Предыдущая страница http://proza.ru/2021/02/15/1989
Вернёмся в 19-й век. Как же ёлка завоёвывала признание в России, как она стала символом Рождества?
По примеру царской семьи ёлку на Рождество стали устанавливать в домах высшей петербургской знати.
Остальное население столицы до поры до времени либо относилось к ней равнодушно, либо вообще не знало о существовании такого обычая. В большинстве русских домов рождественское дерево ещё не ставилось.
Хотя в журналах этого времени, регулярно помещавших в рождественских и новогодних выпусках отчёты о разных праздничных мероприятиях, проводившихся в Петербурге и в Москве ("Молва", "Вестник Европы", "Московский телеграф" и др.), детально описывавших святочные балы и маскарады в дворянских собраниях, театрах и дворцах - с изображением присутствовавших там людей, костюмов, убранства залы, еды, праздничного сценария, танцев, а порой и случавшихся скандальных и пикантных происшествиях, - ни в 1820-х, ни в 1830-х годах никогда не упоминают о наличии в помещениях рождественского дерева.
О святочных гаданиях рассказывается в балладе Жуковского “Светлана” (1812), Святки в помещичьем доме изображены Пушкиным в V главе “Евгения Онегина” (1825), в сочельник происходит действие поэмы Пушкина “Домик в Коломне” (1828), к Святкам приурочена драма Лермонтова “Маскарад” (1835). Ни в одном из этих произведений о ёлке не говорится ни слова.
Вряд ли Пушкину или Лермонтову когда-либо пришлось видеть ёлку на Рождество или же присутствовать на посвящённом ей празднике.
Не упоминается ёлка и в так называемых "этнографических" повестях
(Н. Полевого, М. Погодина, О. Сомова и др.), авторы которых, зачастую с неприязнью отзываясь о городских нововведениях в ритуал зимних праздников и противопоставляя городские святки "естественному" веселью старинных народных святок, не преминули бы упомянуть и ёлку, если бы она уже была известна.
Издававшаяся Ф. В. Булгариным газета “Северная пчела” регулярно печатала отчёты о прошедших праздниках, о выпущенных к Рождеству книжках для детей, о подарках на Рождество и т.д. Ёлка не упоминается в газете вплоть до 1830-х-1840-х годов.
Первое упоминание о ёлке появилось накануне 1840 года: сообщалось о продающихся “прелестно убранных и изукрашенных фонариками, гирляндами, венками” ёлках. Но на протяжении последующих десяти лет петербургские жители всё ещё воспринимали ёлку как специфическое “немецкое обыкновение”.
А.В. Терещенко, автор семитомной монографии "Быт русского народа", пишет:
"В местах, где живут иностранцы, особенно в столице, вошла в обыкновение ёлка".
В 1841 году в “Северной пчеле” появляется объяснение входящего в моду обычая:
"Мы переняли у добрых немцев детский праздник в канун праздника Рождества Христова: Weihnachtsbaum. Деревцо, освещенное фонариками или свечками, увешанное конфектами, плодами, игрушками, книгами составляет отраду детей, которым прежде уже говорено было, что за хорошее поведение и прилежание в праздник появится внезапное награждение..."
Понимая, что становящееся модным новшество нуждается в объяснении, издатель Ф. В. Булгарин сообщает своим читателям его происхождение:
"Как на всём земном шаре нет города, нет страны, нет, так сказать, уголка, где бы не было водворенных немцев, и они везде обращают на себя внимание туземцев и покровительство правительства за свое трудолюбие и благонравие, то повсюду перенимают у них обычаи... и таким образом детский праздник введён повсюду."
И вдруг в середине 1840-х годов произошёл взрыв - “немецкое обыкновение” начинает стремительно распространяться. Петербург был буквально охвачен "ёлочным ажиотажем”. Обычай вошел в моду, и уже к концу 1840-х годов рождественское дерево становится в столице хорошо знакомым и привычным предметом рождественского интерьера.
Журналист и писатель И. И. Панаев иронизировал по этому поводу:
"В Петербурге все помешаны на ёлках. Начиная от бедной комнаты чиновника до великолепного салона, везде в Петербурге горят, блестят, светятся и мерцают ёлки в рождественские вечера. Без ёлки теперь существовать нельзя. Что и за праздник, коли не было елки?"
В 1842 году журнал для детей "Звёздочка", который издавался детской писательницей и переводчицей А. О. Ишимовой, сообщал своим читателям:
"Теперь во многих домах русских принят обычай немецкий: накануне праздника, тихонько от детей, приготовляют елку; это значит: украшают это вечнозеленое деревцо как только возможно лучше, цветами и лентами, навешивают на ветки грецкие вызолоченные орехи, красненькие, самые красивые яблоки, кисти вкусного винограда и разного рода искусно сделанные конфеты. Все это освещается множеством разноцветных восковых свеч, прилепленных к веткам дерева, а иногда и разноцветными фонариками."
В 1846 году в Петербурге вышло подготовленное детской писательницей и педагогом А. М. Дараган методическое руководство по домашнему обучению детей грамоте "Ёлка. Подарок на Рождество" (о котором одобрительно отозвался В. Г. Белинский, назвав его "решительно первой хорошей книгой в этом роде").
Первая часть этого издания завершается обещанием, что в случае хорошей учёбы дети непременно получат на Рождество ёлку, после чего следует объяснение еще не всем известного обычая:
"Слушай со вниманием, что здесь сказано про ёлку. Зимою все деревья без листьев. Одна ёлка остается зелена. В праздник Рождества Христова умным, добрым, послушным детям дарят ёлку. На елку вешают конфеты, груши, яблоки, золоченые орехи, пряники и дарят все это добрым детям. Кругом ёлки будут гореть свечки голубые, красные, зеленые и белые. Под ёлкой на большом столе, накрытом белой скатертью, будут лежать разные игрушки: солдаты, барабан, лошадки для мальчиков; а для девочек коробка с кухонной посудой, рабочий ящик и кукла с настоящими волосами, в белом платье и с соломенной шляпой на голове. Прилежным детям, которые любят читать, подарят книгу с разными картинами. Смотрите, дети! Старайтесь заслужить такую прекрасную ёлку, вот как эта". (Дан рисунок наряженной ёлки с горящими свечами)
Внезапный взрыв интереса к ёлке вызывает удивление. Но стремительный рост популярности немецкого обычая объясняется несколькими причинами.
Во-первых, ещё в 1820-х годах возникла мода на немецкие литературу и философию.
Русские читатели открыли для себя Гофмана, его произведения "Щелкунчик" и "Повелитель блох" были хорошо известны. Они печатались к Рождеству отдельными изданиями, предлагая детям специальное праздничное чтение и тем самым способствуя распространению обычая рождественской ёлки. А иллюстрации к ним помогали закреплению её зрительного образа.
Повесть Гофмана "Щелкунчик", впервые вышедшая в русском переводе в 1839 году под названием "Щелкун орехов", была напечатана небольшой книжечкой с единственной иллюстрацией на первой странице: в небольшой зале в немецком доме на столе, покрытом белой скатертью, стоит еловое деревце с зажжёнными на нём свечками и разложенными под ним подарками, среди которых и знаменитый Щелкунчик.
Эта иллюстрация была одним из первых изображений рождественской ёлки, появившихся в русской печати. Она служила образцом для устройства ёлки в русских домах.
Во-вторых, помимо Гофмана, русскому читателю стали известны произведения и других западноевропейских писателей, в основе которых лежал сюжет, связанный с рождественской ёлкой. В это время уже были переведены на русский язык сказки Андерсена "Ёлка", описывающая судьбу дерева, срубленного для детского праздника, и "Девочка с серными спичками", в которой бедной девочке-сироте, замерзающей рождественским вечером на городской улице, чудится прекрасная ёлка. Читая "ёлочные" произведения западноевропейской литературы, русские читатели знакомились с немецким обычаем, и это ускоряло его практическое усвоение.
Продолжение http://proza.ru/2021/02/23/1477