Петрович всегда посматривал, что делает его сосед, смеялся над его затеями с женой и пацанами, но потом старательно пытался скопировать действия соседа.
Однажды сосед Петровича пригласил много гостей.
- Нет, ты посмотри, кого он в дом водит? – негодовал Петрович, приглашая жену тоже взглянуть в дверной глазок.
- Срамота! – говорила жена, не глядя, - он полный урод и вырожденец, Паша, что говорить о нем?
- А как не говорить? Как не говорить? Ведь у нас же дети!
- Да, дети этого видеть не должны.
- Ты видела, а? Там ведь и гомосеки и мигранты всех цветов!
- Содом, Паша, это Содом.
- Ну я не знаю – восклицал Петрович, ударяя себе по штанам, - а жаловаться куда?
- Паша, надо пожаловаться в еэспэчэ.
- Это что ты сказала сейчас?
- В еэспечэ. Туда все жалуются и можно деньги получить.
- А-а-а, опять ты про деньги, не было их у нас и слава богу, видел я этих с деньгами – боже упаси!
Петрович сел на диван и задумался.
- А может нам тоже надо?
- Чего надо? – спросила жена.
- Ну тоже, водить вот всяких в дом.
- Зачем?
- Да черт его знает… - Петрович потерянно махнул рукой и включил телевизор.
На следующий день Петрович куда то ушел с утра и долго не возвращался. К вечеру он прибежал, запыхавшийся и возбужденный:
- Ну ты это… Накрывай на стол… Идут.
- Кто идет? – спросила жена, отделяясь с тревогой от дивана.
- Ну, не важно… Долго всех перечислять. Сама не можешь сообразить? Так, водки я взял.
Через пару минут дверь снова открылась и по двое, по трое стали прибывать разные иноземные гости.
- Ух ты какой! – восхищался Петрович, разглядывая прибывающих и толкая жену в бок – нет, ты посмотри!
- Ты где их нашел?
- Крутые ребята, правда? Соседу такие и не снились, вот. Надо знать места.
Жена Петровича кормила гостей, а Петрович потчевал их водкой и танцевал. Гости угощались, давили вшей, говорили на своих странных языках, иногда смеялись, но Петровичу казалось, что им все таки не очень хорошо у Петровича.
- Гости дорогие, не стесняйтесь! У Петровича вам все рады, будьте как дома – кричал он улыбаясь.
Один маленький гость, дурно пахнущий, но очень решительный подошел к Петровичу и ткнул его в бок острым кулачком:
- Эй, ты, клоуна, иди отсюда, здесь будет наша штаб, жить будешь в чулане.
Петрович оглянулся на жену за поддержкой, но ее, судя по всему, решили оставить при штабе и Петрович пошел в чулан один.
Петрович ничего не понял и сидел в чулане растерянный несколько дней. Однажды к нему заглянул тот самый маленький гость. В руке у него была военная карта.
- Так, ты, старый никчемный болвана, ты должен помочь.
- Да-да, - откликнулся Петрович с готовностью.
- Это карта, болвана. Вот здесь наша штаб, здесь территория твоего соседа. Она должна войти в состав нашего государства!
- Да будет так, аминь! – сказал Петрович и перекрестился снизу-вверх и слева-направо.
- Что ты тут крыльями машешь! – маленький стукнул его кулаком в ухо.
- Виноват-с, слушаю.
- Еще ты должен нам сказать все слабые сторона твоего соседа.
- Это да, пожалуйста, извольте – и Петрович, сбиваясь начал перечислять – ну первое он, конечно, полностью морально разложился, никаких ценностей нет…
- Денег нет, да? – встревожился маленький.
- Нет, вот как раз деньги есть. Нет, понимаешь, этой… Как ее… Духовности.
- Болвана! – маленький снова дал ему в ухо., - говори по делу!
- Виноват-с, по делу… Авторитета никакого в семье не имеет, – Петрович сжал свой кулак и сам стал напряженным и фиолетовым как брюква - и с женой очень либерален… Размяк он и нюх потерял, к большой войне непригоден.
- Так, ясно. Может у него болит что-нибудь, куда бить, если что?
- Вот этого не знаю. Медицинской карточки его не изучал.
- Жалкий тряпка! – маленький, судя по всему рассердился и вышел из чулана.
- Признаю, что плохо вел разведку. – закричал ему в след Петрович, - Обещаю исправиться к следующей войне!
И гости Петровича пошли на соседа войной. Звуки ударов твердого по мягкому и вопли раненых доносились даже до чулана Петровича. Он сидел на бабушкином сундуке с легкой контузией и сбежавшей из штаба женой. Жена обхватила его сапоги и дрожала внизу. Одной рукой Петрович зажимал здоровое ухо, чтобы не слышать войны, а другой поглаживал жену, по ставшей почему то волосатой спине. Или кофте.
- Как же это страшно, Машенька, война! Не приведи господь!
Война для гостей Петровича складывалась неудачно, соседские гости оказались лучше подготовлены и, Петровичу казалось, что наши ряды смяты, все бегут и сдаются в плен.
- Вот собаки, - плакал Петрович, - ведь сражаются за него как за своего, за его насквозь прогнившее мировоззрение!
Вскоре бои уже шли на территории Петровича и вражеские ударные клинья прорывались к чулану.
- Кто такой? – закричал вдруг ужасный враг, протискивая свою ужасную голову в чулан, - документы!
- Здравствуйте! – обрадовался Петрович – я вас в глазок видел, вы гость моего соседа, господин хороший. Мы ведь тоже всегда рады гостям!
- Документы! – повторил враг, наводя на Петровича базуку.
- Документы… - засуетился Петрович, обшаривая свои карманы, - вот они, всегда при мне.
- Гут-гут – сказал враг – что же это вы господин Петрович развели на своей территории такой рассадник терроризма.
- Терроризма? – Петрович присел от страшного слова, - я наоборот всячески боролся…
- Теперь бороться будем мы – широко улыбнулся враг.
- Какие зубы у вас ровные – удивился Петрович.
- И вам, господин Петрович, такие вставим, - засмеялся враг и с размаха долбанул Петровича по зубам базукой, - а пока, старые – долой!