Как ясно и светло на душе, радостно, уютно... Вокруг серость и сумрак, словно день слился с ночью, а земля с небом. И всё бы оно было именно так, если б олень, что шёл навстречу, не остановился вдруг. Он не кинулся бежать, вырываясь из цепких рук страха и кустов, не распускал нервно, рывком петли связанной травы, не стряхивал торопливым бегом с зимних жёстких ковров снег. Нет! Он был иным. Распахивая широкие ноздри навстречу, клонил тяжёлую мягкую голову долу, и тихо, спокойно шёл мимо. Не сторонясь, не уступая дороги, но мирно взглядывая снизу вверх, вопрошая как бы:
- Ты тоже... гуляешь тут?
И на этот столь явный, беззвучный вопрос, я ответил своим:
- А ты чего такой... грустный?
Олень фыркнул громко, словно рассмеялся, и обрызгал, ибо как раз проходил мимо, едва не касаясь моего плеча. Я снял варежку и вытер тыльной стороной руки щёку, а олень, сконфузившись, хрустнул ухом, поворотя его к лесу.
- Да, пустяки! Бывает! - Беззаботно махнул рукой я, а олень медленно, благодарно кивнул, разобравшись и с жестом, и с музыкой слов. - Знаешь, сказать кому, не поверят. - Улыбнулся я, глядя ему прямо в глаза.
- Так и не говори! - Промолчал олень, а у самого - весёлая лукавая искра, так и подпалила взгляд.
- Слушай, а правда... Чего ж ты не убежал? Ты совсем меня не боишься?!
- А что, надо? - Почесал под лопаткой олень.
- Нет! Нет, конечно!
- Ну, вот и я так подумал. - Олень нагнулся и пожевал коленку.
- Блохи? - Посочувствовал я.
Олень жалобно вздохнул. И только я хотел предложить ему помощь, как вдруг, перекинув взгляд через моё плечо, он заметил кого-то вдали. Олень занервничал, и, брыкнув осторожно по покатому снежку подле моей ноги, прошептал, пользуясь порывом ветра:
- Пора мне...
Ладный, статный, - олень прижал уши, пригнул голову и резко выпрямил её, развернувшись в тот же миг, так что снежная пыль бледным облаком прикрыла не одни лишь крутые бока, но его всего, от карих ресниц до розовато-коричневых копыт.
Улыбаясь счастливо и грустно одновременно, я шёл домой. Лесник, которому не удалось застать нас вдвоём с оленем, остановил меня, чтобы спросить:
- Кто это был, с тобой?
- Со мной? Никого! Показалось...
Я не любил врать, но на то он и лесной сторож, чтобы читать по следам, как по букварю, и вскоре поймёт всё сам, да, скорее всего, промолчит о нашей случайной встрече.