8-ой день: день отдыха. День генеральной репетиции прощального концерта в первой половине дня. Единственное выступление после ужина.
Еще в первый день, когда куратор нас знакомил с писаными и неписаными правилами турбазы, он довел до нашего сведения, что каждый день одна из групп возвращается с Эльбруса, и ее встречают мини-выступлением, а второй концерт, уже подлиннее, вечером устраивает группа, навсегда покидающая турбазу. Так что, молодые люди, 2-3 дня смотрите, на что способны ваши предшественники, а затем и сами творите!
Администрация в процесс подготовки не вмешивалась, запретных тем не было. Можно было сочинить и разыграть целую пьесу, можно было скомпоновать отдельные номера любого жанра. И раскрывались таланты... Порой неожиданно для самих носителей.
И сложно сказать, что было интересней: сочинять или разыгрывать сочиненное.
Нарушая хронологию, возвращаюсь к 5-ому дню. Возвратившуюся группу встретила толпа «цыган». Очень жаль, что в те года видеоаппаратура рядовым гражданам была недоступна, жаль, что невозможно пересмотреть отдельные фрагменты. Какой бы замечательной память ни была, но она не в состоянии запомнить все: и приветственную речь «барона», и песни-пародии, и говорок «гадальщиц» и «торговок». Но мельтешащее многоцветье платков, юбок и цветов в волосах незабываемо.
Подготовка к концерту тоже шла с энтуЗАзизмом и воодушевлением. Кстати, если бы не репетиции, то в «Приюте – 11» можно было бы умереть со скуки. Для кухонных работ хватало 4-х дежурных, а остальным 35 членам что делать? Фантазировать, спорить, придумывать реплики, «улучшая» сценарий и определять наиболее ярких исполнителей.
Из всех номеров прощального концерта лично мне больше всего понравился «танец маленьких русалочек», исполняемый самыми высокими парнями. Хвала моде 80-х годов, под девизом "С плеча старшей сестры" внедрившей стиль великоватых одежд. Благодаря такому стилю на парней удалось натянуть девичьи сарафаны, которые на своих владелицах сидели более чем свободно. И не беда, что не всем парням сарафаны закрывали колени, зато каждый грозно крутил зеленую косу, сплетенную из травы и свисавшую из-под косынки (русалочки - и косынки! Нелепица! Но вот кому-то в голову такая идея пришла. И принята к исполнению!)
9-й день: прощание с турбазой "Андырчи" в потемках, ибо подняли нас чуть ли не в 5 часов утра, и куратор повел подопечных к перевалу Донгуз-Орун. Эскорт из 4-х скалолазов впечатлил.
Поскольку основное действо по преодолению перевала происходило в рассветной полутьме, то из всех «героических» деяний запомнила, что карабкаемся по леднику все выше и выше, а чтобы не соскользнуть вниз цепляемся за трос, проложенный вдоль маршрута. Когда полностью рассвело, группа уже была на другой стороне перевала и сдавала сопровождавшим нас «снежным барсам» выданные напрокат ботинки-снегоходы и брезентовые рукавицы (не голыми же руками за обледенелый трос хвататься).
Примерно через 10 км еще одна турбаза распахнула перед нами свои ворота. Куратор сдал нас с рук на руки другому, уже не куратору, а обычному проводнику и распрощался. Честно скажу, расставаться было жалко, мы успели привязаться к этому неугомонному и требовательному товарищу. У некоторых девочек даже слезы на ресницах блеснули... Но что поделаешь, жизнь – боль, жизнь – это встречи и расставания...
Нас накормили, напоили и спать уложили. Вечером, отоспавшись, большинство выползло из спальных мешков и отправилось на танцплощадку, не задумываясь о завтрашнем дне. А ведь куратор перед уходом предупредил, что завтра предстоит переход в 25 км.
10-й день: Проснулись по команде. Нас подняли за час до завтрака. За полчаса мы привели себя в порядок, и были несколько обескуражены, что никто не собирается проводить зарядку. А мы-то привыкли!
После завтрака махнули турбазе ручкой и отправились дальше. Новый проводник в говорливости не уступал нашему куратору, тоже много рассказывал и о многомиллионнолетней истории Кавказских гор, и о горских обычаях, и о том, какие бои велись в ущельях во время ВОВ. Последними словами перед получасовой паузой были, что хоть и проводились рейды по захоронению погибших, но до сих пор, спустя 40 с лишним лет после боевых действий в горах все еще находят неупокоенные скелеты.
Какое-то время шли молча, каждый размышлял о своем. Но вот проводник всех останавливает прямо посреди тропы, желая продемонстрировать горожанам какое необычное эхо именно в этой точке. Выкрикивает малопонятную фразу или просто звукоподражание. Эхо действительно повторяется раза 3-4, но для горного эха нет ничего уникального в 3-кратном повторе, повторов могло быть и побольше. Зато со склона, который идет ввысь, начинает слегка осыпаться грунт. Опасности вроде бы нет, проводнику жертвы не нужны, но все равно немного неуютно.
И тут раздается дикий визг наиболее слабонервных девочек: со склона скатывается череп. И, наткнувшись на скальный выступ, разбивается вдребезги. Для успокоения перепуганных девчонок проводник небрежным пинком отправляет осколки вниз по склону. Вроде бы инцидент исчерпан, но остается неприятный осадок.
Однако, сияющее солнышко со временем развеивает мрачные мысли... Идем, идем, идем... ТО немного поднимемся, то спустимся, то одну речку по скользкому бревну перейдем, то другую преодолеваем по не менее скользким валунам, то кто-то неосторожный вляпается в жидкую грязь буквально в шаге от тропы...
Уже вечереет. Марш-броску пора бы и закончиться. Проводник уверяет, что вот за тем поворотом нас ждет отдых и бла-бла-бла. Даже шаг убыстрили, подобно лошадям, почуявшим близость конюшни.
Свернули. И... Я до сих пор не знаю, что же такое мы увидели. На поляне, заросшей травой чуть ли не по плечи, стояло штук 20 каких-то сараюшек, почерневших и покосившихся от времени. Сараюшки потому, что окон у этих строений не было. Судя по размерам, в каждом строении могло улечься 2 человека, но почему-то никому даже подходить к этой жути не хотелось. И где, кстати, кухня? Почему не видать признаков, что это убожество электрифицировано?
У нас не было с собой ни палаток, ни спальных мешков (мы же должны были на очередной турбазе заночевать), но уже начался совет наиболее опытных туристов, успеем ли до темноты наломать лапника и построить шалаши для ночевки.
Помурыжив нас минут 20, проводник снова дал команду шагать вперед, и за следующим поворотом наконец-то и глаза, и душу, и даже обоняние, порадовала турбаза «Ушба».
После ужина проводник разжился спиртным (оплатила мужская часть группы) и в состоянии среднего опьянения открыл секрет: скатившийся череп – гипсовый. Служащие той турбазы каждый сезон заказывают какой-то артели полсотни гипсовых черепов, кто-то из штатных работников уходит чуть раньше, прячется за одной из скал и в нужный момент сбрасывает череп на тропу. Горские парни так развлекаются.
И когда задержал нас около сараюшек-развалюшек, он тоже беззвучно смеялся, наблюдая смену выражений на лицах усталых людей.
В общем, не увидев его утром (он ушел на рассвете), никто не выразил сожаления.
Этот переход был последним пешим, в дальнейшем нас уже возили. Если и приходилось идти, то совсем небольшие участки.
11-й день: на турбазе «Ушба» нас продержали полдня. Ну, как продержали, можно было ходить по окрестностям, можно было никуда не выходить, проведя эти полдня в «красном уголке» за рассматриванием альбомов с фотографиями.
Ах, да, обед мы должны были приготовить себе сами. Но это уже такие пустяки. Гуляющие по окрестностям набрали столько грибов, что хватило и на суп с грибами, и на щедрую добавку к гарниру, и даже на маринование.
После обеда нашу группу повезли в городок Местиа. Любовались из окон сванскими башнями и пытались представить каково жить в таких домах-крепостях. Показалось, что неуютно. Но, с другой стороны, выбирая между комфортом и жизнью, практически каждый выберет жизнь. Даже в не самых комфортных условиях.
Очень удивили длинноногие поджарые свиньи, пасущиеся около дороги. Очередной сопровождающий, повествуя об истории сванов, просветил, что свиньи ведут полудикий образ жизни, в хлев возвращаются лишь когда выпадает снег, а волки становятся совсем лютыми; что в теплое время года свиноматки в хлев заходят только за день до опороса (понимают где безопасней), и хозяин поросят клеймит в первые 2-3 дня их жизни; заколоть летом свинью невозможно, они людей близко не подпускают, поэтому если возникает надобность устроить торжество, то для этих целей свиней отстреливают. Насколько эти сведения правдивы - я не знаю, охотно допускаю, что очередные байки, но по возвращении мои рассказы, и о сванских свиньях в том числе, слушали с интересом.
12-й день: экскурсия по городку с заходом в краеведческий музей. Городок в той части, где нас водили, произвел очень благоприятное впечатление: неширокие мощенные улочки и каменные домики в 2-3 этажа - в нем впору фильмы-сказки снимать - и при этом никакого сходства с европейскими городками. Музей небольшой, здание, сложенное из так называемого «рваного камня», выглядело одновременно и впечатляюще, и уютно. Экскурсовод – молодой парень (не удивилась бы, узнав, что еще студент) – так вдохновенно рассказывал о каждом экспонате, что я слушала бы его, слушала и слушала.
К музею прилепился крохотный магазин сувениров, но какие сокровища там были выставлены!
Мне очень приглянулся пояс из металлических пластин с чеканкой. Выглядел металл как черненное серебро, но, серебром все-таки не был. Как я мысленно облизывалась, горя желанием его купить! Он был такой приятно-тяжелый, мою талию обхватил, будто для меня его и ковали. Но цена... Я могла выложить такую сумму, если бы это был один из последних дней путешествия, и я завтра-послезавтра уезжала бы домой. Но впереди была еще неделя на черноморском побережье, а я не знала, какие траты меня там ожидают. Купила бы, если б маршрут был проложен наоборот - от побережья вглубь гор, тогда знала бы, что серьезных расходов не будет. А в тех неопределенных условиях тяжко повздыхав, потерзавшись, пояс все-таки оставила (спустя время жалела, но поезд ушел).
На побережье, кстати, тоже продавали пояса из металлических пластин, но те местийскому и в подметки не годились. Алюминиевые, несерьезно-легкие, без приятной, внушающей осознание собственного достоинства тяжести, и выбитый узор совсем неизящен. Дешевле, да, но на них после местийского смотреть не хотелось, не то что покупать, а в Сванетию после развала СССР путь оказался закрыт.
Вечер снова оказался свободным, и после насыщенной событиями жизни на турбазе «Андырчи» стала закрадываться мысль: «Что мы тут, вообще-то, делаем?»
13-й день. Поехали в Зугдиди. Один из небольших грузинских городков. Зугдиди оказался первым населенным пунктом, где я встретилась с явлениями, доселе не встречаемыми в других местах.
Во-первых, все частные дома были двухэтажными. Это сейчас никого не удивишь таким домом для одной семьи, а тогда вызвало интерес и удивление: если можно здесь, то почему нельзя в другой республике? Построенные по единому плану, как бетонные коробки, дома, тем не менее, радовали глаз разнообразием внешней отделки. Каждая семья старалась разукрасить свое жилище всеми возможными средствами. У кого-то орнамент был выложен разноцветной плиткой, у кого-то на фасаде цвели фантастические цветы, выписанные красками, чей-то дом искрился на солнце, благодаря россыпям битого стекла...
Во-вторых, в Зугдиди не было тротуаров. Не покрытия как такового, а отсутствие пешеходных дорожек вообще. Проезжая часть начиналась сразу от заборов, и поскольку в каждом (!), без исключения, доме на первом этаже имелся гараж, то напрашивалась мысль, что зугдидцы пешком не ходят, только ездят. Немногочисленные туристы же бродили по городку, почти прижимаясь к заборчикам и испытывая дискомфорт от проезжающих в опасной близости машин.
Зато мужская часть группы наконец-то заимела возможность вполне легально покупать спиртное. Услышав весть о столь «отрадном» явлении я удивилась: «Неужели в Местиа все жители – трезвенники? Разве там в свободной продаже спиртного не было?» Внятного ответа не получила, да он, собственно, мне и не нужен был.
Вечером вина не то чтобы лились рекой, но потреблялись в большом количестве, даже малопьющие пригубили по рюмочке. Потому, что это был последний вечер совместного времяпрепровождения, вечер расставания. За эти 2 недели мы все сдружились, появились намеки и шуточки, понимаемые только в пределах нашей группы, даже наметилось две пары.
Половина группы, согласно своим путевкам, уезжала в Новый Афон, другая половина – в Очамчиру. Происходил бурный обмен адресами и обещаниями обязательно списаться и еще раз увидеться. Кто-то приглашал всю компанию к себе, обещая устроить встречу и размещение по высшему разряду.
В этой гостинице уже не было таких строгих порядков, как на турбазах, и расставание затянулось чуть ли не до рассвета. Но никакая грусть-печаль не могла затормозить время.
P.S. Побывать на Кавказе и обойти молчанием кавказские вина - вроде как, моветон. Постараюсь быть краткой: восторга не испытала.
Понимаю, что самые элитные марки в магазины небольших городков навряд ли поставляются. Да и в курортных городах "элиту" поискать еще надо. Поэтому моя оценка относится к обычным, рядовым винам - пить можно, но без удовольствия. А уж вино под названием "Карданахи"... Цвет - божественный, насыщенно-абрикосовый, ожидалось, что и во вкусе будут присутствовать нотки если не абрикосов, то абрикосовых косточек. Увы, запах оказался далек от ожидания, а уж если обойтись без реверансов и расшаркиваний, то запах - мерзкий, достойный конкурент запаху гнилой картошки. Вкус - еще мерзее, я только губы смочила и отставила.
Пусть я дилетант в виноделии, и не понимаю всех тонкостей, но рядовые азиатские вина мне нравятся больше.
(продолжение следует...)