Мы с Людмилой на полюбившемся нам 52-ом километре Тулунского тракта.
С некоторых пор со стороны скамеечки бабы Даши часто стали доноситься речи о председателе нашего садового кооператива Анисимове - речи не лестные. Ничего в этом удивительного не было. Любимое занятие нашего народа – перемывать кости начальству, поэтому я не придал значения происходящему. Правда, сам я считал, что с председателем нам повезло. Особенно утвердился в этом после звонка моего хорошего знакомого охотника, ихтиолога Сергея Борозняка. Он, как - то позвонил и попросил подыскать ему дачу у нас в кооперативе. У него была в престижном месте, на Дунайке - но сгорела, и кто – то из приятелей ему посоветовал: бери на 37 - ом километре, там у них председатель, толковый мужик.
Я тоже считал, что Владимир Тарасович Анисимов – мужик толковый. В свои 70 лет он был энергичный и деятельный. Рослый, плечистый и, несмотря на возраст, в сухом всё ещё крепком теле, Анисимов лихо управлялся со своим небольшим, не всегда трезвым штатом. Мог и отчитать, а то и за грудки потрясти нерадивого пьянчугу – водолея, и на телеграфный столб забраться, если возникали неполадки с электричеством. Анисимов не был начальником, командиром. Он сам умел и дом построить, и зверя в тайге разделать, и грузди засолить. И в праздничном застолье не потеряться, а, как и положено председателю, быть в центре внимания. Одним словом, толковый настоящий архангельский мужик - родом он был оттуда.
Мы и познакомились с ним во время очередного застолья. Был какой – то юбилей у наших соседей Алексеевны и Геннадия. На столе стояли наши с Людмилой солёные грузди, которые, закусывающий народ, к моему удовольствию, нахваливал после каждой рюмки. Алексеевна назвала хозяев кулинарного произведения, и у нас с Анисимовым завязался разговор о засолке груздей.
Владимир Тарасович, насколько мне известно, всю жизнь проработал шофёром, но говорить с ним можно было на любую тему – природный ум, любознательность, мужицкая смекалка вполне компенсировали недостаток образования. Мы с ним особо близки не были, но при встрече всегда находился повод, чтоб поговорить. А когда мы взяли новый домик, и выяснилось, что там большие проблемы с электричеством, то Анисимов несколько раз приходил к нам и очень основательно занимался электрической сетью: и на столб лазил, и в доме всё переделал. При том, я видел, что приходит он охотно, хотя, от угощения всегда отказывался, и денег, само собой, никаких не брал.
В разгар скамеечных пересудов о председателе я уехал в отпуск, а когда вернулся, то услышал новость, которая меня огорошила. Анисимов уже не председатель. Обиделся, написал заявление и ушёл. Я не мог поверить в случившееся. Как и почему это произошло? Он много сделал для кооператива. Главное, он сумел навести в посёлке порядок – годы были сложные, девяностые. Анисимов организовал охрану из наших дачников, обеспечил всех охранников рациями, поставил на въезде шлагбаум с дежурным охранником. Для охранника поставили домик – и тотальное воровство прекратилось, главное, перестали снимать со столбов электрические провода. Что раньше случалось неоднократно и нередко приходилось сидеть без света.
Да и не только это. Ведь, раньше, когда заезжали на сезон - кто в конце апреля, кто в начале мая, то многие заказывали грузовик. Буквально всё приходилось везти с собой, потому, что осенью всё вывозили - оставить что – то на зиму было невозможно. Воровали всё - вплоть до бачков из нержавейки из бань, жестяных печных труб, любой цветной метал – всё это вывозилось грузовиками. И конец этому безобразию, положил наш председатель.
Анисимов сделал много хорошего для кооператива, но ему это не помогло. Скамеечка его сокрушила. Конечно, на всё бывает причина. Была она и в этом случае. Как выяснилось, причиной оказался не большого роста, лысоватый мужичок. Зачастил он к бабы Дашиному Степану - на небольшой, какой - то необычной машинке привозил дощечку, которой Степан принялся обшивать баню. Началось это ещё до моего отъезда в отпуск, так что я имел удовольствие лицезреть начало этой истории. Говорили, что сам он эту дощечку и выпускал: был, так сказать, мелким предпринимателем.
И захотелось ему, зачем - то стать председателем дачного кооператива. Тут – то и вступила в дело скамеечка. Пошли разговоры о том, какой плохой председатель Анисимов. Дескать, наворовался он сверх всякой меры, построил двухэтажный коттедж в Сочи. Сына оформил электриком, а тот и носа в посёлке не кажет. Что касается последнего утверждения, то оно, судя по всему, было справедливым. Но ведь все видели, что обязанности электрика исполняет сам Анисимов. И справляется он с этим вполне успешно.
И, тем не менее, сплетни, рождённые на скамеечке, пошли гулять по посёлку. Анисимов обиделся и уволился. Вернувшись из отпуска, я сразу же поехал на вторую улицу набрать из артезианского колодца питьевой воды. Владимир Тарасович, видимо, увидел меня из окошка, потому – что во дворе я его не заметил. Жил он на соседней улице, напротив колодца. Анисимов подошёл огородами, поздоровался, спросил про мой отпуск. Я понимал, что пришёл он не ради моего отпуска. Я стал расспрашивать о случившемся. Он ждал этого… И его прорвало! Он был очень обижен, обижен до слёз. Этот высокий, чуть сутулый старик, ещё недавно, такой крутой, такой уверенный и несокрушимый - теперь жаловался: то как - то беззащитно по - детски, то совсем не по - детски - горько и зло.
Он жаловался на людей, для которых столько сделал хорошего! Он жаждал правды и справедливости! Он всё говорил, говорил и не мог остановиться. Говорил как – то надрывно, с душевной болью и был совсем не похож на себя, на того, которого я знал, которого знали все в посёлке. Что я ему мог сказать? История стара, как мир. «… нет правды на земле!..», - сказал Поэт устами своего персонажа, почти, 200 лет назад. Да он и сам всё понимал. Просто надо было выговориться.
А лысоватый мужичок… Он почему – то передумал идти в председатели!? Перестал ездить к Степану , перестал возить дощечку, и банька осталась до конца не обшитой. А в нашем кооперативе началось совершенное безобразие. Всё, что с большим трудом долгое время создавал Владимир Тарасович пошло рушиться… Я спросил бабу Дашу: как же всё это получилось? « Да это всё Антоха, язык как помело», - нашла виноватого Никифоровна. Стало неловко и тягостно. Я мог снять эту неловкость и эту тягостность. Я видел, что подружка моя, баба Даша и сама не рада случившемуся и ждёт от меня понимания… Но наступивший в посёлке бардак, и главное, - гадкое ощущение после моего разговора с новым, наспех найденным председателем, типом скользким и хамоватым - к пониманию не располагали. По крайней мере, на тот момент.
К сожалению, нам часто не приходит в голову, - что другого момента может и не наступить. Так у меня и произошло. В тот год я получил две престижных премии - губернатора Иркутской области и Федеральную. У меня появилась возможность взять дачу в престижном месте, на Дунайке. С 37 - го километра я уехал. Больше мы не виделись. На новом престижном месте я так и не прижился. Там было много хорошего, но не было - ни бабы Даши, ни Степана, ни Алексеевны с Геннадием, ни Владимира Тарасовича Анисимова... моих незабвенных дачных соседей с 37-го километра.