Поджигатель. Из цикла рассказов про Ваську
Первого мая 62 года выдалась настоящая жара. Ещё вчера небо было хмурым и слегка дождило. Было не холодно, градусов пятнадцать. Такая погода тоже всех устраивала, ведь на следующий день школа в полном составе от четвёртого класса и старше должна была идти на городскую демонстрацию. К этому действу долго готовились; делали транспаранты, натягивая на древки полосы кумача, на которых учитель рисования Вячеслав Борисович предварительно нанёс белой краской под линеечку лозунги «МАЙ», «МИР», «ТРУД» и ещё какие-то слова. Во многих классах девочки изготавливали искусственные цветы, в основном яблоневые соцветия. В ход шла тонкая медная проволока и белая и зелёная креповая бумага. Руководила цветоделием одна родительница, мать васькиного одноклассника Вовы Бондаренко, она в жизни занималась цветами и их продажей как кустарь на профессиональной основе, в основном для ритуальных надобностей. Цветы получались очень красивые, и, как считал Васька, похожие на натуральные, хотя настоящего яблоневого цвета Васька никогда ещё не видел. Ну, не росли на улицах степного города яблони. А если у кого-то во дворе яблони были, то через забор цветы не очень -то и разглядишь. Учитель труда Малик Хасанович, имевший за похожее звучание среди школьников прозвище Старик Хоттабыч, со старшими ребятами мастерил фанерный танк и ещё какую-то фигню, пока что ни кому не понятную. Короче говоря, школа готовилась к празднику, приготовилась и блеснула организованностью и выдумкой на демонстрации.
А погода выдалась прямо летняя — градусов двадцать пять, а то и больше, горячее солнце и синее небо, ни ветерка, ни тучки. Благодать. Когда школа прошла мимо трибун по площади Ленина ещё квартал, разрешено было расходиться. По причине жары у пацанов шестого класса «В» Вовки Грачёва, Толи Гутова, Сашки Лозы и у Васьки возникла идея пойти искупаться на Иртыш, а что, такая жара. До лермонтовского пляжа ходьбы пять минут, и вот ребята на берегу. Все они были достаточно рослые и спортивные. Самым высоким и худым был Саша Лоза. В начале учебного года он был одного роста с Васькой, а сейчас вымахал и стал выше него сантиметров на пять, если не больше. Правда при этом весу не прибавил и был худой, как жердь. Волосы Саша имел негустые, светло-русые с косой чёлкой. Самой важной его приметой был сломанный верхний передний зуб, от которого остался лишь белый корешок, едва торчащий из десны. Саша стеснялся своего дефекта, который особо хорошо был виден при улыбке. Поэтому, улыбаясь, он высовывал язык и прикрывал им дырку от недостающего зуба. Это было смешно, но все уже давно привыкли и не обращали на это внимания. Васька, конечно, за учебный год тоже подрос, о чём свидетельствовали укоротившиеся рукава и штанины школьного костюма, да и обувь стала прилично жать, хотя пред учёбой покупалась, что называется, на вырост. При этом Васька в весе не убавился и оставался как и прежде крепким, немного толстоватым. Толька Гутов был самым невысоким, но коренастым и широкоплечим, со светлыми, почти белыми волосами и красноватой кожей лица. Вовка Грачёв, одного роса с Васькой, был темноволосым, конопатым и курносым, вечно весёлым и подвижным. Одеты мальчишки были примерно одинаково - в серые и тёмно-синие школьные тужурки и брюки из какой-то прочной материи и в светлые рубашки. Обувь была у всех разная, но с изрядно побитыми носами. от пинания мяча и любых других предметов, подвернувшихся под ноги. Пионерские галстуки все пацаны сняли сразу после демонстрации и попрятали в карманы.
У воды было не так жарко, как на асфальтовой улице, тянуло влажной прохладой, По реке изредка проплывали небольшие льдинки. Ледоход уже дней десять, как кончился, а эти льдинки отрывались от крупных заторов, образовавшихся в протоках и затонах, плыли и довольно быстро таяли. Но их вид, а также сопутствующий мусор: ветки, коряги, какое-то сено; поубавили у пацанов энтузиазма. Начинался разлив реки и прибрежный мусор поднимался водой и дрейфовал к Северному Ледовитому океану.
-Ну что, купаемся?-спросил Вовка, - или как?
-Давайте «или как», - поёжился Васька,- поехали лучше на «четыреста тридцатый», там вода стоячая, прогрелась, льдин нет.
Саша Лоза и Толя Гутов с Васькой согласились, но упрямый Вовка сказал:
-А я окунусь, а потом поедем на «четыреста тридцатый». - Он быстро разделся до трусов, и осторожным шагом подошёл к воде. Попробовал воду, окунув в неё левую ногу, потом правую, подрыгал ногами и, скорчив гримасу, произнёс, - Ну, считай искупался. Пошли на вокзал.
До вокзала было пешего ходу около часа и ребята весело это расстояние преодолели. Время шло к полудню.
С вокзала каждые два часа отходил пригородный поезд, состоявший из паровоза и четырёх вагонов. Он двигался на запад по направлению к Экибастузу, находящемуся в ста сорока километрах, но до него не доходил. Последней его станцией был посёлок Калкаман в восьмидесяти километрах от Павлодара. Там состав разворачивался в обратный путь. По дороге поезд останавливался у каждого столба, а первой остановкой был четыреста тридцатый разъезд, километрах в двух от железнодорожного моста через Иртыш. Место было безлюдное, высокий откос тут расширялся, ответвлялся второй путь для разъезда поездов, вровень с ним находилась насыпная площадка, а на ней - сложенные штабелями готовые секции с рельсами, уже прибитыви к шпалам, домик путевого обходчика, какой-то сарай, да водокачка для паровозов. А вокруг высокой насыпи лежала пойменная низина, которая через несколько дней вся будет залита полой водой и превратится в безбрежное море.
Кондукторов и проводников в пригородном поезде не наблюдалось. Поэтому пацаны безбоязненно садились в один из вагонов. Вагоны всегда были полупустые, а порой, и совсем пустые. Зачем этот пригородный вообще ходил, было непонятно. Уже став взрослым, Васька узнал, что поезд этот был не пассажирским, а служебным транспортом и за неимением близких дорог и автомобильного моста через реку являлся единственным средством доставки рабочих железнодорожников до места их службы. Да ещё по дороге стояли два крупных зерновых элеватора, куда тоже нужно было завозить рабочих. Даже если в поезде окажется какое-то железнодорожное начальство, самое большее, что можно сделать с пацанами, это высадить их на следующей остановке. А это и был «четыреста тридцатый», конечная цель ребят. Пацаны залезли во второй вагон, уселись на широкие скамьи, сделанные из жёлтых лакированных деревянных реек, плотно пригнанных друг к другу, и вскоре поезд тронулся. Он медленно прокатил по городу, постепенно погружаясь в глубокий ров с высокими крутыми стенами-берегами, соединявшимися двумя неширокими автогужевыми мостами, затем путь поднимался до уровня земли, а дальше уже шёл по насыпи. Довольно высоко над землёй высился ажурный стальной мост через Иртыш, достигавший в этом месте ширины метров в восемьсот -девятьсот. Ниже по течению километрах в трёх шло строительство автомобильного моста и из воды торчали высокие бетонные быки, будущие опоры моста, а вокруг них на воде качались какие-то понтоны и другие плавучие механизмы.
Поезд прогрохотал по мосту. В окнах вагона, в котором сидела наша ватага, мелькали стальные фермы с гигантскими заклёпками, похожими на шляпки огромных серо- серебристых грибов. Сразу за мостом, да ещё и прямо под ним начиналась неширокая, с полкилометра, полоса пойменного леса с могучими тополями, серебристыми ивами, осинами и вязами. Затем поезд, шипя паровозным паром, начал торможение на разъезде.
На этом разъезде компания и вышла. Спустившись вниз по высокому щебенчатому откосу, мимо ряда молодых клёнов, карагачей и тополей, посаженных у основания насыпи для её укрепления, пройдя метров пятьдесят по сухой прошлогодней траве, ребята очутились на одной из песчано-булыжных дамб, каждая длиной метров сто, гребёнкой отходивших от железнодорожного пути через каждые шагов триста. Дамбы задерживали воду, когда вода разлива скатывалась в естественное русло реки, и служили сельскохозяйственным целям. Сейчас вода уже затопила низинки между дамбами, превратив их в небольшие озёра, окаймлённые по берегам островками камышей, а дальше в пойме вода была неглубокой и высокая трава ещё перечёркивала зеркальную гладь черно-коричневыми вертикальными мазками. Ребята нашли место, где песчаный берег сходил прямо в воду, быстро разделись и, убедившись, что вода в этом бочаге действительно тёплая, полезли купаться. Глубина была небольшая, всего с метр - полтора, но плавать в ней можно, что мальчишки и сделали, оглашая окрестности криками восторга.
Вылезши на берег, пацаны мокрыми телами ощутили, что при тёплой температуре воздуха есть ещё и довольно сильный ветерок. Пришлось побегать по траве вдоль насыпи, чтобы согреться и немного подсохнуть, снять и отжать трусы, и одеться на сухое тело.
Толя Гутов достал из кармана брюк пачку папирос Север, закурил, предложил остальным.
-Кто будет? - папиросы хорошие, алмаатинские, а не горлодёры батумские.
Васька, Вовка и Саша не курили, но по папироске взяли, прикурили. Васька сделал неглубокую затяжку. Закашлялся, бросил папиросу на землю, затоптал её.
- Ну и говно! Как это можно курить? Да ещё в себя вдыхать!
Примеру Васьки последовали Вовка и Саша.
-Салаги! Вам ещё рано курить. Подрастёте, поймёте, почему все взрослые курят. - с чувством превосходства старшего сказал Толя. Он действительно был на год старше остальных ребят. Почему он оказался в одном классе с младшими ребятами, было неизвестно. Но явно второгодником он не был, учился средне, но был вполне смышлёным и адекватным пацаном. Когда-то он что-то рассказывал, что пошёл в школу на год позже из-за переезда родителей откуда-то с Урала. Но в классе и во дворе Толя редко показывал своё первородство, был как все, не верховодил. Как-то так получилось, что у них в классе не было явного лидера. Во многом ребята оглядывались на Ваську - он был лучшим учеником, хорошим баскетболистом и футболистом, задиристым драчуном, но лидировать не любил, предпочитая быть вторым или третьим во всех делах, но не первым. На вопрос учителя никогда руку не тянул, хотя ответ всегда имел, и поднимал руку только в том случае, если никто не дал правильного ответа. Не стремился быть первым из-за своей природной лени. Ведь лидер должен был думать и за своих ведомых, и нести за них некую моральную ответственность, а Ваське было лень. Но если кто-то из пацанов вдруг начинал всеми командовать, Васька решительно пресекал такие потуги. Вот так и получалось, что при Ваське никто не был командиром, но и он им быть не хотел. Видимо, сказался прежний опыт, когда Ваську избрали председателем совета пионерского отряда. Ему было лестно, но оказалось, что должность накладывает дополнительные обязанности: идти на собрание совета дружины, когда остальные ребята поуходили из школы после окончания последнего урока; уговаривать одноклассников собирать макулатуру и металлолом; организовывать выпуск стенгазеты; с председателя спрашивали за успеваемость класса, действия других одноклассников. Короче, морока, да и только. Васька испытал большое облегчение, когда его переизбрали, хотя царапнула и лёгкая обида, что ему больше не доверяют. Но самолюбие и реалии не позволяли ему быть в середине или в последних рядах. Поэтому Васька всегда старался быть вторым...
-Да я бы покурил, - сказал Саша, - Мы с моим братом Лёхой уже курили, но хорошие болгарские сигареты Джебел и Пчёлка. В Пчёлке табак вообще мёдом пахнет. Вот это кайф! А твой Север - фигня какая-то. - За неимением пчёлки и север сойдёт, - хмыкнул Толя. - А я знаю, где болгарские сигареты продаются, - вспомнил Вовка, - в магазине на восьмом стройучастке возле железнодорожной пекарни. Там и Пчёлка, и Шипка, и Солнце. Короче, все болгарские. Все по четырнадцать копеек, как и твой вонючий Север. Надо туда будет потом сходить и купить. - - Да, с мёдом я бы, наверно, покурил, - мечтательно произнёс Васька. - Я вообще мёд люблю.
Купаться больше никто не захотел. Ребята сломали несколько камышинок с метёлками на верхушке, стали их метать как копья или, вернее, как стрелы без лука. Нож нашёлся у того же запасливого Толи. Он подошёл к карагачу, срезал подходящую ветку толщиной с два больших пальца руки, очистил её от листьев и коры, достал из кармана кусок бечёвки и соорудил лук. Стреляли по очереди. Камышинки летели сначала очень быстро, но из-за своей лёгкости сразу теряли скорость. -
-А интересно, сухая трава гореть будет или она всё же мокрая от земли и близкой воды? - спросил в никуда Васька, - достал свой коробок, чиркнул и бросил спичку в траву. Спичка погасла, не запалив травы. Васька присел на корточки, зажёг ещё одну спичку и поднёс её к траве, росшей пучком. Трава нехотя задымилась, занялась, появились маленькие язычки пламени. И вдруг, подхваченные ветром, эти язычки стали расходиться полукругом, оставляя после себя только чёрно-серый пепел; росли в размерах, и через несколько мгновений огонь стал довольно большим и продолжал расходиться полукругом. Васька стал затаптывать огонь, другие пацаны делали то же самое. Под ботинками ребят огонь гас, но тут же возникал рядом и продолжал быстро двигаться вперёд, с лёгким гудением и набирая силу. Ветер был западным и довольно сильным. Огонь двигался по направлению к железнодорожной насыпи и к реке. Сначала огонь шёл, расширяясь, но глубина его не достигала и метра. Но быстро огонь стал поглощать траву и в ширину и глубину; и ребята, сначала просто отступавшие от огня, и пытавшиеся с ним бороться, увидели бесполезность своих попыток и побежали. Сначала бежали вдоль насыпи, но скоро поняли, что огонь их догонит. - Давайте через насыпь!- Крикнул Толя Гутов. И пацаны помчались к насыпи, вскарабкались по ней, выбивая ботинками щебёнку, и, перепрыгнув через рельсы, сбежали вниз по другой стороне насыпи и, отбежав метров двести, остановились на небольшой продолговатой гриве, поросшей кустарником. - Даже отсюда было слышно, как гудит огонь за насыпью. Вдруг огонь показался над шпалами и рельсами . Это загорелись деревья у основания насыпи. Через несколько минут они полыхали как огромные свечи, их пламя возвышалось над общей полосой огня, протянувшегося багровой дымной стеной чуть ли не до опушки пойменного леса. - Все ребята зачарованно и с тревогой следили за разгулом рукотворной стихии. Васька, похоже, был напуган больше всех — ведь это от его спички начался грозный пожар. - Пацаны, а мост не загорится? - с тревогой спросил Саша.- Вон как полыхает! - Как он загорится? Он же из стали. - Старался успокоить себя и друзей Васька. - А шпалы? - Они же деревянные, - Резонно заметил Вовка. - Востроглазый Толя первым заметил, что с той стороны реки в ажурное нутро моста втягивается длинная коричневая змея товарного поезда. - - Пацаны на мост поезд заходит! - с тревогой заорал он.- Он же сейчас загорится, тогда хана! - Почему хана, кому хана?? - Спросил встревоженный Сашка. - Да нам всем хана, - с какой-то мазохистской удовлетворённостью ответил Толя. Всех из школы повыгоняют. А Ваське, наверно, тюрьма! - У Васьки ёкнуло сердце. - А почему только Ваську? Мы же все здесь вместе. - - Вместе -то вместе, а траву поджёг ты один! - с нажимом произнёс Толя. - - Да никого не посадят! - успокоил Вовка Грач, - мы же несовершеннолетние. - Но неприятностей огребём по полной! - Заявил Саша Лоза. Казалось, что он был встревожен даже больше Васьки. - Ведь у меня мама учительница. Если нас исключат, то и её уволят. - Между тем, состав выполз из брюха моста, и, замедляя скорость, подошёл и остановился у таблички «430 разъезд». Из тепловоза, редкого ещё в те времена локомотива, приходящего на смену паровозам, выбежали двое мужиков, подбежали к водокачке, вытянули откуда-то пожарный рукав и стали заливать пламя. Но потуги машинистов уже были не столь необходимы — пожар понемногу стихал. Вся сухая трава выгорела, деревья, напоённые весенними соками, а кое- какие уже с проклюнувшимися зелёными листочками, горели неохотно и сами по себе затухали. Минут через двадцать товарный поезд двинулся в дальнейший путь. Пацаны подошли к насыпи, поднялись на неё и увидели черную выжженную и кое-где ещё дымящуюся полосу от насыпи до обгорелых дамб. Огня нигде не было. - Кажется, пронесло! - С видимым облегчением выдохнул Васька. Надо домой ехать., уже и так часов восемь. - Если восемь, то никак не доедем, -сказал Вовка, - последний пригородный проходит здесь в город в шесть тридцать, я знаю. - Тогда пойдём пешком по шпалам, - предложил Саша. - Тут не так уж и далеко: до моста километра два, мост с километр и до города с километр, всего четыре. Дойдём за час. - Но на мосту с обеих сторон часовые. - Напомнил Вовка. - Они нас не пропустят. Да там и прохода нет: рельсы и шпалы , а под ними Иртыш. - - Да пропустят. Там на шпалах лежат доски для прохода. Ведь сами часовые проходят.- Заявил Толя Гутов. - Пошли. - Ваське почему-то не захотелось выполнять предложение Гутова. Он помнил, как злорадно тот сулил Ваське тюрьму и не мог понять, чему приятель при этом радовался. - Парни, сходим с пути, сзади нас идёт поезд. - Заявил приободрившийся Сашка. - На насыпи, что бы пропустить поезд, места для пешеходов не было, и ребята спустились с откоса. В сторону города шёл длинный товарный состав. Он перешёл на запасной путь и остановился, ожидая прохода встречного поезда. - Пацаны, поедем на товарняке, - предложил Васька. - Через двадцать минут будем дома. - А если он на вокзале не остановится, это же станция пассажирская, увезёт нас в другой город - аж в Барнаул? - С сомнением произнёс Вовка. - Да как не остановится! Там же путей двадцать и на всех стоят товарные вагоны, - убеждал Васька. - Единственное, что остановится не на первом-втором пути, а подальше. Подумаешь, беда! - А если он всё же не остановится? - Сомневался и Саша Лоза. - В Барнаул поедем? - Да чё вы ссыте! - Вмешался Толя Гутов. - Не остановится, так на ходу спрыгнем. Мимо вокзала поезд по любому быстро не пойдёт. - Ребята взобрались на тормозную площадку последнего вагона и стали ждать. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут раздался мощный и протяжный гудок тепловоза и мимо ребят с грохотом замелькали локомотив и зелёные пассажирские вагоны. Через минуту пассажирский поезд уже скрывался вдали, прощально подмигивая красными фонарями последнего вагона. Тут же тронулся и товарняк с ребятами. Он набрал скорость и шёл относительно не быстро, не как курьерский. - Если будет останавливаться, то мы сразу это увидим. - Сказал Васька. - Да остановится, куда он денется. - Я прыгать побоюсь, - честно сказал Саша. - Я никогда не прыгал с поезда. - Последних его слов никто не услышал из-за оглушительного грохота. Поезд ехал по мосту. Ребята видели за собой шпалы, рельсы и внизу воду реки. Но на шпалах возле стальных ферм моста был неширокий дощатый настил. - - Могли бы пройти, - сказал Вовка, - если бы охранники пустили. - Ему никто не ответил. Задний вагон прилично болтало, казалось, что он вот-вот соскочит с рельсов. Но поезд уже втянулся в траншею под автомобильными мостами и стал замедлять ход. - - Ну вот видите, останавливаетя! - Заорал повеселевший Васька. - А я что говорил! - Пацаны радостно закивали. Но тут же их радость и кончилась. Поезд не только перестал тормозить, но начал прибавлять ходу, хотя уже начались вокзальные постройки. Вот проплыло мимо и основное двухэтажное здание вокзала. - Надо прыгать-,- сказал Толя, спускаясь к последней ступеньке, - скоро перрон кончится и будет прыгать высоко. - Он прыгнул в направлении движения поезда, приземлился и побежал, быстро -быстро перебирая ногами, затем замедлил бег и остановился. Следом точно так же прыгнул Вовка. Саша был в нерешительности. - - Давай, Санёк, скорее! - Крикнул ему Васька. - Видишь, всё нормально. - Несильно подтолкнул Сашу - Давай! - Саша прыгнул, побежал, затем остановился. Но этого Васька уже не видел. Он стоял на нижней ступеньке и приноравливался к прыжку. Не смотря на на удачные приземления друзей , ноги его дрожали, всё равно было страшновато. Тут Васька увидел, что перрон кончился, поверхность земли стала чуть ли не на метр ниже, чем асфальт перрона. Земля была чёрно-коричневой, возле шпал усыпана щебнем и шлаком. Но делать было нечего. Васька с силой оттолкнулся от ступеньки, что бы улететь подальше вбок, где земля была чище, и полетел. Приземляясь, Васька ещё в воздухе замельтешил ногами. Но сила инерции несла тело вперёд, опережая ноги. Васька не удержался, упал и покатился по земле. Потом движение тела прекратилось, Васька поднялся и оглядел себя. Весь он был в пыли и песке с чёрными вкраплениями угля на тужурке и штанах. На одном колене была небольшая прореха. Васька отряхнулся, как смог и пошёл по направлению к вокзалу. Пацаны там его дожидались, весело обсуждая своё приключение. - Ты что, упал? - заботливо спросил Саша. - И штаны порвал. - Так пока ты собирался прыгнуть, менжевался, уже перрон кончился, и поезд ходу добавил. - Разъяснил Васька. - А то бы я не упал. - Ребята гурьбой спустились по широкой лестнице на привокзальную площадь и пошли в сторону своих пятиэтажек, которые все в городе называли «Пятихатками». - Ну что, завтра за болгарскими сигаретами пойдём? - Спросил Толя Гутов, конкретно ни к кому не обращаясь, когда они подошли к своему кварталу, - Вовка и Сашка неуверенно пожали плечами, а Васька решительно сказал - Нет, Толян! Я с тобой никуда не пойду. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда. – Не слушая Толиных оправданий насчёт того, что он пошутил, пугая тюрьмой, Васька развернулся и пошёл домой.