Из цикла рассказов «Я – бабушкина дочка». Рассказ № 11.
О прошлом значительно легче рассказывать, чем про современность.
Юрий Беспалов.
– Итак, красавицы, вы разлеглись на ковре прямо, как львиный прайд на отдыхе или стадо тюлений на лежбище. Чем вас диван и кресла не устраивают? Жарко? А я должна сесть на кресло и перестать отлынивать? Что ж! Если переделать Пушкина, то скажем так: «Пришла пора, мадам расскажет». А куда деваться, если пришла очередь истории от Лили. Уговор есть уговор. С чего начну? А, пожалуй, так, словами Ивана Андреевича Крылова из басни «Ворона и лисица»:
Ворона каркнула во все воронье горло:
Сыр выпал - с ним была плутовка такова.
Этот эпиграф не совсем подходит к моему рассказу. Но уж очень подходит слово «каркнула». Так сотрудники управления между собой говорили после разговора с Татьяной, которая работала инспектором в отделе кадров предприятия. «Пренеприятнейшая женщина», – так говорили о ней мои соседки, которые волею судеб были ее коллегами, – не говорит, а каркает. Да еще обязательно что-то неприятное накаркает». Со временем слово «женщина» благополучно и безнаказанно улизнуло из этого словосочетания. Причем, если бы слово могло вздыхать, то вздохнуло бы оно с облегчением: кому приятно иметь такое прилагательное рядом с собой?! И за инспекторшей прочно закрепилось прозвище Пренеприятнейшая. Так вот моя история напрямую связана с ней, но, к моей радости, знакомство наше было только заочным.
А дело было так. Однажды я попала в ситуацию, которая хорошо описывается пословицей «Попал, как кур, в ощип».
Когда-то, еще в школьные годы, на мой шестой верхний зуб напал кариес. Зуб стал болеть и проситься к стоматологу. Я его сводила, он обзавелся новенькой пломбой и успокоился. А я на всю жизнь запомнила, что лечение зубов без обезболивания та еще пытка. Именно, об этом я вспомнила, когда давно поставленная пломба решила с моим зубом расстаться. И снова зуб заныл, что ему надо к стоматологу. На предприятии, где я работала, был стоматологический кабинет, где врачом работала молодая женщина. Голос у нее был приятный, манеры спокойно-ласковые, все это помогало мне смириться с лечением. Стоматолог восстановила попранные права моего зуба: поставила пломбу, да еще и с обезболиванием. Я подумала, что прогресс в стоматологии шагнул далеко вперед в сторону пациентов. Уже бодренькой, с новой пломбой, я вернулась к работе. Подумала, что до декрета успею немного добавить прогресса в военную промышленность на оборонном предприятии, где я работала.
Но… Похоже, я поспешила порадоваться прогрессу у стоматологов. Увы!
«Спешка плоха уже тем, что отнимает очень много времени». Так писал английский писатель Честертон, и был прав. Конечно, я могла использовать русскую пословицу для определения спешки – «Спешка нужна при ловле блох и с чужой женой», но с действиями в этой пословице я плохо знакома, а вот про потерю времени мне понятно: поэтому Честертон.
После лечения зуба много времени у меня стали отнимать различные полоскания, так как зуб периодически ныл. Он мне с каждым днем все настойчивее сообщал, что жизнь его протекает в некомфортных условиях. Почему я сразу не обратилась к врачу? Проблема была в том, что предприятие, на котором я трудилась, и где был стоматологический кабинет, находилось далеко за городом, а я уже в это время сидела с малышом дома. В те времена жили мы с мужем в городке, где у нас не было родственников, где не было такси, а владельцы машин были автолюбители, а не частники, и извозом не занимались. Автобус же ходил «в час по чайной ложке» по одному ему ведомому расписанию. Это создавало массу неудобств и для меня, и для мужа. И пока можно было бороться с нытьем зуба, я терпела. Но все-таки данная полоска на тельняшке жизни из белой постепенно превращалась в серую, затем в темно-серую. А когда она стала чернеть, я решила действовать: правдами, а если быть честной, кривдами достала талон в городскую стоматологическую поликлинику. Прием вела все та же приятная женщина – стоматолог, которой надоело терять кучу времени на дорогу до нашего предприятия, и которая перешла в городскую поликлинику. Увидев меня, она удивилась моей стойкости:
– Знаете, вы одна два с лишним года ходите с пломбой из этого материала. Он был рекомендован для работы после защиты диссертации, но потом было установлено, что материал вызывает воспаление надкостницы. По этому вопросу тоже защитили диссертацию.
Ах, какая утешительная мысль для меня! В жизни мне еще раз пришлось быть фигуранткой в одной медицинской диссертации, даже фотография моя там была. Но дело тоже не пошло, закончилось неблагополучно. И не потому, что я нефотогенична, а потому, что метод на моей коже не оправдал себя. Но это так, к слову. Точнее, к щеке, а не к зубу.
Меня в тот день направили на рентген и в кабинет, посещение которого меня сильно пугало: там рвали зубы. Консультировал меня молодой и очень симпатичный мужчина. Это резко улучшило мое настроение и снизило уровень страха в моем организме. «Жаль, что он стоматолог!» – подумалось мне. С ним мне повезло: мало того, что он дал дельный совет в тот момент, так он потом после открытия частного кабинета много лет лечил мне зубы. А, главное, он по-прежнему хорош был в своей профессии... и красив.
Его совет более понятен людям, которые жили сознательной жизнью в восьмидесятые годы прошлого столетия, когда слово «металлокерамика» пациентами не использовалось, а про врачей не скажу.
Врач рассказал о моих стоматологических перспективах:
– В данный момент из-за неправильно выбранного материала для пломбы у вас воспалилась надкостница. Сейчас ситуация с вашим зубом может рассматриваться как медицинская ошибка. Вам предложат перепломбировать зуб. Но уверяю вас, что через некоторое, достаточно короткое время, вам все равно придется удалить его. Но тогда вам после удаления придется долго ждать в очереди к протезисту. А поскольку у вас нет проблем с желудком, то вам и мост из золота ставить не будут: нет показаний. Конечно, коронка из золота менее прочная, чем стальная, но зато на нее не влияет кислотно-щелочная среда полости рта. Сейчас же вам после удаления зуба без очереди можно поставить «золотой мостик», разумеется, при наличии средств.
Примерно так я запомнила. Ну, как-то так.
Я решила, что здоровье дороже, да и целый год ходить без жевательного зуба не хотелось: денежки лучше буду занимать для этого «золотого дела». Тут мне повезло: мама сказала, что у нее есть «зубное» золото, и она мне его отдаст. Она понимала, что жили мы, не барствуя, только на одну зарплату мужа.
И вот он пришел вожделенный миг, когда меня попросили принести золото для изготовления мостика. Я сложила золото в серую пластмассовую коробочку из-под кольца, поставила её на видное место у зеркала и стала ждать Родиона, моего мужа, который обещал отпроситься с работы, чтобы посидеть с сынишкой. Но он с работы все не приходил и не приходил. Почему? Узнавать уже не было времени. И почему не перезвонил? У нас долгое время не было в квартире телефона, и мы никак не могли привыкнуть, что можно звонить, даже после того, как нам его установили. Мы стояли в очереди на установку телефона, но свободных номеров (кажется, пар) не было… и телефона у нас не было, даже с блокиратором. Это была связь, параллельная с другим абонентом, и не обязательно с соседями. Разговаривать мог только один абонент из пары. Кто первый займет. Даже когда сын повзрослел, он подолгу не спал ночью, так как только ночью он мог занять телефон интернетом. Да и с парой по блокиратору нам повезло: это была наша соседка. Бабушка Даша жила одиноко, родственников у нее не было, а подруги все были нетелефонизированные. Но это я уже в будущее влезла, а рассказываю о времени, когда телефон у нас появился. Но почему-то в этот день он был молчалив и не хотел порадовать меня звонком от мужа.
Когда Родион пришел, я уже была на грани опоздания к протезисту. Быстро облачившись в свой модный голубой плащ, сунув коробочку «с богатством» в карман, а ноги в белые полусапожки на высоком каблуке, махнув ради приличия щеткой по своей рыжей гриве, я в очень быстром темпе припустила на автобусную остановку. Но, увы и ах, смогла увидеть только хвост отъехавшего от остановки автобуса. Я с грустным и озабоченным видом сначала стояла на остановке, а потом нервно начала расхаживать туда-сюда. Будто это могло помочь мне!
«О, да! Да-да-да! Вышла хрень и ерунда», – бормотала я про себя, чтобы хоть как-то привести в спокойное состояние лихорадочно дергающиеся мысли. Если бы не черепная коробка, они бы, наверное, расползлись по всей остановке. «Итак. Пешком я не успеваю, тем более на таких каблуках. Надо какого-то тормознуть». Но наш городок не Москва, машин мало, а в рабочее время совсем мало. Да и извозом никто не занимается. Только по доброте душевной или по знакомству подвезут.
И тут около меня остановилась машина, водитель распахнул дверцу и сказал «Садись. Чего скачешь по остановке? Похоже, опаздываешь». Губы мои непроизвольно растянулись в улыбке, голова затрясла рыжими кудрями, так как я несколько раз проговорила: «Да-да. Да-да. Да-да-да! Вот такая ерунда!» Слава богу, повезло, нашелся «добрый самаритянин». Он поинтересовался тем, что со мной случилось, но мне не захотелось рассказывать ему про то, что я «мост строю», как говорил Аркадий Райкин, потому что у меня нет зуба. Я сказала, что опаздываю на лечение к зубному. Он мне посочувствовал, так как знал, что талончик на прием к стоматологу у нас в городке можно было достать или «по блату», или в очереди с шести утра.
Машина домчала меня быстро по пустым улицам, (пробок-то не было, да и автовладельцев негусто было), свернула на боковую улочку и остановилась. Когда я вешала ремень в гнездо, раздался негромкий звук, словно металл о твердую поверхность стукнул. Мне стало неудобно, что я так сильно кляцнула ремнем, но время поджимало, и я, поблагодарив, побежала в поликлинику. Прежде чем сдать плащ в гардероб, я должна была из кармана забрать «мой золотой запас». Должна, но не смогла. Коробочки в кармане не было! Ни в правом, куда я ее положила, ни в левом, куда она могла перебраться только таинственным способом. Не было! И тут до меня дошло, что это не крепление ремня кляцнуло, а это был звук прощания пластмассовой коробочки с «золотом запасом» с моим плащом и со мной. Она ударилась о какую-то железяку и куда-то унырнула в салоне машины. «Вольному воля, спасенному рай». Я выбежала на улицу, но машины и след простыл.
С вытаращенными глазами, растрепанными волосами, запыхавшаяся, я уселась в кресло и объявила врачу, что золото не принесла, вкратце рассказав мою историю.
– Но я думаю, что он вернет коробочку в регистратуру. Я развешу объявления с номером телефона, и этот человек мне перезвонит.
– Ну-ну! Если перезвонит, то и мне сообщите. Но пока я вам должен сделать расчет. И поверьте, что сумма будет немалая. Хорошо бы коробочка нашлась, – сказал доктор и при этом хмыкнул.
Но моя вера в честных людей от этого не улетучилась: мужик обязательно найдет меня и вернет золото.
Когда я вернулась домой, то поняла, что настроение у мужа не ахти. Мое тоже не искрилось радостью. Я решила, что не буду сразу огорчать Родиона суммой предстоящих расходов. Выберу подходящий момент. А, возможно, все расскажу лишь после того, как получу коробочку назад. Почему-то я была уверена, что вот-вот раздастся звонок, и мужской голос произнесет:
– Ну, что же ты, голубушка, такая Маша-растеряша? Как тебе передать твою коробочку?
Но время шло, а звонка не было. Я, стремглав, летела первой к телефону, но… «ходят в праздной суете разнообразные не те». А, между тем, мой муж все больше мрачнел, сидел за ужином с насупившимися бровями. Но потом не выдержал и сказал:
– И долго ты еще собираешься скакать по коридору с сосиской во рту? Если тебе надо скрыть от меня телефонный звонок и неведомого мне абонента, ты просто скажи мне об этом, и я не буду брать трубку.
– Понимаешь, мне должен позвонить мужчина и…
– Это я понял. Не понял, почему он будет звонить нам домой? – перебил меня муж.
Я тяжко вздохнула: «Мой ревнивый муж-собственник опять думает, что его жена – первая красавица, и все мужчины только и думают, чтобы увезти у него жену». Честное слово, не было даже поводов, но вот моя улыбчивость и веселый нрав покоя ему не давали.
Я еще раз вздохнула и сказала, что должна ему признаться в том, что из-за растяпства своего ввела семью в незапланированные немалые расходы. Могла ведь положить коробочку в сумку, но проклятая спешка…
Я подумала, что муж огорчиться. Но вместо этого он радостно сгреб меня в охапку и стал кружить по кухне, чем привел сынишку в восторг. Тот стал радостно повизгивать и хлопать в ладоши.
Когда все утихомирилось, я спросила:
– А чего ты так обрадовался? Между прочим, тут и твоя вина есть. Ты почему опоздал?
–Ой, дорогая! Не знаю с чего начать. Ты же знаешь, что очереди за бензином такие длинные, наверное, скоро уйдут в бесконечность. Да и не факт, что, отстояв в очереди, ты заправишься: как раз перед тобой бензин может и закончиться. Вот сегодня на работе « по секрету всему свету» сообщили, что бензин привезли на автозаправочную у третьего завода. Далековато, но бензин же нужен. Я рванул туда в обеденный перерыв. Принцип – «все бежали, и я бежал». Стою в очереди, а сам нервничаю, потому что помню про твой поход к стоматологу. Решил узнать, как дела обстоят с бензином. А вдруг безнадега?! Сказали, что есть смысл постоять. Вернулся к машине, сел в машину и слегка удивился, что кошелька с зарплатой нет. Я был уверен, что я его взял с собой, но подумал, а вдруг запамятовал и забыл на работе кошелек. Хотя сильно сомневался, что дело обстоит так. Ребята деньгами выручили, бензин залил и решил, что вернусь на работу, удостоверюсь, что память меня не подводит. Не подвела! Кошелек все-таки сперли пока я ходил разузнавать про бензин. А там вся моя зарплата, ну, почти вся. Ваське дал в долг, но он все равно вернет только через месяц. Ну, как тебе сюрприз от мужа?
– Не хуже, чем у меня, у твоей любименькой безвинной жены, которую ты ревновал, насупив брови. Ох, даже не поняла каков ужин на вкус. А у нас вина не осталось?
– Только коньяк. Коньяк с сосисками! Да у нас с тобой изысканный вкус. Мы изыскиваем неожиданные изыски. О-о-о! Каков стиль! Высо-о-кий, ну, очень высокий! Сосиской ты будешь закусывать, а я – шоколадкой! Тебе нельзя сладкое. Ты же не хочешь потолстеть?
–Хочу. Сегодня нам все можно! Дели пополам!
– Только шоколадку? Или и сосиску, и бутылку коньяка?
– Всё. Да и коньяка там всего-то 250. А потом, ничего не убирая, берем сынулю и идем гулять. Надо же стресс выветрить!
И нам, бедным, безденежным, обворованным, бестолковым, стало весело и радостно. И лишь после продолжительной прогулки мы стали думать, у кого займем денег. Вот телефон и пригодился. Зря что ли мы его «пробивали». Только звонить-то по нему особо было некому. Почти все наши друзья были еще неотелефоненные.
– Пойду займу денег у Ольги с шестого этажа и схожу куплю хлеба, молока и яиц, а про глобальные суммы завтра решим.
Я поднялась на лифте к подруге, с которой мы вместе раньше катали коляски. Олина дочка была старше моего сына почти на год, и ее уже оформили в ясли, а Ольга вышла на работу. Муж у неё был военный, часто дежурил, в крайних ситуациях я ее выручала. Ее Оксанка была спокойная и хорошо ладила с моим Олежкой.
Она дала мне взаймы, я поспешила в магазин, который не собирался ради меня оставаться открытым даже на минутку.
Ольга показалась мне грустной, и мы договорились поболтать после моего возвращения. Да и мне хотелось пожаловаться на несовершенство этого мира.
Счастливые папа и сын остались дома. Папа был доволен тем, что была среда – вечер футбола, а мелкий папин отпрыск был счастлив оттого, что можно безнаказанно перекладывать ложки, большие и маленькие, с дивана на папин живот и обратно и кричать вместе с папой: «Го-о-ол!».
Мы с подругой были счастливы оттого, что смогли поболтать в тишине: Олина малышка спала. Ольга уже работала, дочку водила в ясли, и той, бедненькой, приходилось рано вставать. Мы безнаказанно грызли семечки, которые я купила в магазине специально для нас: вот чего не терпели наши мужья, так это такое наше времяпровождение.
Я рассказала свою горестную историю о предстоящих долгах. Подруга поинтересовалась:
– Ты совсем не запомнила на какой машине тебя подвезли? Какой был водитель? Может он что-нибудь про себя рассказал?
Я скривила губы и похмыкала, а затем, подумав, сказала:
– Почему не помню? Прекрасно все помню. Машина была синяя с квадратными фарами, мужчина был очень крупный и лохматый. Брюнет. В светло-бежевой куртке. Он еще сказал, что мы живет в нашем районе в двенадцатиэтажном белом доме у озера.
– Ну вот! Ты все хорошо запомнила. Будешь по вечерам гулять с коляской у этого дома. Возможно, и встретишь его. Не теряй надежды! Хотя в машинах ты только фары и видишь. Но в мужиках-то толк понимаешь, не зря же нашла себе нормального мужа.
Ольга тяжко вздохнула. И я спросила, чего она-то грустная.
– Знаешь, в твоем случае есть надежда, что все образумится. А в моем точно нет. Семен мой опять в карауле на сутки, а нам с Олеськой после яслей пришлось в универсам за хлебом и молоком зайти. Она вертелась, капризничала, я торопилась. Вот впопыхах и не заметила, что когда снимала перчатки, чтобы достать деньги из кошелька, слетело мое обручальное кольцо. Семен разозлится. Это второе потерянное. Ты же знаешь, что у нас итак не все в браке просто. А это дурная примета.
Мне было жаль подругу. У них с Семеном были сложные отношения. Он иногда забывал, что дом – это не казарма. Мы еще немножко погоревали, что для нас наступила не только поздняя осень, но и черная полоса. Может, не совсем черная, но, уж, точно цвета мокрого асфальта.
Мы с Ольгой перезаняли денежек. Взяли в кассе взаимопомощи в профсоюзе, в «черной» кассе на работе. Это когда ежемесячно все складывались по десять-двадцать рублей и потом по очереди забирали денежки. Чтобы сумма накопилась. Так называемый «котел». Очередь разыгрывали бумажками с номерами, которые прятали в чью-нибудь шляпу. Вот я и махнулась очередью со своей приятельницей. Ей надо было подкопить денежки к летнему отпуску, а мне нужно было выкрутиться сейчас. Ольга тоже назанимала. Ей было проще. Она работала в управлении предприятия, а там люди по деньгам были не чета нам, молодым специалистам. Мы даже втайне от Семена сумели купить Ольге новое кольцо. Конечно, это уже было не обручальное кольцо, а только похожее. Но и потеряла она тоже не кольцо из ЗАГСа. Я потихоньку « строила золотой мостик, и к завершению строительства уже реже вздыхала о потерянном «богатстве». Но «богатство» напомнило о себе самым неожиданным способом.
Два раза в неделю я ходила на тренировки по волейболу. Старалась не пропускать, несмотря на то, что они проходили в позднее время , и спортзал был далековато от моего дома.
В тот год осень как-то разом сбросила золотые свои наряды после трех дней сильных заморозков. Да еще от обиды, что ей не пришлось долго пощеголять в ярких нарядах, стала лить слезы: зарядили дожди. Если добавить к дождю порывистый ветер, то как раз получиться погода, по которой мне пришлось идти домой после тренировки. Когда я пришла домой, продрогшая и уставшая, то думала только о горячем душе и теплой постели. Мужчины мои уже спали, и задать вопрос: «А это откуда взялось?» было некому. Это – моя серая пластмассовая коробочка из-под кольца, в которой лежал утраченный золотой мостик. Коробочка стояла на крышке пианино так, что она сразу же бросилась мне в глаза. Сказать, что я удивилась, будет мало, я долго таращилась на коробочку, вертела ее в руках. Но характер у нее был, видно, самый стойкий и самый нордический, и она даже не намекнула мне, как она появилась у нас в доме, ведь прошел почти месяц с того памятного дня.
Любопытство мое, похоже, за ночь не утихомирилось, поэтому моими первыми словами были: «Кто принес коробочку?», а не «Доброе утро, мой любимый супруг». «Лиля, дай поспать!» – взмолился сонный Родион. Но куда там! Разве отмахнешься?! «Ольга вчера принесла поздно вечером с загадочным видом. Даже расстроилась, что тебя не было дома. Язык жгло, видно. Так хотелось рассказать. С нее и спрашивай».
У-у-у! Придется ждать до вечера. Ольга на работе сидела в большой комнате, где много сотрудников: по служебному телефону не поболтаешь. Да и народ у них там всегда колготится – оформляют документы. Еле вечера дождалась. Родион, посмеиваясь над моим любопытством и нетерпением, отпустил меня к Ольге за информацией. Делал вид, что ему неинтересно. Так я ему и поверила!
Привожу Олин рассказ, но предварительно сделаю несколько коротких пояснений. Во времена «тотального дефицита и распределения» на предприятиях существовали очереди на ковры, золото, подписку на журналы, джинсы и еще за разным прочим. Профсоюзы принимали активное участие в распределении товарных благ: дабы сотрудник, стоящий в очереди на ковер размером два метра на три и купивший его, не пролез в очередь за паласом три на четыре. Когда началась моя работа в лаборатории, я записалась на коврик размером полтора на два метра, так как ковры других размеров мне не светили из-за маленького стажа. А «блата» или знакомства в магазинах у меня не было – я была неспособная к его заведению, да к тому же приезжая. В очереди на маленький коврик я была записана в гордом одиночестве, все хотели лучше и больше. Хотя это не помешала ворчать на меня, если мягко выразиться, более взрослым сотрудникам, так как нашей лаборатории такой ковер и выделили. А еще при разыгрывании подписки мне достался журнал «Иностранная литература». Это был сильный удар по комфортной обстановке в лаборатории. Хорошо, что я вскоре ушла в декрет. Золото же выделяли чаще, и хотя и была очередь на его распределение, но тут вступало в действие женское «Ой, мне не нравится!» или «Нет сейчас на это денег», и тогда оно покупалась теми, кто брал все и всегда. Например, дамой по прозвищу Пренеприятнейшая. О ней и пойдет речь в Ольгином повествовании.
И вот в то время, пока мы с Ольгой горевали, добывали, привыкали, Пренеприятнейшая дама отдыхала в санатории. И она упустила два заманчивых предложения: золотую цепочку какого-то необыкновенного плетения и достаточно дорогущие крупные золотые серьги с сапфиром. Об этом она узнала за праздничным столом, который был накрыт в обеденный перерыв по поводу Дня рождения зам. начальника отдела. Сотрудники, как рассказала Ольга, с подколом довели информацию об этих предложения. Они доставили себе удовольствие, видя недовольство дамы. Все получили несколько приятных минут, доложив даме, что серьги никто не купил и их отдали в соседний отдел без всякого обмена да еще той коллеге, которую Пренепреятнейшая не выносила. Женское злорадство мелкое, но здорово укрупнилось, когда умножилось на количество присутствующих коллег. Народ радовался. Не рада была только молоденькая сотрудница Лидочка, которая нацепила новенькую золотую цепочку. Дама по имени Татьяна прожигала ее грудь завистливым взглядом. Когда сотрудницы немного успокоились после выплескивания информации на Пренеприятнейшую, та, скривив губы, сказала:
–Да и ладно. Я закажу себе в ювелирной мастерской необыкновенный комплект. Я после отпуска проверяла машину моего кобеля на предмет нахождения предметов дамского туалета. Вы же знаете, что мой ни одной гулящей «юбки» не пропустит. После прошлого отпуска даже бюстгальтер нашла. А в этом году золотой мост нашла. Скандал устроила знатный. Мол, они уже у тебя в машине от твоих поцелуев и зубы теряют. А он божится, что не знает откуда это золото у него в машине появилось. Золото – то зубное. Высокой пробы. Мостик немаленький.
– А лежал этот мостик в серой пластмассовой коробочке из-под кольца, – прокомментировала ее рассказ Ольга.
Та просто оторопела:
– Да. В серой пластмассовой коробочке мостик лежал. А ты откуда знаешь?
И она перешла на визг:
– Так это ты была у него в машине? Со своим никудышным солдафоном живешь через пень колоду, так на чужих хороших мужиков заглядываешься? Даже не надейся, нищебродка, отбить его у меня.
– О! В один момент из козла в золотого мужа превратился! – сказал кто-то.
Ольга все это выдержала и сказала:
– Коробочку с золотом уронила в машине моя соседка, когда твой муж подвозил ее в стоматологическую поликлинику. Поэтому будь добра принеси ее завтра в отдел, и я ее верну законной владелице. А своего гулящего мужа оставь себе. Мне такой, разукрашенный чужой помадой, точно не нужен.
И Ольга вышла из-за стола.
Потом ей девочки из отдела рассказали, что противная Танька долго хватала открытым ртом воздух. Потом очухалась и с горечью пробормотала:
– И кто меня за язык тянул?! Дура! Вот и осталась без комплекта!
Начальница, строго посмотрев на злющую Татьяну, сказала:
– Татьяна Николаевна! Золото надо вернуть законной владелице. Оно же не ваше. И перед Ольгой Алексеевной надо извиниться.
– Конечно, – наперебой заговорили остальные сотрудницы.
Пренеприятнейшую приперли к стенке всем отделом, И ей ничего не оставалось, как вернуть найденное. Что она и сделала. И Оля принесла мне мое «богатство». А извинения Ольга категорически отказалась принимать, послав Пренеприятнейшую в самых русско-народных выражениях, и этим себя успокоила.
Я передала в Олин отдел большой торт и две бутылки шампанского. Пусть и участники процесса получат удовольствие. «Так и получилось», – сказала мне Ольга. А мы с ней по этому поводу сходили в ресторан при Доме Ученых, провели хороший вечер. Я подарила Ольге французские духи, о которых она мечтала. Я хотела подарить ей кольцо, но она отказалась.
А Пренеприятнейшую я так ни разу не видела. Хотя она очень хотела посмотреть на меня, приставала с вопросами о хозяйке коробочки к сотрудникам, но они ничего не могли сказать, так как Оля не сказала им кому ее вернула.
Вот все и вышло по пословице: «Слово – серебро, а молчание – золото. Не сказавший пожалеет однажды, сказавший тысячу раз».
Вот вроде бы и все. Хотя нет. У этой истории было продолжение. Но через которое время и самым неожиданным образом. Вот как это было.
У одной из наших сотрудниц был юбилей, и она решила не «накрывать поляну» на работе, а пригласила сотрудников в ресторан. Ресторан только открылся, дизайном занималась моя знакомая художница. Она украсила стены фресками с видами нашего города, и мне хотелось посмотреть ее работу. Директором же там стал мой друг Валера, с которым я познакомилась в поезде, когда впервые заезжала в город. Было очень весело, но я заметила одну странность, причем еще при входе в ресторан. Администратор ресторана, невысокий полный мужчина, круглолицый, с румяными щечками, с небесно-голубыми глазками, с небольшими усиками, но лысенький, увидев меня, подмигнул мне и хмыкнул, затем тихонько шепнул мне на ухо: «Рад видеть вновь!» И заговорщицким видом еще раз подмигнул мне.
Это не укрылось от Валеры, и он спросил:
– А что это наш новый администратор Игорёша шепчется с тобой с таким таинственным видом? Ты с ним знакома?
Я фыркнула и ответила, что первый раз его вижу.
– Тогда, наверное, он тебе начал симпатизировать. Он, говорят, известный бабник. Имей в виду, что жена у него очень ревнивая. Она уже прибегала посмотреть на официанток, и успокоилась только тогда, когда узнала, что официанты у нас мужчины.
Я покрутила у виска пальцем и сказала:
– Не болтай ерунды! Если твоя Ирочка загуляла, это не значит, что все только об этом и думают. Я понимаю, что у тебя сложный период, но мазать всех черной краской тебе не к лицу,– произнесла я и слегка обняла его нему, как бы, желая утешить и поддержать.
Он только что развелся с женой Ириной, которую он долго добивался. Она у него училась заочно в Саранске, где много заочников из нашего городка. Обычно она снимала комнату с одной и той же девушкой из нашего города. Не знаю, что они не поделили, но девица припрятала магнитофон под кроватью и делала записи разговоров и похождений Ирки во время сессии. А записывать было что. После возвращения в город она принесла эти записи Валере. Надеялась, что Валера обратит внимание на нее в благодарность за то, что она открыла ему глаза на бяку-жену. Как же! На что рассчитывала дурында – непонятно. Он послушал запись, и жены у него не стало. Да и настроения тоже. Спасал спорт и новая работа, где он отвлекался. Он сам мне это рассказал.
– Но спасибо, что предупредил. Я сразу отошью твоего подмигивающего администратора, – проговорила я и поднялась на второй этаж в банкетный зал.
В продолжении всего вечера администратор с таинственным видом несколько раз мне подмигивал. Валерка даже спросил, что ему от меня надо. Но тот только рассмеялся и сказал, что нас связывает тайна, и, если я посчитаю нужным, то сама ему все расскажу. Услышав эту галиматью от Валерки, я посчитала необходимым выяснить, что же нас связывает. И я решительным образом пошла выяснять все о какой-то нашей общей дурацкой тайне. И выяснила.
И была очень удивлена. И была очень огорчена тем, как работают извилины моего мозга. У меня даже челюсть отвисла, когда я узнала, что здоровый волосатый брюнет в светло-бежевой куртке, который был водителем автомобиля, подбросившего меня до стоматологии, оказался этим невысоким, полненьким, лысеньким мужчиной. А куртка на нем была, как выяснилось из его рассказа синяя. И синей машины с квадратными фарами у него не было. Он ездил на светло-бежевых «Жигулях» третьей модели, фары у которой круглые.
– Ну, ты, красотка, даешь! Тебе надо подрабатывать у преступников свидетельницей. Будешь дезой искренне снабжать милицию, – так отреагировал мой муж, когда я ему рассказала о встрече с администратором Игорешей.
– А что это он сразу не отдал коробочку? – поинтересовался Родион.
Я пересказала, что узнала от этого мужика:
– Он вообще не видел эту коробочку, так как она закатилась глубоко под сиденье. А вот когда ставили машину на зиму (что, в основном, все водители и делали в то время), то его жена Татьяна нашла коробочку и устроила грандиозный скандал, так как не поверила ни одному его слову. Ну, а дальше мы все знаем. Хотя еще одно скажу. Она расстроилась из-за утраченного золота сильно и мотала ему нервы до тех пор, пока он не купил ей кольцо и серьги с сапфиром.
Между прочим, а ее идея с изготовлением ювелирных украшений по индивидуальному заказу запала мне в душу. Вот сейчас на мне серьги и подвеска «Русская красавица». Очень оригинальные. В ювелирном магазине такие не купишь. Так что можно сказать, что моя история закончилась благополучно.
– История, конечно, интересная, но к нашей игре в «Бутылочку» никакого отношения не имеет, – произнесла тетя Галя, вставая с кресла, потянувшись и зевнув. – Правда, девочки? Ну и где здесь любовная интрига. У тебя даже не было романчика с администратором.
Я вытаращила на нее глаза, но промолчала, так как все ее поддержали.
Все с ней согласились.
– Знаешь, Лиля, сегодня уже поздно, а вот завтра ты не отвертишься и расскажешь нам историю своего знакомства с Родионом. А то одна твоя внучка Марьяна ее знает. Так что девочки подъем, и встречаемся завтра. Всем спокойной ночи!
И подруги засобирались по домам, Марьяша пошла закрывать за ними дверь. Вернувшись в комнату, внучка моя любимая обняла меня и процитировала Омар Хайяма:
Молчанье – щит от многих бед,
А болтовня всегда во вред.
Язык у человека мал,
Но сколько судеб он сломал.
Ночь уже вступала в свои права, и мы стали готовиться ко сну.