Смирнов закрыл глаза и постарался вспомнить весь день с утра до вечера. Он встал затемно - надо было успеть приготовить оладушки и, на всякий случай, пожарить сырники. Софья с утра непредсказуема - может и каши потребовать, и какао с пончиками. А если пончиков нет, кричать не будет. Просто отвесит ему полновесную пощёчину - так, что щека будет гореть ещё несколько часов. Не столько от самой затрещины, сколько от стыда.
Через полчаса закончил готовить, стремительно вымыл сковородку, протёр стол, достал из шкафа тарелки, вилки, выложил на блюдце абрикосовый джем, ещё раз включил электрочайник и сел ждать.
Час спустя в спальне нежно запиликал будильник. "Просыпается!" - улыбнулся Смирнов. Вскоре послышался шум спускаемой воды в туалете, затем душ, и через десять минут в кухню вошла Софья.
- Доброе утро, моя королева! - пробормотал Смирнов, глядя в пол и смущаясь, как всегда. Они были вместе уже около года, но он всё никак не мог отвыкнуть от ощущения, что его взяли, как брошенного щенка, из приюта - прямо во дворец. Хотя, на самом деле, это он в одночасье ушёл от жены, только увидев Софью на сцене. Ходил на все её спектакли, приносил гигантские букеты, писал в личку... И добился.
- Чай остыл, - сказала Софья недовольно.
Смирнов вскочил, вылил чай из её чашки и снова включил чайник.
- Сейчас, милая! Пять сек.
- Ну, Смирнов, ну, когда ты уже перестанешь говорить этими идиотскими фразами из прошлого века?
- Всё! Уже забыл!
- Ты всегда так говоришь, а потом всплывает очередной "шедевр"!
- Всё-всё! - он вымученно улыбнулся: - А как тебе сырники?
- Нормально. Только в следующий раз положи побольше ванили.
- Конечно, милая! Завтра же!
- Завтра не надо, у меня вечером спектакль, я должна быть лёгкой и невесомой. Завтра только вода и морковь.
Софья уехала на репетицию, а Смирнов остался дома. Переехав сюда, он ушёл из бизнеса, оставив себе контроль над компанией и появляясь только на собраниях акционеров. Коллеги что-то делали, что-то строили, компания худо-бедно приносила прибыль, на его счета приходили какие-то деньги, но он давно уже не вникал в процесс. Главным его проектом стала Софья. Точнее, её благополучие и комфорт.
И он посвятил себя этому без остатка. Бывшая жена иногда ещё звонила, просила повидаться с детьми, он отговаривался тем, что занят на работе, что времени нет вообще, что алименты платит исправно, подарки детям присылает и - "что тебе ещё надо?" Жена вздыхала и отключалась. Они так и не развелись - Софья сказала, что ей совершенно не важно, в каком он статусе.
Весь день Смирнов занимался домом. В глубине души он, конечно, понимал, что превратился в домохозяйку, что занят уборкой и готовкой, а больше ничем, что никакие мужские интересы его не привлекают и не волнуют. Бильярд, рыбалка, пабы, бани, охота, каталки на снегоходах и прочее - всё это казалось ему абсолютно бессмысленным. Единственный смысл давала Софья. Служение ей. Её красоте, таланту, харизме, настроениям, желаниям.
До самого вечера он убирал, мыл, стирал, готовил, даже сделал небольшую перестановку в спальне. Сбегал на рынок, купил продуктов на следующую неделю.
Когда Софья вернулась из театра, её уже ждал разогретый ужин. Они посмотрели очередную серию "Пуаро", потом она пролистала книжку с ролью, легли. Как всегда, Смирнов, глядя в ночной потолок, недвижно лежал в "шавасане" (позе трупа), пока Софья не уснула. Затем осторожно выдохнул, закрыл глаза, прокрутил в голове прошедший день, а потом стал думать, что приготовить ей на завтрак - разговоры про "воду и морковь" он слышал много раз, но именно в дни спектаклей она ела в два раза больше обычного.
-------------------------------
В этот момент с кухни потянуло запахом гари. Блинчики! Смирнов выругался с закрытыми глазами, потом встал и рявкнул так, что слышно было у соседей:
- Опять сожгла?! Галя! Что за херня! Двадцать пять лет вместе! Хотя бы блины можно было научиться печь?! Блин, с кем я живу?!..
Он начал натягивать носки и на мгновение вернулся в свои мечты. Ах, Софья Казарчик из Молодёжного Театра, королева сцены, звезда губернии! Какая бы у них была удивительная и прекрасная жизнь! Жизнь, в которой он был бы, наконец, самим собой...
Запищал сотовый.
- Ну? - в трубке что-то бормотал Завгородний. - Что? Не слышу!.. Ну, так перекиньте кран на пятый участок!.. Пусть Баранов едет туда сейчас. И скажи ему, чтоб со склада забрал болванки и закинул по дороге в СУ-21... Как нет?!.. Я вас всех уволить должен, что ли, чтобы вы начали, наконец, работать?!.. Найди Баранова и скажи ему, что если он сейчас же не займётся краном, никакой рыбалки в субботу! Ясно?! Всё!
Смирнов быстро оделся, пошёл в прихожую. По дороге заглянул на кухню. Галя сидела у открытого окна, утирая слёзы, сгоревшая сковородка дымилась в раковине. Он снова вспомнил Софью, вздохнул и вышел.