6
Что с ней в последнее время происходит? Будто её несет полноводная река и она не может ни за что зацепиться, хоть на минуту прервать движение, закрутившее её, не дающее возможности передохнуть, оглянуться, понять. Говорят же — обстоятельства выше нас. Зачем она поехала со Стасом? Ведь почувствовала сердцем, что не тот он, каким она его себе нафантазировала. Что-то в нём кроется совсем другое, а вот что другое, Вера не могла понять.
Все люди ей казались очень хорошими, порядочными, умными, имеющими своё мнение по любому вопросу. А вот она, Вера не понимала кипевшей вокруг жизни. Начитавшись романов, она жила в реальности, но нереально, утопая в своих фантазиях; оставалась ребёнком, ребёнком доверчивым и ждущим понимания. Наивная, одним словом, а таких не любят.
Вера допила кофе, согрелась и теперь испытывала то блаженное состояние, которое возникает перед сном. Вот ещё минута — и сознание исчезнет, провалится в глубины своего «Я», извлекая оттуда странные, видения, в которых человек проводит половину жизни. «Бабочка снится мне или я снюсь бабочке?» — задавал вопрос китайский философ, исследовавший тайну жизни в мире реальности и грёз, поведав о зыбкой грани перехода одно в другое.
Подойдя к двери в комнату общежития, Вера услышала громкий разговор. Нет, это был не разговор, а возбуждённые крики на повышенных эмоциях. Она избегала любых ссор, скандалов, остро реагируя на ругань и хамство, от которых в прямом смысле заболевала.
С неприятным предощущением и содроганием открыла дверь. Пахнуло уютным теплом. В комнате стало тихо. Ей казалось, что все смотрят на неё. Вера прошла к своей кровати, быстро начала освобождать сумку от спортивного костюма, тапочек, тяжёлых книг, тетрадей. Торопилась в театр. Клава Верёвкина сидела за круглым столом, стоящим посередине комнаты, являющимся мебелью для общего пользования. Скрестив на груди руки, она угрожающе громко спросила:
— Вера! Где ты находилась после сценического движения?
— А тебе зачем знать? — вопросом на вопрос отозвалась Вера, продолжая освобождать сумку.
— Теперь понятно! — торжествующим взглядом обвела Клава девушек.
— Ничего не понятно. Почему сразу Вера? — возразила Люда, вытиравшая пыль с тумбочки. Она оказалась близкой соседкой по кровати.
— А кто тогда? Вера отсутствовала на зарубежной? Отсутствовала! У неё достаточно было времени.
«О чём это она?» — подумала Вера, направляясь к выходу. Ей хотелось успеть на спектакль, а времени оставалось в обрез.
— Ты никуда не пойдёшь. — преградила ей дорогу Клава.
— Это ещё почему? — удивилась Вера.
— Да нет, Вера не могла. И потом, не пойман — не вор, — возбуждённо выкрикнула Лариса Шилова.
— Да? А тебя не спрашивают, — парировала Клава. — Так куда ты собралась Вера? Скажи нам, пожалуйста. Хочешь убежать от позора? Тебе это так не пройдёт. Лучше сразу признавайся, — в глазах Клавы Вера прочитала открытую ненависть.
— Собралась на спектакль «Варшавская мелодия» в Театр Ленсовета. Дай пройти. Я опаздываю.
— Сначала ответь, где ты была? Заходила в общежитие? Ведь так?
— Нет, не заходила.
— Врёшь! — злорадно крикнула Клава. — По глазам вижу, что врёшь!
— Да не вру я. Пусти!
Но Клава стояла насмерть. Не драться же с ней. И Вера отступила, пошла к своей кровати, обречённо села. Вечер пропадает. Придётся сидеть в общежитии. Лучше бы поехала со Стасом посмотреть на его сюрприз.
Клава вернулась за стол, продолжила допрос:
— Вот так-то лучше. А то убежать захотела. Так где ты была? У тебя есть алиби?
— Что значит алиби? Объясни, пожалуйста, что происходит? Почему ты меня допрашиваешь?
— А то ты не знаешь? Не знаешь, чем тебе это грозит? Не притворяйся. Я понимаю — ты прекрасная актриса, но здесь не театр, а жизнь.
— Да в чём дело? Репетиция этюда? — Вера посмотрела на Люду. Та закончила вытирать пыль и теперь разбиралась в тумбочке. — Люда, объясни, пожалуйста, что здесь происходит?
— Пропали деньги. Пять рублей. Кто-то вытащил из кошелька у Клавы.
— Интересно. А я при чём?
— Ты одна ушла после сценического движения и больше не появлялась, — тихо проговорила Лиля Попова, приятная девушка с белыми кудряшками.
— Спасибо, Лиля. Ты мне очень помогла, — с тёплой ноткой в голосе отозвалась одобрительно Клава, кивнув головой в знак признательности.
— Пожалуйста, но вовсе не уверена, вернее, уверена на все сто процентов в невиновности Веры — заявила Лиля, тряхнув головой, отчего кудряшки на секунду взлетели и снова заняли своё первоначальное положение, придавая особую миловидность её хорошенькому личику.
— Ну это мы ещё посмотрим, — сдвинула брови Клава.
«Боже мой, второй день в общежитии — и такой наезд, что же дальше будет? Чего ждать?» — подумала Вера. Она готова была расплакаться.
— Я видела, как Вера уходила с высоким парнем, — заступилась Люда. — С писаным красавцем. Позавидовать можно. Хоть в кино снимай.
— Это ничего не значит. Они могли вместе зайти в комнату. Или она одна, а он её мог дожидаться на улице. Времени было предостаточно, — Клава ударом ладони по столу закрепила свою мотивацию, как припечатала.
Люда махнула рукой, показывая своим видом, что с Клавой бесполезно разговаривать. Уперлась, как танк.
— Мы не заходили в общежитие. Если бы заходили, я бы освободила сумку. Она мне всё плечо оттянула. И неужели ты думаешь, что я на такое способна? — почему-то начала оправдываться Вера.
— Да. Я видела! Вера ушла с молодым человеком, — продолжила защиту Люда, отложив в сторону книгу, которую пыталась читать. Она закончила приводить в порядок тумбочку и теперь лежала на кровати.
— А вот я сейчас милицию вызову. Тогда посмотрим, как ты заговоришь. Никогда такого не случалось, пока ты не вселилась, — не обращая внимания на слова Люды, продолжала пытать Веру Клава.
— Да не брала я никаких денег! Чего пристала? И в общежитие не заходила, а сразу мы поехали на метро, — Вера уже готова была расплакаться от несправедливости обвинения, но не хотела показать слабость. Мерзко! Как мерзко! Она никогда не думала, что может попасть в подобное положение. Что это? Выражение ненависти к ней? Но за что? Что она Клаве плохого сделала? Из зависти? Чему она может завидовать? Как ей доказать свою невиновность?
И вдруг на экране внутреннего зрения она ярко увидела картину. Деревня, дом. Дом старый. Комната. На кровати лежит женщина. Полумрак. В углу — иконостас. Горят свечи. Клава подносит чашку к губам женщины. Женщина приподнимается, делает несколько глотков, бессильно опускается на подушки. Клава отходит к окну, всматривается в темноту…
— Постой, постой, Клава. Что у тебя с матерью? — растерянно пробормотала Вера.
— А что такое? В чём дело? — лицо Клавы заметно побледнело.
— Она сильно больна?
— Откуда ты знаешь? — Клава остолбенело уставилась на Веру.
— Картинку перед глазами вижу.
— Да? А ну пойдём, пойдём. Выйдем, — неожиданно умоляющим голосом проговорила Верёвкина.
Они вышли в коридор, и Клава начала допытывать Веру, что та видит и как это у неё получается. Вера стала описывать обстановку комнаты, детали убранства. Откуда она знала? Видела, как фильм смотрела. С ней такое случилось впервые.
— Всё! Больше не могу. Устала. Поплыло перед глазами, — закрыла лицо ладошками.
Клава стояла потрясённая. Больше всего её удивило, что Вера описала деревню, дом и даже кружевную скатерть на столе, связанную её бабушкой. Ведь она не могла этого знать. Ну никак не могла!
— Что это было? — испуганно проговорила Клава. — Ты можешь услышать и разговор?
— Не знаю. Ничего не знаю. Со мной впервые такое. Сама не знаю, как произошло. Мне надо лечь. Ноги подкашиваются. Слышала… Вроде, похоже на телепатию, ясновидение… Ерунда! Не знаю, не знаю…
— Телепатия? Да. Я тоже слышала. Когда мысли передаются на расстоянии.
— Да, что-то в этом роде.
Вернулись в комнату. Девушки с любопытством смотрели на них. Лиля, вздохнув с облегчением, заговорила о шапочке, которую собирается вязать по модели из журнала «Работница». Достала моток мохера серого цвета. «Вот купила. Как, девочки, вам цвет?»
Клава проводила Веру до постели. Тихо сказала, что ей наплевать на пять рублей. Не стоит голову морочить. Мало ли кто мог зайти. Вера точно здесь ни при чём, у неё алиби — красавчик. Девочки согласно закивали. Инцидент исчерпан. Не надо было забывать кошелёк в тумбочке. Сама виновата. А может, деньги целы. Спрятала куда подальше, да и забыла. Потом найдутся. Поздно уже. Пора спать.
Вера лежала, закрывшись с головой одеялом, оставив небольшую лазейку для воздуха. По щекам скатывались теплые струйки. Она их не вытирала. Нервы. Нервы никуда не годятся. Лежала, свернувшись, как в детстве клубочком, подтянув коленки к подбородку, и никак не могла согреться, хотя в комнате было тепло. Батареи жарили нещадно.
Продолжение: http://proza.ru/2021/02/18/1515