Погода этой зимой на Новый год была совсем не новогоднею. То ли затянувшаяся осень, то ли ранняя весна. Снега нет, температура плюсовая, на асфальте – лужи. Говорили, что кое-где даже деревья зацвели. Перепутали, бедные, зиму с весной.
Я отметила Новый год вдвоем с подругой. Посидели по-старушечьи за праздничным столом, посмотрели концерт по российскому каналу, по украинскому, как всегда, смотреть нечего: один Зеленский на всех каналах да брехня про короновирус. И больше ничего. А Зеленский даже поздравить с Новым годом не смог как следует: собрал вокруг себя детский сад и давай им рассказывать, в какой прекрасной стране они живут. И вспомнился мне другой Новый год, который был лет двадцать тому назад, когда я жила еще со своим мужем Михаилом. Зимы тогда были снежные да морозные, не чета нынешней. И вот одной такой снежной и морозной зимой встречали мы Новый год.
Сегодня 31 декабря. Через несколько часов наступит Новый год, и я с утра в приподнятом настроении. Мишка предложил поехать отмечать к отцу, тот пригласил нас в гости, я не против, можно и к отцу. Его отец после развода живет в Новогригоровке, а мать – в Дорошовке с новым мужем, хотя он далеко уже не новый, так как живут они уже лет двадцать. А Мишкин отец живет один, хотя и женился уже раз двадцать, но никто не может выдержать его дебильного характера. Живет он в летней кухне, которую сам построил. Там есть комната и кухня плюс большая веранда во всю кухню. А дом вобще шикарный: есть там ванна и унитаз, и две большие комнаты, помимо кухни с коридором; но этот дом для него, видно, большой, и чувствует он себя там неуютно. А летняя кухня как раз по нем, небольшая, но компактная, на одного и рассчитана.
Возникает вопрос: как быть с котенком? Котенок у меня маленький, месяца два – три, очень ласковый и послушный, игривый, но нигде не напакостит. А мышей ловит уже вовсю. Я его очень люблю и очень им дорожу. Я хотела оставить его дома, но тут квартирант мой Вася предложил оставить его у них; они, мол, и покормят его. Он вместе с женой Инной живет в летней кухне. Я пустила их пожить до весны, пожалела, что им жить негде. Я решила, что котенку лучше будет у них, и оставила.
И вот мы едем к Мишкиному отцу. Вышли еще засветло, чтобы не ехать по темноте и успеть приготовить праздничный обед. Я надела новую джинсовую куртку с мехом внутри и новые сапоги. Короче, вырядилась, как на свадьбу. Приезжаем, а там новость – батька в очередной раз женился! Нашел жену по объявлению в газете. Жинка его – довольно молодая, намного его моложе (ей лет 40, а ему – за 60), симпатичная, интеллигентная женщина. Встретила она нас приветливо, она откуда-то с Западной, говорит чисто по-украински, не так, как мы, на суржике, но я ее понимаю. Мы с ней идем сразу же на кухню готовить праздничное угощение. Пока мы там возимся на кухне с приготовлением замысловатых закусок, мужики усаживаются перед телевизором и начинают провожать Старый год. Мишка время от времени прибегает на кухню, чтобы взять что-нибудь «загрызть».
Мы же в это время на кухне знакомимся поближе, рассказываем друг другу о своем житье - бытье. Я замечаю, что кухня, да и весь дом заметно изменились, стали уютными. Везде видна женская рука: появились шторы, салфетки, везде чистота, какой тут никогда не было. Проходят часы, все меньше времени до Нового года. Мы уже испекли торт, приготовили салаты, пожарили котлеты, и я уже кончаю лепить пельмени. Тут снова приходит Мишка и просит закуски. Я отварила часть пельменей и дала ему. Он берет миску с горячими пельменями и уходит. Через некоторое время я иду посмотреть, чем наши мужички занимаются. Захожу в комнату и вижу: Мишка уронил миску с пельменями и теперь лазит по полу на коленях и собирает их обратно в миску. Папаша стоит, оттопырив губу, и с презрительным выражением на лице наблюдает за ним. Я тихо выскальзываю из комнаты и иду на кухню. Настроение уже не такое радужное. Сейчас десять часов, а мужики уже пьяные. И с кем мы будем встречать Новый год? А тут еще батька Мишкин с какого-то перепуга приперся к нам на кухню и стал выяснять отношения со своей женой. Мол, я тебя кормлю, а ты сидишь на моей шее и т.д. Я молча слушаю, не вмешиваюсь, но, когда он начинает употреблять нецензурную лексику, моему терпению приходит конец. Я делаю ему замечание, в ответ он, вытаращив глаза, орет: «Пошла на … Кто ты такая? Убирайся отсюда!»
Ну я и убралась. Перед уходом заглянула в комнату: Мишка сладко спит в кресле, рядом, на табуретке, миска с недоеденными пельменями. Он уже встретил свой Новый год и теперь видит радужные сны. Я одеваюсь и тихонько выхожу из дома. Куда идти? В Дорошовку, конечно! Это ближе, чем в Вознесенск. До Дорошовки километра три, а до Вознесенска и до утра не дойдешь. На улице – никого, все сидят по домам возле нарядных елок, только окна светятся разноцветными огнями. Мороза нет, под ногами поскрипывает снежок, воздух необыкновенно чистый, каким он бывает только зимой. Я прохожу село, теперь нужно идти сквозь посадки. Это самый опасный участок дороги, мало ли какие дураки могут бродить по дорогам в новогоднюю ночь. Я иду, зорко озираясь по сторонам, готовая в случае опасности заховаться где-нибудь за деревьями. Но пока все тихо, даже машин не видно, все застыли в предвкушении Нового года. Невольно любуюсь окружающей красотой. Ночь поистине новогодняя: тихо падает снег, тишина кругом и деревья в снежном убранстве. Красота! Если б не испорченное настроение…
Вот, наконец, и Дорошовка. Вхожу в село – и вдруг: салюты, фейверк, люди высыпали на улицу, все кричат, смеются… Новый год наступил! Горько усмехаюсь: вот как я встретила Новый год, не за праздничным столом, а в дороге. И идти мне в самый конец села, да еще в желудке сосет от голода. Надо было хоть что-то перехватить, когда готовила, а то все ждали, когда за стол сядем. Вот и дождались!
Наконец, прихожу. Света в окнах нет. Спят старички. Подхожу к дверям, стучу. В окне – испуганная физиономия свекрухи. Открывает дверь. Прохожу в комнату. Ее муж – в постели. Кряхтя, встает, начинает одеваться. Рассказываю, что произошло. Свекруха говорит, мол, не нужно было к этому дураку ехать, от него ничего хорошего не дождешься. Я говорю, что пока жива, больше не поеду. Прошу свекруху дать что-нибудь поесть. Она греет борщ, я сажусь есть. Потом ложимся спать.
Утром приходит Мишка, еще не протрезвевший. Шел пешком, потому что транспорт с утра не ходит. Садимся обедать, потом отправляемся домой.
А дома ждет сюрприз: пропал котенок. На все мои вопросы Васька, хлопая пьяными глазами, отвечает: «Не знаю, где он. Он попросился на двор, я выпустил, а куда он убежал, не знаю». Я психую, кричу на него. Говорю: «Он же маленький. Надо было впустить обратно. Он же замерзнуть мог. Это как маленький ребенок. Глаз да глаз нужен!» Но им плевать, стоят равнодушно пялятся на меня, морды – тупые от пьянки. А мне плакать хочется от отчаянья. Хожу по улице кричу, зову его, но его нигде нет, сердце все больше охватывает страх. Зачем я, глупая, доверила им котенка? Этим алкоголикам. Разве им можно что-то доверить? «Может, они его съели?» - высказывает Мишка предположение. Я отмахиваюсь. Что там есть! Он же маленький совсем. Но тем не менее начинаю подозрительно смотреть на квартирантов, а у самой бьется мысль: а вдруг? Вот такой «веселый» у меня был Новый год!
А котенка, вернее, его трупик я нашла лишь весной, когда сошел снег. Лежал он возле забора рядом с домом.
К Мишкиному отцу я больше не ездила. Никогда.
1.01.21г.