Прогулки по Бел Городу. По улице Смоленской
/по материалам Александра Крупенкова/
Часть VIII
Продолжаем знакомиться с книгой «Пройдёмся по старому Белгороду» известного нашего историка и краеведа, научного сотрудника Пушкинской библиотеки-музея, председателя Пушкинского клуба А.Н. Крупенкова (1951-2013) об исчезнувшем и исчезающем Белгороде, или Бел Городе, так его называют в XVI , XVII и XVIII веках.
Выше Гражданского проспекта и Свято-Троицкого бульвара протянулся сегодня проспект Славы. До последнего переименования он был самым длинным в Белгороде: начинался от Вокзальной улицы, а заканчивался на границе с Белгородским районом у села Стрелецкого. До Октябрьской революции нынешний проспект состоял из трёх улиц: Смоленской, Садовой и Полянской, до Великой Отечественной войны все эти три улицы ещё представляли собой комплекс городской застройки XIX века, сегодня на проспекте Славы сохранилось всего семь старинных домов.
Смоленская улица
получила своё название от находившегося рядом с ней Смоленского собора и шла от Вокзальной улицы до Старомосковской (танкиста Попова), в 1923 году её переименовали в улицу Будённого, где-то в 20-х годах к ней присоединили квартал Базарной площади, называвшейся улицей Трунова до примерно 1937 года - в честь красного комбрига в гражданскую войну Михаила Епифановича Трунова, уроженца села Мясоедова Белгородского уезда, расстрелянного в 1919 году (видимо, деникинцами. – В.К.). В 1957 году улица Будённого была переименована во Фрунзе, в 2004 - в проспект Славы.
Сегодня с правой стороны проспект Славы начинается старинным, построенным с элементами классицизма двухэтажным домом, выходящим одной стороной на Вокзальную улицу; он принадлежал когда-то надворному советнику барону Фёдору Константиновичу Розену. Сегодня на здании вывеска «Купеческий дом», хотя «купеческим» он никогда не был.
На противоположном углу улицы, с выходом на Вокзальную площадь, была гостиница некоего Доброродного, на 16 номеров. Во время фашистской оккупации в ней была столовая для немецких солдат, проезжавших эшелонами через Белгород. После освобождения города в этом здании до 1949 года был вокзал: зал ожидания и билетные кассы, затем райпрофсож Белгородского отделения ЮЖД. Сейчас на этом месте стоит жилой дом, в котором на шестом этаже мастерские белгородских художников. За номерами Доброродного, примерно там, где сегодня железнодорожная поликлиника, после войны стоял старинный двухэтажный кирпичный особняк, в котором располагался Дом колхозника.
Во втором квартале проспекта Славы мы видим ещё один сохранившийся старинный двухэтажный дом: во время войны второй этаж его был полностью разрушен, а потом восстановлен из обломков кирпича учащимися ФЗО уже без всяких архитектурных украшений; в 1998 году это здание передали под Дом архитектора Белгородской организации Союза архитекторов России.
Краеведческий «музей-особняк»
В следующем квартале (Фрунзе 42) находился ещё один красивый купеческий особняк, в котором 5 августа 1948 года в пятую годовщину освобождения города возобновил работу городской краеведческий музей, в нём насчитывалось около 2.000 экспонатов. Отдельная экспозиция была посвящена селекционеру И.В. Мичурину, выставлялись макеты древних укреплений, национальные костюмы, картины, карты по истории Белогорья, отдельные интересные находки: казачья шашка XVII века, найденная во время строительства Дома Советов, ключ от ворот Белгородской крепости весом около 1 килограмма и длиной 53 сантиметра.
Отдел «Октябрь и гражданская война» рассказывал о Первой Конной армии, формировавшейся под Великомихайловкой, недалеко от Корочи, отдел «Великая Отечественная война» - о годах оккупации, партизанском движении и освобождении Белгорода. Плата за посещение музея была символической, а с 1961 года вход стал бесплатный. Белгородский журналист Анатолий Литвинов вспоминает:
«Будучи десятилетним мальчишкой, я часто бегал в наш краеведческий музей. Тогда он находился в неказисто-провинциальном домишке по улице Фрунзе. Стараясь не шаркать мёрзлыми валенками, я, зачарованный, переходил из одной комнаты в другую, мысленно примеряя на себя то висевшую в витрине деревянную кольчугу, то кожанку и будёновку комиссара гражданкой войны, то с каким-то непонятным, смутным беспокойством рассматривал иллюстрации к «Происхождению человека».
Краеведческий музей был из разряда тех, о которых А. Рыбаков упоминал в книгах моего детства – «Бронзовая птица», «Кортик». Такие храмы муз в небольших городах выглядели примерно так: на самом почётном месте должен обязательно возлежать бивень мамонта, и чем крупней – тем лучше. Далее в комнатах располагается карта местности, предметы ушедшей в небытие праздной жизни и увеселений местного дворянства и купечества, рядом чучела местной фауны, образцы флоры».
«Это был добротный купеческий дом, построенный с элементами классицизма и представлявший образец городской архитектуры XIX века», - не соглашается А.Крупенков, - не случайно музей размещался здесь более 10 лет, до переезда в Преображенский собор».
В июле 1963 года музей был преобразован в Белгородский областной краеведческий, потом его в очередной раз закрыли, здание передали под детскую художественную школу, позже – под филиал музыкальной школы № 2. В конце концов, «музей-особняк» был снесён согласно «Генеральному плану застройки центральной части города» в начале 1990-х годов. «Не помогли ни обращения в горисполком, ни пикеты, организованные краеведами в защиту старинного дома», - сетует А. Крупенков, - здание было снесено, на его месте на несколько лет образовался пустырь, а сегодня здесь двухэтажная пристройка к жилому дому».
Дом купца Бабенкова
В квартале напротив Смоленского собора сохранился один из двух домов (№ 44) купца второй гильдии Павла Григорьевича Бабенкова. Он умер в 1907 году в 48 лет (похоронен на городском кладбище, сваленный с его могилы памятник сохранился до наших дней), а вот его вдова Анастасия Дмитриевна пережила все революции и гражданскую войну.
Оба дома Бабенкова советская власть национализировала. В доме по улице Смоленской стали проживать красноармейцы, а вдове Бабенковой с тремя детьми предложили выселиться во флигель, но она категорически отказалась. В 1922 году Анастасия Дмитриевна обращается с заявлением к властям «о снятии с неё 2000 руб. штрафа, наложенного за антисанитарное состояние двора по Смоленской улице». И наложенный на неё штраф был отменен: «В связи с тем, что двор гражданки Бабенковой всё время был занят воинскими частями, которые не произвели после себя очистки».
В январе 1923 года Бабенкова пишет в уисполком заявление: «Владея в своё время двумя недвижимостями в Белгороде: по улице Смоленской и улице Садовой, я в настоящее время вследствие муниципализации оказалась без таковых. Не зная точных причин и оснований, обусловивших эту муниципализацию, считаю долгом своим заявить, что так называемые общеизвестные причины такого акта, как активное выступление против Советской власти, бегство и т.п. никоим образом не приложимы ко мне: политикой, тем более активной, никогда не занималась, никуда не убегала и от власти не скрывалась, проживала безвыездно в Белгороде вместе со своими детьми.
Попутно мне приходится отметить, что два родных моих сына служили в Красной армии и в настоящее время находятся на Советской службе. Таким образом, с точки зрения политической благонадёжности я не давала никаких поводов и оснований для принятия ко мне каких-либо мер репрессий.
Может быть, причиной муниципализации послужила моя торговая деятельность в прошлом, но эта причина в связи с введением НЭП и новой экономической правительственной политикой должна совершенно отпасть, так как торговля рассматривается как необходимый жизненный нерв страны и представители торгового класса, не запятнанные в своей репутации, не лишаются прав, принадлежащих гражданину РСФСР.
Остаётся последнее предположение, что имущество моё являет явные следы неумения его поддержания или бесхозяйственности. На это я буду возражать и протестовать, так как всю жизнь я всемерно заботилась о целесообразном и разумном сохранении и поддержании своих домов. Государственная власть сейчас прилагает все усилия для сохранения жилой площади и изыскиваются все средства, чтобы в этом вопросе внести начала государственной необходимости. Беру смелость утверждать, что мои дома до муниципализации находились в несравненно лучшем состоянии, чем после неё. Объясняется это тем, что не могла проявиться государственная забота, без которой не может быть речи о разумном проведении жизненных мероприятий.
В виду изложенного и, принимая во внимание государственные интересы и принципы права и справедливости, я прошу пересмотреть постановление о муниципализации моих домов и таковые возвратить мне».
Белгородский уисполком ответил А.Д. Бабенковой отказом, как и другим бывшим домовладельцам «буржуазного происхождения». Он руководствуется в таких случаях постановлением пленума Белгородского уездного комитета РКП(б) от 24 марта 1922 года:
«Предложить коммунхозу при демуниципализации домов возвращать их прежним владельцам лишь в случаях полной невозможности использовать дом каким-либо иным способом. В остальном строго придерживаться соответствующего постановления Совнаркома.
Признать недопустимым возвращения домов их бывшим владельцам, бежавшим с белыми, у которых дома были конфискованы в порядке карательной меры. При окончательных разрешениях вопроса о передаче того или иного дома, поручить коммунхозу более тщательно обследовать сдаваемые дома». (Смелая была купчиха Бабенкова, и, пожалуй, грамотнее уисполкома. – В.К.)
В 1930-х годах дом Бабенковой по Смоленской был жилой, в его комнатах обосновались баптисты. После освобождения Белгорода с 6 по 10 августа в доме размещался штаб 89-й гвардейской стрелковой дивизии.
Смоленский собор
Смоленский собор в XIX веке
На противоположной стороне от дома Бабенковой более двух с половиной столетий возвышается Смоленский собор. Согласно преданию, в полночь с 1 на 2 октября 1703 года часовой Белгородского полка Мефодий Иванов увидел необыкновенное зрелище: на городских воротах от образа Смоленской Пресвятой Богородицы блеснул необычный свет, а от него сама собой зажглась, явившаяся невесть откуда, восковая свеча. Часовой трижды тушил свечу, но она загоралась снова и снова. Наутро уже весь город знал об этом чудесном происшествии.
Смоленский собор, акварель Бориса Евдокимова
На месте этого чуда в том же 1703 году была поставлена часовня, многие больные и увечные, приложившись к образу в ней, получали исцеление. Поток богомольцев к чудодейственному образу в часовне увеличивался, и в 1705 году рядом с ней была воздвигнута деревянная Смоленская церковь. Простояла она недолго, сгорела во время одного из пожаров в городе, и в 1737 году при архиепископе Белгородском и Обоянском Петре (Смеличе) был заложен великолепный двухэтажный каменный собор. Нижний храм с престолом во имя явления Смоленской иконы Пресвятой Богородицы Одигитрии был освящён в 1743 году, а верхний – во имя святых первоверховных Апостолов Петра и Павла в 1764/1765 году.
В советское время собор закрыли, в 1930-е годы в нём какое-то время на втором этаже размещался краеведческий музей, а на первом – склады 163-го территориального стрелкового полка, потом Белгородского райпотребсоюза. Накануне войны в храме свалили 20 вагонов соли, что нанесло большой вред стенам.
При фашистской оккупации, по воспоминаниям старожилов, собор какое-то время был открыт, в августе 1943 года гитлеровцы превратили храм в укреплённую огневую точку и вели с крыши и с колокольни шквальный огонь по нашим наступающим войскам. При штурме собор был повреждён, но выглядел вполне удовлетворительно. «До ужасающего состояния храм довели уже после войны его новые арендаторы – «Росглавбакалея», а затем Свердловский райпищеторг. Дважды – в 1958 и 1977 годах его пытались уничтожить», - отмечает А.Крупенков.
Советский солдат проходит рядом со Смоленским собором после освобождения Белгорода
Во второй половине 1980-х годов начались работы по восстановлению собора, сначала думали открыть в нём зал органной музыки, однако наступили новые времена и храм вернули верующим. В 1994 году была освящена нижняя церковь, а в 1996 – верхняя, Смоленский собор вновь стал украшением и гордостью Белгорода.
Настоятель Смоленского собора отец Павел Вейнгольд рассказывал, что как-то встретил одного рабочего, бульдозериста, который производил земляные работы в недействующем ещё соборе. Он вспомнил следующее: когда с пола были подняты плиты, под ними оказался полуразрушенный склеп, а в нём захоронение знатного человека - гроб и одеяние его были богато украшены. Отец Павел пытался продолжить поиски, но безуспешно, по его мнению, это могло быть захоронение очень почитаемого белгородского священнослужителя.
Екатерининский дом
В конце храмового квартала стоит примечательное здание, в котором находится сегодня Белгородское и Старооскольское епархиальное управление. Есть основания полагать, что этот дом построен в XVIII веке. Старожилы города издавна называли его «Екатерининским домом», экскурсоводы Белгородского бюро экскурсий включали этот дом в свои маршруты тоже как «Екатерининский». Якобы в этом доме останавливалась на ночлег Екатерина II , возвращаясь в 1787 году из Тавриды в Санкт-Петербург.
Курский краевед Н.И.Златоверховников сообщает другую версию: «На углу Магистратской и Новоселовской улиц существует старинный деревянный одноэтажный дом, без украшений, именуемый «Екатерининским», где имела пребывание императрица Екатерина II во время путешествия её на юг России». Она более правдоподобна, поскольку именно улицу Новоселовскую (ныне Народный бульвар) городские власти в 1912 году переименовали в Екатерининскую. Но и дом на Смоленской своё название получил вряд ли случайно, скорее всего, он современник Екатерининской эпохи.
Это уникальный памятник истории и архитектуры тоже чуть не снесли в 1990-е годы: главный архитектор города уверял краеведов и историков, что он «находится в аварийном состоянии, ремонту не подлежит и, вообще, не имеет никакой ценности». Под давлением общественности снос дома всё же отложили, но через несколько лет над ним снова нависла угроза. Уже были выселены жильцы, выбиты стёкла, сорваны полы и двери и вот-вот должен был появиться экскаватор, чтобы разрушить здание, но в его защиту выступила церковь. Настоятель Смоленского собора протоиерей Павел Вейнгольд установил на доме самодельную охранную табличку: «Здание принадлежит Белгородско -Старооскольской епархии». И главный архитектор города отступил.
В 1995 году здание передаётся епархии, был подготовлен проект реконструкции (архитектор Г.Ф.Тарасов, главный инженер Л.Л.Аксёнов), через два года «аварийный дом» был возрождён и 8 апреля 1997 года «патриарх Белгорода» освящён епископом Белгородским и Старооскольским Иоанном.
Исторический уголок Белгорода
На противоположном углу от «Екатерининского дома» с левой стороны ещё не так давно стоял двухэтажный дом из красного кирпича, в котором была «пекарня Оглы», единственная сохранившаяся из трёх существовавших в городе до революции хлебопекарен. В фашистскую оккупацию в ней размещался полицейский участок, в кирпичном сарае во дворе бывшей пекарни избивали и пытали арестованных.
После войны в здании бывшей пекарни была швейная фабрика, затем профессионально-техническое училище № 11, в 2004 году его снесли. Сегодня на этом месте фонтан в виде «подковы»: «Стоило ли ради этого сносить памятник истории?» - спрашивает А.Крупенков.
Рядом, на месте построенного в 2005 году нового многоэтажного банка, находился когда-то постоялый двор Белевцева, за ним - выполненная в стиле провинциального классицизма гостиница «Европейская» (или «Европа»), это здание сохранилось до наших дней. В 1920-х годах здесь был Дворец Труда, затем гостиные номера, потом много лет – Белгородская железнодорожная школа (ныне учебный центр имени Н.В Денисова ЮВЖД). Во время войны дом был сильно повреждён, но в 1950 году восстановлен, время изменило его внешний вид, но сохранился он неплохо.
Панорама Белгорода
За гостиницей «Европа» был постоялый двор купца А.М. Анцырева, председателя Городской управы. После революции в этом здании некоторое время размещалась уездная ЧК, военный комиссариат и начальник Белгородского гарнизона. 30 января 1919 года ЧК на местах были упразднены, комиссия в составе белгородских большевиков Загловского, Годуна, Литовченко и Загнера приняла по описи все дела, деньги, имущество и опечатала кабинеты чрезвычайки.
В 1930-х годах дом Анцырева занимал штаб 163-го территориального стрелкового полка 55-й Курской им. К.Е. Ворошилова стрелковой дивизии под командованием майора П.С.Шевченко. В сентябре 1939 года на базе полка была создана 185-я стрелковая дивизия под командованием М.С.Романова. Формирование дивизии закончилось в феврале 1940 года, личный состав призвался из нынешних Белгородской и Курской областей; она принимала участие в первых сражениях 1941 года, неоднократно переформировывалась и прошла боевой путь до Брандербургских ворот.
В июле-августе 1941 года в доме Анцырева был штаб формировавшейся, в основном из белгородцев, 299-я стрелковой дивизии, командир – полковник И.Ф. Серегин, которая воевала под Тулой, Сталинградом, Белгородом, Харьковом в Румынии и в Австрии. За отличие в боях получила наименование «Харьковской». После войны в этом доме размещались районный и областной военкоматы.
В сентябре 1989 года это здание, отмеченное двумя мемориальными досками, было снесено. Хотя общественность требовала от городских властей сохранить это красивое и крепкое двухэтажное здание, два дня перед домом выставляли пикеты краеведы и музейные работники, их представителей приняли в горисполкоме и обещали, что дом будет сохранён, и люди успокоились и разошлись. А в нерабочую субботу ковш экскаватора разрушил стены старинного дома. То же самое произошло с соседним двухэтажным каменным домом купца Мухина, в котором с 1955 года размещалась областная библиотека, а потом контора Белгородского водохранилища. Его снесли в октябре 1989 года также в выходные дни, даже не предупредив работников, которым в понедельник пришлось вытаскивать из-под завалов документы и оставленные на работе личные вещи. На противоположной стороне улицы в сентябре 1990 года был снесён постоялый двор Брилева, в котором до войны был рабфак, после войны – средняя школа № 5, потом санчасть МВД (ныне на этом месте ГТРК «Белгород»).
«В течение всего одного года исчезли три старинных дома, которые в комплексе создавали исторический уголок старого Белгорода. Эти крепкие двухэтажные каменные здания старинной архитектуры могли бы ещё долгие годы служить белгородцам», - сокрушается А.Крупенков.
В этом же квартале на правой стороне был один из двух трёхэтажных жилых домов в Белгороде, принадлежавший крестьянину (!) Ивану Степановичу Уварову и мещанину Ивану Григорьевичу Кушнареву. В 1929 году начался капитальный ремонт здания, при котором рухнула одна из стен, под завалами погиб рабочий. Трагедия наделала много шума в городе, созданная комиссия признала дом не подлежащим восстановлению, и он был снесен. (Но дом оставил нам имя его владельцев, причём одного из крестьян. – В.К.)
В конце Смоленской улицы на левом углу стоял двухэтажный каменный дом известного белгородского купца, потомственного почётного гражданина города Ивана Николаевича Голева, на первом этаже его был Объединённый банк. Фасадом дом выходил на Смоленскую улицу, а торцом на Старомосковскую (танкиста Попова). Голев много сделал для Белгорода, особенно для благоустройства Преображенского храма, церковным старостой которого был более тридцати лет. Он ежегодно жертвовал большие суммы на ремонт и украшение храма, построил и финансировал церковно-приходскую школу, которая считалась образцовой.
В 1919 году в доме Голева размещаются финансовый отдел уисполкома, уездные комитеты и магазины. В 1920 году в здании располагается 125-й отдельный стрелковый полк, потом клуб 53-го стрелкового полка, в последние его годы – книжный магазин и детских игрушек, в 1966 году здание снесли, а на его месте построили медицинское училище, которому было присвоено имя Елены Васильевны Виноградской, казнённой фашистами в оккупацию.
В фашистскую оккупацию на улице Смоленской (Будённого 17 или 19) был лагерь для военнопленных. «Акт о зверствах немецко-фашистских оккупантов в городе Белгороде», составленный 14 ноября 1943 года, содержит показания очевидцев издевательств над военнопленными. Врач городской поликлиники А.Л. Корниенко: «Мне на амбулаторный приём приводили военнопленных с ушибами, побоями, с глубокими рассечениями мягких тканей, со штыковыми ранениями в области ягодиц. В зимнее время ноги у военнопленных были обмотаны тряпками, примерзшими к телу, раны были открыты, так как медикаменты для русских пленных немецкое командование не отпускало».
На улице Смоленской до революции также находились: Санкт-Петербургская компания морского, речного и прочего страхования «Надежда» в доме Попова, гостиницы с номерами для приезжающих купчихи А.В. Пацевой и мещанина И.В. Шеламова в собственных домах, красильное заведение мещанина И.Я. Сударикова в доме Митрофановых, хлебные заведения купцов М.Н. Голева в собственном доме и К.Г. Полуэхтова в доме Митрофановых, магазин водочных, бакалейных и колониальных товаров купца В.И.Никулина в доме Голева, лесной и угольный склад с продажей алебастра, цемента и рельс оптом и в розницу купца Ю.Д.Бекмана в собственном доме (на перекрёстке с Введенской); проживал врач В.И. Шебаев, ежедневно принимавший пациентов у себя на дому; в доме Григорьевой была типография Минеса Гордона.
В 1918 году в библиотеке-читальне на Смоленской размещалась редакция литературной газеты «К солнцу» кружка самообразования. На страницах газеты публиковались стихи, рассказы, сказки, миниатюры и юморески как местных, так и московских и петроградских авторов, редактор газеты – местный поэт Вячеслав Баратынский. В 1920-е годы на Смоленской находилась также Украинская школа.
Заканчивалась Смоленская улица на пересечении со Старомосковской (танкиста Попова), дальше дорогу на запад перекрывала Базарная площадь.
(Продолжение следует)
Виктор Каменев
14.02.2021