Хлопкоуборочная кампания 1969 года
В советское время почти все жители Узбекистана, в той или иной степени, ежегодно принимали участие в хлопкоуборочных кампаниях, которые обычно начинались в третьей декаде сентября, но заканчивались по-разному, в зависимости от объема выращенного урожая хлопка-сырца, а также от погодных условий в процессе сбора этого урожая. Если урожай был достаточно высоким, а хорошая погода способствовала нормальным темпам его сбора и, в конечном итоге, выполнению нашей Республикой намеченного плана, то уже во второй половине ноября все горожане, принимавшие участие в сборе урожая хлопка-сырца, обычно возвращались из мест сбора хлопка на свои рабочие места. Если же какой-либо год оказывался малоурожайным или, независимо от объема выращенного урожая, возникала угроза потери большой его части в результате надвигающихся серьезных холодов и осадков, то руководством Республики предпринимались энергичные меры по его спасению путем объявления всеобщей мобилизации трудоспособного населения для отправки в хлопкосеющие колхозы и совхозы Узбекистана.
Именно такая угроза выращенному, не особенно крупному, урожаю хлопка-сырца возникла внезапно в Республике осенью 1969 года в связи с неблагоприятными метеорологическими прогнозами. Была объявлена мобилизация трудоспособного населения, независимо от занимаемых должностей, и отправка его в хлопкосеющие районы на сбор оставшейся на полях части этого урожая.
Я работал тогда начальником электротехнического отдела в Отделении по промышленному и совхозному проектированию института "Средазгипроводхлопок". Большая бригада сотрудников нашего института уже с конца сентября успешно занималась сбором урожая хлопка в одном из колхозов Сырдарьинской области, недалеко от поселка Ильич. Именно туда была отправлена и вновь сформированная вторая бригада новоиспеченных сборщиков, почти полностью состоявшая из "командного состава" сотрудников. Это были начальники отделов, главные инженеры проектов, главные архитекторы проектов и главные специалисты проектных отделов нашего института, и данные отделы оказались на это время почти полностью обезглавленными. Работа проектных групп, конечно же, продолжалась, благодаря тому, что в отделах работало немало женщин, не подлежащих мобилизации в связи с наличием малолетних детей. Я и все главные специалисты нашего отдела выехали на сбор хлопка в составе этой бригады.
В связи с тем, что мы приехали в колхоз гораздо позже первоначально посланного контингента сотрудников, нам досталась для проживания весьма непрезентабельная глинобитная двухкомнатная хибара с очень низкими потолками. Плотность "населения" в ней оказалась похожей на размещение кильки в консервной банке, отличие заключалось только в отсутствии, в нашем случае, томатного соуса. Но нас приятно обрадовало наличие в ней сложенной из кирпича печки с металлическим верхом, которая предназначалась как для обогрева помещения, так и для приготовления чая. Расставив раскладушки и оставив одного дежурного для того, чтобы он "кочегарил" печку, мы отправились на поля, чтобы, как говорится, с места в карьер начать вносить свою лепту в благое дело спасения урожая.
Когда мы, весьма уставшие от чрезвычайно насыщенного разными событиями трудового дня, вернулись в свое новое жилище, то очень сильно удивились тому, что в нем было невероятно тепло. Судя по всему, печник, изготовивший имевшийся в этой хибаре отопительный агрегат, был гениальным профессионалом. Когда мы очень плотно поужинали, вдоволь напились чаю и стали готовиться ко сну, мне вдруг вспомнился анекдот, героем которого был печник, о профессии которого мы не раз в этот вечер вспоминали с большой благодарностью. Я поведал тогда данный анекдот моим коллегам, расскажу его сейчас и читателям этого "повествования": "Заплаканная женщина пришла к соседу-печнику и рассказала ему о том, что уже несколько ночей не имела возможности заснуть из-за очень сильного храпа ее мужа. Что делать? Сосед посоветовал ей раздвигать ноги мужа всякий раз при появлении такого храпа. На другой день она вновь пришла к соседу, но на этот раз уже полностью выспавшейся и, рассыпаясь в благодарностях за чрезвычайно удачный совет, спросила печника, в чем заключался физический смысл раздвигания ног для прекращения храпа? Печник с готовностью ответил, что при раздвигании ног заслонка закрывается, тяга прекращается, а с ее отсутствием прекращается и храп".
Техническая интеллигенция оказалась еще и вежливой, слегка посмеялась и начала укладываться на раскладушки. Но затем произошло нечто совсем неожиданное для меня. После того как в царство Морфея первым отошел один из наших коллег, он начал издаавать храп, который в децибелах приближался к мощному реву двигателя реактивного истребителя, летящего над городом на сверхнизкой высоте. Я встал, подошел к раскладушке этого сотрудника, и раздвинул его ноги. Заслонка закрылась и тяга упала до нуля. Сразу умолк и рык виртуального реактивного авиадвигателя, угрожавший целостности хлипких стекол, вставленных в оконца нашей теплой хибары. Вместо него в помещении началось всеобщее ликование. В этот вечер все мы не спали до полуночи вследствие не стихавшего ни на минуту хохота.
Это забавное происшествие с храпом стало своего рода триггером, породившим замечательную традицию в нашей обители по превращению темных вечеров в яркую феерию анекдотов, шуток и смеха. Мало того, в ней начала выходить юмористическая стенгазета. Именно юмористическая, а не сатирическая, так как никто из нас не имел ни малейшего желания выливать друг на друга ушаты саркастической желчи и сатирических помоев. Имело место только чрезвычайно доброжелательное, мягкое подтрунивание.
Ни для кого не является секретом то обстоятельство, что все архитекторы просто обязаны, в силу своей профессии, быть прекрасными рисовальщиками. Наши коллеги-архитекторы Володя Ширкевич, Гриша Подколзин и Данила Ким стали в этой стенгазете рисовать шутливые дружеские шаржи на обитателей нашей хибары, а остальные ее постояльцы начали состязаться в сочинении смешных текстов.
Спустя некоторое время яркие вечера скрасило еще и превосходное натуральное сухое вино, которое в изобилии производили колхозники - крымские татары, проявившие себя великолепными виноградарями и виноделами. Наши весьма интенсивные усилия по спасению урожая хлопка-сырца в роли сборщиков вознаграждались в полной мере хорошим настроением.
Такая дружная жизнь в колхозе продолжалась до середины декабря, после чего нас вывезли в родные пенаты. Должен сказать, что многие из нас во время нахождения в колхозе не брились, так как санитарные условия были несколько ниже стандартных. Не брился и я, поэтому у меня и у моих приятелей появились небольшие "партизанские" бородки. Все мы, естественно, намеревались их сбрить по возвращении домой, но во время движения автобуса в родные края, четверо из нас вдруг решили пойти в фотоателье и сфотографироваться с этими бородками на память. Так мы и сделали. Время от времени, я достаю эту фотографию, и с ностальгическим волнением рассматриваю наши молодые лица: мне тогда исполнился 31 год, возраст остальных не превышал 35 лет.
Но продолжу рассказывать о том, что происходило далее, после нашего возвращения с хлопка. Появившись на работе, вчерашние сборщики немедленно, засучив рукава, подключились к осуществлению мероприятий по спасению декабрьского, квартального и годового производственного плана нашего Отделения. Мы буквально дневали и ночевали в институте, оставались в нем допоздна, работали в субботы и воскресенья, так как нам необходимо было проверить все чертежи, разработанные за время нашего пребывания в колхозе, подписать их, размножить и отправить заказчикам, а также принять меры по выполнению чертежей, которые еще не были завершены.
Такая интенсивная деятельность принесла свои позитивные плоды. Вся проектная документация была благополучно выдана заказчикам в договорные сроки, и мы со спокойной душой отпраздновали в своих отделах, а затем и на общеинститутском вечере наступление Нового 1970 года.
Борис Пономарев