Закрыв глаза и запрокинув голову назад, он с наслаждением вдохнул чистый свежий воздух, наполненный ароматами хвойных деревьев, травы, цветущих растений без примесей бензина, углекислого газа из выхлопных труб многочисленных автомобилей и никотина курильщиков, которые заставляют окружающих людей дышать тем же ядом, что и они. Дышать и травиться. На ближайшие два месяца его легкие и организм в целом будут ликовать от количества потребляемого кислорода.
Как же здесь тихо. Уже второе лето он проводит здесь, но все равно не перестает удивляться, насколько пронзительна и оглушительна становится тишина, как только глушишь двигатель машины и выключаешь магнитолу. Будто тебе вставили в уши беруши или поместили в вакуум, и только через несколько секунд ты начинаешь различать писк летающих насекомых, шелестение травы и листьев, скрип старых стволов деревьев. И иногда, раз в несколько дней, с другого конца деревни, доносится одновременно звонкий и глухой звук рассекающего древесную плоть топора. Иногда с дороги можно услышать рев машин, но они – редкость, ведь ближайший населенный пункт находится больше, чем за 80 километров, а его город еще дальше – в 450-ти. Наверно, поэтому деревня со временем опустела, и на 9 пустых, перекосившихся и почерневших от времени и погоды домов с увесистыми решетками (мужчина всегда удивлялся, зачем они тут?) на окнах приходится всего две небольшие избы, в которых еще теплится жизнь, хотя бы летом.
Дом с такими же решетками достался ему в наследство от прабабушки. Не сказать, что они были близки, та вела затворнический образ жизни и не любила гостей, а под старость совсем впала в маразм, измазав собственными фекалиями стены своего жилища, написав «не выходи ночью», а затем скончалась на крыльце от сердечного приступа в возрасте около девяноста лет. Мужчина, ее правнук, хотел продать дом, но месторасположение и нелицеприятная история отпугивали покупателей одного за другим, и старую, но крепкую избушку пришлось оставить себе.
Со временем он втянулся в загородную жизнь, приняв ее со всеми достоинствами и недостатками. Дом отмыл, обустроил и летом сбегал от надоедливых и глуповатых учеников сюда, на край света, край цивилизации, где не проведено даже электричество, где он привык к спокойствию и тишине, где он ложится на закате, а встает с рассветом. Где в радиусе трехсот километров – лес и пара таких же вымерших деревень со своими умершими знаниями и тайнами.
В этот раз тишину нарушили не только насекомые и листва вокруг. Мужчина открыл глаза и повернулся обратно к машине, где на заднем сиденье, прильнув к окну, сидел его новый друг, который буквально трясся от предвкушения новых запахов, новой территории, нового дома. Мужчина открыл дверь, и бежевого окраса лабрадор вынырнул из автомобиля и рванул к дому, затем обратно к хозяину, затем снова к дому, лая и обнюхивая все на своем пути, обнюхивая и метя. Хвост напоминал больше пропеллер, и собачья радость передалась и ему – мужчина засмеялся в голос, утопая с головой в своем миниатюрном мире одиночества и счастья.
Он выудил из кармана джинс два маленьких ключа на кольце и открыл входную дверь. Пустота дома встретила его скопившейся за зиму пылью и бессчетным количеством дохлых мух, комаров, пауков и еще бог знает кого. Первый день всегда уходил на уборку дома, на мытье полов, на расстановку по ящикам привезенной еды, которая в основном состояла из круп, макарон и консервов. Из того, что можно было приготовить на огне или не готовить вообще. Газовый баллон был полон, и одной заботой в этом году было меньше.
Пес по кличке Бой носился туда-сюда весь день, лая во весь голос и радуясь смене обстановки. Лишь вечером, когда стало темнеть, мужчина и его верный друг сели ужинать при свете восковых свеч, которых было достаточно лишь для того, чтобы видеть еду. Сразу же после приема пищи, мужчина упал в постель и уснул так крепко, что за ночь даже не шевельнулся. Бой улегся в ногах, но весь вечер спал беспокойно, а под утро, когда еще только начинало светать, уселся напротив входной двери, не сводя с нее глаз, и тихо рычал, пока утренний свет не отогнал темноту обратно в непроходимые леса.
***
Подъем случился много позже рассвета и начался с бодрящей зарядки, чашки крепкого кофе, завтрака для собаки. По дому предстояла еще уйма мелких дел, которые по отдельность ничто, пять минут потраченного времени, а в совокупности занимают чуть ли не весь день, поэтому мужчина решил сперва прогуляться с собакой по деревне и, быть может, поприветствовать одиноко живущую соседку, которая так сильно напоминала его прабабку.
Мошкары и комаров в конце июня были полчища, и от них не спасали ни крема, ни аэрозоли, помогала лишь плотная одежда, максимально закрывающая все открытые участки кожи. Одевшись, мужчина подозвал пса, и они направились к выходу из дома. Открыв дверь, мужчина дернулся от испуга, и сердце его по ощущениям упало в пятки, так как прямо за ней стояла та самая соседка, живущая на другом конце деревни.
- Как же вы меня напугали, ей богу! – запах старого немытого тела и нестиранной потной одежды ударил ему в нос, и мужчина чуть не закашлялся.
- Собак здесь не жалуют, - сказала она, пристально смотря в его глаза.
Ее старческое лицо было изрезано глубокими морщинами, в которых копилась вся грязь с улицы, приносимая ветром, и жирные черные точки на носу и лбу это подтверждали. Отвращение вызывали и глаза – женщина была слепа на один глаз, и мутное бельмо, полностью застилающее роговицу, как притягивало к себе внимание, так и отталкивало. Старуха была значительно меньше его ростом, болезненно худая и сгорбленная, и мужчина часто удивлялся, как у нее хватает сил ухаживать за собой, если это можно так назвать, содержать дом и даже колоть дрова для печи.
- Что, простите?
Но вопрос остался без ответа, и пожилая женщина развернулась и поковыляла прочь от его дома. Она всегда была немногословна, но чтоб настолько – впервые. Мужчина подумал, что она теряет рассудок также как и его прабабка, и эта мысль о ней была последней, так как Бой с его хвостом-пропеллером вылетел из дома и понесся вдоль покосившегося забора, метя его через каждые пару метров. Затем собака принялась валяться на траве, и шерсть ее из бежевой превратилась в светло-зеленую.
Вернувшись домой через пару часов после прогулки в доступные участки леса и сбора ягод, мужчина принялся за домашние дела, радуясь тому, что Бой набегался от души и теперь спит в углу комнаты, не мешая ему заниматься уборкой.
Вечером мужчина затопил баню, находившуюся за домом, напарился и намыл как себя, так и собаку. Вышли они оттуда, когда на улице стало почти темно, и взятый на всякий случай фонарик оказался кстати. Подходя к дому, Бой развернулся в сторону леса, куда его хозяин никогда не ходил из-за реально дремучих зарослей, и утробно зарычал, склонив голову к земле.
- Ты чего? Бой? – не понял мужчина, но прихватил пса за ошейник, чтобы тот никуда не убежал.
- Пошли домой, - сказал он.
Лишь когда они вошли в избу, и входная дверь закрылась на внутренний мощный засов, собака расслабилась и переключила внимание на миску с водой. Мужчина в свою очередь задумался над тем, что могло вызвать такую реакцию животного, и решил, что, скорее всего, неподалеку были лисы или, быть, может, кабаны, они тут частые гости.
Поужинав мясными консервами, мужчина от усталости свалился в кровать и, не раздеваясь, моментально заснул. Бой всю ночь просидел у входной двери, вслушиваясь, внюхиваясь в происходящее снаружи, изредка рыча, и снова угомонился лишь под утро.
***
Третий день выдался не менее насыщенным, чем первые два. Как это всегда бывает с алкоголем – сколько не купи, все равно придется бежать второй раз в магазин. Также вышло и с необходимыми вещами. Как бы мужчина ни старался все предусмотреть, часть из списка купить он забыл. Поэтому после зарядки и завтрака, закончившегося крепким сладким кофе, мужчина нацепил на собаку поводок, затолкал эту неповоротливую в некоторых моментах тушу в машину и поехал до ближайшего поселка за едой, медикаментами и строительными материалами.
Если ремонт дома он закончил в прошлом году, то осталось привести в порядок придомовую территорию, а именно – забор. Полностью переделывать необходимости не было, а вот немного подправить – вполне можно. Тем более чем еще заниматься два месяца кроме ухода за псом, прогулок и чтения книг?
На эту поездку ушло более трех часов, так как с первого раза найти что-то нужное невозможно. Также как и избежать общения с местными, поскольку они каждого знают в лицо, а когда приезжает кто-то новенький – все внимание приковано к нему. В точности как в школе. За вылазку в общество мужчина четыре раза объяснял разным людям - откуда он, и где находится его полувымершая деревенька. Все как один поднимали кверху задумчивые глаза, пожимали плечами и говорили, что ни разу не слышали о таком месте.
По приезде домой мужчина некоторое время провозился с забором. Начал он с калитки перед входом, постепенно смещаясь вправо вдоль забора, по кругу обходя дом. Сделав часть работы под изнуряющим солнцем, он вернулся в избу, где на его кровати спал пес, и, выпив прохладной воды, лег с ним рядом и провалился в сон.
С легкой головной болью, как от похмелья, мужчина открыл глаза, когда настенные часы показывали двадцать минут седьмого. Бой, услышав шевеление хозяина, сию же секунду вскочил и начал облизывать лицо мужчины, интенсивно виляя хвостом от радости. От радости, что человек проснулся и скоро его покормит.
***
Вечер прошел более чем спокойно. В этот день мужчина больше не притронулся к забору, оставив это большое дело на завтрашний день, лишь сходил на прогулку с собакой, набрал очередную порцию ягод и немного грибов, решив приготовить их сегодня же, обжарив с картошкой и луком.
Отужинав, он сел за книгу, а собака преданно лежала рядом, на полу, положив свою морду между вытянутых передних лап. Книга была настолько захватывающей, что чай, приготовленный между главами, остался практически нетронутым и остыл до комнатной температуры. Со временем пришлось достать свечи и зажечь их, так как уличного света уже не хватало, чтобы разобрать напечатанные слова.
Дочитав ровно до середины, мужчина обратил внимание на часы, которые показывали без десяти минут полночь. На улице было настолько тихо, что не было слышно ни сверчков, ни ветра, ни какого-либо движения. Идеальное место. Идеальное лето. Особенно когда ты не один.
Отложив книгу с закладкой между страниц, мужчина задул свечи, лег под одеяло и уже начал было дремать, как цоканье когтей по линолеуму и рычание собаки вернуло его в реальность.
- Бой?
Судя по звуку, пес был уже не в комнате, а в коридоре, где-то у выхода из дома. Мужчина встал, достал фонарь, лежащий на тумбочке у кровати, и осветил комнату. Как он и предполагал, Боя здесь нет, и, поднявшись с кровати, побрел в коридор, светя широким лучом белого света себе под ноги.
Собаку он застал у входной двери, стоящую на четырех лапах, но пригнувшуюся к самому полу, рычащую и часто переходящую на лай. Вероятно, опять услышал или учуял, как кто-то ходит недалеко от дома, какое-нибудь животное.
- Бой, пошли спать, - сказал он, но пес его проигнорировал.
- Бой, ко мне! – чуть повысил голос мужчина, но даже эта команда, всегда работающая без отказа, осталась незамеченной.
- Да что там такое, - сказал хозяин, подошел к входной двери и заглянул в глазок.
Снаружи, казалось, прямо на него, смотрели два желтых глаза, нечеловеческие, но и не принадлежащие животному, светящиеся в темноте, как у совы, если направить на нее свет, с маленькими, вертикальными зрачками. Пес зашелся громким лаем, царапая когтями пол и дверь, и мужчина инстинктивно схватил его за ошейник, а другой рукой проверил засов на двери, который, к его огромному облегчению был закрыт.
Оторвать глаз от происходящего снаружи он не мог, будто это что-то гипнотизировало его. Собака истошно лаяла, а мужчина стоял неподвижно, и, казалось, даже не дышал, лишь смотрел и смотрел, как это что-то смотрит на него, изредка моргая. Сердце мужчины от бешеного стука вырывалось из груди и громыхало, как барабанная дробь, заслоняя собой даже громкий лай.
Затем он услышал стук в дверь. Стук был настолько тихим, что спящий человек никогда в жизни не услышал бы его. Бой перестал лаять, лишь жалобно заскулил и спрятался за ноги хозяина. На улице по-прежнему стояла тишина и кромешная тьма, что увидеть хотя бы силуэт незваного гостя было нереально. Порой, света луны хватало, чтобы различать очертания близстоящих домов и деревьев, но сегодня было облачно, и все, что мужчина мог разглядеть – лишь два огромных желтых глаза.
С трудом взяв себя в руки, мужчина на цыпочках отошел от двери, волоча за собой перепуганного скулящего пса, и пошел в кладовую комнату, где нет ни окон и всего одна дверь. Спрятавшись там, сидя на холодном полу в обнимку с дрожащей собакой, мужчина до самого утра слышал, как в дверь периодически кто-то постукивал. И вышел он из своего убежища лишь тогда, когда увидел под дверью желтую полоску солнечного света.
Собрав основные вещи, забыв про еду и недочитанную книгу, мужчина взял пса, закрыл дверь в избу, прыгнул в машину и укатил навсегда из этой деревни. По дороге он размышлял, что, быть может, его прабабка умерла вовсе не от сердечного приступа, а дурно пахнущая надпись была своего рода предостережением. Он думал, как часто приходила эта тварь, а он просто не замечал? Что было бы, если бы не собака? Он так и проводил бы тут каждое лето, не подозревая о том, какая чертовщина тут творится до первой ночи, пока он не вышел бы на улицу? Порой, лучше не знать о некоторых вещах. Лучше не вдаваться в подробности. Не искать, не выяснять. Иногда лучше уехать и никогда больше не возвращаться.