Флотилия, наполнив паруса хорошим попутным ветром шла ходко вдоль берега. Струги прошли почти половину Выгозера. Вечером смотровые заметили впереди, на середине озера, мирно пасущихся длинношеих ластоногих, которых они видели на Онеге.
Ящеров было трое. Вся тройка, не обращая на вереницу судёнышек никакого внимания, ныряла в глубь озера и возвращалась с горой водорослей. Затем перевернувшись на спину, молча с аппетитом уплетали свою добычу. Так продолжалось с полчаса. Но вдруг «озерные коровы», как их назвали при первой встрече, затрубили, издавая гортанный звук и, перевернувшись в воде, и вытянув шеи, в панике заметались на волнах.
И тут возле них взвилась голова гривастого «дракона» с крокодильей зубастой пастью какого видели на Маткозере. Пасть монстра открываясь на лету и сверкая здоровенными будто кинжалы зубами, с молниеносной скоростью огромной змеи впилась в шею ближайшей ластоногой «коровы».
Раздался хруст дробящихся под мощными зубами позвонков. Шея травоядного ящера, словно срубленное дерево, безжизненно повисла в пасти хищника. Тело жертвы, перевернувшись на спину и раскинув огромные ласты раскачивалось на волнах. «Дракон», сверкая медной чешуёй, отпустил шею мёртвого ящера, поднял свою страшную голову над водой разглядывая бездыханное тело. Голова его раскачивалась на длинной, мощной шее. Бронзовая грива чудовища разбрасывала ручьями стекающую по ней воду. Затем оно не спеша вцепилось зубами-кинжалами своей жертве в бок и крутнувшись вокруг своей оси несколько раз, вырвало большой кусок мяса. Задрав голову вверх, проглотило его. Кровь с раны жертвы хлынула фонтаном, разливаясь по волнам озера. Два других ящера прекратили трубить и исчезли в глубинах Выгозера. Монстр припал к ране, наслаждаясь свежей кровью. Напившись разливающейся крови, принялся за тушу распластавшейся на волнах своей добычи, держа её передними когтистыми лапами. Огромный хищник, не обращая внимания на проходящие вдоль берега струги, не спеша поглощал огромные куски мяса бедной «озерной коровушки».
Из вспоротого брюха разодранной туши извиваясь, словно змеи, лезли внутренности ненасытной утробы травоядного ящера, расплываясь по акватории озера. К пиршеству «дракона» присоединились вездесущие малые и большие чайки. Не весть откуда появившиеся стервятники и орлы с клёкотом дрались за мелкие плавающие куски внутренностей и мяса. Огромные чёрные вороны выписывая пируэты в воздухе с гортанным криком подбирали ошмётки со стола монстра. Вода возле туши жертвы кипела, были видны множественные всплески кормящейся рыбы. Жуткий пир на волнах был в разгаре.
Начинался июль, ветер усиливался, на горизонте показались тёмные, свинцовые тучи. Струги зарывались носом в растущие на глазах вспенившиеся волны. Флотилия Ведерникова резко изменив маршрут, двинулась к берегу, не желая ещё раз встретиться теперь уже с выгозерским «драконом». Начинающийся шторм всё сильней заливал палубу. Суда направились в большую бухту, спрятанную от ветра крутым, скалистым берегом.
Скалы закрывали её со всех сторон в виде подковы. На скалах гнулся от ветра вековой, сосновый бор, не давая ветру бесноваться в спрятанной бухте. Причалив к берегу, путешественники спустили паруса и пришвартовали струги. Гранитные берега скал были испещрены пещерами. Недалеко от берега, в скале, словно украшенной большими слоями слюды на высоте десяти аршин нашли большую, но неглубокую пещеру. Поднявшись в неё и обследовав природное убежище, в ней и решили переждать шторм. С пещеры стекал небольшой ручей, это было на руку путешественникам, не надо было спускаться за водой в бухту.
Все струги внизу были видны как на ладони. В пещере развели костёр и приступили к вечере. Июльское солнце медленно спряталось в грозовых, чёрных тучах. Небо потемнело, пошёл дождь переходя в сильный ливень. Черноту зигзагами расчертили первые молнии, раскатистый гром отдался в пещере сильным эхом, а в пещере было уютно и сухо.
Через три дня шторм закончился, тучи разошлись и в небе появились белые барашки облаков. Июльское солнышко припекало. С утра над озером и тайгой белым молоком стоял сильный туман, но к полудню лёгкий ветерок разогнал его. Люди, стоя на краю пещеры, разминали застоявшиеся за время шторма тела, разглядывая сверху окрестности бухты.
Весь гранитный берег скал блестел пятнами слюды. Вкрапления крупных, тёмно-красных гранатов и прозрачных топазов испещряли скалу. Местами в породе отсвечивали на солнце фиолетовые и светло-коричневые аметисты, крупные, красные, словно кровь рубины украшали верх скалы. Матовый беломарит с красными и зелёными прожилками выглядывал из стен пещеры.
В бухте стоял штиль, на её затихшем водном зеркале отражались лёгкие барашки облаков, расходились круги жирующей рыбы. Озеро дышало мелкой зыбью и криками чаек над водой. Пение пичуг возобновилось с раннего утра и теперь тайга была наполнена разноголосьем множества птиц. Сверху они видели копошащихся на судах своих товарищей. Те, по двое на каждом судне, вёдрами выливали воду с залитых во время шторма стругов.
БИТВА С ДРАКОНОМ
Каменистое дно бухты в прозрачной воде просматривалось чуть не до его середины. Смотревшие сверху вдруг увидели, как огромная тень приближалась к мирно стоявшим на отстое судам с дальнего берега лагуны. Тень приближаясь к стругам становилась чётче. Уже можно было различить гривастую голову «дракона» на длинной мощной шее. Сверкающее на солнце медное чешуйчатое тело с прижатыми к нему когтистыми лапами и извивающийся из стороны в сторону хвост. Рогатая, крокодилья голова его была направлена прямо на пришвартованные струги. Видно «дракон» пережидал шторм тоже в этой же бухте где-нибудь в подводной пещере, только дальше путешественников. Стоящие в пещере замахали руками и закричали:
- Мужики, уходите со стругов, быстрее уходите, к вам чудище плывёт!
Двое в пещере выстрелили с пищалей целя в плывущего монстра. Но куда там, пули, сделав дорожку из мелких пузырей вошли в воду, не дойдя до «дракона» и не причинив ему никакого вреда пошли ко дну. Но работавшие по откачке воды услышали выстрелы, бросили работу и уставились на хватавших луки и копья, орущих в пещере…. Те махали руками и кричали им:
- «Дракон!», «дракон» к вам плывёт! Уходите все наверх, в пещеру! Быстрее!
Те наконец поняли и заметили, как из-под воды сверкая на солнце медью крупной чешуи медленно поднимается жуткая, рогатая голова монстра. Его крупные, зелёные глазища не мигая смотрели на побросавших деревянные вёдра и в панике сбегавших с палуб людей. До скалы с пещерой было не меньше ста саженей.
Чудовище, издав душераздирающий рёв и обойдя струги, с проворством огромной ящерицы вылезло на сушу, отрезая им путь к отступлению. Обойдя убегавших ударом хвоста сбило троих несчастных. Наступив на одного из них своей когтистой лапой, мощными челюстями разорвало его пополам. Один из упавших вскочил и продолжил бег к пещере, с которой уже летели стрелы. Стрелы отскакивали от его чешуи, не причинив монстру сильных увечий. Второй убегавший, Евстигней, лежал с перебитыми ногами и не мог подняться, только негромко шептал, кричать у него не было сил:
- Братцы, помогите! Не могу встать, эта сволочь мне обе ноги поломала. Помогите братцы!
Потом закашлялся, на губах его запузырилась кровавая пена, видно от удара были поломаны рёбра и повреждены лёгкие. Дракон подхватил его своей крокодильей пастью, подкинул в воздухе и ловко, словно человек галушку, проглотил несчастного. Постоял, подумал и издав рёв бросился за убегавшими. Залп стрел снова обрушился на «дракона», он остановился, злобно заревел и затряс головой, видно несколько стрел достигли цели, причинив ему боль. Его грива, блестя бронзой на солнце тряслась, разбрасывая ручьи стекающей воды. Пятеро убегавших уже карабкались на скалу, только стрелец Николай, запнувшись о камень растянулся под самой скалой. Догоняющий их монстр наступил на него своей могучей лапой, тот погиб мгновенно раздавленный тяжестью хищника. Затем сбил со скалы своей головой ещё двух несчастных. Их постигла та же участь, что и Евстигнея. Трое карабкающихся успели юркнуть в пещеру, их закрыл очередной залп стрел и копий.
Одно копьё на половину вошло в ноздрю рассвирепевшего, ревущего «дракона», пасть его напоминала подушечку для иголок. Стрелы, пущенные в упор, торчали из пасти одним оперением, а несколько копий на половину вошли в мягкую гортань чудовища. Оно закашлялось, выплёвывая фонтаны крови со своей глотки.
Голова его была на уровне пещеры и тут Архип Ведерников с медвежьей силой вонзил своё копьё в глаз хищника, сзади подналёг Гурий. Узкий, заточенный наконечник копья пробив череп, вошёл в мозг ревущего монстра. «Дракон» замолк, пошатнулся и мёртвый рухнул на камни под скалой. Тело его свели предсмертные судороги, когтистые лапы его задёргались в последней агонии. Монстр издох, заливаясь своей кровью.
Похоронили останки погибших днём, на косогоре. Все истово крестились, слушая отца Никодима, отпевавшего безвременно ушедших товарищей. Поставили в головах кресты и помянув их доброй чаркой медовухи погрузили всё на струги. Некоторые мужики попытались выбить рубины со скалы, что-то выбили, но время поджимало. Все решили остановиться здесь на обратном пути и добыть драгоценные каменья и самоцветы, чтобы привезти их домой. Как-никак будут свои сокровища, а не чужие купцов да бояр. За их сокровища можно и головы лишиться, казнят, не раздумывая – как пить дать, думали путешественники.
До конца озера прошли без происшествий и по спрятанной в диких дебрях протоке пришли почти к самому гроту. Передохнув и как следует подзаправившись, занялись делом. Тут-то и пригодились сплетённые сети с ножами. Пока одни расчищали заросший вход в грот, другие натянули на борта и две мачты каждого струга сети с плотно привязанными к сетям ножами с наружной стороны. Так же наготовили много факелов, чтоб идти в кромешной темноте гротов. Теперь суда были защищены от нападения мелких хищных пакостников, - таких как хищные летучие мыши и гигантские пиявки. О них рассказал шаман уже перед самым гротом, хотя и сам не особо верил в этих мистических животных. Слышал про них только от старых людей своего племени, но сам никогда не видел этих подземных тварей.