Глава 11.
После того, как Таня и Света привели себя в порядок и вышли из-за занавески в льняных сарафанах с вышивкой по подолу, у Кирилла пропал дар речи.
Максим смотрел на Светочку, которая заплела волосы в толстую косу, и не мог оторвать влюбленного взгляда.
А она стояла, скромно потупив глаза, готовая вот-вот зардеться румянцем смущения.
- Татьяна, уж от кого от кого, а от тебя я такого не ожидал,- обретя дар речи, сказал Кирилл.
И ведь было от чего онеметь. Коротко стриженная девушка всегда ходила в джинсах и кроссовках. Её и представить было сложно в юбке и на каблуках. А тут такой контраст, да ещё и волосы повязала алой лентой, которая выгодно смотрелась на её чёрных волосах.
- Да, мы, женщины, умеем удивлять,- ответила Таня, подмигнув Светочке, и гордо прошествовала к столу.
- Богиня, как есть богиня,- Кирилл приложил руку к сердцу и ударился лбом о стол.
Баба Варя засмеялась вместе со всеми.
- Ну, балагур,- сказала она, ставя на стол миски с пирогами.
И когда ребята пили чай из самовара она рассказала им историю Мары.
- Злющая была Мара колдунья, но справедливая. Никогда не делала зла просто так, но мстила за тех, кто был несправедливо обижен.
Особенно она не любила, когда обижали девок. Они же такие глупые, готовые поверить каждому пустозвону. Поэтому и попадались в коварные сети,- она многозначительно посмотрела на девушек, заставив тех опустить глаза.
- А всё потому, что будучи такой же вот глупой девчонкой, Мара и сама попалась, соблазнившись сладкими речами Любомира,- продолжала баба Варя.
Месть юной колдуньи была страшна. Она заманила соблазнителя на болота, да заставила его добровольно утопиться. Да и как же Любомиру было ослушаться, если колдовские глаза Мары заставили утонуть в них, обещая неземное наслаждение.
С тех пор Мара и стала злой.
Жила она на краю деревни и зналась со всей нечистью, которая водилась в лесу. Люди видели её и с русалками, водящими с ними хороводы на купальскую ночь.
И с шишигами в лесной чаще она хохотала так, что кровь стыла в жилах.
Но однажды не смогла она справиться со своим колдовством. То ли всё дело было в слабости старого тела, никто и не знал сколько лет Маре, но даже старики помнили её старой и сгорбленной. То ли нечисть ополчилась на колдунью. Но, однажды, Мара исчезла из своего черного дома.
Ох, и обрадовались же жители деревни. Теперь не кого было бояться, не кого было страшиться. Хотели даже спалить её избушку, да не тут-то было.
Только пришли они всей толпой с горящими факелами, да с песнями. Как выскочил на дорогу серый кот.
- Это ведьмин кот,- закричал кто-то в толпе.
- Надо забить его камнями.
- И спалить вместе с домом.
А у кота глаза злые, как у дикого зверя. Смотрит на людей и шерсть на загривке дыбом становится.
- Глянь-ка, глянь, он ещё и шипеть на нас вздумал.
- У, ведьминское отродье.
И первый камень упал прямо перед серой мордой кота.
- Маууууу,- взревел кот так, что даже самые смелые отступили назад.
- Кхааааа,- зашипел он и стал на глазах увеличиваться в размерах.
- Ведьма. Это ведьма превратилась в кота,- закричал кто-то в толпе.
Люди побросали свои факелы на землю и пустились бежать.
Но никто ещё не уходил живым от разгневанной шишиги.
Тот, кто бросил камень в кота, бежал последним.
Удар огромной когтистой лапой свалил его на землю.
- Ааааа, спасите! Помогите, люди добрые!- закричал напуганный до смерти человек.
Но не кому было помочь. Против колдовства и нечисти не нашлось смелого богатыря. Каждый спешил спасти свою жизнь.
А кот, превратившийся в безобразную шишигу, перевернул человека на спину да и разорвал его пополам одним ударом. Вывалились на землю все его внутренности. И бьющееся сердце, которое не успело ещё умереть, работало, как часы, отсчитывающие последние секунды жизни.
Схватила шишига сердце и вонзила в него свои острые зубы, урча от удовольствия.
Кто-то из тех, кто бежал сломя голову, обернулся и увидел серого кота, сидящего на дороге и, как ни в чём не бывало - умывающегося.
Вот так люди и не смогли спалить дом Мары, опасаясь мести ведьмы и её кота. И стали они обходить его стороной, позволяя крапиве, да бурьяну, расти выше человеческого роста, скрывая проклятый дом от людских глаз,- говорила баба Варя, гладя Баюна, мирно мурчащего у неё на коленях.
Продолжение следует...