Коллаж автора. В работе использован натюрморт Ларисы Псарёвой "Калитка в старом парке".
Укачав сына, Анна долго смотрела на спящее нежное личико, лицо её было печально, а в глазах застыли слёзы.
- Заснул? – спросила кормилица, дородная молодая женщина по имени Варвара.
- Да, Варварушка, заснул, - быстро смахнув слёзы, отвечала Анна с грустной улыбкой. – Ты, ежили что, буди меня.
- Не беспокойтесь, Анна Александровна, нешто не кликну? Всенепременно кликну, - кивнула кормилица и, покачивая головой, заметила: – Отдохните… точно тень стали, бледны, как полотно, вам бы себя поберечь… Александр Сергеич – дитё спокойное, молочка накушается, да и спит сладенько, ангел наш. Ой,- она всплеснула руками, - вот я рассеяница! Вас же барыня к себе просила, как сыночка уложите.
- Хорошо, спасибо, Варвара, - Анна тихо вышла из комнаты, осторожно затворив дверь.
Прежде, чем отправиться к Марье Фёдоровне, вышла в сад и, пройдя несколько шагов по узкой тропинке, остановилась у калитки. Глубоко вдыхая сырой воздух, пахнущий опавшими листьями, Анна стояла в задумчивости, не замечая холода, трогая рукою букет полусухих роз в садовой вазе. Слёзы покатились из глаз, и она дала им волю медленно стекать по щекам. Запрокинув голову посмотрела в хмурое серое небо.
Вот уже второй месяц, как они с сыном приехали в деревню, но возвращение домой, в родные и так любимые места, не радовало Анну. Некогда любимый старый дом казался склепом: тишина его многочисленных комнат и коридоров угнетала. Мысли молодой женщины кружились вокруг двух дорогих её сердцу людей – мужа и сына. Тревожные думы о муже уносили далеко, в холодную и сырую столицу, где осталась её любовь. Туда рвалась душа. Но сейчас она должна была заботиться о сыне. И сердце Анны, точно хрустальный сосуд, готово было разлететься на тысячу мелких осколков. Однако какая-то непонятная ей сила удерживала её на грани. Впрочем, сейчас Анна и не пыталась ничего понять о себе. Она приняла решение, пусть и после долгих колебаний, мучительных сомнений, но приняла и сейчас действовала по строго намеченному плану.
Прокручивая в памяти всё, случившееся за последний год, она не могла отделаться от странного чувства облегчения, которое вдруг пришло к ней, когда ранним утром, едва начался рассвет, в передней прозвенел колокольчик, и всё, что происходило дальше, показалось кошмарным сном. В тот момент она едва не лишилась чувств, но спустя несколько часов, когда хмурое и холодное утро уже хозяйничало в городе, Анна вдруг осознала, что давно ждала чего-то подобного, знала о том, что это должно было случиться. Ещё тогда, девочкой ночуя в стогу сена, когда впервые увидела пугающий сон, и потом, уже будучи замужем, когда сон стал повторяться время от времени – она ждала чего-то ужасного и непоправимого. А сейчас она, наконец, вздохнула – уже всё случилось, теперь остаётся надеяться и ждать. Она сразу решила – ни за что на свете не сможет оставить мужа. Не из-за собственной прихоти или эгоизма, а потому что он не вынесет её предательства. Она нужна ему! Она – единственная, кто может поддержать его в этот страшный момент.
***
- Архип, кто там? – выглянув в коридор, спросила она, увидев военных во главе с жандармским полковником весьма хмурого вида.
- Мадам, - полковник шагнул к ней, - Я – полковник Микулич, мне нужен ваш муж, капитан Петрушевский.
- Но… сейчас так поздно… Мой муж отдыхает, - Анна растерянно смотрела на незваного гостя. Высокие залысины, увеличивающие его лоб, делали его похожим на Шалтая-Болтая, а пышные длинные усы, скрывавшие верхнюю губу, придавали сердитое выражение и без того весьма строгому лицу. – Господин полковник, неужели ваше дело не может подождать до утра? – спросила холодно и даже немного с раздражением, не имея сил скрыть его.
Ранее она слышала, что Сергей пришёл домой и по недавней привычке, стараясь не разбудить их с сыном, пошёл в кабинет – так делал всегда, если возвращался заполночь. Бесцеремонность Микулича возмущала, раздражение Анны было тем сильнее, что она совсем недавно укачала капризничавшего Сашеньку, которого беспокоили колики, ей хотелось лечь в постель и поспать несколько часов, поручив заснувшего сына служанке.
- Мадам, мне очень жаль, но я лишь исполняю приказ, - кивнув, возразил офицер.
И в этот момент из кабинета вышел Сергей. Он был в халате и надетых на босу ногу домашних туфлях.
- Дорогая, что случилось? Кто эти господа? – он с удивлением смотрел на военных, толпящихся в передней.
- Капитан Петрушевский? – полковник выступил вперёд и строго посмотрел на Сергея.
- Да…- кивнул тот и невозмутимо поинтересовался: - А, собственно, чем обязан столь позднему визиту, господа?
- Мне приказано арестовать вас в причастности к участию в смуте на Сенатской площади и в принадлежности к заговору против государя императора, - чётко произнёс Микулич и протянул Сергею ордер на арест.
Заметив, как побледнела жена, Сергей шагнул к ней и сжав её руку, заговорил ободряющим тоном:
- Дорогая, ступай к себе, тебе вредно волноваться. Это только недоразумение… Вскоре всё выяснится, - он поцеловал её в лоб и воскликнул: - Дарья, уведите Анну Александровну!
- Но… - Анна с тревогой смотрела на мужа, пытаясь прочесть что-то в его взгляде.
С мягкой улыбкой целуя жене руки, он опять сказал:
- Ступай, родная, ступай! Наш малыш ждёт тебя, я скоро приду…
Пришедшая Дарья увела растерянную, встревоженную Анну.
Войдя в спальню, Анна встала у дверей, прислушиваясь к происходящему в коридоре.
- Кроме того, у вас будет произведён обыск, - долетел до неё голос полковника.
И после минутной паузы она услышала ответ Сергея, говорившего невозмутимым тоном:
- Господин полковник, я уверен, всё это какое-то недоразумение.
- Это не нам решать, сударь, - парировал Микулич. – Я всего лишь исполняю приказ.
- Хорошо, я не смею вам препятствовать, господа.
Шаги… И всё стихло. Анна поняла, что военные прошли в кабинет. Ей хотелось пойти туда и быть рядом с мужем, видеть всё происходящее, а не томиться в мучительных предположениях. Она заметалась по комнате, сжимая пальцы в замок. Потом зачем-то принялась переставлять флаконы на своём туалетном столике, словно эти красивые безделушки могли что-то изменить. Казалось, прошла целая вечность пытки ожиданием.
Когда за дверью послышались шаги, Анна сама бросилась к дверям и распахнула их. На пороге стоял Сергей, он сразу же привлёк её к себе.
- Милая, - он взял в ладони её лицо и посмотрел в огромные глаза, - Не бойся ничего! Сейчас я должен уйти, но…
Она перебила его, с горячностью, глядя лихорадочным взглядом, засыпала вопросами:
- Серёжа, неужели это правда?! Всё то, что сказал этот полковник… Тебя действительно арестуют? Ты ТАМ был?!
- Аня! Ну какое это имеет значение?! – он поочерёдно поцеловал её руки.
- Умоляю! – она не скрывала слёз, которые крупными каплями медленно потекли по разгорячённым щекам. – Скажи мне правду!
- Родная моя, - он заговорил спокойно, продолжая смотреть ей в глаза и большими пальцами вытирая её слёзы. – Ты же знаешь, я не мог иначе! Моя маленькая девочка! Ты должна знать – в мире для меня нет никого дороже тебя и сына! Но я был должен поступить именно так. Сейчас я прошу тебя взять себя в руки. Возможно, всё образуется, и вскоре я буду дома… - он порывисто прижал жену к себе, спрятав её лицо на своей груди, и продолжал: - Ты можешь полностью положиться на Николая… Он поможет вам во всём. И если…- его голос дрогнул, - Если я не вернусь, то ты должна устроить свою жизнь…
Плечи Анны содрогались от беззвучных рыданий.
- Я всем сердцем полагаюсь на Бога, верю в его милосердие… Однако, может статься… Обещай мне одну вещь, - он поднял её заплаканное лицо и вновь заглянул в глаза. – Обещай, что обязательно позаботишься о себе и сыне! Я должен принять то, что мне выпадет, а ты не отвечаешь за мои ошибки и должна жить дальше, быть счастливой несмотря ни на что!
- Как ты можешь так говорить?! – воскликнула она, толкнув его в грудь.
- Родная моя, - он принялся целовать её лицо. – Не нужно плакать! Давай верить в лучшее! Будь хорошей девочкой, подумай о сыне!
В двери спальни осторожно постучали, послышался голос Микулича:
- Сергей Владимирович!
- Сейчас! – раздражённо бросил Петрушевский.
Быстро поцеловав жену, почти оттолкнул её от себя и вышел в коридор.
- Серёжа! – протягивая руки, Анна кинулась за ним в след.
- Архип! Уведи её! – приказал он, бросив на Анну последний взгляд, который она запомнила навсегда.
Что в нём было? Тогда ей казалось, что вина и боль, горечь от того, что всё случилось именно так. Но потом она вдруг поняла, что было и другое, главное, чего она в тот страшный миг не уловила – решимость и безмерная любовь. Тот последний луч любви, посланный мужем перед тем, как он ушёл, согревал её всё это время. И когда отчаяние заполняло её душу, заставляя сжиматься сердце, она вспоминала глубокие тёмно-синие глаза, и они словно два маяка светили ей в море, не давая сбиться с пути и утонуть в этом её безмерном горе.
После ухода Сергея она пребывала в состоянии оцепенения. Архип с Дарьей увели её в спальню, заставили выпить что-то горькое, она была покорна и вскоре забылась в тёмном сне. А на утро проснувшись, вдруг поняла, что всё самое страшное, неосознанно ожидаемое ею все эти годы, вчера случилось. Она заплела волосы в тугую косу и, умывшись ледяной водой, пошла к сыну.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ