В отличие от комфортабельной секции, где у нас, как у улитки всё было с собой, путешествие по узким, но непривычно гладким после советских, дорогам Польши, имела свои прелести и недостатки.
К прелестям можно отнести комфорт передвижения, удовольствие от того, что все составные компоненты автомобиля, вдруг перестают противно скрипеть и стучать друг об друга в процессе самой езды.
После наших привычных всем ям и колдобин, где весь опыт и искусство водителя уходили на то, чтобы успеть вовремя увернуться от очередной громадной дырки в асфальте и сама поездка скорее напоминала бег с препятствиями по пересечённой местности, на польской стороне в салоне автомобиля наступила непривычная тишина.
Слышно было лишь шуршание шин по хорошему покрытию и едва слышное ворчание мотора.
Из недостатков самый главный, это то, что у нас больше не было с собой жилья. Уже не говорю, что надо было чем-то питаться.
Запасы продовольствия ещё не закончились, но сколько дней может нормальный человек выдержать питание в сухомятку?
И когда такое, вроде элементарное дело, как просто принять душ, становится пускай не самой главной проблемой в жизни человека и когда исходящий от тебя запах вяленой рыбы, уже нельзя перебить ароматом хорошего французкого адеколона, сразу чувствуешь себя человеком рангом пониже чем обычно.
Кроме того на ближайшем базаре мы выяснили, что никому тут наша хоть и посольская, но всё-же русского разлива водка не нужна. За предыдущее время её столько завезли, что выручить дороже чем по два доллара за бутылку явно не удастся.
И стоило-ли затевать всё это мероприятие ради несчастных ста баксов на душу?
После недолгих консультаций решили мы переместиться на запад Польши и целью выбрали город Щецин, почти на границе с Германией.
Заранее могу сказать, что в своих расчетах мы тогда тоже жестоко ошиблись.
Создавалось впечатление, что на тот момент времени в бывшую страну-соседку по социализму, переехало вдруг всё население СССР или по крайней мере вся его деловая часть.
Гуляли интенсивные слухи, что в одном из автобусов с таки-же горе-туристами как мы, перед самой границей умер один из участников «круиза».
Так вот находчивые попутчики-комерсанты, испугавшись, что в результате пришествия автобус могут не пропустить через контрольный пункт, замотали тело покойного в один из толстых рулонов с турецкими коврами.
Так и проехал бедолага-покойник в Польшу тушкой, как мечтал попугай, советовавший своему хозяину, как надо валить на запад.
И так проехав ещё почти семьсот километров на нашей уже убитой «шестёрке», протащив всё это пойло почти через пол европы, мы лишь лишний раз убедились в том, что цены на алкоголь, в готическом стиле выстроенным в прошлые века немцами, польском городе Щецин, мало чем отличаются от цен на востоке страны.
Спрашивается и надо было столько мучений и физических испытаний на то, чтобы заработать несчастных семьдесят долларов?
Хотя на те времена, наверное, для кого-то это тоже были большие деньги.
Всё в этом мире довольно относительно, но поверьте мне на слово, не стоило изначально затевать всю эту авантюру с водкой.
В то раннее утро, избавившись наконец-то от нашей поклажи и сведя так сказать дебет с кредитом, я вопросительно уставился на него в недоумении.
И вот только тогда, Миша не выдержав моего взгляда, извлек свой джокер из рукава.
Джокером оказалась увесистая пачка долларов, которую он втихаря от меня протащил через границу.
Кроме того выяснилось, что вся эта поездка была изначально задумана им с целью закупки товара в Польше, для его дальнейшей реализации через сеть наших комиссионных магазинов.
Историю с водкой Миша прилепил для того, чтобы привлечь, так сказать, моторизированные средства, попросту нашел себе извозчика.
Вот и вся правда жизни.
Глубоко раздумывая тогда о справедливости, пришел к окончательному выводу, что наверно всё правильно, ведь я набрался самого главного, опыта, а как известно за всё нужно в этой жизни платить.
И поехали мы закупать Мише товар на Ружицкий рынок города Варшавы.
Мне тогда показалось, что крупнее базара просто не может существовать в мире.
Это были длинные километры торговых рядов растянувшихся через многие кварталы польской столицы.
Для человека выросшего и прожившего в небольшом провинциальном городке всю свою жизнь, это зрелище было из ряда вон выходящего. Мне почему-то именно так представлялся базар времён Ходжи Насреддина.
Так вот оставили мы наш «пэрсональный» автомобиль в одном из польских закоулков и пошли на разведку.
В связи с тем, что у меня лично никаких финансовых сбережений не оказалось, работал я теперь в качестве то-ли телохранителя, то-ли просто попутчика и советчика.
Быстро разузнав где и что можно приобрести по выгодным для себя ценам, Миша развёл бурную деятельность.
Чего мы только тогда не купили, он потратил на товар все свои наличные деньги. Горбясь под тяжестью набитых до верха сумок, нам пришлось минимум три раза совершить набег на торговые ряды.
И вот, когда Мишины карманы были уже пусты, а в салоне автомобиля высились горы всевозможного польского тряпья, решили мы на дорожку хлебушка купить.
И нет, чтобы купить хлебушек этот в булочной на углу, по привычке экономя на всем, углубились мы в последний раз в пахнущие восточными пряностями базарные кварталы.
Находились мы в приподнятом настроении и относительно довольные собой, в особенности Миша, который уже наверно пересчитывал в уме сумму выручки за еще не проданный товар в автомобиле.
При дальнейшем приближении к нашей доверху загруженной «Антилопе Гну», мы были просто шокированы картиной, которая предстала пред нашими очами.
Вернее то, что с автомобилем что-то не в порядке, я заметил ещё издалека.
Показалось, что в водительской двери, которая была заперта лично мною на ключ, появилась видимая вертикальная тень.
Сердце вдруг екнуло, встрепенулось, потом сжалось в кулак, подскочило вверх и упало куда-то вниз в пятки.
Ни сказав друг другу ни слов, но уже почти всё поняв, мы кинулись к машине.
То что мы увидели, напоминало разграбленные пустые прилавки советских магазинов.
Забрали всё.
Не постеснялись умыкнуть даже личные вещи. Вплоть до запасного колеса и ключа для замены колёс.
Они были до того скрупулёзны, что утащили даже нашу последнюю банку тушенки.
Только на водительском сидении автомобиля, в гордом одиночестве, возлегали два наших синих служебных паспорта.
Что вам сказать про свои чувства?
Мне, конечно, было жаль моё запасное колесо.
Да и тушенки как и денег, тоже больше не было, но на Мишу было страшно смотреть.
Мой кумир, человек, которому я почти доверил свою судьбу, рыдал навзрыд, как маленький ребёнок.
Его могучие плечи судорожно содрогались от молчаливого плача.
Из красивых карих глаз бил фонтан слёз.
Они текли ручьём по его розовым щекам и прятались в густой кудрявой черной бороде.
На все мои попытки его успокоить, он повторял мне как в бреду одну единственную фразу:
-Я уже больше никогда не поднимусь!!!-
Не знаю почему, или может это была такая ответная реакция на Мишины слёзы, но меня охватил приступ дикого хохота.
Я тоже плакал, но плакал от смеха.
Приступ обоюдной истерики продолжался минут пятнадцать.
После этого слёзы также быстро испарились, как и появились.
Миша быстренько пересчитал еще раз все варианты в умной голове и пришел к глубокомысленному выводу, что:
-Из-за того, что обокрали его, собственно говоря, в моей машине, то будет вполне справедливо половину его ущерба переместить, так сказать, на мои плечи.
Нормально?
Это получается, что за семьдесят долларов, протащил я всю эту контрабанду в своей машине, через полторы тысячи километров, угробил при этом заднюю подвеску автомобиля, и остался ещё кому-то должен почти тысячу долларов.
Вот такой расклад выложил тогда передо мной, теперь я в этом окончательно убедился, мой бывший шеф.
Именно с этой минуты стало понятно, что закончились, наверное, наши славные и беззаботные поездки на холодильной секции, ибо пропало самое главное, братское чувство локтя, а заодно уже и доверие друг к другу.
Съеденного в совместных поездках пуда соли оказалось недостаточно.
Уже больше не смотря друг другу в глаза, хватило нам всё-же мужества завершить нашу последнюю бесславную поездку.
Мы вернулись на польско-украинскую границу с пустым баком, не имея ни крошки хлеба.
Как последние попрошайки, выпросили у более удачливых возвращенцев, милостыню для бедных обворованных коллег.
Что ещё хорошо запомнилось, так это тот факт, что автомобильная очередь в которую мы попали при выезде из Польши, не отказала в помощи бедным погорельцам.
Этих средств и хватило впритык.
Мир, как всегда, оказался не без добрых людей.
На этой нейтральной ноте можно было наверное и завершить описание приключений, выпавших на долю двух маленьких героев своего времени.
Кто из нас двоих был тогда не прав, в той ситуации на Ружицком рынке, наверное, решать уже тебе, дорогой и преданный читатель.
P.S
Мы случайно встретились с Мишей через тридцать лет на страницах одного из сайтов.
На моё предложение сразиться по случаю в преферанс через сеть-интернет, получил сразу скажем мягко, категорический отказ, урок он запомнил на всю жизнь.
С удивлением узнали, что с небольшой разницей во времени, оба взялись «за перо».
После многочасовых воспоминаний о прошлых совместных приключениях, в одной из бесед, Миша предложил мне написать серию рассказов о наших подвигах.
Одного я тогда не знал, что он был уже сильно болен.
Впереди у него предстояла очень тяжёлая онкологическая операция.
И так уже совпало, что начал я "сея повествование" именно в тот момент, когда один из его героев был уже прикован к больничной койке, находясь на невидимой грани перехода в иной мир.
Миша позвонил мне последний раз из реанимации после прочтения третьей главы.
Он уходил навсегда и мне очень хотелось бы верить в то, что видел он себя опять молодым тридцатилетним парнем.
В полном расцвете сил, стоящим в фирменном костюме с фуражкой, украшенной блестящей железнодорожной кокардой, на перроне Киевского вокзала.
18.02.21