их приезд в деревню, так что скучать им не приходилось. Правда, когда приезжал Руслан, то ремонтом занимался он.

                Дорога (Дмитров)
    Тем временем  мы уже въезжаем в Дмитров. Раньше можно было ездить через центр города, но потом его сделали пешеходной зоной и теперь приходится объезжать  окольными переулками или по  окружной дороге. Это очень древний город, почти такой же, как Москва, и тоже основан князем Юрием Долгоруким. Мы иногда останавливаемся здесь ненадолго, чтобы полюбоваться его достопримечательностями. Город чистый и весьма аккуратный. Не знаю, насколько уютно здесь чувствуют себя его жители, но на приезжих он производит очень благоприятное впечатление.   
    До сих пор сохранились остатки Дмитровского Кремля с высокими земляными валами, когда-то служившие мощными укреплениями. На территории Кремля и по всему городу расположены церкви и соборы, большинство из них восстановлены почти в первоначальном облике, и каждый из них радует взор своей красотой и неповторимостью.    
     Сегодня мы выехали рано, впереди у нас уйма времени, поэтому мы решили познакомиться с Дмитровом немного поближе, а то всегда пролетаем мимо, рассмотреть толком ничего не удается.
     Особенно хороши здесь соборы. Переходя или переезжая от одного к другому, любуемся их оригинальной архитектурой, в некоторые удается зайти внутрь и рассмотреть их богатейшее убранство, которое так свойственно православным культовым сооружениям.
     Паралелльно с осмотром мы неторопливо ведем с Верой разговор о том, как мы оказались жителями,  точнее, дачниками, Кулемы. Сегодня мы с Верой почему-то сосредоточились на воспоминаниях о нашем врастании в Кулему. Восстанавливая в памяти то время, я спросил:
     - Вера, а ты помнишь Бориса Петровича, соседа Тенишевых, с которым мы познакомились в первый же наш приезд в Кулему? Мы его несколько раз подвозили домой из Башарино – почему-то он ходил туда в магазин, хотя это вдвое дальше, чем до Приволжского. - Может, потому, что там, кроме продуктового, был еще и строительный магазин? Хороший мужик, но довольно частенько поддавал.
     - Да он почти всегда после этого укладывался спать, - махнула Вера рукой, мол, это простительно.   
    - Но, наверное, это было причиной его ранней смерти, - вздохнул я, - он ведь был всего лет на десять старше нас.
     - Он и на пенсию несколько лет как ушел, даже не пожил в свое удовольствие, - поддержала Вера и добавила, - почему-то хорошие люди редко живут долго.
     - А у него ведь было три дочки, но ни одну из них мы в деревне не видели.
     Вера хмыкнула:
     - Ну, одна из них, Лариса, самая младшая, сразу после похорон появилась, но только затем, чтобы побыстрее вступить в наследство и продать дом.   
    Я покачал головой:
     - Странно, вот мы  теперь живем в его доме, вернее, на том месте, где он стоял, а сначала и не думали ничего покупать.
     - Верно, - поддержала Вера, - только когда Димка сказал, что надо бы купить, мы начали с Ларисой переговоры.
     - А Лариса сразу назвала пять тысяч долларов – тогда все продавали за доллары, и не уступала ни копейки. У нас и денег таких не было, - мне до сих пор было неловко вспоминать те события.
     - Нас Роман выручил, - улыбнулась Вера, - дал нам пять тысяч долларов.
     - Это был его королевский подарок лично тебе. Так что эту покупку на тебя и оформили. Ну, ты это заслужила, - не отвлекаясь от управления, я погладил Веру по руке. – Зато потом оба наших сына – Димка и Роман, и их дети, наши внуки с удовольствием проводили свободное время в Кулеме. Сейчас внуки выросли, ездят реже, зато Дмитрий с женой Таней проводят в Кулеме столько же времени, как и мы.
     Вера кивнула:
     - Да, все выходные с мая по ноябрь и все отпуска.
     Мы чуть помолчали, потом Вера добавила:
     - Знаешь, а Лариске эти деньги пошли на пользу. Вон она какой магазин в Приволжском отстроила. И ведь пользуется успехом. Мы тоже туда заходим иногда, что-то купим, о чем-то поговорим. Она с нами очень уважительно обращается.
     Отвлечемся немного от экскурсии по Дмитрову, чтобы вставить небольшой рассказ про Ларису.
                Лариса

     Неловко об этом говорить, но подспудно, неосознанно Лариска надеялась, что отец скоро умрет. Нельзя сказать, что она к нему плохо относилась, но после смерти матери  очень редко навещала отца. Тот жил один,  был еще полон сил, однако, на женщин не засматривался. Пенсии ему хватало на скромную жизнь и каждодневную выпивку, а чтобы сэкономить,  предпочитал покупать самогонку или вообще какой-то суррогат. Три его дочери давно разьехались из деревни по разным местам, старшие только на похороны матери и приехали.
     Младшая Лариска окончила педучилище и получила направление в сельскую школу недалеко от Кимр и всего в пятнадцати километрах от Кулемы, в которой школы, конечно, не было. Еще в училище она выскочила замуж за сверстника и вскоре у них уже было двое детей. Учителей в школе катастрофически не хватало, и директор, чтобы закрепить Ларису, сделал почти невозможное – добился, чтобы ей дали однокомнатную квартиру на первом этаже в двухэтажном доме практически рядом со школьным зданием.
     Начались девяностые годы, фирма в Кимрах, в которой муж работал после окончания училища, исчезла, и он  никак не мог найти работу, жили они на скромную Ларискину учительскую зарплату да на урожай с небольшого огородика, полученного от школы. Муж начал поддавать и как-то в зимнюю метель завалился в сугроб и замерз. Лариса погоревала, но детей надо было кормить, и она крутилась, как могла.
     Смерть отца, по-видимому, от какой-то отравы, ее опечалила, но в то же время породила надежду за счет продажи дома выкарабкаться из нищенского состояния. Поговорила с сестрами, те согласились, чтобы деньги от продажи сельского дома Лариса забрала себе.
     Уже давно, раздумывая над тем, как обустроить свою жизнь, расспросив знакомых, Лариса решила, что, если у нее появится хотя бы немного деньжат, она попробует открыть магазин, для начала хотя бы булочную. И вот она - возможность попытаться осуществить свою мечту. Сначала она попробовала прикинуть, во что обойдется реализация этого замысла и набросала то, что теперь именуется бизнес-планом. По ее расчетам выходило чуть больше четырех тысяч долларов. Она уже знала, что недвижимость сейчас все продают за доллары. На всякий случай решила установить продажную цену деревенского дома в пять тысяч долларов.
     Теперь надо было  заняться поисками покупателей образовавшегося наследства. В Кулеме было довольно много приезжих из Москвы, и Лариса решила посетить их в первую очередь. Для начала разговора она заготовила фразу:
     - Извините, я продаю дом с участком, если у вас есть знакомые, планирующие заиметь дачу в Кулеме, сообщите, пожалуйста, им о моем предложении.
     На неизбежный вопрос:
     - За какую цену продаете? – она заготовила стандартный ответ:
     - Пять тысяч долларов плюс оформление.
     В заключение она оставляла заготовленный заранее свой адрес.
     Удивительно, но не прошло и месяца, как ей поступило первое предложение.  Посетившие ее покупатели предлагали сначала четыре тысячи, а потом подняли даже до четырех с половиной тысяч долларов. Но Лариса упрямо стояла на своем. Она уже поняла свою ошибку – надо было назначить начальную цену в пять с половиной тысяч, а при торге полтысячи сбросить, и все были бы довольны.
     Время шло, новых предложений не поступало. Лариса уже готова была сбросить пятьсот долларов, но не знала, как найти тех, кто к ней приходил. И вдруг совершенно неожиданно они появились с согласием на Ларискины условия. Покупку оформили буквально за пару недель, и Лариска тут же приступила к своему плану.
     По дороге в Кулему она уже присмотрела подходящее место для магазина, в поселке Приволжском прямо у дороги, ведущей дальше вглубь лесов и на берег Волги, куда после появившейся возможности покупать участки из Москвы устремились сотни, а может и тысячи новоявленных дачников. Там все было прекрасно, но магазинов почти не было. Подходящим местом, как показалось Ларисе, была какая-то по внешнему виду захламленная развалюха, но, обследовав ее, она убедилась, что там стоят прочные кирпичные стены. Порасспрашивав вездесущих бабок, она быстренько нашла собственника – тот обретался в соседнем доме. Зайдя в квартиру, Лариса увидела полулежавшего на кровати давно небритого мужика и спросила:
     - Вы владелец этого сооружения? – и показала рукой в приоткрытую дверь.
     - Угу, - мужик с трудом ворочал языком.
     Лариса засомневалась, можно ли с ним говорить в таком состоянии, но все же решилась:
     - Продайте его мне.
     - Нахрена оно тебе? – удивился мужик.
    Не отвечая на вопрос, Лариса повторила:
     - Ну, так продадите? И за сколько?
     Мужик растопырил пальцы, потом другой рукой два пальца загнул:
     - Во, три бутылки.
     Решив, что для начала достаточно, Лариса ушла, пообещав:
     - Через неделю приеду, будем оформлять.
     Теперь надо было получить разрешение на открытие магазина. Она уже знала, что для этого необходимо зарегистрироваться в налоговой службе, значит, придется ехать в Кимры. Сколько времени займет посещение налоговой, она не представляла, поэтому решила подкинуть детишек сестре, которая жила в Кимрах. Лариса собрала детей, начала одеваться сама и вдруг случайно бросила взгляд в зеркало и остановилась. Она давно не смотрела на себя в зеркало так придирчиво.
     Боже мой! Ей всего двадцать семь лет, лицо невыразительное, бледное, одета, как старуха. Она вздохнула. Надо будет попросить у сестры кофточку поярче, заодно накрасить губы, подправить ресницы, навести тени.
     - Ну, это мне сестрица поможет, она умеет.
     В налоговой инспекции народ забил все проходы. Лариса протискивалась от кабинета к кабинету – везде были солидные очереди. И вдруг у одного кабинета никакой очереди не оказалось. Толкнув дверь и войдя в комнату, Лариса увидела сидевшего за солидным канцелярским столом молодого человека, с любопытством на нее посмотревшего. Видимо, Лариса произвела на него благоприятное впечатление, потому что он показал ей на стул, стоявший у его стола:
     - Проходите, гражданочка. По какому вопросу?
     Лариса осторожно пристроилась на краешке стула, облизнула пересохшие губы, зачем-то поправила сумочку и только потом сказала:
     - Я хочу открыть продуктовый магазин, пришла узнать, как его зарегистрировать.
     - Простите, как вас зовут?
     Лариса поняла, что ее не выставят сразу из кабинета, приободрилась, но ответила коротко:
     - Лариса.
     - Скажите, Лариса, а где вы хотите открыть магазин?
     - В Годово, ну, теперь это Приволжское.
     - Знаю я Приволжское. И в каком же месте?
     - Да почти на вьезде. Асфальт заканчивается, начинается песок, вот там слева кирпичное полуразрушенное здание, я хочу его восстановить.
     - Это раньше действительно был магазин, его приватизировала заведующая, но несколько лет назад она умерла. Теперь даже не знаю, кому оно принадлежит.
     Лариса закивала головой:
     - Я узнала. Какому-то мужику, который живет почти рядом с этим зданием. Я с ним договорилась его купить.
     Мужчина согласился:
     - Что ж, наверное, его можно вернуть в нормальное состояние. А когда вы планируете открыть магазин?
     Лариса пожала плечами:
     - Думаю, месяца через три, но я еще ни с кем по поводу ремонта не договаривалась.
     Мужчина мягко сказал:
     - Лариса, я думаю, вам надо регистрировать поближе к завершению ремонта. Но еще и хоть какое-то оборудование надо. А оно не дешевое. Вы уже думали об этом?
     Лариса покачала головой:
     - Новое я не потяну, придется поискать бэушное, может быть, в бывших столовых.
     Мужчина немного помолчал, потом говорит:
     - Ладно, давайте знакомиться, меня зовут Вадим, я заместитель начальника налоговой службы. Сейчас начальник в отпуске, и я его замещаю, так что пока что у меня есть возможность вам помочь. Я сейчас дам вам бланки, необходимые для регистрации предприятия, а потом, если вы не против, съездим с вами в Приволжское, посмотрим, что можно для вас сделать.
     Лариса с благодарностью согласилась, и Вадим тут же вызвал служебную машину, предупредил кого-то из сотрудников о своем отъезде,  они уселись в автомобиль, и уже через полчаса были на месте. Всю дорогу Вадим расспрашивал Ларису, где родилась, кто родители, где училась, где работает, где живет, замужем или нет, кто муж, есть ли дети. Лариса добросовестно отвечала, понимая, что второго такого случая может уже и не быть. Отправив Ларису искать продавца развалюхи, Вадим ушел в администрацию Приволжского, велев Ларисе прийти туда вместе с хозяином бывшего магазина. Мужик оказался дома и на удивление трезвый. Когда они с Ларисой  пришли в администрацию, Вадим уже обо всем договорился. Глава администрации – это была женщина, поздоровавшись с вошедшими, сказала:
     - Приходите сюда завтра с утра, я попрошу нашего сотрудника помочь вам подготовить документы и объяснить, что надо делать дальше для оформления сделки.
     Когда Лариса с Вадимом уселись в машину, Вадим велел водителю ехать на завод биопрепаратов, а Ларисе объяснил:
     - Раньше это был спиртовой завод с высококлассным оборудованием, закупленным за рубежом в 1984 году. В восемьдесят шестом оборудование передали в Прибалтику, а завод перепрофилировали на биотехнологии, но уже несколько лет, как он фактически прекратил работу, сейчас там только директор и охрана остались. У них есть холодильные шкафы, столы, ну, и, может, еще что-нибудь. Попробуем договориться, чтобы они что-то передали тебе. 
     - Вадим, я вам так благодарна, - прижала Лариса руки к груди, - без вас я не знаю, чтобы и делала.
     - Да я просто экономлю твое время, - засмеялся Вадим.
     На заводе директор, увидев Вадима, которого, по-видимому, хорошо знал, с готовностью пошел показывать имеющееся оборудование. В конце визита договорились, что, как только Лариса будет готова, она еще раз посмотрит и подберет для себя то, что ей понадобится.
     Жила Лариса в селе Титово, рядом с дорогой на Кимры. Спросив Ларису, едет ли она домой, Вадим предложил ей снова место в машине. На въезде в Титово Вадим остановил автомобиль и вышел из него вместе с Ларисой, которая тут же стала прощаться. Вадим шутливо спросил:
     - Неужели ты меня даже чашечкой кофе не угостишь?
     Лариса покраснела до корней волос и смущенно пролепетала:
     - У меня нет кофе.
     Вадим, по-видимому, сразу сообразил, в чем дело и успокоительно похлопал Ларису по руке:
     - Нет проблем, мы же стоим рядом с магазином.
     Действительно, прямо перед поворотом дороги находился продуктовый магазин. Они зашли внутрь, и Вадим купил банку растворимого кофе, бутылку вина, конфеты, апельсины, колбасу, сыр и еще разных вкусностей. Все с трудом влезло в большой полиэтиленовый пакет. Попросив водителя ожидать его на стоянке у магазина, Вадим взял Ларису под руку:
     - Ну, показывай свой дом.
     Дом оказался в сразу же за поворотом, меирах в тридцати. Лариса в комнате тут же захлопотала, убирая разбросанные вещи, достала на стол скатерть, поставила посуду. Вадим снял пиджак, сел за стол и стал помогать: нарезал колбасу, сыр, открыл бутылку вина своим ножом со штопором, поскольку у Ларисы такого прибора не нашлось. Лариса еще бегала к холодильнику и обратно, когда Вадим мягко взял ее за руку:
     - Лариса, садись,  всего достаточно, - он уже успел налить в стаканы вина. – Давай выпьем, чтобы у тебя с магазином все благополучно устроилось.
     Лариса снова принялась благодарить его, но он поднял руку:
     - Лариса, это все мелочь. Ты не представляешь еще, сколько трудностей тебе придется преодолеть, чтобы добиться своего. Так что запасайся энергией. За тебя!
     После выпитого вина Лариса вскоре почувствовала себя свободней, смущение прошло, она выпрямилась, щеки чуть порозовели. Вадим залюбовался ею и не удержался от восклицания:
     - Лариса, да ты просто красавица! Что ж ты лицо свое все время платочком закрывала? Тобой невозможно не залюбоваться.
     Лариса опять смутилась, не зная, что ответить – давно ее так откровенно никто не хвалил. Но, видно, действие вина сказывалось – будто кто-то Ларису за язык дернул:
     - И вы любуетесь? – и тут же, зардевшись, склонила голову.
     Вадим через стол накрыл ее руку своей:
     - Да я с утра тобой любуюсь, а сейчас просто глаз не отведу.
     Он встал со своего места, подошел к Ларисе, склонился и приник к ее губам в долгом поцелуе. У Ларисы закружилась голова, она уже почти забыла вкус поцелуя. После смерти мужа прошло долгих четыре года, за это время у нее была с мужчинами парочка интимных встреч, но они не произвели на нее особого впечатления и продолжения не получили. Вадим ей сразу понравился, не то, чтобы он был красавец, но вполне симпатичный молодой человек. А особенно ей импонировало его уважительное к ней отношение. Да и помощь в столь непростом деле наполняла ее чувством благодарности.
     Вадим осторожно приподнял Ларису, перевел ее на стоявший у стенки диван, усадил, обнял и снова припал в долгом поцелуе. Не отрывая губ, положил руку на грудь, сжал ее, потом расстегнул на кофточке пуговички, освободил из лифчика и обнажил напрягшиеся полушария. Припал губами к сосочку, одному, потом второму, помассировал их языком, вызвав негромкий страстный стон Ларисы. Через некоторое время его рука легла на колено Ларисы, захватила край платья, потащила его вверх и забралась под трусики. Лариса обняла Вадима, прижала его к себе, а потом начала расстегивать пуговицы на его рубашке.
     Спустя полчаса, обессиленные, они все еще продолжали лежать на диванчике, тесно прижавшись и лаская друг друга остатками любовной страсти. Первым поднялся Вадим, оделся, подождал, пока оденется Лариса, налил в стаканы вина, а Лариса вскипятила чайник для кофе, до которого они только сейчас добрались. После короткого завершающего застолья Вадим сказал:
     - Мне надо уезжать. Ты поедешь в Кимры?
     Лариса закивала головой:
     - Обязательно, мне надо к детям.
     - Могу тебя подбросить на машине, если ты недолго будешь собираться.
     Лариса только руками развела:
     - Да я практически готова. Только сумочку взять.
     Вадим помолчал, что-то обдумывая, потом повернулся к Ларисе:
     - Смотри, какой у меня режим на ближайшее время. Машина в моем распоряжении будет еще чуть более двух недель, пока начальник в отпуске. Если тебе что-то понадобится, звони, телефон я оставлю. Дай бумажку.
     Записав номер телефона, он добавил:
     - Я к тебе и сам буду наведываться, как только представится возможность. А сейчас поехали. Водитель меня уже заждался.
     На следующий день Лариса с утра приехала в Приволжское. Мужик снова был трезвый, искоса посмотрел на Ларису и сказал:
     - Ну, ты же не думаешь, что я действительно за три бутылки продам.
     - А что же ты хочешь? – Лариса не скрывала удивления.
     -  Ну, рублей пятьсот.
     Лариса подумала, потом спросила:
     - Скажи, как тебя зовут?
     - Семен Мохов меня кличут.
     - Семен, давай не торговаться, ты от меня получишь гораздо больше, если возьмешься за ремонт этих развалин. Найди помощника, договоримся, что делать, я часть денег дам вперед.
     - А что, это дело, - воодушевился Семен.
     Получив в администрации образец договора, а затем составив и напечатав свой договор и расспросив, куда теперь идти и что делать, Лариса и Мохов отправились в Кимры. Лариса рассчитывала, что на покупку уйдет  дня два, но так быстро не получилось. Правда, по большей части их присутствие не требовалось, и они могли заняться ремонтом будущего магазина.
     Первым делом надо было очистить его внутри от мусора и грязи. Семен с партнером, которого звали Михаил, убрали весь хлам и вывезли на тележке в овраг, а Лариса тщательно отмыла пол, который оказался кафельным и после чистки выглядел вполне прилично. Теперь надо было поставить двери. Хорошенько осмотревшись, они сообща решили, что входную придется купить, а в качестве второй второй Семен с Михаилом пошли  на свалку, отыскали кем-то выброшенную, но еще вполне пригодную дверь, подремонтировали ее и поставили с задней стороны домика.
     Лариса уже готова была купить входную дверь, замки, а еще нужны были унитаз и раковина, и она уже ходила по строительным магазинам, присматриваясь и прицениваясь, когда судьба послала ей царский подарок. Оценивая будущие траты, Лариса рассчитывала, что вырученных за продажу отцовского наследства денег хватит на покупку и ремонт домика, а также большей части необходимого оборудования. После визита на завод, где она увидела, что там можно найти почти все, что ей надо, и надеялась, что существенно дешевле, чем в магазине или на рынке, у нее появилась надежда, что можно будет обойтись значительно меньшим кредитом, чем она планировала вначале. Но она понимала, что в любом случае придется брать какой-то кредит на закупку, по крайней мере, первой партии продовольствия для реализации в магазине.
     Царским подарком для Ларисы стал дефолт, в результате которого ее сумма в рублях увеличилась сразу в четыре – пять раз. Теперь надо было успеть за два – три месяца открыть магазин – она надеялась, что за это время рублевые цены не успеют существенно измениться. Для начала она сразу же разменяла на рубли двести долларов из пока еще нетронутой пачки и с помощью своих работников сделала первые закупки для ремонта. Пока мужики возились с домиком, Лариса отправилась на завод биопрепаратов. Директор сразу ее узнал и тут же повел показывать оборудование. Лариса быстро отобрала необходимое: двухметровый в ширину холодильник с наклонной передней стеклянной панелью, три морозильника с прозрачной верхней крышкой, настенные полки, шкафчики, два обычных холодильника в подсобку. Она бы и еще хотела кое-что получить, но понимала, что ставить будет некуда. Когда составили перечень, Лариса спросила с замиранием сердца:
     - Сколько это будет стоить?
     В ответ директор замахал руками:
     - Что вы, что вы! Мы это все равно выбросим. А с вами заключим договор о безвозмездной передаче вам этого оборудования.
     Лариса огорчилась:
     - Но у меня еще магазин не готов.
     Директор успокоительно сказал:
     - Это не страшно. Оформим, когда откроетесь. Позвоните мне или приходите, когда вам потребуется отобранное оборудование, я выделю машину, и вам его отвезут.
     Это было выше всяких ожиданий Ларисы, и она как на крыльях полетела к своему магазину с одной целью – ремонт, как можно быстрее ремонт!   
     Подойдя к домику, она увидела, что возле него стоит автомобиль Вадима, сам он, по-видимому, был внутри будущего магазина. Действительно, он дотошно осматривал внутренности сооружения. Увидев Ларису, сказал:
     - Знаешь, даже не предполагал, что у тебя так быстро пойдет ремонт, - он заканчивал фразу, уже целуя Ларису.
     Вдвоем они прошли по помещению, заглядывая во все углы. Осмотрев двери, Вадим сказал:
     - С безопасностью у тебя неважно, замочки совсем хиленькие. Охранную сигнализацию ставить бесполезно, пока из Кимр доедут, грабители уже за двадцать километров укатят. Надо над этим поработать. Вот на окнах от прежнего магазина мощные решетки стоят, это здорово, только следует их покрасить.
     - Это мужики сделают, я договорилась и краску купила. А за домиком пока попрошу Семена присмотреть.
     - А что у тебя с оформлением купчей?
     Лариса не сразу поняла:
     - А-а, с договором купли – продажи? Он в Кимрах у юристов, обещали через неделю.
     - Я к ним загляну, узнаю, что там у них. Но тебе можно начинать оформлять регистрацию у нас, это тоже займет некоторое время. А ты уже решила, какую форму выбрать - индивидуальный предприниматель или три буквы ООО - общество с ограниченной ответственностью?
     - Ты знаешь, мне директор завода сказал, что надо будет оформить на оборудование акт приема – передачи, а это должно быть юридическое лицо, значит, ООО.
     - Если деньги есть, то правильно. Можно будет сразу оформить лицензию на продажу спиртного. А ты знаешь, какие тебе надо будет еще оформлять бумаги?
     Лариса поежилась:
     - Смутно, мне говорили, но я плохо запомнила.
     Вадим похлопал ее по руке:
     - Ты с этим не шути. Вот смотри, какие документы, кроме купчей, необходимы для открытия сельского магазина, я их тебе потом перепишу:
    свидетельство о госрегистрации, как ты хочешь - ООО;
    заключение санэпидемстанции;
    заключение комиссии Государственного пожарного надзора;
    медицинские книжки работников;
    свидетельство о постановке на налоговый учёт;
    договор на вывоз бытовых отходов, проведение дезинсекции;
    лицензия на продажу крепких спиртных напитков.
     Лариса покрутила головой:
     - Вадим, я даже не знаю, где эти конторы находятся.
     Вадим взял руку Ларисы, прижал к своему лицу, потом поцеловал:
     - Я тебе помогу, где смогу. А объяснить, где кого искать, плевое дело. Все они в Кимрах.
     Немного помолчав, спросил:
     - У тебя много еще дел, а то подвезу домой?
     Лариса покрутила головой, словно проверяя, что она еще забыла сделать, и облегченно вздохнула:
     - Вроде на сегодня все, можем ехать.
     В Титово у магазина Вадим остановил машину, и дальше все повторилось по прошлому сценарию.
     На следующий день Вадим, как и обещал, заглянул к юристам, и у Ларисы все дела сразу ускорились. Вадим дал ей свою машину, они с Семеном съездили в Кимры к юристам и в тот же день договор был оформлен. На следующий день она появилась в Приволжском, убедилась, что ремонт завершается – осталось доделать крышу, стены внутри уже покрашены и даже высохли. Посетив директора завода, договорилась, что выбранное ею оборудование перевезут завтра. На следующий день с помощью Вадима она получила свидетельство о регистрации и пошла по тем ведомствам, которые ей перечислил Вадим, спросив предварительно его совета. Наставления Вадима были короткими, но весьма ценными:
     - Свидетельство о постановке на налоговый учет тебе выдадут быстро, они любят новых налогоплательщиков. Медицинские книжки не вызовут проблем, также как и договор на вывоз отходов. Саннэпидемстанция приедет быстро, сделает массу замечаний, но положительное заключение выдаст. Лицензией на продажу водки и вина пока не занимайся, не потянешь, очень уж она дорогая, торгуй пока пивом, оно не требует лицензирования. Сложнее всего будет с пожарниками, от них никогда не знаешь, чего ожидать, потому что у них нет исчерпывающего перечня того, что необходимо для пожарной безопасности, а у меня на них нет никаких рычагов давления. Придется тебе выкручиваться  самой.
     Все произошло так, как говорил Вадим. Перед приездом пожарников Лариса волновалась и не находила себе места. И не зря. Приехавший капитан коротко представился:
     - Капитан Горячев.
     Прошелся по магазину один раз, потом второй и говорит:
     - Голубушка, не могу я подписать вам положительное заключение, у вас целая куча недостатков, - и стал перечислять, хитро поглядывая на хозяйку магазина.
     У Ларисы даже голова закружилась, но она взяла себя в руки и начала упрашивать пожарника, обещая все в ближайшее время исправить. Капитан стоял, потихоньку улыбаясь и никак не реагируя на слова Ларисы. Наконец, она выдохлась и неожиданно для себя самой предложила:
     - Давайте я вас кофе напою, может, при этом что-нибудь дельное придумается.
     Удивительно, но капитан тут же согласился:
     - Кофе – это хорошо.
     При переустройстве помещения Лариса выделила в подсобке и отгородила маленькое помещеньице, куда уже поставила раскладной диван, столик и два стула, планируя использовать для своего отдыха и для детишек, если их придется сюда иногда привозить. Теперь она повела туда капитана, поставила кипятить чайник, достала из холодильника в подсобке колбасу, сыр, из шкафчика бутылку вина, два бокала, штопор, положила на стол в каморке. По пути незаметно как бы ненароком закрыла на ключ изнутри обе двери. Капитан с одобрением и явным удовольствием смотрел на появлявшиеся на столике продукты и напитки, потом взял бутылку вина, открыл, налил в бокалы почти доверху. Лариса подняла бокал:
     - Давайте за взаимопонимание.
    - Охотно, - согласился капитан, чокаясь.
     Когда бутылка вина стараниями капитана почти опустела, он неожиданно поднялся из-за стола, сел на диван, обнял сидевшую рядом с диваном Ларису за талию и потянул к себе. Не сопротивляясь, она села на диван рядом с пожарником, а тот притянул ее к себе, положил на грудь руку и стал расстегивать на кофточке пуговички. Стащил с нее кофточку и принялся расстегивать лифчик, но здесь дело застопорилось. Капитан никак не мог справиться с крючками, усердно пыхтел, но ничего у него не получалось. Лариса вздохнула, завела руки за спину и сама расстегнула крючки. Лифчик упал, обнажив два упругих белоснежных холмика.
     Лариса не чувствовала того возбуждения, которое охватывало ее в аналогичной ситуации с Вадимом, хотя капитан был даже симпатичным, а его усики приятно щекотали Ларисе шею, грудь, щеки – все, чего капитан касался губами. Просто она считала, что у нее не было другой возможности добиться открытия магазина, поэтому она как бы была обязана так поступить. И сама была удивлена, когда в завершающей стадии испытала настоящий оргазм и даже не удержалась от стонов и восклицаний.
     Когда все закончилось, капитан вылил из бутылки вино себе в бокал, у Ларисы оставалось еще почти полбокала вина, они чокнулись и выпили. Капитан вытащил из полевой сумки бланк заключения, заполнил его, включив пару мелких замечаний, объяснив, что иначе нельзя, подписал и передал Ларисе. Та от избытка чувств даже поцеловала его, на что капитан никак не отреагировал. Когда он собрался уходить, Лариса спросила:
     - А вы сейчас в Кимры?
     - Ну, да, - удивился капитан. – Куда же еще?
     - Захватите меня, - попросила Лариса,- мне надо пройтись по оптовым магазинам.
     - Хорошо, - согласился капитан. – Пойдем в машину.
     - Я сейчас, - заторопилась Лариса, - только магазин закрою.
     В Кимрах Лариса посетила парочку оптовых магазинов, выяснила цены, способ доставки, можно ли заключить долговременный договор. Пока что ее все устраивало.   До вечера было еще далеко, и она решила зайти к Вадиму, похвастаться, что все процедуры с открытием магазина завершены, осталось завезти продукты, что она собиралась сделать на следующей неделе.
     Вадим был на месте. Выслушав рассказ Ларисы, недоверчиво спросил:
     - И пожарников прошла?
     - Сегодня, - подтвердила Лариса.
     Вадим внимательно на нее посмотрел и философски заметил:
     - Да, красота – страшная сила.    
      
              Дорога (Дмитров)
     Дмитров древний город, его украшением являются многие здания, в первую очередь, соборы. Но и сегодняшнее руководство города заботится о его привлекательности. Свидетельством тому служат многочисленные бытовые скульптуры, фонтаны, памятники и другие интересные сооружения, которые можно увидеть только в этом городе. Большинство из них сосредоточено на Кропоткинской улице, по которой мы с Верой и решили пройтись. Скульптуры на этой улице в народе называют скульптурами счастья и верят, что прикосновение к их определенным местам принесет счастье, удачу, богатство. Такие скульптуры или признанные места есть во многих городах, но в Дмитрове на сравнительно небольшом пространстве их сосредоточено столько, что удовлетворит любой даже самый требовательный вкус.
     Кропоткинскую улицу в Дмитрове можно назвать местным «Арбатом». Здесь целая коллекция скульптур, которые изображают дмитровчан разных сословий и эпох. Авторами большинства из них являются скульптор А. Караулов и архитектор Г. Гуляева. Эти скульптуры обладают ярко выраженными магическими свойствами, если знать, что им потереть.   
     Скульптура «Учительница» помогает школьникам и студентам сдавать экзамены на пятёрки. На ней сидит множество воробьёв, которые, надо полагать, представляют из себя птиц счастья. Чтобы получить пятерку, надо потереть линейку, которую Учительница держит в правой руке. Правда, недалёкие люди полагают, что для хороших оценок достаточно просто упорно учиться.    
     Скульптура «Богомолец» обеспечит вам удачное путешествие. Для этого надо потереть верхушку посоха Богомольца.   
     Самая знаменитая скульптура называется «Огородница с котом». Она как их рога изобилия осыплет нас счастьем, здоровьем, благополучием. Соприкоснувшись с ней, человек становится счастливым, и всем довольный, как спелый овощ. Для этого надо всего лишь потереть нос коту, который находится возле ее ног. Но судя по картинке, некоторые граждане то ли не в теме, то ли ленятся нагибаться, и натирают нос самой Огороднице. 
     Скульптура «Купец и купчиха», разумеется, приносит богатство. Установленная сзади них карета как бы подчеркивает это. Для получения огромного богатства нужно потереть сундучок Купца, или его часы. Говорят, что еще обязательно нужно похлопать Купчиху по заднице, но смысл этого ритуала, похоже, утерян.   
     Далее мы видим скульптуру «Дворяне». Какой вид счастья они приносят, неизвестно, но у них блестят сапоги. Это старый проверенный веками способ попасть в «элиту». Местные называют эту скульптуру «Пушкин и Натали», но вряд ли это соответствует истине. Во-первых, рост. Во-вторых, если поближе рассмотреть лица, похожими окажутся разве что бакенбарды.   
     Совсем рядом находится памятник знаменитому анархисту и учёному П.А. Кропоткину работы А. Рукавишникова. Судя по натёртостям, туристы любят фотографироваться у него на коленях, но к магии счастья этот памятник не относится. Под старость большевики предложили П.А. Кропоткину квартиру в Кремле и кремлёвский усиленный паёк, но Кропоткин от помощи твёрдо отказался, и обосновался в Дмитрове. В начале 1921 года он тяжело заболел воспалением легких. Ленин экстренно направил в Дмитров группу лучших врачей во главе с народным комиссаром здравоохранения Н. Семашко и В. Бонч-Бруевичем. Кропоткину предлагали усиленное питание, спецпаёк, лучшие лекарства. Но Пётр Алексеевич не признавал никаких привилегий и от пайка отказался. Он умирал незаметно, скромно, стараясь никому не доставить хлопот этой своей «процедурой». Здесь и умер.
     Недалеко от бревенчатых ворот, через которые когда-то обеспечивался вход в Кремль, построен мостик счастья, на котором новобрачные вешают замок, закрывают его, а ключ выбрасывают. Считается, что это гарантирует семейное счастье.      
    После Дмитрова мы поворачиваем налево, в сторону Талдома, покидая вторую бетонку. Здесь дорога прямолинейнее, количество машин резко сокращается, и, главное, крутые повороты с ограниченной видимостью встречаются очень редко. Если не торопиться и не гнать, сломя голову, то сами собой начинают крутиться в голове разные мысли, как бы оттеняя размытым задним фоном процесс перемещения по автотрассе. Чаще всего это даже не
мысли, а некоторые картины без слов на какую-то чем-то важную для меня тему. Иногда это дачные проблемы или волнения, связанные с заботами о детях и внуках, часто – производственные задачи, преследующие человека и на отдыхе.
     Дорога на дачу занимает у нас примерно два с половиной часа – время, достаточное даже для очень долгих воспоминаний, поэтому мы с Верой, не торопясь, анализируем уже несколько позабытые подробности нашего «укоренения» в Кулеме. Конечно, самый трудный период связан со строительством нового дома вместо снесенного из-за ветхости дома Бориса Петровича. Я бы один с этим не справился, но хорошо, наш сын Дмитрий загорелся этой стройкой и взял на себя все функции прораба и наблюдения за командой, собиравшей дом из поставленных строительной фирмой заготовок. Казалось, что это самое главное. Но когда дом был собран, выяснилось, что главное – внутренняя и внешняя отделка дома – только начинается. Тем не менее, через два года  ожидания мы, наконец, смогли затащить в дом кровати, столы, стулья, разную утварь и начали обживаться, справедливо решив, что строительство – процесс бесконечный и надо его вовремя прекратить. Через десять лет мы поняли, что решение было исключительно правильным, ибо все это время мы не скучали от безделья, а в каждый свой приезд занимались ликвидацией тех недоделок, которые в этом деле неизбежны.
     Разговор о строительстве я начал с вопроса:
     - Вера, а ты помнишь, с какой первой проблемой мы столкнулись при сооружении дома?
     - Еще бы не помнить! – откликнулась Вера.- Приехали плотники собирать дом, причем их прислала фирма, изготовившая все детали для дома. Мы долго ждали, когда они появятся, в конце концов, уже в начале лета они прибыли. Ну, мы, довольные, уехали в город, надеясь, что теперь-то уж работа пойдет. И вдруг недели через две нам звонят соседи:
     - Вы знаете, что ваши строители уже две недели беспробудно пьют, а к бревнам и не подходят?
     - Да, - подтвердил я, - это был удар. Дима тут же схватился и помчался в деревню. Прогнал пьянчуг, созвонился с фирмой, недели через три приехали другие плотники. К счастью, эти работали нормально. Среди них был один очень квалифицированный специалист, он и руководил всеми остальными.
     - Я помню, - добавила Вера, - что он был из Белоруссии.
     - Точно, - подтвердил я. – Но все же, когда они завершили сборку и уехали, мы как-то случайно обратили внимание, что на одной из стен дома вагонка прибита лицевой стороной внутрь.
     Вера кивнула:
     - Она до сих пор в таком же состоянии.
     - А что сделаешь? - пожал я плечами. - Там сверху нее уже заделаны окна, двери, ступеньки и куча всякой мелочи.
     - А внутреннюю отделку нам делали армяне. – напомнила Вера. - Двое более – менее приличные мастера, а один делать ничего не умеет, зато языком трепать готов без умолку. 
     - Сначала они нормально работали, и дело продвигалось, - подхватил я, - но потом у них, похоже, появилась работа в другом месте, они стали откровенно халтурить и пропадать целыми неделями, так что неизвестно было, когда же все завершится.
     - Дима их тоже спровадил, и доделывали вы уже сами, - заулыбалась Вера. – Ничего, справились, получилось не хуже, чем у армян.
     - Новый дом у нас в деревне был первым. Антон Модестович свой дом не сносил, он его просто достроил. Наш дом и сейчас смотрится неплохо, правда? – поинтересовался я оценкой Веры.
     - Мне он нравится, очень удобный, высокий, красивый, - Вера закрыла глаза, по-видимому, вызывая в памяти внешний вид дома.   

                Возрождение Кулемы

     Московский старожил Кулемы православный мусульманин Антон Модестович был первым из приезжих, кто со своей семьей начал проводить летние месяцы в деревне, вывозя сюда в июне дочь с бабушкой и забирая их в конце августа. Сами они вместе с женой, нагруженные продуктами, приезжали к ним каждую пятницу или субботу. 
     Так продолжалось лет десять, после чего он решился купить дом у хозяина, который до этого сдавал им свой дом на лето в аренду. Прошло еще несколько лет и в деревне появились Арбенины, которые сразу же купили себе дом почти по соседству с Тенишевыми,  в деревне появилась вторая московская семья.
     Когда мы купили себе дом, в Кулеме уже жили еще шесть семей москвичей: рядом с Тенишевыми Василь Василич с женой Марией Тихоновной и двумя дочерьми, через два дома от них семейная пара с сыном Олегом; дальше в той же стороне еще одна семья на дальнем краю Кулемы, с которыми мы практически не общались; в другую сторону, рядом с Арбениными жили две семьи – с одной из них контактов никаких не было, а у вторых регулярно гостил внук Егорка, так что его дедушка и бабушка были через него участниками всех деревенских мероприятий; наконец, на краю деревни жили Майя Викторовна с мужем Кириллом Даниловичем и дочерью Оксаной, тоже активные участники всех деревенских событий. Значит, москвичей в деревне было девять семей, местных же оставалось всего четыре: Марфа Кузьминична, у которой почти все лето жил внук Витя; на самом краю деревни за Майей Викторовной тетя Варя, рядом с Василь Василичем одиноко живший неразговорчивый мужик Петр Степанович, а за ним тоже одиночка Колька.
     Было в деревне еще несколько полуразрушенных домов, хозяев которых нам увидеть не довелось.
     Возрождение активной жизни Кулемы началось вскоре после появления Арбениных благодаря их сыну Руслану. Каждые выходные летом к ним приезжали гости – три – четыре человека, а иногда и десяток. Разместить их на ночлег было непростой задачей, и Руслан постарался решить ее кардинально.
     Сначала он построил небольшой дом для своей семьи, оставив старую избу родителям. Затем решил построить два гостевых дома, что вскоре и сделал. В результате вдоль их участка выстроилась целая кавалькада деревянных домов, словно корабли в кильватерной колонне, а на въезде появилась табличка «Поместье Арбениных». Это было первое массовое строительство в деревне.
     Завершив строительство, Руслан решил облагородить территорию участка. Он нашел в Кимрах и нанял группу узбеков, которые несколько месяцев, фактически весь сезон, выкладывали плитку вокруг домов, сделали красивые пешеходные дорожки и въездные пути для машин от ворот до стоянки. В центре между домами появилась большая узорчатая площадь. Узбеками руководил Бахадыр, который с этого времени  стал приятелем Руслана, приезжал к нему на различные торжества, по-видимому, и Руслан время от времени навещал его в Кимрах.
     Следом за Русланом потянулись и остальные. Сначала приезжие привыкали к деревенской жизни, потом появлялось желание создать такие же бытовые удобства, как в городе, чтобы соединить преимущества деревенской и городской жизни.
     Деревня понемногу преображалась: появлялись красивые дома, новые или реконструированные старые, возле них зеленые газоны, цветники, уютные беседки, почти во всех дворах мангалы для приготовления шашлыков.
     Руслан был инициатором и нового явления в жизни деревни, когда на день рождения своих близких начал приглашать почти всех жителей деревни. Со временем это его нововведение фактически превратилось в традицию, поскольку неизменно повторялось из года в год.
     Конечно, случались в деревне и разные неприятности, но, слава богу, без печальных последствий. Житель Приволжского и активный исполнитель строительных фантазий Антона Модестовича Володя часто подвозил на своей машине Тенишевых по их просьбе то на базар в Кимры, то встречал их с электрички в Савелово, то доставлял в магазин к Ларисе в Приволжское. Ездил он тогда на «Москвиче», который я ему продал почти даром, всего за триста долларов. Однажды он вез их обычным нашим маршрутом, уже проехал автомобильный мост и подъехал к железнодорожному переезду, который всегда возникал на пути перед самым поворотом на Кулему. Поезда на этом направлении ходят всего два раза в сутки, поэтому Володя не удосужился посмотреть по сторонам и подъехал почти вплотную к рельсам, когда неожиданно для него раздался пронзительный паровозный гудок. Володя от испуга просто впал в ступор и зацепенел, нажав на тормоз, хотя, если бы он выключил скорость и  отпустил педаль тормоза, автомобиль сам бы откатился с довольно крутой и высокой насыпи. В результате грузовой поезд, шедший на большой скорости, снес ему весь передок автомобиля. К счастью, никто не пострадал, автомобиль даже не перевернулся, а происшествие послужило Антону Модестовичу и Виктории Сергеевне поводом для многократных рассказов с жуткими подробностями и расширенными от страшных воспоминаний глазами о пережитом потрясении.
     Но, если серьезно, то от такого подарка судьбы можно и с ума сойти.
     Тем не менее, для нас с Верой это послужило поводом всякий раз остановаться перед переездом и осматриваться по сторонам, прежде чем снова начать движение. Вера всегда в этом случае повторяла:
     - Правильно, Паша, береженого бог бережет.   
               
                Дорога (Талдом)

    Насмотревшись дмитровских красот, направляемся к выезду из города по дороге на Талдом. Добираемся сначала до большого села Жестылево, выезжаем на вторую бетонку и тут же поворачиваем на Талдом, успевая по дороге  разглядеть в Жестылеве красивую церковь Покрова Пресвятой Богородицы.
     Шоссе от Дмитрова до Талдома всегда почти в идеальном состоянии. Его довольно часто ремонтируют, но даже когда сдирают верхнюю часть асфальта, ездить по такой «ободранной» дороге вполне комфортно. Не знаю, чем объяснить такую заботу, дорога не ведет ни к каким крупным городам и вообще тупиковая: после Кимр нет дальнейшего прямого продолжения на север, она поворачивает на запад к Твери, куда из Москвы есть прямая дорога, и на восток к небольшим городам, таким же, как и Кимры, хотя и там есть прямая дорога из Москвы на Калязин. Талдомским районом на севере заканчивается Московская область и за ним начинается Тверская своим ближайшим к Москве Кимрским районом.
     Ехать по такой дороге одно удовольствие, но все равно расслабляться нельзя – неожиданно может возникнуть небольшая ямка, достаточная, чтобы радикально изуродовать колесо, а то и сбросить неопытного водителя в кювет, или посреди дороги появится брошенная кем-то шина. Хотя основное мое внимание обращено к дороге, это не мешает продолжению нашего с Верой разговора.
     - Вера, помнишь, когда мы только начали ездить в Кулему, я никак не мог запомнить маршрут. Как-то раз в Дмитрове я завернул не в Талдом, а поехал по дороге в Дубну, правда, там все же оказалось возможным повернуть к Талдому.
     Вера поддержала:
     - Хотя почти всегда с нами ехали Антон Модестович и Виктория Сергеевна или хотя бы кто-то один из них. Правда, они до этого ездили большей частью на электричках.
     На дороге почти не встречаются селения. Когда они все же попадаются, оказывается, что от дороги они далеко в стороне, но тем не менее обозначены белым знаком, который ограничивает скорость до шестидесяти километров в час. Приходится ее соблюдать - гаишники именно здесь устраивают свои засады, по-видимому, ради этого знаки и установлены, а иначе на этом шоссе стражам порядка и заработать не на чем. Не жить же на одну зарплату.
     По данным Википедии Талдом впервые известен из письменных источников 1677 года как деревня Талдом в семь дворов с 38 душами мужского пола. Местные жители занимались преимущественно скорняжным и кожевенным ремеслом.
     До середины XVII века Талдом входил в состав Кимрской дворцовой волости Кашинского уезда, затем многократно претерпевал  административные переустройства и переименования, а в 1965 году  утвердился как Талдомский район Московской области.      
     Одним из главных занятий жителей Талдома в XVIII—XIX веках было изготовление обуви. После отмены крепостного права приток рабочей силы и рост спроса на обувь еще больше способствовали развитию башмачного промысла в Талдомской округе. Талдом становится центром обувной торговли . Если в начале XIX века в Талдоме ярмарки проводились 2 раза в год, то к концу XIX века эти ярмарки превращаются в еженедельные торги, привлекавшие многочисленных скупщиков обуви со всей России.    
     Усилиями группы купцов Талдома в 1901 году железная дорога Москва — Савёлово была проведена не в стороне от села, как изначально планировалось, а непосредственно через село, что придало дополнительный импульс обувному производству и торговле в Талдоме.   
     В конце XIX — начале XX века частными лицами и сельским обществом в селе был построен ряд каменных зданий — как торговых заведений, так и жилых домов (в одном из последних, принадлежавшем купцу Волкову, ныне размещён историко-литературный музей). При финансовом содействии крупных торговцев обувью Талдомским сельским обществом была вымощена булыжником торговая площадь, открыто кирпичное пожарное депо с каланчой, использовавшееся по прямому назначению до конца 1970-х годов. В двух других купеческих домах, реквизированных в 1918 году, и сейчас размещается районная администрация.      
     В центре города расположен Храм Архангела Михаила. Храм начал строиться в 1795 году, а освящен был только в 1808. В 1870-х годах в храме был установлен фаянсово-эмалевый иконостас, фрагменты которого сегодня можно увидеть в Талдомском музее. В конце XIX века храм был частично перестроен. Проект перестройки храма в псевдорусском стиле можно увидеть в музее. В советское время храм был закрыт, сильно перестроен, в нём располагалась обувная фабрика. Сегодня храм восстанавливается.       
     Еще в 2012 году можно было увидеть руины одной из архитектурных доминант старого Талдома — пожарной каланчи. В 2013 году эти руины были полностью разобраны, залит новый бетонный фундамент, на котором с частичным использованием старого кирпича, пусть и с некоторым нарушением пропорций, но воспроизведено здание каланчи и прилегающей купеческой лавки.
     Расположенные рядом собор Михаила Архангела с колокольней, пожарное депо с каланчой и дом Чернова образовывали в своё время единый архитектурный ансамбль. К сожалению, пока что планов восстановить его в первоначальном виде нет.
      В Талдоме мы почти всегда останавливаемся, чтобы закупить продукты в магазинах, которые расположены прямо по ходу нашего движения. До места назначения нам остается километров сорок, по времени это примерно сорок минут из общего времени в два с половиной часа, затрачиваемых на сто семьдесят километров пути. Вскоре за Талдомом заканчивается Московская область, а в Тверской области дороги существенно хуже. Особенно донимают многочисленные ямы, которые приходится объезжать, чтобы не разбить колеса.

                Праздник Нептуна
     Прошло несколько лет со времени нашего первого появления в Кулеме, и, как по команде, незаметно и  совершенно неожиданно деревня стала наполняться голосами детворы. Это наши дети, дети соседей, тоже приезжих из Москвы, озаботились проблемой создания потомства, и настолько успешно стали ее выполнять, что Кулема преобразилась. Как-то сложилось, что малыши были почти одного возраста, с разницей в один – два года, поэтому целыми днями развлекались, как могли, одной компанией. Конечно, родители, а особенно бабушки и дедушки одаривали  своих любимцев разнообразными игрушками, из-за которых иногда возникали и детские свары, когда вдруг неизвестно почему все хотят играть именно с этой игрушкой и ни с какой другой.
     И тут мамы детишек решили, что отдых детей надо сделать более организованным. Для начала начали придумывать разные игры, вовлекая всех в коллективное творчество. Антон Модестович выделил часть своего участка под футбольное поле. Площадку разровняли, посеяли газонную траву, поставили ворота, и дети стали целыми днями гонять мяч.  Нередко к ним подключались папы, а бывало, что и мамы. Иногда в погоню за мячом устремлялись и домашние собаки, если их почему-то забывали закрыть.
     Но настоящим шедевром стал изобретенный мамами праздник Нептуна. Женщины готовили его недели две, но участие в нем принимали и мужчины, а основную роль – Нептуна исполнял Руслан Арбенин. Высокого роста, красивый, уже несколько располневший, что тоже выгодно выделяло его среди других родителей как основного претендента на роль Нептуна.
     Конечно, такой праздник невозможен без водных просторов. Восстановили лодку  с подвесным мотором, взгромоздили на нее огромное кресло, на которое взобрался Руслан с длинным посохом, в ярко-красной просторной накидке, и лодка понеслась по водной глади Хотчи, делая раз за разом большие круги от одного берега до другого. На низкий противоположный берег реки высыпало почти все население поселка Приволжский и даже Белого городка, чтобы поглядеть на необычное зрелище.
     Руслан подогревает зрителей, громогласно скандируя в мегафон:
     - Начинается праздник Нептуна. Повелеваю всем участникам выстроиться на берегу для торжественной встречи именитого морского гостя, всем обеспечить порядок и праздничное настроение.
     И  начинает изобретательно рассказывать о принадлежащих Нептуну разнообразных богатствах подводного мира.  В заключение своей рекламы сокровищ  морского царя Руслан хорошо поставленным голосом спел немного переделанную арию индийского гостя из оперы «Садко»:

Не счесть алмазов в каменных пещерах,
Не счесть жемчужин в море полудённом,
Морских глубин невиданных чудес.
Есть на тёплом море чудный камень яхонт,
На том камне Феникс - птица с ликом девы.
Райские всё песни сладко распевает,
Перья распускает, море закрывает.
Кто ту птицу слышит, всё позабывает.
Не счесть алмазов в каменных пещерах,
Не счесть жемчужин в море полудённом,
Морских глубин невиданных чудес.
     Сильный красивый голос Руслана, немного искаженный мегафоном, далеко разносится над водной поверхностью.
     Наконец, лодка причаливает к берегу, и детвора, облепив Нептуна, ведет его на площадку возле дома, где тоже стоит кресло, уже поменьше. Усевшись в кресло, Нептун начинает беседу с ребятишками, спрашивая их о разных разностях и задавая загадки. Гвалт, смех, крики, общее веселье.
     Тем временем Валерия Ивановна решила пойти на речку освежиться. А в прибрежных зарослях камыша в то время, когда всеобщее внимание было обращено на  водную феерию, заранее спрятался и затаился мужичок, которого все, и он сам себя, называли Василь Василич. У него когда-то была корова, потом ее зарезали, а хвост и рога Василь Василич сохранил, и сейчас, используя их, нарядился чертом. Заметив появившуюся на берегу Валерию Ивановну, он внезапно с криком выскочил из зарослей, отчего Валерия Ивановна, увидев что-то несусветное с рогами и длинным хвостом, просто обомлела, ноги перестали ее держать, и она повалилась на землю. Василь Василич сам до смерти испугался, как бы с женщиной чего-нибудь не стряслось, и побежал к ней со словами:
     - Валерия Ивановна, не пугайтесь, это я, Василь Василич, извините, я не думал, что так получится. Я просто пошутил.
     Валерия Ивановна с трудом пришла в себя, но уже через десять минут, смеясь над своим испугом, рассказывала всем, что произошло.
     Детишки, набеседовавшись с Нептуном, переключились на разнообразные игры, которые им устроили их мамочки. Десятки разных конкурсов вызывали у ребят полный восторг. Особенно им нравилось, когда их разбивали на две команды, и те соревновались, кто быстрее выполнит то или иное задание.
     Праздник завершился всеобщим пиром, на котором женщины продемонстрировали все свое искусство в приготовлении вкуснейших блюд.
     Праздник настолько всем понравился – и взрослым и особенно ребятне, что его в разгар лета начали устраивать ежегодно, и так продолжалось довольно долго, пока дети не выросли.
   
                Дорога (Деревни)    
     Вскоре после Талдома проезжаем большое село Квашонки, на окраине которого хорошо видна красивая, но полуразрушенная церковь Преображения Господня, которая уже давно восстанавливается, но чрезвычайно медленно.
     В Квашонках от трассы Дмитров – Савелово  отпочковывается дорога на старинное село Спас-Угол, где и находится  бывшее имение Салтыковы-Щедриных. Но стелу в память о нашем знаманитом писателе мы видели в Талдоме, а памятник еще и в Кимрах.
    В девяностые годы дорога от Квашонок до Титово, наверное, была единственной построенной в стране в то время. Я говорю Вере:
     - Ты помнишь, как мы ехали на машине по этой дороге, которая тогда строилась? Ее всю засыпали песком, а по бокам находились болота. Мы, конечно, тут же забуксовали.
     - Еще бы не помнить, - поддержала Вера, - нам всем – мне, Антону Модестовичу и Виктории Сергеевне – пришлось вылезти из машины и толкать ее изо всех сил. К счастью, их хватило, чтобы вытащить машину на твердый грунт. 
     В селе Титово мы сворачиваем с шоссе, идущего далее на Кимры, на дорогу к  Белому городку.В селе Белое любуемся церковью Николая Чудотворца.
     В Белом городке на мысу у самого впадения реки Хотчи в Волгу, красуется храм Иерусалимской иконы Божией матери, который привлекает взгляды всех, проезжающих мимо на пароходе или моторной лодке..
      Поворачиваем в поселок Приволжский и останавливаемся возле магазина Ларисы, чтобы докупить то, что забыли сделать по дороге. Это последняя возможность отовариться, дальше до Кулемы магазинов нет. Едва мы подъехали к магазину, Вера сказала:
     - Смотри, Руслан тоже здесь. Вон его машина.
     Действительно, зайдя в магазин, мы тут же увидели Руслана, с которым тепло поздоровались. Через минуту из подсобки вышла Лариса, вынесла какие-то продукты Руслану. Поздоровалась с нами, подозвала девочку – продавщицу, велела:
     - Обслужи Павла Петровича и Веру Александровну.
     Руслан посмотрел на нас:
     - Гляди ты, какое вам внимание.
     Лариса улыбнулась:
     - Да если бы не они, этого магазина точно бы не было, а что со мной было бы, даже и не представляю.
     Когда мы вышли из магазина и уселись в автомобиль, я сказал Вере:
     - А ты обратила внимание, какими влюбленными глазами Лариса смотрит на Руслана? Да и Руслан ей очень уж ласково улыбается. Наверняка между ними есть какие-то шуры – муры.    
     Вера засмеялась:
     - Наконец-то, и ты заметил. Это уже все знают, кроме жены Руслана и, оказывается, тебя.      
               
                Банкир

     Руслан Алексеевич Арбенин был от рождения необыкновенно коммуникабельный человек. Его общительность позволяла ему, первый раз столкнувшись с незнакомым человеком, уже через десять минут обсуждать с ним любые вопросы, как будто они всю жизнь были друзьями. Проезжая на машине и увидев собрата в затруднительном положении, всегда останавливался и спрашивал:
     - Нужна ли помощь?
     И если в ответ слышал – нужна, - останавливался и помогал, чем мог.
     После окончания школы отслужил положенное время в армии и всегда говорил, что это были самые замечательные годы в его жизни. Служил он в Ярославле, в этом городе остались его друзья – сослуживцы, с которыми он встречался каждый год, приезжая для этого к ним в Ярославль, а некоторые из его друзей частенько приезжали к нему в Кулему, где он приобрел дачу, рассчитывая вначале, что там будут отдыхать его родители, но ему так понравилось это место, что он и сам зачастил туда, проводя там чуть ли не все выходные .
     После армии Руслан окончил финансовый институт и его направили работать а Сбербанк. А буквально через пару лет начались совершенно головоломные события: развалился и исчез Советский Союз, пошла приватизация всего и вся, создавались и тут же исчезали разнообразные фирмочки, почти каждое солидное предприятие создавало свой банк. В Сбербанке тоже пошли преобразования. Появились совершенно новые люди, началась кадровая чехарда. В этой ситуации Руслану повезло – почти каждая бывшая сберкасса становилась филиалом, и руководителем одного из них назначили Арбенина. Тот рьяно взялся за дело. Он оказался хорошим организатором, филиал регулярно перевыполнял плановые показатели, сотрудники получали премии и охотно выполняли любые поручения своего руководителя.
     Его личное благополучие тоже росло. Хотя зарплата была у него не ахти какая, но зато премия существенно ее превосходила, а он, пользуясь возможностями Сбербанка, аккуратно переводил свои рубли сначала в доллары, а с появлением европейской валюты – и в евро. После дефолта его рублевое состояние сразу выросло в несколько раз. Конечно, он не стал богачом, но мог уже ни в чем себе не отказывать: купил автомобиль, помогал родителям и сестре, и даже затеял реконструкцию дома родителей и строительство в Кулеме отдельного дома для себя.
     Но все в мире меняется. В очередной раз поменялось руководство Сбербанка, и новая метла приняла решение об укрупнении своих подразделений, а, значит, о ликвидации части филиалов. Под эту ликвидацию попал и филиал Арбенина. Все уволенные получили выходные пособия и дальше были предоставлены сами себе. Руслан после увольнения фактически переселился в деревню и занялся завершением строительства своего Кулемовского поместья. Человек хлебосольный, он любил гостей, у него все лето кто-нибудь жил, а на выходные иногда приезжали по нескольку семей. Чтобы обеспечить нормальные условия приезжим, Руслан построил целых три гостевых деревянных дома, так что у него, действительно, образовалось целое поместье.
     Удивительны свойства человеческой памяти. В жизни Арбенина банковский период не был ни главным, ни длительным, но именно на этом этапе он появился в Кулеме, и прихотливая молва навсегда прилепила к нему прозвище, отличающее его от других персон, - банкир.
     За годы своей начальной карьеры Руслан то ли не смог, то ли не успел из-за загруженности текущими делами создать устойчивые взаимообязывающие контакты в банковской сфере, так что ему не приходилось рассчитывать на возвращение туда на приличных условиях. Деньги у него еще были, но не мог же он их просто проесть. Надо было найти возможность вложить их в какое-то дело, чтобы получать регулярный доход.
     Размышляя над этим, Руслан обратил внимание на появившуюся на окраине Приволжского лесопилку, заехал туда, внимательно все осмотрел, переговорил с хозяином. Предприятие влачило жалкое существование, а не могло раскрутиться по банальной причине – отсутствию денег. У теперешнего владельца лесопилки года полтора назад появилась возможность получить почти даром приличный участок земли под промышленное производство. Он купил дешевенький станок, нанял двух таджиков и стал закупать бревна и распускать их на доски. Качество их было невысоким, и они пользовались слабым спросом. В то же время Роман видел, какое повальное строительство новых домов идет в расположенных в округе деревнях. По дороге мимо лесопилки регулярно проходили грузовики, загруженные под завязку строительными материалами.
     Руслан засел за расчеты. Главное – нужны были современные деревообрабатывающие станки, способные производить широкую номенклатуру изделий для строительства. Результат его изысканий был для него неутешительным: своих денег на создание небольшого, но хорошо оснащенного завода у него довольно ощутимо не хватает. Нужен партнер. Владелец лесопилки явно не годился – денег у него не было, от своего предприятия он в любой момент с радостью бы избавился, лишь бы покупатель нашелся.
     Дорога в Кулему проходила через Приволжское, и Руслан не мог не обратить внимание на появление магазина Ларисы – так его называли все в округе. Обратил и даже время от времени заходил внутрь посмотреть, что за ассортимент предлагает Лариса. Вначале набор продуктов был довольно убогим, но справедливости надо сказать, что представлены были самые ходовые товары, которые быстро раскупались. Видимо, связи с поставщиками Лариса установила прочные, потому что продукты у нее всегда были свежие и появлялись во-время. Заметил Руслан и то, что в первый год Лариса торговала из спиртных напитков   
только пивом, но уже через полтора – два года на прилавках магазина появились водка, вино и даже дорогие виски и коньяки.
     Небольшое здание магазина в течение нескольких лет буквально на глазах преображалось. Сначала появилась боковая пристройка, где стала продаваться бытовая химия, затем Лариса нарастила второй этаж и облицевала стены панелями, так что магазин приобрел вполне респектабельный вид. Побывавшие у Ларисы на втором этаже рассказывали, что там она построила для себя вполне комфортабельную четырехкомнатную квартиру. Свою квартиру в Титово Лариса сохранила, там жили ее подросшие дети, завершая образование в находящейся в двух шагах школе, а на выходные и на каникулы появлявшиеся в Приволжском. Лариса и сама часто  бывала в Титово или в Кимрах, в магазине же теперь торговали нанятые ею две продавщицы.
     Наблюдавший все это Руслан сделал для себя однозначный вывод – у этой подруги денежки есть, так что после своего посещения лесопилки запланировал  визит к Ларисе, который вскоре и предпринял. Ему повезло – Ларису долго искать не пришлось, она была в магазине, что-то втолковывала одной из продавщиц. Терпеливо дождавшись окончания их довольно длительного разговора, Руслан обратился к Ларисе:
     - Здравствуйте, Лариса Борисовна! Разрешите представиться – я в течение многих лет был соседом вашего отца Бориса Петровича, к сожалению, его уже нет, а я все также живу  на том же месте, что и раньше. 
     Лариса восприняла обращение незнакомца довольно холодно:
     - Здравствуйте! Что же вы хотите?
     Это не смутило Руслана:
     - Я хотел бы поговорить с вами об одном предложении. Мы могли бы найти более спокойное место?
     Лариса заколебалась было, но потом решилась:
     - Хорошо, пойдемте со мной, - и открыла перегородку, пропуская Руслана сначала в подсобку, а затем и на второй этаж
     Разговор их затянулся часа на полтора. После изложения Русланом своего предложения, Лариса, немного подумав, начала дотошно расспрашивать о всех подробностях, связанных с созданием нового предприятия, а под конец разговора попросила подготовить в письменном виде обоснование своего проекта, включая все текущие расходы на обеспечение работы деревообрабатывающего завода. Руслан согласно кивнул:
     - Да, я это сделаю. Давайте, если вы не против, встретимся завтра здесь в это же время.
     Лариса была не против.
     По дороге в кулему Руслан заехал на лесопилку, выяснил у хозяина, за сколько тот готов расстаться со своей собственностью, а заодно размер налога на землю и отправился к себе домой готовить обоснование. Он видел, что Ларису заинтересовало его предложение и уже прикидывал первые шаги по раскрутке завода – он был уверен, что предприятие будет успешным.
     Действительно, на следующий день они с Ларисой обо всем договорились. Начальное руководство предприятием в течение, по крайней мере, полугода Руслан брал на себя с условием, что потом будет наемный директор. Лариса же взялась за перерегистрацию предприятия – она уже имела в этом деле опыт и даже некоторые связи.
     Хозяин даже немного сбросил цену лесопилки, лишь бы поскорее от нее избавиться. С таджиками договорились, что они пока будут работать в прежнем режиме и даже один – два месяца потерпят с зарплатой. Бывший хозяин очень их хвалил: скромные, работящие, забот не требуют, хотя и живут неизвестно где. Правда, регистрации нет и документов, говорят, нет. Получают мизерную зарплату, каждый день безропотно вкалывают, но повышения не требуют.
     Поскольку Ларисе для оформления сделки и перерегистрации предприятия надо было время от времени ездить в Кимры, Руслану пришлось стать на время как бы ее личным водителем. В первой же поездке Лариса пожаловалась на неудобство поездок на автобусах и выразила свое желание получить водительские права и купить автомобиль, Руслан тут же взялся обучить ее начальным навыкам водительского искусства, и они, не откладывая, приступили  к урокам. Лариса оказалась способной ученицей,  но отказываться от услуг Руслана не спешила.  Теперь они вместе проводили довольно много времени, поневоле пришлось устраивать совместные ужины, сначала в кафешке, но быстро переехавшие на квартиру Ларисы в Приволжском, где на столе сразу же появилось и вино, благо, его было вдоволь на первом этаже.
     Вино развязывает не только языки, но и руки. Руслан не стал сдерживать их невоздержанное поведение, а Лариса тоже не препятствовала их продвижению в ее потаенные места. С каждой новой встречей они все больше нравились друг другу, и Руслану все меньше хотелось покидать уютную квартиру Ларисы.
     Между тем дела по организации нового производства шли своим чередом и довольно успешно. Они платили за оборудование наличными, а это сразу ускоряло его закупку и доставку, так что через пару месяцев вдоль дороги появился плакат «Мы открылись!» с указателем проезда к «Деревообрабатывающему заводу». Сначала к ним заезжали из любопытства, но, увидев привлекательные цены и хорошее качество изделий, появились реальные покупатели и  с каждым днем их становилось больше и больше.         
     С самого начала они с Ларисой договорились, что в качестве рабочих возьмут таджиков, но потребуется  трое из местных, которые должны будут следить за оборудованием, за техникой безопасности и, конечно, понадобится водитель. Почти одновременно с их решением двое работавших у прежнего хозяина таджиков, видя, что предприятие развивается, предложили Руслану принять на работу их, как они сказали, братьев. Руслан даже обрадовался, что не надо самому искать новых рабочих, и сразу согласился, но как только появлялось новое оборудование, к нему приходили таджики и снова предлагали своих братьев. Вскоре  у них работало уже четырнадцать  таджиков и трое местных. Как-то Руслан даже пожаловался Ларисе:
     - Представляешь, приходит ко мне таджик, приводит, как он говорит, свою жену, слезно просит принять на работу уборщицей, та тоже стоит, слезы льет. Ну, я не удержался, согласился. 
     Казалось, что причин для беспокойства нет, хотя все таджики были без регистрации, но предприятие работало вовсю, заказов было много и прибыль была тоже немаленькой, так что, как считали Руслан с Ларисой, в случае чего можно будет и откупиться. Но пока все было тихо. Правда, за все время один раз все же появился старый Ларискин знакомый – пожарник - капитан. Он прошелся по заводу, сделал какие-то пометки в своей записной книжке, пошел искать директора, но Руслан в это время куда-то отлучился. И тогда капитан отправился прямиком к Ларисе. Она оказалась на месте, и капитан тут же огорошил ее:
     - У вас столько на заводе нарушений, что я вынужден его остановить до устранения всех недостатков. Предписание я вам сейчас выпишу.
     Лариса вздохнула:
     - Петр Петрович, ну вы же разумный человек. Давайте обсудим ваши замечания, конечно, мы их устраним, но вы хоть растолкуйте мне, в чем они заключаются. А я за это вас напою кофе.
     Капитан улыбнулся:
     - Я помню, кофе у вас замечательный.
     Следом за Ларисой он поднялся на второй этаж. Лариса даже не успела сказать ему, что сейчас соберет на стол, как он без особых церемоний тут же принялся ее раздевать. Не сопротивляясь, Лариса покорно легла на диван.
     Руслан проработал директором уже больше двух лет, но замены ему не находилось. Как только они приглашали кого-нибудь из Приволжского или из Кимр, тот, увидев такое количество таджиков, тут же отказывался:
     - Видно же, что они без регистрации. Не хочу из-за них иметь неприятности. Вы останетесь в стороне, а за все придется отвечать директору.
     Семейные дела у Руслана шли под откос. Жена его чувствовала неладное, но пока делала вид, что его холодность вызвана усталостью от занятости на новом рабочем месте, где он буквально дневал и ночевал. Хотя ночевал он, как правило, у Ларисы. Он понимал, что так долго продолжаться не может. Надо было разводиться, но он не решался, своих детей он любил и не представлял жизни без них.
     Оценив обстановку на предприятии, Руслан предложил Ларисе  назначить директором старшего из таджиков, которому, судя по всему, все остальные подчинялись. Та не возражала.
     Вначале все шло хорошо. У Руслана появилось свободное время, он стал больше бывать дома, хотя и продолжал встречаться с Ларисой. Но вскоре они увидели, что доходы их предприятия резко стали падать. К тому же почти с самого начала  местные кадры у них долго не держались, а теперь принимаемые на работу новые почти тут же уходили. Даже водителя пришлось заменить таджиком, которого предложил новый директор.
     Однажды Руслан, неожиданно приехав на предприятие, застал готовую к отправке груженую их изделиями машину. Неизвестно почему он решил проверить  документы на отгрузку продукции. Сидевший в машине сопровождающий выскочил и чуть не набросился на Руслана с кулаками:
     - Иди, если хочешь, разбирайся со своим таджиком. Мне документы не нужны, а деньги все до копеечки я отдал вон тому хмырю, - он показал на таджика – директора.
     Директор даже отнекиваться не стал:
     - Это то, что ты нам не доплачиваешь.
     Конечно, они с Ларисой тут же его сняли, и Руслану снова пришлось взять производство в свои руки. Заодно он докопался, почему увольняются местные кадры. Оказалось, что подобострастно таджики вели себя  только по отношению к начальству, к остальным, не входящим в их команду, относились нагло, пытались оскорблять и почти в открытую воровали их вещи. Если кто-то из местных работников приезжал на автомобиле, могли незаметно поцарапать автомобиль или проколоть шину. Было непонятно, как с этим бороться. Если привлечь полицию, вскроется факт присутствия нелегалов, чёрная зарплата, непрофи-льное использование помещения и мало ли что еще.
     Проблема совместимости местных кадров с таджиками была очень острой, они с Ларисой много раз ее обсуждали, но решения не находили. Если уволить всех таджиков, доходы резко упадут, будет ли тогда смысл заниматься этим бизнесом – неизвестно. Пока они над этим раздумывали, видно, кто-то из уволившихся местных работников, обидевшись, сообщил в налоговые органы, что творится на заводе. Уже больше трех лет их не беспокоили, и они так привыкли к этому, что потеряли чувство опасности. Во всяком случае, когда на заводе неожиданно появился налоговик, он смог, никому ничего не говоря, как обычный покупатель, пройтись по заводским закоулкам, поговорить с рабочими, после чего пошел искать директора. Руслан был на месте, и проверяющий, представившись, потребовал у него все документы о деятельности завода. Посмотрев представленные бумаги, спросил:
     - А где договора с работниками? Вон у вас сколько таджиков, небось, человек двадцать?
     Руслан только руками развел. Представитель налоговой службы покачал головой:
     - Да, серьезная ситуация. Вам грозят крупные штрафы за все время работы завода – вам лично, как директору, и еще как юридическому лицу. Сколько вас владельцев, - он глянул на документ, - вижу, что двое. Кто второй? А-а, Лариса Борисовна, она, кажется, еще и магазином здесь владеет?
     Руслан пожал плечами:
     - Вроде владеет.
     - Ну, хорошо, - налоговик, чуть поколебавшись, продолжил. – Поскольку дело серьезное, я хотел бы предупредить об ответственности сразу вас всех. Второй владелец далеко?
     - Она, скорее всего, в магазине, - Роман решил, что, возможно, участие Ларисы поможет как-то облегчить их положение, у нее должен быть в этом деле какой-то опыт.
     Магазин был не очень далеко, минут пять ходьбы. Ларису они увидели сразу же, как только вошли, а она, едва взглянув на вошедших и узнав в налоговике Вадима, сразу поняла, в чем дело и, поздоровавшись, предложила пройти на второй этаж. Уселись за стол, и Вадим изложил претензии налоговой службы. Услышав, что у них нет договоров с работниками, Лариса взглянула на Руслана:
     - У нас же есть договора с работниками из местных жителей.
     - Их всего три человека, - пожал плечами Руслан.
     - Да не три, а тридцать три за все время, - Лариса взглянула на Вадима.
     Тот поддержал ее:
     - Это меняет дело, учитывать можно всех, но с таджиками ситуация серьезная.
     Лариса, подумав немного, предложила:
     - Может, нам всех их немедленно уволить?
     Вадим снова ее поддержал:
     - Это здравая идея. Завтра наверняка сюда явится полиция. Надо, чтобы к утру таджиков не было, тогда по этой части претензий к вам не будет. - Он чуть помолчал. – Но остается еще немало других вопросов. Сегодня я провел оперативную проверку, для серьезного обследования, которое неизбежно, мне понадобится ваша документация, можно копии.
     Руслан, чувствуя, что ситуация из безнадежной становится более – менее решаемой, тоже решил проявить инициативу и обратился к налоговику:
     - Если вы можете немного подождать, то я откопирую документы, которые вам необходимы, ксерокс у нас есть. Ну, и, конечно, тут же уволю всех таджиков.
     Некоторое время у них ушло на то, чтобы обговорить подробно, что незамедлительно надо сделать Руслану. За это время Вадим обещал подготовить решение о штрафных санкциях, пока что предварительных, которых не избежать, а Лариса обязалась приготовить для гостя кофе и, конечно, поучаствовать в обсуждении предполагаемых санкций.
     Руслан освободился примерно  часа через полтора. Зайдя в магазин, он увидел спускавшегося по лестнице со второго этажа Вадима. Тот обрадовался:
     - Вот хорошо, во-время, мы с Ларисой Борисовной практически все вопросы обсудили, согласованный предварительный акт я оставил. Давайте ваши документы, но вам все равно придется приехать ко мне в Кимры, у меня будут вопросы. Я вам позвоню, ваш телефон я взял у Ларисы Борисовны.
     Передав документы, Руслан поднялся на второй этаж, открыл дверь и неожиданно увидел полуодетую Ларису. Он сразу понял, что здесь происходило, видимо, Лариса просто не успела привести себя в порядок, и сдавленно произнес:
     - Лариса, как ты могла?
     Лариса виновато опустила голову:
     - А что я могла сделать? – она всхлипнула и закрыла ладонями лицо. – Он хотел подвести тебя под уголовную статью.
     Руслан обессиленно опустился на стул.
     На этом совместный бизнес Руслана и Ларисы закончился. Выплатив штрафы, они продали завод первому же подвернувшемуся покупателю.
       
           Дорога (Приезд на дачу)

     В поселке Приволжский цивилизация заканчивается – асфальтированная дорога идет только до магазина Ларисы, а дальше на многие километры протянулась грунтовая. Правда, вскоре после Квашонок, как только заканчивается Московская область, качество дороги тоже резко падает – появляются трещины, ямы, ухабы, и езда на автомобиле превращается в слалом. Наиболее неприятные участки несколько восстанавливают ямочным ремонтом, приуроченным к ближайшим федеральным или местным выборам.
     Грунтовая дорога метров через пятьсот выводит на автомобильный мост через Хотчу, откуда уже видна и наша деревня. Правда, нам еще придется пересечь железнодорожный переезд. Здесь я вспоминаю рассказ нашей невестки, как они на автомобиле Оксаны подъехали к железнодорожному переезду и увидели приближающийся поезд. Вместо того, чтобы затормозить, Оксана нажала на газ и проскочила переезд перед самым поездом, а потом остановилась и минут десять приходила в себя от испуга.
     К паре километров грунтовой дороги мы  давно привыкли, это не прерывает нашего с Верой разговора.
     - Слушай, Паша, а тебе Кулема нравится?   
     Вопрос Веры был для меня неожиданным, но я тут же ответил:
     - Конечно, нравится. А почему ты спрашиваешь?
     - Ну, чем она тебя привлекает?
     - Во-первых, рядом Хотча, - начал я счет.- Летом поплавать в жару в прохладной водичке – просто неизъяснимое блаженство. А помнишь, как мы с тобой много раз выезжали на моторной лодке на Волгу и каждый раз останавливались на стрелке Хотчи и Волги, чтобы полюбоваться замечательным видом, украшенным необыкновенно удачно расположенным храмом Иерусалимской иконы Божией матери.
     - Это я тоже люблю, - согласилась Вера.    
     - Во-вторых, природа, - продолжил я. – Вот мы приедем, от цветущих яблонь глаз не оторвешь.
     - И тут согласна, - кивнула головой Вера.
     - Но это только начало, - не унимался я, - через месяц пойдут грибы, и мы с тобой отправимся обшаривать перелески, которые у нас прямо под боком. Представляешь, заглядываешь под кустик, а там краснячок или белый – полный восторг. Руслан ездит подальше, у него массовая заготовка, а нам хватает и того, что рядом.
     - Да, - мечтательно подтвердила Вера, - грибную охоту ни с чем не сравнить.
     - А лесная клубника? Запах божественный, вкус варенья ни с чем неописуемый! Вера, да разве можно перечислить все прелести Кулемы.
     - А еще аурой, - тихо добавила Ира, - помнишь тосты Антона Модестовича?
             
                Аура Кулемы
На сельских мероприятиях, а проще – сабантуях, тамадой обычно был Антон Модестович. К этому событию он готовился специально, его тосты напоминали целый рассказ. Предоставляя кому-нибудь слово, он предварял его своей особой информацией, называя всех по имени – отчеству.
     В этот наш приезд был как раз день рождения Руслана, и Антон Модестович начал свои поздравления с воспоминаний: 
     - Однажды летом лет пятнадцать назад, - он остановился, делая вид, что вспоминает, - нет, постойте, я сейчас точно скажу, – это было второго августа четырнадцать лет назад, я пошел на Хотчу искупаться. Было жарко, и я решил освежиться. Прихожу на берег и вижу – стоит высокий красивый молодой человек с пышной шевелюрой, - он снова остановился и посмотрел на лысого Руслана, -  которой он за эти годы напрочь лишился. Поздоровался со мной и спрашивает:
     - Простите, а вы местный?
     Я отвечаю:
     - Почти местный, хотя прописан в Москве.
     Он говорит:
     - Я тоже из Москвы. Хожу, осматриваюсь. Нравятся мне эти места. Не знаете, кто-нибудь продает здесь дом с участком?
     Я улыбаюсь:
     - Очень даже знаю. Вы даже не представляете, насколько вам повезло. Я сам только что купил дом, а перед этим выяснял, что здесь продается и за какую стоимость. Хотя я и знал, какой дом буду покупать, но надо же было выяснить уровень цен.
     Он посмотрел на меня внимательно:
     - И вы можете что-нибудь порекомендовать?
     Я показываю рукой:
     - Ближайший дом на продажу у вас за спиной.
     Так вот, это и есть тот самый дом, в котором теперь живут Алексей Ефимович и Виктория Сергеевна, - Антон Модестович картинно поклонился в их сторону. - Были и другие предложения, но осмотрев их, Руслан остановился именно на этом. Так у нас появились прекрасные соседи.
     Но чаще всего его тосты касались окружающей обстановки в Кулеме:
     - Вы знаете, я приезжаю из Москвы в Кулему, как на праздник. Спокойная, почти благостная атмосфера, приятные соседи, встречаться с которыми одно удовольствие. Здесь такая аура, которой нигде больше я не знаю. Предлагаю тост за ауру Кулемы.
     Когда количество аур стало критическим, Руслан не выдержал и на очередном дне рождения Антона Модестовича поднялся с рюмкой:
     - Вот вы все думаете, что Антон Модестович без памяти любит свою жену, свою ненаглядную доченьку и столь же прекрасную маленькую внученьку, да он и сам так думает. Но есть, есть у Антона Модестовича тайная страсть, есть еще одна любимая женщина.
     Все замерли, настолько это было неожиданным, Антон Модестович тоже напрягся, хотя и не чувствовал за собой никаких грешков по женской части. А Руслан, выдержав эффектную паузу, продолжил:
     - Эту женщину все вы знаете, Антон Модестович  почти каждую неделю поднимает тост за ее здоровье. Зовут ее Аура. Так что за всех любимых женщин нашего именинника и, конечно же, за Ауру.
     Антон Модестович облегченно вздохнул, заулыбался, рассыпался в благодарностях.
     Руслан выждал некоторое время и снова поднялся:
     - Я все же хочу отдельно поднять тост за ауру, но несколько его расширить. Еще когда я первый раз ехал в Кулему, даже не зная, что я вскоре здесь буду жить, меня не оставляло ощущение какого-то погружения в древнюю историю страны. Я специально не торопился, осматривался, искал подходящее место. Первым  городом на пути был Дмитров. За эти годы он здорово изменился в лучшую сторону, но и тогда он производил впечатление своей богатой историей. Особенно впечатляли соборы и церкви, которых в Дмитрове довольно много. Но я искал более спокойное место, где народу поменьше. Еще два города по этой дороге - Талдом и Кимры, – тоже наполненные историей, мне показались не слишком подходящими для спокойной жизни. От Дмитрова до Талдома идет древняя дорога, но деревни вокруг не имеют приличных водоемов, а я хотел прибрести моторную лодку. Оказалось, что идеальное для меня и, – Руслан оглядел собравшихся, - надеюсь, для всех присутствующих место – это Хотча и Кулема. Ближайший к нам город – районный центр Кимры, где бываем почти в каждый приезд. Посмотрите, насколько разная история в нем представлена. Это был крупнейший центр обувного ремесла. И мы находим там памятник сапожнику, как признание своего славного прошлого. Оглядываемся – и видим на постаменте самолет Ту-124 в честь родившегося в этих местах  знаменитого авиаконструктора Туполева. Взглянем в другом направлении и увидим красивое здание Кимрского театра драмы и комедии. На спектакли этого театра приезжают ценители из других городов и даже из Москвы. А тост я хочу поднять за окружающие нас древние истинно русские места, когда, даже проезжая по ним, испытываешь счастливое чувство своей причастности к непрерывному историческому процессу. Это ни с чем несравнимая аура, связывающая нашу повседневную жизнь с нашей явно видимой здесь историей. 
            
                Первые потери Кулемы
     Первые неприятности в Кулеме возникли из-за болезни Алексея Ефимовича. Хотя  события, связанные с этим, происходили в Москве, вся деревня следила за ними, переживала, но реально помочь ничем не могла.
     Инфаркт случился у Алексея Ефимовича на работе, тут же вызвали скорую и его увезли в больницу. Позвонили Руслану, тот тут же примчался к врачам. Те развели руками – они делают все, что могут, но шансов практически никаких. Есть, правда, новое чудодейственное лекарство, но в нашей стране его нет, найти можно только в Германии, но в аптеках без рецепта там ничего не продают.
     - Напишите, как называется, - попросил Руслан.
     Что он дальше предпринимал, возможно, он кому-то и рассказывал, но для большинства это, как говорится, осталось за кадром. Тем не менее, через два дня Руслан принес врачам требуемое лекарство, только что на самолете прибывшее из германии.
     За это время у Алексея Ефимовича произошел еще один инфаркт. Третий инфаркт случился уже после приема привезенного лекарства. Врачи смогли продержать Алексея Ефимовича на уколах до начала действия нового лекарства. А дальше произошло чудо – больной вернулся фактически с того света и быстро пошел на поправку, так что через месяц уже привезли его в деревню, где он вскоре практически полностью восстановился.
     В деревне все восприняли спасение Алексея Ефимовича, как свою коллективную победу, хотя большинство участвовали в этом только сопереживанием, но некоторые и своими молитвами.
     Через год тихо ушел из жизни Василь Василич. На зиму они уезжали в Москву, зимой же его и похоронили, так что когда весной в деревне появилась только его жена Мария Тихоновна, тогда лишь все и узали о случившемся несчастье.
     Еще через пару лет, также как и Василь Василич, исчез из деревенской жизни Кирилл Данилович, тоже во время зимнего отъезда семьи из деревни в Москву.
     Почему-то умирали в деревне большей частью зимой. Зимой похоронили и Петра Степановича, когда из деревни уехали на время в Москву даже Антон Модестович и Виктория Сергеевна, так что хоронили его только приехавшие родственники – два человека. Дом Петра Степановича почти сразу же купила какая-то женщина из Савелово, вместе с сыном она приехала в отпуск отдохнуть в деревне. Сын целыми днями пропадал на Волге на моторной лодке и, к несчастью, вскоре утонул. Женщина в Кулеме больше не появлялась, а дом долго еще стоял бесхозным.   
     Очень тяжело уходила из жизни Валерия Ивановна. Она чуть ли не с юношеских лет страдала диабетом. Бедный Руслан к кому только не обращался, но врачи беспомощно разводили руками – нет надежных средств для излечения этой болезни. Несколько раз Руслан устраивал ее в больницу, но это мало помогало. В конце концов, случилось непоправимое – Валерия Ивановна скончалась. Хоронили ее на новом кладбище возле Белого городка – и Алексей Ефимович, и Руслан решили, что здесь они смогут навещать ее чаще, чем в Москве. Действительно, посещение могилы Валерии Ивановны  вскоре стало одним из ритуальных действий в Кулеме.
     Почти следом за Валерией Ивановной ушла из жизни ее мама Алевтина Петровна.
               
                Тетя Варя
     Дома в Кулеме  расположены в один ряд вдоль реки Хотча, на расстоянии от нее метров двести. Перед домами со стороны речки проходит деревенская улица. В самом конце этой улицы стоит деревенская немного покосившаяся изба, в которой живет тетя Варя, как ее все в деревне называют, даже те, кто старше ее по возрасту.      
     В течение многих лет большинство считало ее одинокой женщиной, давно похоронившей мужа, ее жалели, приглашали на все деревенские посиделки. Найти ее почти всегда можно было на придомовых грядках, на которых она выращивала обычные для села огородные культуры. Иногда кто-нибудь предлагал ей свою помощь, но, как правило, со всеми своими заботами она справлялась сама. Жила она скромно на небольшую пенсию, подрабатывая летом продажей яблок, слив, смородины, капусты, картошки со своего сада – огорода.
     Однажды соседи увидели, что из дома тети Вари появились и разгуливают по огороду молодая женщина и примерно такого же возраста мужчина. Вскоре выяснилось, что к тете Варе вернулась дочь Зина со своим гражданским мужем. Где дочь все эти годы находилась, тетя Варя не знала или не хотела говорить. Несколько раз молодая пара прошлась по деревне, рассматривая дома, но не делая попыток познакомиться с соседями.
     Через несколько дней несколько человек из тех, что все время живут в Кулеме, видели, как новоявленный зять тети Вари, почти не таясь, разбил окно в доме Арбениных, залез внутрь, открыл изнутри запоры и, сделав две или три ходки, перетащил в дом тети Вари какое-то барахло, посуду,  телевизор, а после этого забрал на соседнем огороде ковер и унес в свой дом. Ковер мы привезли из Москвы, женщины его отмочили в Хотче, а потом повесили на огороде для просушки. Завершив свою  операцию по сбору награбленного, вор ушел в Приволжское, нанял там грузовик, погрузил на него все отобранное имущество, и они с женой укатили.
     Москвичи появились через неделю, и Руслан Арбенин пошел к тете Варе. Та залилась слезами, но отпираться не стала и подтвердила почти все, о чем говорили соседи. Руслан в недоумении только руками развел:
     - Тетя Варя, ну и доченьку вы взрастили.
     В ответ услышал  только молчаливые  всхлипывания.
     Руслан пришел к нам и говорит:
     - Не буду я обращаться с этим делом в полицию, тех оболтусов, которые воровали, здесь теперь нет, таскать будут тетю Варю, а что с нее взять.
     Мы с Верой переглянулись и тоже решили:
     - Нет у нас ни желания, ни времени  с этим возиться.
     Происшествие стало понемногу забываться. Тетю Варю по-прежнему приглашали на общие застолья, ее непутевая дочь снова куда-то запропастилась, и жизнь в Кулеме потихоньку начала выруливать на привычную колею.
     Прошло года полтора и как-то в зимнюю стужу в деревне появился хахаль тетивариной дочки. Шел он пешком, не скрываясь, видимо, рассчитывая, что зимой москвичей в деревне нет. Некоторые соседи отметили его появление, хотя никто за ним специально не следил.
     Вспомнили о его появлении, когда через день у дома тети Вари остановился микроавтобус, двое мужиков вынули из него гроб и унесли в дом, а через полчаса вынесли, погрузили в машину, там же разместилась дочь  тети Вари, и все укатили. Кто-то из очень любопытных пошел проверить, в чем дело, но только убедился, что дверь дома заперта.
     Через месяц после этого события Руслан Арбенин поехал в Белый городок на новое кладбище, чтобы посетить могилу матери. Положив на могилу цветы, он обратил внимание на небольшую группу людей, стоявших у раскопанной могилы, но явно не для похорон. Подойдя к ним, он увидел знакомого полицейского из Кимр, который шепотом просветил его, в чем дело. Оказалось, проводится эксгумация тела недавно умершей жительницы Кулемы, похороненной без уведомления полиции. Руслан понял, что речь идет о тете Варе и через пару дней наведался в Кимры узнать результаты  судебно-медицинской экспертизы. Ему удалось выяснить, что полиция не зря проводила извлечение трупа из могилы: возбуждено уголовное дело по факту убийства, идет следствие и скоро жителей их деревни тоже начнут допрашивать в качестве свидетелей, а кого-то, возможно, и как подозреваемых.
     Следствие продолжалось почти полгода, в их округе были опрошены большинство  жителей, а дочь тети Вари и ее муж объявлены в розыск. Уже осенью на одном из застолий Руслан изложил свою версию произошедшего:
     - Я думаю, что убил тетю Варю муж ее дочери, его некоторые видели в деревне в день убийства. Скорее всего, он пришел, чтобы забрать у тети Вари деньги на выпивку. Все знали, что перед получением пенсии у нее оставалось немного денег на лекарства, которые она регулярно принимала, а серьезные лекарства теперь гораздо дороже бутылки водки. Наверное, тетя Варя отказалась отдать деньги, тогда он начал ее избивать, пырнул ножом и, в конце концов, задушил, используя подушку. По крайней мере, такую картину нарисовала судебно-следственная экспертиза. 
     - А как же они умудрились ее похоронить без милиции? – спросил кто-то из присутствующих.
     Руслан махнул рукой:
     - Да элементарно. Ясно, что ни в Кулеме, ни в Приволжском медиков нет, больницу в Белом городке тоже ликвидировали, но пока еще там остался фельдшер. Его-то Зинка попросила дать заключение о смерти матери. Посмотрев паспорт тети Вари и увидев, что той уже за восемьдесят, фельдшер, не осматривая умершую, дал медицинское  заключение о наступлении смерти вследствие болезни сердца. По этой справке тетю Варю и похоронили на новом кладбище. Как вы знаете, администрация располагается в старой части кладбища, расположенной довольно далеко от новой части, так что Зинка с мужем получили только номер могилы, а хоронили сами.
     - Куда же теперь укатила эта парочка? – задумчиво спросил Антон Модестович. – Они ведь наверняка захотят узаконить наследство, чтобы потом его продать.
     - Да ведь они в розыске, - усмехнулся Руслан, - но думаю, что рано или поздно сами появятся или их доставят казенным транспортом. Так что представление продолжается, господа присяжные заседатели.
      
                Война миров

     Деревообрабатывающий завод после его продажи Русланом и Ларисой недолго бездействовал. Новый хозяин почти сразу же восстановил на работе всех уволенных таджиков, заставив их пройти регистрацию и немного уменьшив всем зарплату.  Возникший снова старейшина клана, которому хозяин объявил о своем решении, только вздохнул и попросил принять на работу еще нескольких молодых людей.
     В Приволжском всего около тысячи человек жителей, из них довольно много молодежи, причем, в основном, девушки, поскольку большая часть ребят по окончании школы разъезжается по разным городам в поисках заработка. Оставшиеся в поселке молодые люди традиционно проводят вечера в спортивном зале поселковой средней школы, куда приходят и парни из окрестных деревень. Конечно, основным развлечением являются танцы, хотя иногда любители устраивают маленькие концерты с выступлениями самодеятельных певцов и музыкантов.
     Вскоре после возобновления работы деревообрабатывающего завода на вечерах в Приволжском появились молодые таджики. Вели они себя довольно скромно, и некоторые девчонки даже начали к ним присматриваться. Продолжалась эта идиллия не очень долго. Таджики с обстановкой освоились, теперь они появлялись компанией человек пятнадцать, и некоторые из них начали вести себя довольно развязно по отношению к девчонкам.
     Тем не менее, до поры до времени все было мирно. Проблемы начались, когда один из таджиков, разгоряченный несколько свободным поведением партнерши в танце, попробовал увести ее с собою. Вынужденная буквально отбиваться от кавалера, девчонка стала звать на помощь. Несколько местных ребят бросились ее выручать, на защиту своего товарищи встали остальные таджики. Сначала они, как более организованные в одну команду, начали одолевать противника, но тут подключились ребята из окрестных деревень. Таджиков просто расшвыряли, после чего они перестали появляться на танцах.
     А вскоре пошли трагические события.
     Первая загадочная смерть произошла почти через месяц после драки местных с гастарбайтерами на танцах. В середине деревни был найден повешенным восемнадцатилетний сельский парень Игорь: он лежал на спине, на шее затянут привязанный к забору шнурок от куртки. Его нашли друзья, пытались откачать, но не смогли. Глубокие следы на земле указывали на то, что кто-то убегал через прилегающий огород.
     Жители сообщили в полицию о своих подозрениях, связанных с недавней дракой, но там не стала ничего расследовать — дело возбуждать никто не собирался. Как выразился один из сотрудников полиции:
     - Самоубийцы к уголовной ответственности не привлекаются.
     Через две недели новая трагедия: семнадцатилетнего парня из той же деревни нашли повешенным тоже на заборе, на шнурке от кроссовка. Хотя шел дождь, его тело и одежда были сухие. Местные решили, что его убили где-то под крышей, а под забор приволокли, чтобы инсценировать самоубийство.
     Но полицию  эта инсценировка вполне устроила, и возбуждать уголовное дело опять не стали.
     Однако после происшедшего вскоре третьего аналогичного случая полиция уже не могла закрыть глаза на происходящее. Случайно спасенный друзьями двадцатилетний  Петр рассказал, что, перед тем как потерять сознание у телеги, на которой в итоге его обнаружили с привязанной за шею веревкой, он встречался с таджиками недалеко от места, где они работали:
     - Я выпил какой-то чай, которым меня угостили таджики. Мне стало плохо, и я пошел домой. У меня почему-то горели пятки, и я снял кроссовки с помощью таджиков, а потом потерял сознание.
     В больнице подтвердили  отравление парня неизвестным веществом.
     В окрестных деревнях началась паника. Детей не выпускали дальше ограды, деревенские передвигались только парами. Все винили таджиков, работавших на деревообрабатывающем заводе, и был момент, когда их забрали в полицию, но позже отпустили. Все же уголовные дела возбудили с формулировкой: «доведение до самоубийства». Полиция, не торопясь, проводила допросы свидетелей, в том числе Руслана и Ларису, а также теперешнего хозяина завода, у которых таджики работали. Никто из них своих претензий к рабочим предъявить не мог, те беспрекословно выполняли все их распоряжения. Действующий хозяин активно защищал своих рабочих, что было понятно – без них его доходы резко падали.
     Тем временем молодые люди, убежденные, что убийства совершены таджиками, решили сами с ними разобраться. Большая группа ребят ворвалась в цех, где трудились азиаты, и начала их избивать. От полученных травм двое гастарбайтеров скончались. По фактам их гибели полиция немедленно возбудила уголовное дело по статье – «убийство с отягчающими обстоятельствами».  Подозреваемых в убийстве  нашли очень быстро – это были родственники повешенных. Состоявшийся суд пятерым из них  определил от пятнадцати до двадцати лет лишения свободы.  Несмотря на то, что в ходе суда адвокатам  обвиняемых удалось добиться исключения из обвинения нескольких эпизодов, однако, в приговор судья эти моменты включила, а меру наказания выбрала наивысшую. Расследование еще по нескольким участникам нападения продолжилось.
     Виновных в повешении местных не нашли, и дело вскоре закрыли. От греха подальше – гастарбайтеров отсюда убрали, несмотря на протесты хозяина завода - других таджиков поблизости не было. Деревни бурлили, но единственное, что смогли сделать – нанять адвокатов и подать апелляции на приговоры.
     Через некоторое время произошло странное событие, для широкой публики оставшееся фактически неизвестным. Судью – женщину, вынесшую приговор деревенским участникам конфликта, через два месяца нашли сидящей на скамейке в городе недалеко от ее дома. Казалось, она присела отдохнуть. Но когда через некоторое время проходивший мимо полицейский  решил поинтересоваться, не надо ли чем-то помочь, оказалось, что у нее перерезано горло. Все попытки найти убийцу ни к чему не привели.
     Эти события в окрестных деревнях получили широкий резонанс. В Кулеме жила Вера Семеновна, родственница спасшегося Петра. Иногда он ее навещал, чтобы немного помочь по хозяйству. Привыкший знать все обо всем Руслан Арбенин не мог не расспросить парня о произошедших событиях. Наверное, он не лишен был дара прозорливости, а, возможно, хорошо разбирался в психологии, но после нескольких своих бесед с Петром как-то поделился с Антоном Модестовичем своими соображениями: 
     - Это между нами, я не хочу никого осуждать и тем более кому-нибудь навредить, я не судья и не Господь Бог, но я уверен – женщину-судью убил Петр.
     Неожиданно Антон Модестович с ним согласился:
     - Руслан Алексеевич, я думаю, что вы правы – просто больше некому. Но вы правы и в том, что не нам его судить.
               
                Падение в ад

     В Кулеме постоянных сельских жителей осталось всего несколько человек. Проживают они в  стареньких домах, построенных лет пятьдесят, а то и более назад. В одном из таких домов жила одиноко Марфа Кузьминична. Муж ее давно умер, а семья дочери перебралась в Кимры. Дочь изредка навещала мать, но каждый год почти все лето проводил в деревне у бабушки ее внук Витя, доставляя ей несказанную радость.
     Витя был намного старше нашей многочисленной детворы, играть ему с ними было неинтересно. Большую часть времени он проводил на огороде, копаясь в грядках и помогая бабушке ухаживать за своим почти необъятным огородом: картошка, капуста, морковка, свекла, редька, разнообразная зелень и, конечно, огурцы. Помидоры Марфа Кузьминична не выращивала – не было парника, а в открытом грунте они не вызревали. Видно было, что заниматься землей доставляет внуку удовольствие. Большее наслаждение он, вероятно, получал только от купания в речке да от игр с собакой, бегавшей на привязи во дворе у дома. Правда, когда начинали созревать сначала вишни, потом сливы, ранние яблоки, смородина его чаще всего  можно было увидеть то на одном, то на другом дереве.
     Одним словом, Витя рос у нас на виду, трудолюбивый смышленый мальчик, на наших глазах понемногу превращавшийся в юношу. В этом году у него были последние летние школьные каникулы – в следующем году он заканчивал школу. Учился он довольно прилично, не круглый отличник, но ниже твердой четверки ни по одному предмету  не имел.
     Но в этом году почему-то отдых в деревне у него не заладился, недели через две он уехал домой в Кимры. Соседям Марфа Кузьминична объяснила:
     - Уехал заниматься. Следующий год у него ответственный – школу оканчивает, собирается в институт поступать, решил математику и русский подтянуть.
     Соседи согласно кивали головами:
     - Ну, да, Витя парень ответственный, дай бог ему успехов.
     Прошло месяца полтора, и вдруг в конце дня в пятницу, когда собрались уже почти все приезжавшие из Москвы, со двора Марфы Кузьминичны послышался буквально вой. Вбежавшие соседи увидели сидевшую, раскачиваясь из стороны в сторону, на скамейке растрепанную Марфу Кузьминичну, отчаянно голосившую и что-то невнятное выкрикивавшую. Женщины бросились к ней:
     - Марфа Кузьминична, что с вами, успокойтесь.
     Кто-то принес водички, кто-то обнял ее.  Через какое-то время с трудом удалось выяснить – позвонила рыдавшая дочь и, с трудом выговаривая слова, сказала:
     - Мамуль, если можешь, приезжай, умер Витя.
     Женщины заохали, кое-кто заплакал. Через некоторое время после бестолковой суетни сообща решили, что сейчас ей лучше всего быть у дочери. Побежали к Арбениным, Руслан тут же завел машину и подъехал к дому Марфы Кузьминичны. Женщины начали собирать ее, она послушно одевала то, что ей подавали, и только время от времени, вспомнив, что случилось, взмахивала руками и, всхлипнув, без чувств валилась на руки подстраховывавших ее женщин. 
     В конце концов, сборы завершились, Марфу Кузьминичну почти без чувств усадили на переднее сиденье, сел еще кто-то из соседей и машина уехала, а соседи еще долго не расходились, пораженные неожиданным событием и недоумевавшие, отчего оно могло произойти. Прикидывали, гадали, вспоминали и обсуждали самые невероятные случаи. Тем временем стемнело, и все, так и не дождавшись возвращения Руслана Алексеевича, совершенно оглушенные  происшествием, разошлись по домам.
     Руслан возвратился уже заполночь, а на следующий день рано утром, прихватив кого-то из соседей, уехал снова в Кимры. Его жена Нина объяснила:
     - Дочь Марфы Кузьминичны непрерывно плачет, бабушка лежит почти без чувств, не в состоянии двигаться, а ее зять ходит по комнатам из угла в угол совершенно потерянный, не в состоянии делать хоть что-то. Тело Вити в морге и пока никто не знает, что же произошло.
     К вечеру Руслан вернулся, сбежавшимся соседям коротко сказал:
     - Надо было организовать похороны, вот мы вдвоем этим занимались. Хоронить будут завтра, кто хочет, может поехать. Ко мне могут сесть двое.
     Кто-то не выдержал:
     - А что же случилось?
     Руслан ответил, не вдаваясь в подробности:
     - Передозировка наркотиков, погибло сразу трое ребят, одиннадцатиклассников. О том, что сын наркоман, родители даже не догадывались.
     На следующий день на похороны поехала почти вся деревня, по крайней мере, все машины были заполнены. После похорон, выразив соболезнование родителям и бабушке Вити, все вернулись в Кулему, где и устроили поминки. Первым поднялся Руслан:
     - Давайте помянем прекрасного парня Витю, может, кто захочет еще что сказать, а потом я вам расскажу подробности.
     Минут через пять он снова поднялся:
     - Вы знаете, как сегодня называют Кимры? – Руслан оглядел присутствующих, но все молчали. – Называют его «город живых мертвецов», а почти официально именуют «малой столицей русского наркобизнеса». Широкое распространение наркобизнеса началось здесь еще в конце восьмидесятых, когда через Кимры в Россию пошли поставки наркотиков из Афганистана. В начале девяностых годов в Савелово поселился цыганский табор, ставший центром торговли этой смертельной заразой. В народе называть его стали «Голливуд» за широкую доступность ставшего популярным зелья. Цыгане активно вовлекали и продолжают вовлекать сейчас в торговлю женщин и особенно детей, которые не подлежат уголовной ответственности.
     Кто-то спросил:
     - Ладно, мы тут в глухомани, а что, об этом в городе не знают?
     Руслан махнул рукой:
     - Да все знают, только милиция делает вид, что ничего не происходит. Распространение наркотиков  четко отлажено: одни берут деньги, другие приносят товар, третьи в случае чего отвлекают внимание. В первую очередь торгуют героином и коноплей.
     Подал голос Антон Модестович:
     - Вчера к нам приезжал Володя, который помогает мне перестраивать веранду, говорит, что  торгуют практически у каждого дома. Продавцы перекликиваются друг с другом, клиентов привлекают любыми путями, прямо как на восточном базаре. Запрещенные вещества можно  купить без всяких затруднений. При этом в Кимры активно повадились наркоманы из Москвы, ведь в городке прикупить очередную дозу смерти можно  значительно дешевле, чем в столице.
     Руслан продолжил:
     - Сегодня в Кимрах дилеры ежедневно продают примерно килограмм героина. Дневная выручка торговцев составляет около миллиона рублей.  Каждый год в городе фиксируются сотни смертельных случаев передозировки наркотиками, а в  среднем за год возбуждается всего лишь 75 уголовных дел,  до суда доводится 10-12, наказание же в виде лишения свободы получают один-два наркоторговца. Удивительно, что родители Вити не обратили внимания, когда его завлекли в эти сети, это же наверняка было видно по поведению парня.
     Руслан помолчал, потом добавил:
     - Мне сказали, что протоиерей Андрей Лазарев в своих проповедях обличает наркоторговлю, и цыгане ему уже неоднократно угрожали. В ближайшее время хочу с ним встретиться, надо же что-то делать с этим беспределом. У нас вон куча малолеток бегает, скоро подрастут, как бы и сюда эта зараза не проникла.
     На следующей неделе Руслан, не заезжая в Кулему, поехал сразу в Кимры, где он договорился встретиться с протоиереем. Он предложил ему дать интервью о том, что происходит в Кимрах, журналисту, которого обещал привезти через неделю. Лазарев сразу согласился, сказав:
     - Я готов на все, лишь бы прекратить эти мерзкие богопротивные деяния.
     Через две недели интервью с протоиереем появилось в центральной газете. А еще Руслан с помощью своих друзей организовал целую кампанию в Интернете с подробным изложением событий в Кимрах и бездействии местных властей. Результат оказался даже выше его ожиданий. На федеральном уровне разгорелся нешуточный скандал.
     Совершенно неожиданно в Кимрах появились руководители цыганских общин России и Тверской области с предложением разрешить им самим разобраться с происходящим, выявить торговцев наркотиков и применить к ним меры воздействия. В результате их разбирательства цыганский табор покинул Савелово, чем местные жители были ужасно довольны.
     На одном из очередных застолий по поводу чьего-то дня рождения Руслан сообщил окончательные итоги дела по наркоторговле:
    - Слава богу, подключилась Генеральная прокуратура. По результатам проверки уволены глава местной милиции и руководитель управления внутренних дел Тверской области. В Кимрах сформировали Межрегиональный отдел по борьбе с оборотом наркотиков, которому поставлена четкая задача — перекрыть поставку запрещенных веществ в город.
     Как впоследствии оказалось, это еще не было окончательным решением проблемы. Руслан, продолжавший следить за обстановкой в Кимрах, через полгода обрадовал сельчан:
     - Вы знаете, за полгода милиция и  Межрегиональный отдел здорово поработали. Оказалось, что даже после ухода цыган в городе оставалось не менее пятисот наркоторговцев, организованных во множество мелких ячеек. И это при том, что в Кимрах одиннадцатиклассников столько же, а населения чуть более пятидесяти тысяч жителей. Короче, сейчас каналы  ввоза и сбыта наркотиков почти полностью ликвидированы.
     Антон Модестович добавил:
     - Володя говорит, что прошло уже десятка два судов, каждый раз за решетку отправляли человек по пятнадцать – двадцать.
     Руслан завершил:
     - В общем, ситуация вроде достаточно благополучная. Но вы же понимаете – стоит милиции ослабить контроль, и эта зараза, как раковая опухоль, снова может поразить город.
                ***
     Руслан оказался прав. Тогда не было безусловной победы над наркоторговлей. В качестве иллюстрации многолетнего бедственного состояния города приведу выдержки из появившейся в Интернете статьи Владимира Стрельцова. Надо сказать, что все эти публикации, в том числе в центральной прессе, начались после первого инициированного Русланом Арбениным интервью с протоиереем Андрем Лазаревым.
 
                Кимры-2010
    История уничтожения молодежи и гибели города
     В последние годы за Кимрами утвердилась дурная слава. Город пьяниц, наркоманов, цыган и ВИЧ-инфицированных. Город живых мертвецов... В начале века 21-го Кимры получили негласный статус «малой столицы русского наркобизнеса» - бездействие властей и правоохранительных органов позволило паутине наркоторговцев опутать весь город. Торговые точки постепенно расползались из табора (в который потоком шло паломничество местной молодёжи) по всему городу. Цыганские поселки в Кимрском районе - это не единичные дома цыган, а целый табор. Каждый дом - отдельная многочисленная семья, но все объединены одним общим делом. Наркобизнес цыган отличается не столько правильной организацией, сколько количеством и возрастом участников этого процесса. Мелкие торговцы - это женщины и многочисленные дети, к которым не применимы статьи Уголовного кодекса РФ. Одни берут деньги, другие приносят товар, третьи умело отвлекают внимание. При этом никогда не хранят крупных партий, берут столько, сколько смогут сбыть в ближайшее время. Наркоточки всем были хорошо известны - и жителям, и милиции. Со слов жителей, даже ребенок знал, на какой улице и в каком доме можно купить наркотик... При этом следует отметить, что было бы ошибочно полагать, будто в наркобизнесе виноваты только цыгане. Ведь не секрет, что в тех же Кимрах героином приторговывают уже и русские, и приезжие с Кавказа и Средней Азии. Однако в Кимрском районе основную роль наркодилеров крупного звена все же выполняют представители цыганской диаспоры, остальные чаще всего выступают как посредники при проведении операций купли-продажи более мелких партий наркотиков, в первую очередь - героина и конопли.
     2002 год. «Голливуд» - так прозвали табор столичные наркоманы за доступность товара и качество обслуживания. Наркотики тогда продавали возле каждого дома, продавцы перекрикивали друг друга, заманивая клиентов к себе, как на настоящем восточном базаре. Но реальных мер по пресечению наркоторговли не принималось. В Савеловском цыганском таборе, располагающемся в непосредственной близости от конечной станции электропоезда, прибывающего из Москвы, можно было без особых затруднений приобрести героин, причем гораздо дешевле, чем в столице.
     После серии громких публикаций в региональных и федеральных СМИ, выступлений представителей общественности и Русской Православной Церкви, масштабных публичных акций, на положение в городе обратили внимание федеральные власти. Тогда, во время первой волны героинового наркотеррора, в 2002 году, когда общественность города во главе со священником Преображенского собора, протоиереем Андреем Лазаревым, подняла федеральные СМИ на информационную войну против местных наркоторговцев, снабжающих героином не только кимрскую, но и столичную молодежь, в Кимрах, прошла крупнейшая спецоперация по выявлению наркоторговцев, которая дала неплохой результат. Торговля наркотиками в цыганском Савеловском таборе практически прекратилась.
     После разразившегося скандала в Кимры прибыли руководители ромских организаций России и цыганских общин Тверской области. Беседуя с корреспондентами СМИ и представителями общественности в присутствии священнослужителя, цыгане выразили твердое желание навести в таборе порядок. В 2002 году, пресс-секретарь общества Ромэн «Дэвла милысараме» Георгий Чекин заявил, что руководство российских цыган очень обеспокоено проблемой наркоторговли и намерено в отношении виновных цыган применять меры собственного воздействия.
     Одновременно с этим Генеральная прокуратура РФ обратила внимание на неэффективную работу кимрских правоохранительных органов по пресечению наркотрафика. По указу Генерального прокурора Российской Федерации в 2002 году в Тверской области проводилась проверка под руководством генерала Н.И. Макарова. Работники прокуратуры установили, что кимрские правоохранительные органы не имели продуманной программы борьбы с наркобизнесом, в действиях местной и региональной милиции отсутствовала координация. После визита ревизоров из Генеральной прокуратуры РФ Кимры несколько раз посещали ведомственные комиссии. Несмотря на это, положение в кимрской криминальной сфере только ухудшалось. За волной наркотизации последовали волны криминальных разборок и мафиозных войн. Руководство местного ОВД разводило руками и объясняло невозможность борьбы с преступностью низкой зарплатой, отсутствием бензина и прочих расходных материалов. Не умея (или не желая?) бороться с наркобизнесом, руководители Кимрского ОВД предлагали альтернативные способы контроля оргпреступности. Так, на открытом заседании городской администрации начальник ОВД Кимрского района В.Н. Почетов предложил легализовать продажу наркотиков, пойдя по пути других развитых стран.
     За неполных пять лет, прошедших с момента появления табора в Савелово, в городе выросло новое кладбище, где лежали в основном подростки и молодежь. Показывая его приезжающим из Москвы журналистам, священник Андрей Лазарев с болью произносил: «Жутко сюда приезжать, потому что это кладбище появилось в течение пяти лет, и кимряки все быстрее переезжают сюда на постоянное место жительства теперь... Очень много молодежи, наркоманов... Вот оно будущее!..»
     Следует отметить, что за последние годы благодаря слаженной работе общественности города Кимры и межрайонного подразделения ФСКН России, ситуация несколько изменилась в лучшую сторону. Так, в Кимрах в 2005 году было зафиксировано 67 случаев передозировки наркотиками, в 2000 году таких случаев было в 4 раза больше. Проблему наркомании в Кимрах удалось переломить во многом благодаря активной подвижнической деятельности протоиерея Андрея Лазарева, усилиями которого была создана местная общественная организация «За нравственное возрождение Отечества», одним из ведущих направлений деятельности которой стала антинаркотическая работа. Он выступал против наркомании и наркомафии с пропагандой здорового образа жизни не только с церковного амвона - в прессе и на телевидении, читал лекции в школах, устраивал крестные ходы и пикеты, активизировал властные структуры на усиление контроля за наркоситуацией в регионе. В итоге именно благодаря ему происходящие в Кимрах процессы взял под свой личный контроль заместитель Генерального прокурора России Николай Иванович Макаров.
     После детального разбора ситуации в Кимрах был снят со своего поста начальник ОВД Кимрского района В.Н. Почетов. Под давлением православной общественности и средств массовой информации были сняты со своих должностей начальник УВД Тверской области генерал-майор Борис Александрович Кузнечик, который почти сразу, что стоит отметить особо, был принят на работу в аппарат губернатора области В.И. Платова. Был уволен кимрский прокурор, не прошел на выборах глава города, за которого голосовали савеловские цыгане-наркоторговцы. В городе был сформирован Межрегиональный отдел Управления Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков, перед которым поставили задачу - перекрыть поставки наркотиков в район. Для этой цели была проведена тщательная подготовительная работа. На каком-то этапе наркополицейские столкнулись с непреодолимым для них препятствием - прослушивание телефонных переговоров савеловских цыган оказалось безрезультатным. Владея русским языком, цыгане общались между собой на своем наречии, которое, как выяснилось позже, не смогли перевести цыгане другого племени, проживающие не в Савелове, а в центре города. Тем не менее, «языковой барьер» не помешал наркополицейским действовать в заданном направлении. Ряд наркоторговцев посадили. Однако корень вырван не был. «Савеловский Голливуд» по-прежнему остался на своем месте. Так прошло несколько лет, некоторые «эффективные менеджеры» вышли на волю и возвратились в гостеприимный волжский городок - и оттуда снова поползли зловещие слухи... Говорили о цыганских домах, подожжённых выведенными из терпения коренными жителями, о каких-то уголовных делах...
     2008 год. Со времени рейда в Кимры заместителя Генерального прокурора России Н.И. Макарова прошло 5 лет. Судя по всему, «эффективные менеджеры» снова при деле.
     Возможно, нынешняя ситуация с наркотиками в Кимрах пока еще не такая вопиющая, какая была до 2003 года. Как пишет кимрский информационный сайт, впервые столкнувшиеся с реальным противодействием цыгане стали продавать свои «дворцы» и уезжать. Три семьи, продав дома, уехали из Кимр: кто-то уехал в Калугу, кто-то - в Тулу, а кто-то решил осесть в Московской области, поближе к столице. Недавно в Кимры переехали новые владельцы цыганского особняка, построенного прямо на набережной (буквально в нескольких метрах от главной городской достопримечательности - легендарного «туполевского» самолета).
Но, как справедливо замечают многие, городок Тверской области привлекает наркоторговцев удобным расположением дорог - трех автомобильных магистралей и железнодорожной веткой. И цыгане будут упорно цепляться за это место. Кроме того, связи кимрских наркоторговцев тянутся по всей России, и никогда не угадаешь, где начинается один наркотрафик и заканчивается другой.
     2010 год. Проблема героиновой наркомании сегодня вновь обретает новое звучание. Местными жителями зафиксировано новое повышение уровня наркопотребления местной и приезжающей за «товаром» столичной молодежью, наркологическая же служба утверждает, что особого обострения наркоситуации не наблюдается, и даже более того - свидетельствует о полном отсутствии вновь выявленных случаев наркомании. Так, в первом квартале 2010 года медиками наркологического отделения Кимрской ЦРБ не поставлено на учет ни одного наркозависимого жителя города или района.
     При этом данное утверждение не говорит ни о чем ином, кроме как о высокой степени доступности наркотиков и соответствующем нежелании кимрских наркоманов обращаться за помощью к районному наркологу.
     В районе ведется профилактическая работа, которая может несколько снижать уровень наркозаболеваемости. С 2004 года силами Общественной организации «За нравственное возрождение Отечества» и при активном участии ее сопредседателя, протоиерея Андрея Лазарева,  молодёжь првлекается в спортивные секции. Однако, несмотря на эту  работу, сегодня в городе и районе присходит ухудшение наркоситуации. И этому есть несколько объяснений.
     Первое. В цыганском таборе неоднократно проводились облавы, однако, это ничему не научило цыган и не определило их жизненный путь в ином направлении - к трудоустройству на официальную работу. При этом следует отметить, что никто и не занимался этими вопросами, не пытался найти для цыган иной вариант жизнедеятельности. В Кимрах и местные коренные жители не могут трудоустроиться. В результате социального давления и прессинга правоохранительных органов цыгане лишь стали осторожнее и стараются не продавать наркотики незнакомым людям, не являющимися их постоянными покупателями. На заданный в 2003 году вопрос корреспондента телекомпании «НТВ», какие меры принимают в отношении цыганского табора, начальник Кимрского ОВД Ермаков Михаил Иванович ответил, что он на этом посту человек новый и ситуацией в полном объеме не владеет.
     С тех пор прошло 7 лет - торговля героином продолжается, руководство районного ОВД не контролирует ситуацию и по информации местных жителей, более того - контролирует раскрываемость преступлений, связанных с наркотиками, лишь через привлечение к уголовной ответственности наркопотребителей, а не крупных наркодилеров.
     Наркоугроза никуда не исчезла, она лишь приобрела скрытый характер. В настоящее время в Кимрах организованы хорошо законспирированные наркопритоны, наркоманы и наркодилеры при контакте друг с другом используют современные средства связи. Достаточно послать, казалось бы, безобидную СМС в нужном направлении и через 5 минут героин принесут тебе домой.
     Второе. На сегодняшний день руководство и личный состав районного ОВД отстранились от борьбы с наркоторговлей. Несмотря на то, что количество личного состава около 200 человек, эффективность их работы по пресечению незаконного оборота наркотиков крайне низкая. При этом наркоманов, пойманных с одной-двумя дозами героина, под пытками заставляют брать на себя вину за более крупные наркопреступления. Собрано несколько зафиксированных адвокатами и впоследствии органами прокуратуры жалоб.   
     Очевидно, что ни Кимры, ни ближайшие к ним районы (ареал постепенно расширяется) не смогут жить, пока «Савеловский Голливуд» не будет окончательно уничтожен.
     Третье. У нас находится в недееспособном состоянии система лечения и реабилитации потребителей наркотиков. Наркологическая служба фактически признает свое бессилие перед данной проблемой. В Тверской области в областной наркологической больнице официально выделено только три койки для стационарного лечения наркоманов. Три на всю тверскую область!!!
     Четвертое объяснение высокого уровня наркотизации населения Кимрского района - разрушенная инфраструктура региона во всех социально значимых областях жизнедеятельности: здравоохранении, образовании, жилищно-коммунальном хозяйстве, социальном обслуживании, трудовой занятости, культурно-досуговой составляющей и пр.
     Безнаказанность, вседозволенность, самоуправство - вот три кита, на которых строится работа Кимрской администрации.
     Высшему федеральному руководству имеет смысл начать точечные показательные «разборы полетов», иначе независимость муниципальных властей закончится абсолютным провалом всех без исключения федеральных инициатив и программ, включая антинаркотическую и программу социальной модернизации страны.
     Подготовил с использованием материалов из интернета, а также свидетельств жителей г. Кимры, представителей местных общественных и религиозных организаций Владимир Стрельцов.
               
                Колька

     Через два дома от Тенишевых жил молодой еще мужик, лет тридцати пяти, которого в деревне все звали Колька. Родители его умерли, а он перебивался случайными заработками. Тенишевы знали его с малолетства, когда и родители Колькины были еще живы. Мальчуган часто крутился вокруг взрослых, и сердобольная Виктория Сергеевна его подкармливала, понимая, что тот почти всегда голодный. Когда родители Кольки умерли, ему не было и двадцати, и Виктория Сергеевна продолжала ненавязчиво о нем заботиться. Потом на длительное время он куда-то пропал, а когда появился, то частенько его уже видели пьяным. Правда, на улице он не валялся, но шел домой, здорово шатаясь из стороны в сторону. От еды он теперь отказывался, но просил небольшие деньги как бы взаймы, никогда, впрочем, не отдавая.    
     Виктория Сергеевна  иногда начинала к Кольке приставать:
     - Коля, почему ты не женишься? Вон в Кимрах сколько девчонок ищут женихов, а ты, такой видный парень, не хочешь никого из них осчастливить.
     Виктория Сергеевна, конечно, лукавила – не был Колька видным парнем: невысокого роста, худой, вечно взлохмаченная прическа.
     Из живности была у Кольки дворняга – пес Дунай, которого он не кормил, поэтому тот практически перебрался жить к Тенишевым на их харчи, хотя Кольку не бросал и всегда встречал его после какой-нибудь отлучки, оставаясь верным хозяину.
     И тут соседи стали жаловаться друг другу, что у них начали пропадать вещи. Вроде бы ничего особо ценного – электрические чайники, посуда, скамейки, стулья, но занимавшие в хозяйственном укладе свою привычную нишу, которая теперь оказывалась оголенной и требовала заполнения. Непонятно было, кого можно подозревать: свои были все известны, чужие в деревне не появляются – Кулема в стороне от большой транзитной дороги, а та, что ведет в деревню, вообще тупиковая.      
     В один из наших очередных приездов Антон Модестович огорошил нас известием:
     - Понимаете, какая история случилась – нас обокрали.
     Мы с Ирой в один голос воскликнули:
     - Да вы что, Антон Модестович!
     - Понимаете, я днем прилег вздремнуть, ничего не запирал. Часа через полтора проснулся, прошелся по комнатам, особо не обращая ни на что внимания, и вдруг меня кто-то как будто толкнул – что-то не так. Зашел в гостиную – батюшки! – телевизора нет. Тогда пошел проверять по всем помещениям и в сарае вижу – нет строгального станочка. И ведь я даже не спал – так, дремал.
     Я вздохнул:
     - Станочек жалко, теперь такой не достать, я его еще в советское время купил.
     Антон Модестович снова недоуменно проговорил:
     - Ничего не слышал, никакого шороха. И ведь здесь где-то и наш пес Дунай крутился, даже не тявкнул, может, куда-то в это время убежал.
     Прошла неделя, снова встретил нас Антон Модестович и опять с неожиданной новостью:
     - А вы знаете, кто нас обокрал?
     - Откуда мы можем знать?
     - Колька! – торжественно воскликнул Антон Модестович. – Он всю неделю строгал на нашем станочке, даже не скрываясь. Мне сначала соседи сказали, а потом я и сам услышал.
     Я обрадовался:
     - Отлично! Я сейчас пойду и разберусь с этим шибздиком.
     Антон Модестович замахал в испуге руками:
     - Что вы, что вы! У него полно приятелей в Годово, в Кимрах, они наш дом сожгут или еще какую-нибудь пакость устроят.
     - Ну, что ж мы, так и будем терпеть это воровство?
     Антон Модестович пожал плечами:
     - А что делать? Можно в полицию заявить, но они точно ничего не сделают. Ну, будет у них еще одно нераскрытое преступление. Так на воровство теперь никто и внимания не обращает, убийств хватает и большинство тоже нераскрытых.
     Пришлось мне махнуть рукой на пропажу. А Колька еще неделю поразвлекался, а потом станок не стало слышно, по-видимому, Николай продал его кому-то, после чего и сам надолго исчез..
     Тайна его исчезновения раскрылась, когда в Кимрах началось следствие по делу о наркотиках. Вездесущий Руслан и тут первым принес в деревню новость:
     - А знаете, одним из наркоторговцев был наш Колька.
     Несколько голосов недоверчиво протянули:
     - Не может быть, пить он пил, но не похоже, чтобы наркотиками баловался.
     - В том-то и дело, - почти торжественно заявил Руслан, - сам он наркотики не потреблял, как-то удержался от этого, но был одним из серьезных наркоторговцев. Во всяком случае, его уже взяли под стражу, и ему грозит колония строгого режима.
     Он немного поколебался, но все же решил добавить:
     - У меня почти окончательно сложилось мнение, что внука Марфы Кузьминичны именно Колька здесь в Кулеме  втравил в употребление наркотиков.
     - Но Витя все время был у нас на виду, - возразил кто-то.
     Руслан покачал головой:
     - А я вот вспоминаю, что не однажды видел, как Колька о чем-то говорил с Витей. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что Колька мог агитировать мальчишку попробовать это зелье. Но скажите, теперь, когда мы знаем обо всем, что произошло, какие еще могли быть общие темы для разговора у алкоголика и скромного паренька?
     Вскоре Антон Модестович со слов работавшего у него Вовки сообщил, что Кольку судили и дали три года колонии строгого режима.
     После возвращения из заключения Колька снова пристроился к цыганам. Но теперь полиция за ним следила и через некоторое время его взяли с поличным. Суд учел то обстоятельство, что преступник не раскаялся, и Колька получил уже семь лет лишения свободы.
     В деревню Колька больше не вернулся. Кто-то из сельских жителей принес в деревню слух, дошедший какими-то окольными путями, что через несколько лет Колька в колонии умер. Свой смертью или его убили – так и осталось неизвестным.
     Колькин дом опустел, и только спустя несколько лет появились его новые владельцы или владелец. Никто их не видел, но приехавшие рабочие снесли старый дом и построили длиннющее сооружение, похожее на совмещенный жилой дом с солидным гаражом. А на берегу Хотчи вскоре появился причал, уходивший от берега метров на десять в воду, по-видимому, для серьезных судов с большой осадкой. Старожилы Кулемы  пытались выяснить у рабочих, кто новый хозяин, но те только плечами пожимали, и продолжали работы по наружной и внутренней отделке строения. Окончанию этого процесса пока что не видно  конца. 
                * * *
     Руслан, не перестававший все эти годы уделять внимание наркомании в Кимрах  и поддерживавший активные связи с о. Андреем Лазаревым, на одном из очередных застолий торжественно раздал всем свою очередную распечатку о ситуации с наркотиками в Кимрах, коротко прокомментировав:
     - Почитайте это свидетельство того, что мы не напрасно поднимали народ на борьбу с наркотой. Думаю, что это, может быть, и промежуточная, но победа. Главное – «Голливуд» из Савелово укатил, надеюсь, навсегда. Хотя, опять же, как только контроль ослабляется, эта зараза может снова тут же возникнуть. У них мобильность существенно выше, чем у наших правоохранительных органов. 
     Приведу выдержки из этой публикации.

Как Кимры из столицы наркомании стали столицей реабилитации наркоманов
Владимир Емельяненко 
Российская газета - Федеральный выпуск №7340 (174)  Интернет -  07.08.2017
     В нулевые годы в Кимрах за день продавали килограмм героина на миллион рублей. На одного подростка приходилось по наркоторговцу. Сегодня из столицы "живых мертвецов" Кимры превратились в известный в России центр реабилитации наркозависимых, куда очередь. Еще бы. Ремиссия до 40 процентов дает надежду. Так, центр реабилитации "Радуга" в Кимрах, открытый в 2012 году, стал одним из опорных центров создания в стране единой сети помощи наркозависимым.
     Протоиерей Андрей Лазарев, настоятель храма Вознесения Господня, стал  директором центра "Радуга".  За год в "Радугу", способную принять до 30 зависимых, их приходит до 95. К концу курса, он составляет год, остаются до 25 человек. Сегодня их всего 14.
     16-летний Максим объясняет выгоды "Радуги": нет тюремных решеток, не наказывают за мат голодом или карцером, нет замков на дверях, насильно никого не держат и разрешают курить. "Но только в курилке", - предупреждает Камзолов.
     Сравнения не в пользу других центров реабилитации, где силой принуждают к лечению и труду. "Радуга" после стажировки протоиерея Андрея Лазарева в центре "Фамилия" в Польше взяла за основу принцип терапии. Он построен на проговаривании проблем каждого "методом группового воздействия" - всех при всех, трудотерапии и приобщении к вере.
     "Богадельня" - обозвали в Кимрах инициаторы "Антинаркотической войны", знаменем которой был протоиерей Лазарев, его новый подход к противостоянию наркомании. Город, где в год возбуждалось до 75 уголовных дел, но лишь 10 - 12 доводились до суда и один-два наркоторговца получали срок, и тот условный, был взбудоражен. Федерация рукопашного боя "Покров", центр "Возрождение Отечества" и казаки ждали, что отец Андрей получит госфинансирование и создаст православный реабилитационный центр военно-тюремного типа. А он нанял психологов и психиатров и говорит с наркоманами "за жизнь". 
     Еще добился согласия цыганского барона служить молебны в савеловском таборе. И взял в храм цыгана, теперь диакона Элизбара, которого сам крестил, учил писать-читать, привел к вере. И только отец Андрей знает по исповеди, какие у диакона были - не были отношения с наркотиками.
     А средства из бюджета "Радуга" так и не получила. Дважды обещали, но... "денег на богадельню нет". Центр живет за счет взносов на питание от реабилитантов - 15 - 18 тысяч рублей в месяц. И на пожертвования церкви еще 30 - 35 тысяч в месяц на человека.
     Другие центры берут до 150 тысяч в месяц и заставляют 1500 раз за десять минут написать "Я слабак!" Не успеешь - карцер. Или рой яму два метра глубиной и два шириной.
     Курса лечения хватает на полтора-три года для 40 процентов зависимых. "Долгожители" - 15 - 16 процентов из тех самых сорока, кто четыре-пять лет живет в трезвости. Дальше часто срыв, требующий следующей стадии лечения.
     - Выборочные данные за последние 10 лет таковы: в 2007 году – на учете в наркологическом отделении Кимрской ЦРБ, - рассказывает его заведующий С.П. Новиков, -  было 174 наркозависимых, в 2012 – 152, в 2017 – 93 человека. Из них ежегодно состоят на учете 15-17 жителей Кимрского района. Как видим, в Кимрах – снижение явное. На учете сейчас 15 женщин, несовершеннолетних нет. Возраст больных от 30 до 40 лет. Чаще всего в Кимрах наркотические вещества впервые пробуют молодые люди 15-18 лет. Это тот возраст, когда не каждый может предвидеть последствия своих решений.    
      
            На службе у олигархов

     После окончания эпопеи с дровяным промыслом, которая материально Руслана неплохо поддержала, вопрос, каким бизнесом заняться, снова стал для него животрепещущим.  При виде раскинувшихся возле Кулемы пустующих полей, еще недавно находившихся в местном колхозе в обработке, невольно возникала мысль:
     - А не заняться ли фермерством?
     Но при первом же его обращении в администрацию Приволжского выяснилось, что уже давно они находятся в чьей-то частной собственности.  Владельца разыскать быстро не удалось, и Руслан оставил эту затею. понимая, что получить доступ к этой земле нереально.
     Неожиданно выяснилось, что у проживающих почти рядом с ними соседей, которые часто участвовали в посиделках по поводу чьего-нибудь дня рождения, приходя туда, как правило, вместе с внуком Егором, есть две дочери, занимающиеся строительным бизнесом.  В деревне они не появлялись, жили в Москве, а большую часть своего времени проводили в Португалии, где приобрели себе недвижимость. 
     Руслан знал, что строительный бизнес один из самых прибыльных, но втиснуться туда было практически невозможно, поскольку в этой области все ниши давно  расхватаны. В то же время, чтобы успешно там работать, необходимы солидные оборотные средства, особенно в начале строительства нового объекта. Понимая это, Руслан рассчитывал, что встроиться хотя бы частично в этот бизнес можно попытаться только в качестве инвестора. Оставалось разыскать успешную строительную компанию и кого-то, кто бы помог ему найти с ее владельцами взаимопонимание. И вот выясняется, что такая, судя по образу жизни ее владельцев, преуспевающая  компания под боком у него существует уже много лет, а он о ней не ведает ни слухом, ни духом.
     На очередном застолье, куда, как всегда, собралась почти вся деревня, Роман выяснил, что дочери его соседей сейчас в Португалии, но через неделю собираются приехать  в Москву, и соседи обещали Руслану устроить с ними встречу.
     Как он и предполагал, его предложение по инвестициям вызвало несомненный интерес у строительных бизнес-вумен. Мать Егорки звали Елена, а вторую, старшую сестру – Марина. Расспросив Романа о его возможностях, они взяли на пару недель тайм-аут, чтобы согласовать, как они сказали, этот вопрос  с совладельцами фирмы.
     Прошло не пару недель, как обещали женщины, а больше двух месяцев, когда они, наконец, пригласили Романа на встречу. Согласившись с его предложением по инвестициям,  они неожиданно задали ему вопрос:
     - Руслан Андреевич, вы ведь работали в банке, значит, финансовыми вопросами владеете. Как вы смотрите на то, чтобы занять в нашей фирме пост финансового директора?
     Руслан опешил:
     - Неожиданный вариант. Конечно, для меня он интересен, но прежде чем ответить, я должен подробно познакомиться с обязанностями, которые мне предстоит выполнять.
     Елена кивнула головой:
     - Разумно. Давайте договоримся – вы послезавтра приходите к нам в офис, и заместитель генерального директора введет вас в курс дела и ответит на все ваши вопросы.
     Руслан согласился. Марина написала что-то на бумажке и протянула ее Роману:
     - Здесь телефон зама. Зовут его Горский Леонид Львович. Вы с ним можете договориться напрямую, а мы его сегодня же предупредим.
     Информация Горского оказалась довольно короткой:
     - Наша фирма на самом деле представляет собой корпорацию, куда входит несколько предприятий. Мы не только строим жилые дома и промышленные объекты, но и реализуем построенную недвижимость. Поиском покупателей у нас занимается отдельная серьезная риэлторская группа, у них это хорошо получается. Бухгалтерия у нас тоже квалифицированная, работает неплохо. Так что вашей основной обязанностью будет заключение договоров на продажу – покупку квартир. Заранее согласованную цену квартиры вам будет сообщать представитель нашей риэлтерской группы.
     Руслан кивнул головой и спросил:
     - А могу я познакомиться с финансовой документацией вашей организации?
     Горский поморщился:
     - Давайте сделаем так. Я представлю вам наш последний финансовый отчет. Вы его изучите, но только в офисе, это у нас документ строгого контроля. Затем мы с вами оформим акт, в котором обозначим, что на момент вашего вступления в должность финансовое положения фирмы отражено в приложенном отчете. Акт утвердит генеральный директор. Так что не надо будет тратить время и силы, чтобы рыться во всех архивных залежах наших финансовых документов.
     Руслан немного помедлил, потом сказал:
     - Наверное, вы правы, пожалуй, я с этим вариантом соглашусь.
     С началом нового месяца он и приступил к работе.
     Все сложилось как нельзя более благополучно. Неплохая зарплата, и каждый год дивиденды от вложенных средств. Можно было не нервничать из-за того, что имеющиеся накопления чуть ли не с каждым днем тают, теперь, наоборот, они довольно существенно прирастали. Так продолжалось несколько лет, и Руслан уже привык к своей новой беспроблемной жизни.
     Неожиданно в один из дней его вызвал Горский: 
     - Руслан Алексеевич, совершенно неожиданно к нам поступило требование от нашего совладельца, и оно касается вас.
     Руслан удивился:
     - Но я за все время работы ни разу с ним не встречался.
     - Понимаете, - Горский вздохнул, - его часть составляет двадцать процентов от общего объема, который с вашим приходом увеличился. Наш партнер требует, чтобы двадцать процентов от вашего вложения было переведено на его имя.
     - Но с какой стати? Я не посягал на его средства.
     Горский покачал головой:
     - Это требование я передаю вам как курьер. Если вы с этим не согласитесь, наш совладелец будет взаимодействовать с вами напрямую.
     Ошарашенный Руслан помолчал, переваривая неожиданную новость, затем спросил:
     - А что, такое требование предъявляется ко всем акционерам?
     Горский пожал плечами:
     - Я не собственник и не акционер, но, насколько я знаю, только к вам.
     После некоторых грустных размышлений Руслан решил переговорить с Еленой и Мариной, выяснить их отношение к происходящему рэкету, как уже для себя он определил ситуацию.
     Женщины, для которых сообщение оказалось неожиданным, дружно выразили свое негодование по поводу поведения партнера и обещали с ним переговорить. Но пока они собирались это сделать, события ускорились. Сначала Руслана посетил черноволосый смуглый человек, по внешнему виду и акценту Руслан определил его как чеченца. Не представляясь, он сказал:
     - Горский вам передал наше требование. Даем вам два дня на то, чтобы двадцать процентов от вашего вклада перевести на наш счет, - и, не прощаясь, повернулся и неторопливо вышел.
     После некоторых раздумий, Руслан решил написать заявление в прокуратуру с просьбой принять меры против преследования. В тот же день он попал в автомобильную аварию. Он не торопясь ехал по довольно свободной дороге и вдруг, когда справа обозначился глубокий кювет, шедший за ним следом автомобиль начал обгонять Руслана, затем резко повернул вправо и буквально сбросил его машину в кювет. Спасло Руслана только то, что он ехал с пристегнутым ремнем безопасности, поэтому отделался ушибами. Часа через два зазвонил мобильный телефон Руслана и раздался голос с характерным акцентом:
     - Это наше предупреждение. В следующий раз тебе уже так не повезет.
     От медицинской помощи Руслан отказался, разбитую машину отправил на эвакуаторе в знакомый сервисный центр, а сам вызвал такси и уехал в деревню, решив в спокойной обстановке обдумать свое положение. По дороге он позвонил Горскому и согласовал с ним свой отпуск на неделю.
     Приехав в деревню, Руслан решил позвонить своим благодетельницам. Ответила Елена и тут же обрушилась на него:
     - Руслан, зачем вы написали заявление в прокуратуру? Наш партнер обвиняет нас теперь, что мы не только не поддерживаем его законные требования, но и организовали ваше обращение к силовикам.
     Руслан удивился:
     - Лена, но вы же сами мне говорили, что их требования незаконны, а как мне иначе с этим бороться?  Надо же мне свои интересы защищать.
     - Но не таким методом. Теперь они и нам посылают угрозы. Надо договариваться. Мы вас принимали на работу не для того, чтобы из-за этого страдали наши интересы, - голос у Елены стал резким, высокие нотки звучали  безапелляционно.
     Руслан только вздохнул, поняв, что с этой стороны поддержки не получит.
      
                Разборки олигархов

     Прошло  два дня после того, как Руслан взял недельный отпуск и приехал в деревню, когда неожиданно ему позвонил Горский:
     - Руслан Алексеевич, неприятное для вас известие. Наш партнер по бизнесу, узнав о вашем  отъезде, позвонил нашим дамам и с откровенными угрозами потребовал сказать, где вас искать.
     - И что? – голос у Руслана дрогнул.
     - Ну, конечно, женщины назвали ваше местонахождение.
     Горский чуть помолчал, потом добавил:
     - Насколько я знаю, Руслан Алексеевич, к вам направляется группа чеченцев.
     У Руслана похолодело в груди, но он взял себя в руки и быстро принял решение:
     - Леонид Львович, у меня просьба – продлите мой отпуск еще на три недели.
     - Нет проблем, Руслан Алексеевич. Передайте мне через кого-нибудь сейчас или по возвращении ваше заявление, чтобы все было по правилам.
     Отпуск Руслан решил взять, надеясь, что за это время все как-то образуется, и его работа в корпорации продолжится. А пока он решил со всеми своими домашними провести отпуск за рубежом, причем выехать практически немедленно. Зарубежные паспорта у них были, и они уже утром следующего дня летели в Турцию, где не требовалось заранее оформлять визы, и не на песчаные пляжи, переполненные русскими отдыхающими, а в глухую деревеньку. По прилете в Турцию он купил новый телефон и переписал туда необходимые адреса.
     В деревне про их отъезд в Турцию никто не знал. Даже отцу Руслан сказал только, что они едут всей семьей отдыхать.
     В ближайшие выходные дни после этого мы с Верой, как обычно, приехали в Кулему. Не успели мы выйти из машины, как к нам почти стремглав направились Антон Модестович и Виктория Сергеевна. Время от времени оглядываясь по сторонам, Антон Модестович произнес таинственным полушепотом:
     - Что у нас вчера творилось, уму непостижимо!
     - Это был такой ужас, такой ужас, – подтвердила Виктория Сергеевна.
     - Что произошло? - встревожилась Вера.
     - У нас тут была война, настоящая война, - Виктория Сергеевна скорбно поджала губы.
     Антон Модестович сокрушенно покачал головой:
     - Вика, что ты плетешь? Какая война? Это было вооруженное нападение со стрельбой, правда, гранат не было. У Руслана в двух домах автоматными очередями выбиты окна, а сколько пуль застряло в бревенчатых стенах – не сосчитать.
     - Мы сначала не поняли, что это за звуки, а потом забились в свой дом и, наверное, еще с полчаса сидели даже после того, как все затихло. – Ольга Георгиевна нервно сжала руки.
     - А кто же напал на деревню? – Я тоже вступил в разговор.
     - Да никто не знает, - пожал плечами Антон Модестович. – Вот Руслан вернется, наверное, разъяснит, кто это был и что им было надо. Во всяком случае, визит был явно к нему.
     - И с таким пламенным приветом, - поддержал я.
     - А как там себя чувствует Алексей Ефимович? Это же на его подворье шла атака, - обратилась Вера к соседям.
     - Мы его только мельком видели, когда ходили к ним посмотреть на последствия разгрома. Это же все происходило вчера вечером, почти в сумерках. Мы фактически только сейчас нормально, не опасаясь, вылезли из дома.
     Виктория Сергеевна покрутила головой и предложила:
     - Давайте прямо сейчас к нему сходим, проверим, как он себя чувствует.
     - Идем, - Вера решительно направилась в калитку.
     Алексей Ефимович был дома, увидев нас, вышел на крыльцо, поздоровался и вздохнул:
     - Слава богу, все живы. Я уже думал, что мировая война началась.
     Я решил задать мучивший меня вопрос:
     - А вы кого-нибудь из нападавших видели?
     Алексей Ефимович махнул рукой:
     - Да они же все в масках были. А потом, как только я их увидел с автоматами в руках, я забился в туалет, так и просидел за бревенчатыми стенами, пока все не стихло.
     Пошли все вместе посмотреть, что натворили эти бандиты. Пострадали только два дома.
Я спросил у Алексея Ефимовича:
     - По-моему в обоих этих домах размещается Руслан со своей семьей?
     После его утвердительно кивка я добавил:
     - Кто-то им очень хорошо обрисовал план вашего поместья. Ясно, что эта акция против Руслана.
     После общего небольшого молчания я спросил:
     - Алексей Ефимович, а криков никаких не было?
     Тот удивленно развел руками:
     - Вы знаете, все делалось молчком. Сначала два человека пробежались по всему участку, потом вернулись к этим двум домам, один их них махнул рукой, и началась пальба.
     Антон Модестович закивал головой:
     - Несомненно, они искали дома Руслана. Неизвестно только, знали ли они, что его с семьей в деревне нет? Неужели планировалось убийство?
     Мы все только плечами пожали. Никто этого, конечно, не знал. Антон Модестович  обратился к Алексею Ефимовичу:
     - Надо позвонить Руслану и сообщить ему о том, что произошло. Или вы ему уже сообщили?
     Алексей Ефимович только плечами пожал:
     - Руслан запретил ему звонить, более того, у него и телефон выключен. Сказал, что сам будет звонить, а мне незачем их дергать.
     Руслан позвонил на следующий день, молча выслушал все, что ему сообщил отец, спросил:
     - Никто не пострадал?
     - Бог миловал, - Алексей Ефимович быстро стал набожным.
     Руслан сказал, что, как и прежде, будет звонить сам, и попрощался.
     Возвратился он недели через две один, сказал, что семья пока будет отдыхать и вернется позже. Приехал в деревню на отремонтированном автомобиле. Почти одновременно с ним приехали на своей машине пять узбеков, занесли привезенные с собой баулы в гостевой дом. Это были те же рабочие, которые несколько месяцев назад укладывали плитку на дорожки в их поместье. Возглавлял приезжих, как всегда, Бахадыр. Они быстро убрали разбитые окна, купили и поставили новые, так что на следующий день дома приняли прежний вид, разве что в бревнах, если присмотреться, можно было увидеть следы от пуль.
     Еще из Турции Руслан позвонил Горскому, надеясь прояснить обстановку на фирме. Действительно, Леонид Львович сообщил ему последние новости:
     - Вы знаете, в корпорации уже неделю работает комиссия из прокуратуры, смотрят все финансовые документы. Наши женщины уверены, что она появилась в результате вашего заявления, и будут требовать, когда вы появитесь, отзыва его из прокуратуры. Хотя я думаю, что это реализуют свои угрозы партнеры по корпорации, поскольку они считают, что это наши дамы предупредили вас о возможном нападении и порекомендовали на время уехать из страны куда-нибудь за рубеж. 
     Руслан поблагодарил Горского, несколько даже удивленный его откровенностью и таким лояльным к себе отношением. На него произвела впечатление информация Горского о позиции Елены и Марины, тем более, что он уже знал об их отрицательном отношении к его поступку. Считая их по-прежнему своими благодетельницами и рассчитывая на продолжение своей работы в их корпорации, он решил срочно вернуться домой, чтобы отозвать свое заявление из прокуратуры.
     Прилетев в Москву, он прямо из аэропорта отправился в прокуратуру, написал новое  заявление с просьбой прекратить дело, поскольку оно разрешено по обоюдному согласию.
Только после этого он отправился за своим автомобилем в сервис-центр и уехал в Кулему. А поскольку он не был уверен в своей безопасности, зная, что нападение на него уже было организовано, он позвонил своему давнему приятелю Бахадыру и попросил организовать ему в деревне охрану, что тот почти мгновенно и сделал.
     На следующий день Руслан проснулся, как всегда, рано и сразу раздетым вышел во двор. Он любил эту утреннюю прохладную свежесть, которую тело буквально впитывало всеми своими порами, давая необыкновенный прилив сил, бодрость, желание жить, наслаждаясь простыми человеческими радостями. Он с удовольствием любовался своим ухоженным участком, красиво подстриженными газонами, разноцветными кустами и морем цветов, разбросанных отдельными пятнами по всей окружающей дома площади участка. 
     Надышавшись, Руслан вернулся в дом, но не успел открыть дверь в комнату, как услышал короткую автоматную очередь, хорошо ему знакомую со времени службы в армии. Пригнувшись, чтобы его нельзя было увидеть в окно, он посмотрел в узенькую щелочку с краешка окна на соседний участок, откуда, как ему послышалось, были выстрелы. За кустами явно кто-то был. Вдруг над кустами выросла фигура в маске и из поднятого автомата по окнам дома полоснули несколько коротких очередей. Зазвенели стекла, посыпались деревянные щепки. Руслан буквально упал на пол, прижался к стене. Несколько десятков секунд тишины, и очереди снова повторились. И вдруг послышались ответные выстрелы. Руслан понял, что это начала действовать его охрана, что для нападавших было явно неожиданным, они надолго умолкли. Затем очереди возобновились, уже более длинные, но все более удаленные.
     - Уходят, - понял Руслан.
     Через небольшое время послышался звук отъезжающего автомобиля. Руслан вышел во двор, к нему подошел Бахадыр:
     - Я своим приказал, чтобы стреляли мимо людей.
     - Молодец, - похлопал его по плечу Руслан. – Зачем нам здесь трупы.
     Помолчав, он добавил:
     - Мне кажется, это были чеченцы. А ты как думаешь?
     - По внешнему виду похоже, что это так, хотя они и были в масках.
     Они вдвоем обошли вокруг дома, определяя степень повреждений. Бахадур сказал:
     - А окна придется снова восстанавливать.
     - Придется, - вздохнул Руслан. - А что делать?
     Через несколько дней Руслан решил все же позвонить Елене и Марине. Ответила Елена и, узнав Руслана, тут же напустилась на него:
     - Руслан, как можно делать такие необдуманные шаги? Почему вы не посоветовались с нами? Теперь у нас сидит комиссия из прокуратуры, во что это все выльется – непонятно.
     - Лена, я уже давно забрал свое заявление, - попробовал оправдаться Руслан.
     - Да оно уже свою провокационную роль сыграло, - не унималась Елена.
     На всякий случай Руслан задал вопрос:
     - Что я теперь должен делать?
     Елена тут же отреагировала:
     - Сидите ниже травы, тише воды. Ибрагим сказал, что до конца работы комиссии он объявляет перемирие, разберемся потом. Надеюсь, что эта проверка окончится благополучно, у нас таких была уже не одна.
     Первый раз Елена назвала имя своего партнера, как понял Руслан, чеченца. Значит, правильно он определил, что нападавшие на него тоже были чеченцы. Из слов Елены он понял, что в ближайшее время покушений на него не будет, так что он спокойно может до конца своего отпуска просидеть в деревне. Но через пару дней  решил все-таки встретиться с Горским, возможно, у того есть новости.
     Горский тут же ответил и сказал, что будет рад его видеть. На следующий день Руслан к нему приехал. Горский первым делом попросил его написать заявление на отпуск, о котором Руслан за всеми свалившимися на него передрягами успел забыть. Оформив официально уже почти использованный отпуск, Руслан спросил:
     - Леонид Львович, можете посвятить меня в последние события?
     Горский не стал отнекиваться, видно было, что он чем-то обеспокоен, Руслан не сразу обратил на это внимание, но после первых же слов Горского у него даже дыхание перехватило:
     - Руслан Алексеевич, тут такое дело, не знаю, как и сказать, - он чуть помолчал, а потом махнул рукой, -  понимаете, вчера на допрос в качестве свидетелей вызвали наших женщин, их партнера – чеченца и генерального директора. Но из прокуратуры они домой уже не вернулись, их всех забрали в СИЗО.
     Руслан помолчал, осмысливая информацию, а потом удивленно спросил:
     - Леонид Львович, Елена мне сказала, что такие проверки уже не раз были, и все оканчивались для нас благополучно. Правда, на моей памяти не было ни одной. Но с чем же они связаны?
     Горский  неожиданно спросил:
     - Руслан Алексеевич, помните, я вас уговорил ограничиться актом о финансовом положении корпорации и не проверять всю документацию?
     Руслан кивнул головой:
     - Конечно.
     - Дело в том, что я это не сам придумал, такое распоряжение я получил от наших собственников.
     - А почему? – недоуменно спросил Руслан, уже предчувствуя все неприятные последствия от этого открытия.
     - Уже несколько лет, еще до вашего поступления к нам на работу, корпорация судилась с дольщиками, которые не могли получить оплаченные квартиры из-за того, что их дважды, а то и трижды продавали на этапе закладки фундамента и строительства, до сдачи дома. Почти все суды корпорация выигрывала. Собственники получали бешеные прибыли, а дольщики оставались на бобах.
     - Я такие договора не подписывал, - успокоил себя Руслан, - у нас все договора заключались после сдачи дома.
     - Так-то оно так, - не согласился Леонид Львович, - но вряд ли вам удастся избежать обвинений в многократных продажах квартир. Никто не поверит, что вы об этом не знали.
Поэтому собственники и не хотели, чтобы вы знали всю предысторию корпорации.
     Руслан задумался, а потом спросил:
     - А почему же забрали собственников, они же не исполнительная власть в корпорации?
     Горский покачал головой:
     - Дело в том, что ситуация сейчас совсем не та, что раньше. Я тут разговорился с одним членом проверявшей нас комиссии, когда поил его кофе. Он мне по секрету поведал, что обманутые дольщики в конце концов организовались и смогли отправить свое заявление на имя президента. Попало оно, как всегда, в администрацию президента и ему был дан полный ход, действия прокуратуры взяты под особый контроль, так что она действует с полным размахом. Ясно, что фактически украденные деньги получали, в основном, собственники в виде дивидендов.
     Он помолчал, а потом взглянул на Руслана:
     - Вы ведь на квартире в Москве наверняка еще не были? Думаю, там вас оюжидает вызов на допрос в качестве свидетеля. А что дальше будет, бог знает.
     Еще немного помолчав, он задумчиво добавил:
     - Я вот заместитель генерального директора по общим вопросам, к финансам никакого отношения не имею, и то, думаю, вызовут и даже под арест возьмут, надеюсь, под домашний.
     Руслан молчал, погруженный в свои мысли, потом обратился к Горскому:
     - Леонид Львович, могу я взять все свои отпуска, у меня их осталось еще три?
     - Нет проблем, Руслан Алексеевич, - пожал плечами Горский.
     - И еще, - продолжил Руслан, - я напишу, если вы не против, заявление на отпуск за свой счет месяца на три.
     - Хотите отсидеться? - усмехнулся Горский, - что же, пробуйте, вдруг получится.
     Руслан благодарно кивнул головой:
     - Спасибо. Но я хотел бы и большую часть своих денег получить.
     Горский удивился:
     - Но это же огромная сумма, вам придется чемодан таскать. Куда вы с ним?
     Руслан покачал головой:
     - Наличными я возьму совсем немного. Я сегодня же оформлю целую уйму кредитных карточек, туда и надо перевести деньги.
     - Хорошо, - согласился Горский, - это проще, приходите с карточками, я вас отведу к бухгалтеру, она пока еще работает.   

                Проклятие Кулемы
     Наше посещение Кулемы почти всегда начиналось в пятницу под вечер, а уезжали мы в воскресенье после обеда. Так было и в этот раз. Но едва мы выехали из деревни на грейдерную дорогу, ведущую сначала через переезд, а затем через автомобильный мост через Хотчу в Приволжский, как догнали на дороге пешехода, который, увидев нас, поднял руку. Обычно машина у нас забита всяким барахлом и свободного места нет, но сегодня задние места были свободны, и мы посадили к себе пассажира. Выяснилось, ему надо в Кимры, а сюда он забрался в соседнюю с нами деревню, Шепелиху, где у него до сих пор живет бабушка. Он тут же пожаловался:
     - Представляете, ей уже почти восемьдесят, но уезжать из деревни не хочет. Правда, пока еще сама со всем хозяйством управляется. А добираться сюда очень неудобно – автобусов нет, а от железной дороги идти черт-те сколько.
     Мужик  оказался словоохотливым, сказал, что его зовут Сергей, живет он в Савелово, недалеко от железнодорожного переезда. Работает на Савеловском машиностроительном заводе. Я не преминул спросить его:
     - И как завод? Работает?
     Сергей махнул рукой:
     - Какое там, численность сократилась на порядок. Перебиваемся случайными заказами.
     В это время мы въехали в Приволжский, и мужчина чрезвычайно оживился:
     - Вы знаете, что в Приволжске есть единственный в   
мире музей гадов? Местные жители всерьез считают, что здесь находится родина Змея Горыныча.
     - А где же этот музей? – недоуменно спросила Вера. – Мы тут везде были, ничего подобного не видели.
     - Да его относительно недавно организовали. А находится он рядом с бывшим спиртзаводом, это направо, - показал он рукой.
     - Наши старожилы Тенишевы называют поселок Годово. Не знаете, что это означает? – повернулась Вера к Сергею.
     Тот засмеялся:
     - Да ведь деревенька эта раньше, до 1961 года, называлась Гадово, поскольку здесь было видимо – невидимо змей.  Известно, что Гадово существовало еще в XVІІ веке. Название Гадово как-то не слишком приятно на слух, вот жители и изменили его немного, стало Годово. В конце XIX века помещичью усадьбу купил купец Зызыкин и построил здесь в 1880 году спиртовой завод, при котором возник жилой посёлок. Весь XX век Гадовский спиртзавод был главным предприятием посёлка, население выросло до тысячи человек. А музей я вам рекомендую посетить, не пожалеете.
     На несколько минут воцарилось молчание. Но Сергей, по-видимому, не переносил тишины:
     - Вот мы сейчас проехали деревню Башарино, дальше будет село Белое, на въезде замечательная недавно отреставрированная церковь Николая Чудотворца. Сначала еще в 1596 году была построена деревянная церковь, а в 1838 году каменная. Само село, конечно, еще намного древнее. И вообще села по этой дороге возникли бог его знает когда, по-видимому, тогда же, когда и Тверское княжество.    
     Я потихоньку проехал мимо церкви, чтобы в очередной раз полюбоваться на нее. Я уже не однажды убеждался, что отношение к историческим памятникам меняется в зависимости от того, что тебе становится о нем известно. Казалось бы, мелочь – год постройки, но если оказывается 300 или даже 400 лет, то невольно возникает уважение к мастерам, которые еще в те древние времена сотворили чудо, которое и сейчас притягивает взор. Так что я испытывал благодарность нашему неожиданному гиду.
     Миновав церковь, я поехал быстрее, и Сергей снова заговорил:
     - Вообще-то Кимрский район уникальный. Дворцовое село Кимра впервые упоминается в 1546 году в грамоте Ивана Грозного. Население занималась преимущественно сапожным промыслом, что объяснялось выгодным географическим положением села: мимо проходил скотопрогонный тракт, по Волге везли дешевую скотину. Еще во времена Петра I в Кимры были присланы лучшие мастера сапожного дела, которые наладили производство обуви для армии. В 1847 году кимрская община выкупила себя и свои семьи у казны за огромную по тем временам сумму - 485 000 рублей. На рубеже XIX–XX веков численность населения Кимр превышала 3 тысячи человек, а по всей округе насчитывалось более 16 000 сапожников. Не случайно эти места называли «сапожным царством». Кимряки быстро разбогатели, вели весьма широкий образ жизни. И, конечно, желали, чтобы их город был не хуже, чем Москва и Петербург, дома строили «как в столицах». В Кимрском краеведческом музее, кстати, довольно большая экспозиция посвящена сапожному промыслу.    
     Сергей ненадолго умолк, по-видимому, просто для того, чтобы, набрав воздуха, тут же продолжить:
     - Вы, наверное, обратили внимание, как много красивых зданий в Кимрах, правда, большинство их в полуразрушенном состоянии, потому что с дореволюционных лет не ремонтировались. Это, конечно, позор нашего города.  В 1917 году по
по указу Временного правительства Кимры получили статус города. В настоящее время здесь проживает около 45 тысяч жителей, а еще недавно было 60 тысяч.
     После небольшой паузы Сергей сказал:
     - Знаете, любопытно, как образовался Кимрский уезд, перешедший потом в район. В начале XX века территория района относились к Корчевскому уезду Тверской губернии. Кимрский уезд образован путём самопровозглашения в апреле 1918 года. Губернские власти две недели раздумывали, что делать с таким самоуправством, но поскольку в Кимрах была самая сильная в губернии партийная организация большевиков, а в Корчеве всего один большевик, согласились с существованием двух уездов на территории Корчевского уезда. В ноябре 1918 Наркомат внутренних дел окончательно узаконил новый уезд.
     Неожиданно Вера задала вопрос, который и у меня вертелся на языке:
     - Сергей, откуда вы все знаете? Это же надо специально заучивать.
     Сергей засмеялся:
    - А я и заучивал. Я ведь активный член общества поддержки нашего краеведческого музея, моими стараниями там появилось довольно много экспонатов. Иногда по выходным я провожу экскурсии по музею, а бывает, что и по городу. Но это чрезвычайно редко. Так что приходите в музей, у нас довольно много интересных экспонатов. А вы в Спасо-Преображенском соборе были?
     - Конечно, это же практически рядом с рынком, так что мы иногда собор посещаем.   
     Вера закивала головой:
     - Да, и я каждый раз подаю записочки за упокой и во здравие.
     Сергей добавил:
     - А еще на стрелке Волги и Кимерки стоит вторая из сохранившихся церквей - Вознесенская. Она восстанавливается из полуразрушенного состояния и уже несколько лет как действует.
     Почти непрерывный разговор продолжался у нас до самого Титово. Здесь дорога направо уходила к Савелово, а налево к Талдому, и Сергей сказал:
     - Давайте я выйду, здесь недалеко, как-то доберусь.
     Я качнул головой:
     - Раз недалеко, то мы уж вас довезем.
     - Ну, спасибо, - поблагодарил Сергей и продолжил, - а я и не спросил, из какой деревни вы едете?
     - Из Кулемы, - повернулась к нему Вера, - это же рядом с Шепелихой. А вы не знаете, что означает название Кулема?
     И вдруг Сергей посмурнел:
     - К сожалению, знаю, но не хочется вас огорчать.
     Вера удивилась:
     - Как может огорчить название? Нет уж, раз знаете, то скажите нам.
     Сергей указал на появившийся впереди дом:
     - Вот мы уже приехали, спасибо, что довезли. Я даже не рассчитывал так быстро добраться, - он посмотрел на Веру. – А что касается названия, то так уж и быть, скажу. Да вы потом и сами можете в справочниках покопаться, найдете. 
     Он чуть помолчал, покачал головой:
     - Здесь когда-то жили меря, потом они смешались с древлянами, переняли их язык, то-есть, русский, а многие названия остались. Так вот, Кулема означает «прекращение жизни», «конец жизни», ну, попросту «смерть». Говорят, на эту местность наложено какое-то проклятие, но подробностей я не знаю. 
     Он показал рукой на дом:
     - Моя квартира номер десять. Буду рад видеть вас у себя в гостях. Еще раз благодарю, всего вам самого хорошего, благополучного путешествия.
     Он вышел, поклонился и направился к дому, а я развернул автомобиль, и мы поехали в обратном направлении. И Вера, и я - оба молчали, оглушенные неожиданным открытием. После продолжительного молчания Вера раздумчиво заговорила:
     - Паша, я вот все анализирую, что происходило у нас в деревне, и смотри, что получается. Живем мы в Кулеме уже пятнадцать лет.
     Она замолчала, поморщилась:
     - Как-то страшновато теперь произносить это слово.
     Снова помолчала и потом продолжила:
     - Так вот, первые десять лет у нас все было прекрасно – ребята росли, играли, радовались, и мы радовались вместе с ними, хотя уровень жизни как раз в это время по сравнению с предыдущим периодом здорово упал.
     Я подтвердил:
      - Конечно, но нас выручали внуки. Ведь для нас что было главное: чтобы они были накормлены, здоровы, одеты, обуты, а деревня нам в этом здорово помогала – мы же много чего выращивали на огороде, у нас замечательный сад.  А что за чудо здесь природа – река, лес, грибы, ягоды. Но ты права – государство нас здорово кинуло. Помнишь, я как раз получил деньги за изданную книгу – несколько тысяч, очень прилично по тем временам. И вдруг они мгновенно сгорели, даже кусок хлеба на них стало невозможно купить.
     - Паша, это все так, но ты посмотри, что произошло в последние пять лет.
     Я пожал плечами:
     - Ну, чего особенного? Как жили, так и живем. Только ребятня уже подросла, почти взрослые.
     Вера покачала головой:
     - Все не так просто. Давай считать, кого за эти пять лет не стало.
     Я пожал плечами:
     - Да чего считать, я и так помню – Василь Василич, Кирилл Данилович, Валерия Ивановна, Майя Викторовна и Алевтина Петровна.
     - И шестая Мария Тихоновна, она этой зимой умерла. А еще местные – Петр Степанович, Витя, тетя Варя, Колька, Марфа Кузьминична – еще пять человек, всего одиннадцать. Так что местных в деревне было пять, не осталось никого, а из приехавших пятнадцати умерло шесть человек. Не слишком ли большие потери?
     - Да, - вздохнул я, - статистика впечатляет. Правда, ты не учитываешь нашу ребятню.
     - Я думаю, на них еще никакая порча не должна действовать. Они еще безгрешные.
     - А Витя? Он ведь был еще мальчик, - возразил я.
     - Ну, он как бы и не совсем деревенский, - неуверенно произнесла Вера, потом добавила. – А эта жуткая стрельба в деревне. Похоже, нормальному человеку у нас в стране никаким прибыльным делом заняться нельзя.
     Чуть помолчав, она сделала печальный вывод:
     - Наверное, Сергей прав, какое-то проклятие над Кулемой зависло.
 
                Конец старой Кулемы

     Горский выполнил свое обещание, и Руслан ушел от него с целой кипой карточек Виза и Мастер карт. Заглянул в квартиру в Москве, консьержка вручила ему повестку – Горский оказался прав. Руслан рассчитывал съездить в деревню к отцу, но посмотрел на дату и понял, что времени у него нет. Позвонил сыну, предложил встретиться. Через полчаса Игорь приехал в назначенное место. Руслан поцеловал его и озабоченно сказал:
     - Слушай, сын, я надолго уезжаю, ты тут присматривай за дедом, ладно?
     Игорь даже оскорбился:
     - Батя, я же это и без напоминаний делаю.
     Руслан похлопал его по плечу:
     - Не обижайся, я сейчас несколько не в себе – получил повестку из прокуратуры, но не хочу туда являться, собираюсь надолго уехать за рубеж.
     Игорь удивился:
     - Батя, но ты же ни в чем не виноват, я в курсе всех твоих дел, и даже консультировался с юристом. Он тоже считает, что перед законом ты чист.
     - Понимаешь, сын, уже почти всю верхушку корпорации забрали в СИЗО, хотя вызывали их как свидетелей. Понятно, что и я там должен быть. Полгода, скорее всего год, а то и более будут собирать доказательства, даже если установят мою невиновность, кто мне вернет этот вынутый из моей активной жизни срок. Да я за это время просто от диабета окочурюсь – кто меня там будет инсулином подкармливать. Лучше я в безопасном месте дождусь решения суда, а там видно будет, что делать. Надеюсь, что ко мне претензий не будет, хотя от наших судов всего можно ожидать. Посадят лет на пять, а ты потом доказывай во все инстанциях свою невиновность.
     Игорь вздохнул:
     - Ну, ты лучше знаешь, что надо делать. Привет там маме.
     - Слушай, чуть не забыл, - Руслан вынул из кармана заранее приготовленную пачку денег. – На тебе на расходы.
     - Да что ты, батя, я же достаточно зарабатываю.
     - Бери, бери, у тебя теперь жена, ребенок и еще дед. Ну, и Светку не забудь.
     Простившись с сыном, Руслан сразу же уехал в аэропорт и ближайшим рейсом улетел в Турцию.
     Мы, конечно, всех этих подробностей не знали, но когда приехали в деревню, а Руслана там не оказалось, спросили Игоря, где отец. Тот ответил весьма неопределенно:
     - Они с мамой надолго уехали отдыхать, не сказали даже, когда вернутся.
     Внешне в Кулеме все осталось почти так же, как и раньше, только теперь иногда слышны голоса Игоря и его приятелей, а старшее поколение притихло. Мы даже ездить в деревню стали через выходные, следя только за тем, чтобы наши посадки не засохли.
     И грызет нас с Верой теперь проверенное и по справочникам значение названия деревни – Кулема. Никому из жителей об этом не рассказываем, зачем людей зря тревожить. Некоторым уже и деваться некуда – квартиру в Москве продали либо оставили детям и переехали жить в деревню. Да и как поймешь – то ли это проклятие сработало, то ли здоровье подкачало или просто не повезло.
     Столько мы сюда вложили – и денег, и сил, и времени, и здоровья. В конце концов, чувствуем мы здесь себя превосходно, так что будем надеяться пока что на самое надежное средство – авось, пронесет.