Давно это было. А может и недавно. Ведь что одному давно, для другого - будто вчера.
Жил-был на свете молодой Снежный Барс. Был он весёлый и добрый, храбрый и осмотрительный. Охотился успешно и территорию свою потихоньку расширял, чтобы было где разгуляться, да жизнь обустраивать.
Как-то раз шел Барс по своим делам, слышит, шум за кустами. Подкрался осторожно, смотрит - Лиса. Удивился Барс. Откуда в его угодьях Лиса взялась. Они ж в лесах, да полях обитать должны, а не в милых барсовому сердцу горах, суровых и недоступных чужакам.
Но Лиса что-то рыла носом в ворохе травы и листвы, и была самая что ни на есть рыжая и настоящая.
Вышел Снежный Барс из-за кустов и говорит:
- Лиса-лиса, привет.
Лиса аж подпрыгнула от неожиданности, спину выгнула, шерсть дыбом. Но заметив, что Барс сидит себе, и нападать не собирается, только смотрит с любопытством, дернула хвостом и ответила:
- Привет, Снежный Барс, - и звонко чихнула, потому что налипли на её вибриссы остатки сухой травы, да нос щекотали.
Засмеялся Барс, а вслед за ним и Лиса.
Так и не спросил он, почему она в его горах оказалась. Но с того дня, то тут, то там, встречал Барс Лису.
- Лиса-лиса, ты чего листья облизывашь?
- Пить хочу. А в них, видишь, вода собралась.
- А чего к реке не идешь?
- Медведи там. Боюсь, порвут.
Вздыхал Барс и вел Лису к реке под своей защитой.
- Лиса-лиса, что-то ты отощала!
- Добыча нейдет. Голодно мне.
Барс тогда ей поесть приносил. А Лиса его с собой гулять водила. Небо смотреть. В прыжки играть. Снежинки хвостом мести, чтобы взмывали они вверх, весело сверкая на ледяном горном солнце. И каждый раз, как видел Барс то смеющуюся, то любопытную, а то и такую растерянную лисью мордочку, сжималось его сильное сердце почти до боли.
Завидя такую между Барсом и Лисой дружбу, качала головой вся барсова братия. А те, кто посмелее и вовсе говорили:
- Чужие они нам. Лисы. Зря ты, Барс, с ней дружбу водишь.
Барс на это только смотрел исподлобья, да упрямо отмалчивался. А в один из дней, весной, пришёл к Лисе на полянку, где впервые её увидел, и сказал, глядя в глаза:
- Лиса-лиса, пойдем со мной, ко мне в логово жить?
И Лиса пошла.
Долго ли, коротко ли они вместе жили, да только однажды ночью услышали суровые горы злое лисье тявканье, которое нет-нет, да стало там появляться с тех пор как Лиса с Барсом в одной пещере обосновались. В ту ночь вышла Лиса из логова понурая, с грустно опущенным хвостом. А когда Барс следом выскочил, обернулась к нему и сказала:
- Плохо нам вместе живется. Не по-лисьему всё у тебя.
И ушла за горный перевал. А вскоре котенок у неё родился, вылитый Барс.
Пожгло эту историю солнце. Припорошил снег. Дождь полил и ветер обвеял. Лиса с Барсом только на самой середине горного перевала виделись, когда Барсенок у отца в горах гостевал. Только, бывало, слышала ночь протяжный горестный вой по обе стороны саблезубых гор.
А как-то вечером шёл Барс по своим тропам, чует, кровью пахнет. Сощурил глаза и видит - молодая Барсиха, еле идёт, хромает, и котенок в зубах.
- Барсиха! - выскочил он ей навстречу, а она бессильно опустилась на траву. Котенок мяукнул и поглубже спрятался в пушистый материнский бок, - почему раненая и не в логове с дитем?
- Спасаюсь я, - тяжело дыша, ответила Барсиха, - еле из браконьерской петли вылезла.
- А Барс твой где?
- Нигде, - с трудом поднялась на лапы Барсиха, - я иду в своё логово, днём пещеру нашла, а сейчас дитя туда несу, - и уж хотела дальше отправляться, но остановил её Барс.
- Оставайся под моей защитой, пойдем в твоё логово, - посмотрел в сторону перевала и добавил, - вместе спасаться будем.
Ох и норовистая оказалась Барсиха, прямо пламень. Уж сколько раз над их логовом пух летел во все стороны, не счесть. А только не было им друг для друга ничего теплее супружьего пушистого бока, когда грели они свои сердца и тела долгими холодными часами.
Так шли годы. Барс с Барсихой без дела не сидели. Росли их охотничьи угодья, радовали родителей ловкие и умные котята, целый выводок. Всё реже над логовом пух летел, всё крепче становилась их любовь, когда-то спасшая их обоих от сурового холода одиночества.
И лишь в глубокой почтенной старости, когда шёл Барс на горное плато Вечности, дорогу разведать, так у барсов принято было, как вдруг показалось ему, что мелькнул меж кустов яркий рыжий хвост.
- Лиса-лиса... - чуть было не вымолвил Барс, но смолчал. Зажмурился крепко, а когда открыл глаза, то оказалось, что это яркие листья осени чуть подрагивают на ветру.
Хихикнул Барс, будто и не было его почтенных седин, оглянулся, не видит ли кто. Засмеялся густым смехом и пошёл по своим делам дальше. А дома, в надежном и теплом логове, его ждал самый мягкий, самый любимый бок в мире.