Ветер по-другому дует, пелена туч по-другому плывёт, кожа горит по-другому. Только прямоугольник монитора светится, как всегда.
Нона подталкивает Гулю в плечо:
– Она уже пять часов так сидит. Батарея сдохнет. Скажи ей что ли!
Дольше сидит: сутки. Первую ночь Рената провела в своей палатке, пришла втихаря и выбралась также, никто не заметил. И заряд не посадит, включила только сейчас, когда все разошлись. Не разговаривать бы ни с кем. И не смотреть бы ни на что. Свет монитора глаза режет. Новости? Ха-ха, новости. Щёлкнула на пиктограмму, ха-ха, «безопасный мир», спецомовские карты. Там хотя бы слов нет. Сеть треугольных ячеек с дырами на безлюдных областях. До внешнего круга заводских астероидов – один сплошной Спецом. Увеличила: а вот и мы, Светлодолье…
Гуля подошла со спины:
– Поговори с нами. «Мы предупреждали» не будет. Пойдём на речку. Был дождь, ливень с грозой, налило до бережка, купаться можно. Вода мутная, правда.
Рената ткнулась лбом в фанеру стола,:
– Гуля, он… Он, он…
Нона закатила глаза: «Начинается…»
– Он… Гуля, он…
Гуля погладила её по затылку:
– Говори, всё равно что, разговаривай.
Рената помотала головой, на ощупь прошлась кругом по монитору пальцами. Не выговаривается.
– Скажи что-нибудь.
– Фаербол, – пробормотала Рената.
– Что?
Как объяснить... Как мультяшный фаербол, из монитора вылетел клубящийся огненный шар, попал в сердце и растёкся.
– Он… сделал это.
Рената недоверчиво развернула к Гуле ноут, подталкивая пальцем:
– Он сдержал слово.
На интерактивной карте сеть треугольных ячеек разошлась, огибая их заячье княжество. Круглый островок. Все стрелки – от него. Наружу! Спецом отошёл за нулевой периметр. Светлодолье теперь заповедник – прямое федеральное подчинение. Комендатура, относившаяся к этой территории, ликвидирована. Ни пиктограммы, ни должности, ни фамилии.
– Я такая дрянь! Все враги, все уроды! Ни капли доверия! Ни-че-го кроме ненависти! Даже курочка... Я даже не попрощалась с курочкой!.. Зачем вообще приближаться к людям, когда в тебе ничего кроме злобы?
– Это у тебя нервное, – Гуля торопливо сдвинула карту на транспорт. От северо-восточного порта шли почтовые грузовички и большегрузы, по цвету судя, везли горючее. Один повернул сюда. – Зайцы, живём! К нам!
Возводя руки к небу, Нона ушла в блёклый рассвет, будить других и встречать машины. Подытожила только напоследок:
– Ну, хоть что-то неизменно в этом мире: цена на свет и тепло!
Гуля цыкнула ей в спину, а Рената подумала: «Когда не хочется отвечать, это, наверное, и есть взрослая жизнь».