Странные животные Онежского озера.
Пройдя больше половины пути, команды купеческой флотилии увидели на середине озера несколько странных существ. Большие туши которых шевеля огромными ластами и подняв длинные шеи, поднялись на поверхность Онежского озера. Головы их бы-ли чем-то похожи на лосиные, но без больших лосиных ушей. Вместо них на голове были щели, которые закрывались при нырянии. Всё тело их было покрыто плотной шкурой с коротким ворсом. Они по очереди заныривали на глубину и возвращались на поверхность с большой кучей водорослей в передних ластах. Перевернувшись на спину, не спеша перемалывали свой улов, удерживая его на белом в серых пятнах брюхе шевеля большими, толстыми губами. С добытой со дна травы ручьями стекала вода, серебрилась скатываясь мелкая рыбёшка, извиваясь падали в воду угри и миноги. Странные животные беззаботно кормились, не обращая внимания на флотилию путешественников.
Все гребцы на стругах, как по команде замерли, подняв вёсла с любопытством наблюдая за дивными творениями. Архип Ведерников и его приближённые вопросительно глядя на сидящего на носу Изотку, тоже не отводили глаз от длинношеих ластоногих.
- Эй, колдун! Что это за звери такие дивные в твоих краях водятся? – Спросил старый, недолюбливающий шамана за его колдовство Евстигней, один из любопытствующей толпы, - Они нас случаем не сожрут? А то мы тогда тебя в этом озере и утопим, аль на берегу на кол посадим. – Ехидно съязвил спрашивающий, потирая засаленную, рыжую бородёнку.
Вся толпа не злобно заржала от такой шутки. Рыжебородый, глядя на сотоварищей, довольный своей шуткой, подбоченился держась за саблю на поясе, ждал что же ответит ему колдун. Толпа, улыбаясь в бороды, тоже ждали ответа….
- Эти!? Эти нет, - спокойно отвечал старик сидя на кнехтах, - Эти всё одно, что ваши коровы. Смирные! Они только траву с озера кушают, - потом подумав добавил, - Их не надо опасаться, в этих озёрах пострашнее есть демоны. Страшные, лохматые, точь-в-точь как на ваших иконах я видел. Вот те, да-а! Те точно злыдни! Те и скушать могут, тех надо бояться, - почесав свою тощую бородёнку продолжил шаман. - Для них и копья с калёными стрелами делали, на всякий случай. – А про себя злобно подумал, «А ведь ты тогда в стойбище мать мою зарубил, а тот, что рядом с тобой стоит, Ефимка, отца повесил. Ой не забыл я как всё было, нет не забыл, хоть и лет прошло порядком. Ну, ничего, вы то оба уж точно назад не вернётесь, да и дружки ваши что, опившись браги, саблями посекли всех моих соплеменников. Забыли уже наверно, как разбойничали на нашей земле.»
Изот, так может ты духов своих водяных попросишь, - стараясь сгладить грубую шутку, улыбаясь встрял Архип, - чтоб те злыдни нас не трогали?
- Обязательно попрошу барин, - отвечал ему старый вепс, - да только не от всех демонов духи могут защитить.
- Значит слабы твои духи, раз не со всеми демона-ми могут договориться? – не унимался Евстигней. -- А этих «озерных коровушек» мы сами на мясо пустим на обратном пути. – Как ты думаешь, колдун, мясо у них вкусное?
- Не знаю, мил человек, я не пробовал. - Спокойно отвечал шаман, - говорили мне старые люди с нашего стойбища, что нельзя их убивать, духи за это сильно рассердятся и накажут.
Трагическая рыбалка.
Проводив взглядом странных животных, мореплаватели на стругах двинулись дальше. К десятому июня достигли конечного берега Онежского озера и по протокам вошли в Хижозеро, пройдя его за три дня. Затем вошли в Маткозеро со многими рукавами и ответвлениями, и чтоб не запутаться в многочисленных ответвлениях и сократить путь пошли по середине озера.
Вдоль берега плавали стайки уток кормясь ряской. Неподалёку от них паслась парочка белоснежных лебедей. Изящно изгибая длинные шеи, по очереди опускали их кормясь водной растительностью. Вдруг возле лебедей раздался всплеск, утки с кряканьем, хлопая крыльями, разбежались по воде в разные стороны.
Здоровенная щука, выскочив из воды и блеснув на солнце серебром крупной чешуи, схватила красавца лебедя, отчаянно забившего крыльями по воде. Второй лебедь, с гортанным криком молотя по напавшей рыбине крыльями, пытался отогнать зубастого хищника. Щука, словно не замечая его, крепче заглотила свою жертву и вместе с поникшей белоснежной птицей в пасти исчезла в пучине. Смотрящий на перед-нем судне Антип, опешив от увиденного вскрикнул:
- Глядить мужики, громадина кака! Лебедя, словно утака малого схватила! – Удивлённо крикнул он команде. – Видел, как щуки утят, да уток ловят, но чтоб лебедя?!
- Таких Щук я в наших озёрах точно не видел, - поддержал его один из гребцов, - такая громадина и человека, пожалуй, проглотит не подавится.
Никита напрягся, представляя всё виденное путешественниками. Увлёкшись рассказом, он словно влился в их команду, дорисовывая всё новые и новые картины движения древних стругов. Юноша прекрасно слышал плавно льющуюся, размеренную речь патриарха, но его мысли находились очень далеко. Он словно раздвоился. Один из двойников внимательно слушал рассказ главы конклава. Второй словно переместился во времени и очутился в экспедиции Ведерникова. Никита словно плыл на тех судёнышках вместе с их командой. Переживал всё увиденное ими и все опасности, и невзгоды испытаний. Всё неизвестное и новое, - огромные щуки, доисторические животные зачаровывали юношу. Он переживал вместе с командой, удивлялся и негодовал, словно сам был одним из них. Приключения эскадры стругов затягивали его в свою опасную жизнь….
В этот момент, словно в подтверждение слов Антипа, с двух концов утиной стаи в воздух взвились ещё пара крупных щук блестя на солнце трёхсаженными телами. Второй было успокоившийся лебедь и крупный красавец-селезень кряквы очутившись в их зубастых пастях, мгновенно исчезли под водой.
-Гля-я, гля-я, что творят, с лебедями покончили, час всех утаков переловят! – Замерев с поднятыми вёслами, воскликнул другой из гребцов.
- Эй! Ребяты! – Крикнул смотрящий команде на ближайшем струге, - Видали какие тут коркодилы водятся, прям звери, а не рыбы. Лебедей, словно воробьёв глотают, а утаком закусывают.
Мужики с других стругов понятливо загалдели в ответ. Беснующиеся утки, отплыв от опасного места, дружно поднялись на крыло и сели на воду за сотню саженей от пропавшего селезня.
Один из гребцов Еремей, с отдыхающей смены, решил половить крупных щук с лодчонки с привязанной к корме последнего струга. Насадил вылов-ленного у берега двух фунтового язя на большой крючок привязанный к проволоке, проволоку к лесе, скрученной с конского волоса. И всю эту конструкцию закинул за борт. Оставшаяся леса лежала кольцами на дне лодки. Ерёма начал потихоньку травить лесу. Язь медленно ходил из стороны в сторону чувствительно подёргивая руку.
Вдруг леса со звоном натянулась словно струна. Леса, обжигая ладонь, разматывала кольца на дне с неимоверной скоростью. Петля захлестнулась на руке пышущего здоровьем увальня-Еремея, разрезая кожу. Здорового верзилу-неудачника, словно пушинку сорвало с кормы лодки и он, пролетев пять-шесть саженей по воздуху, с криком упал в воду. Услышав крик на судне закричали, забегали и спустили парус чтобы остановить судно, гребцы начали разворачивать остановившийся струг.
Незадачливый рыбак с диким криком нёсся по воде вспенивая волны, а впереди, в тридцати саженях от него появилась огромная спина здоровенной рыбины. Огромная, трёхсаженная щука, словно поплавок, тащила за собой горе-рыбака, то исчезая в пучинах озера, то появляясь на поверхности. Пока судно разворачивалось, щука-гигант утащила захлёбывающегося и орущего гребца-здоровилу саженей на триста от места падения.
Маткозерское чудовище.
Развернувшийся струг, набирая скорость, медленно настигал бедолагу. На борту уже готовились поймать его, как из глубины Маткозера там, где была щука-великан, взметнулась огромная, зубастая голова на толстой, змеиной шее, блестя на солнце крупной, медной чешуёй. От огромной, рогатой головы похожей на крокодилью, но в несколько раз больше, по всей шее шла отливающая на солнце бронзой грива.
Такого мифического зверя наяву никто из команды никогда ещё не видел, разве что на картинках старинных церковных книг. Змее подобное существо мотнув головой, издало жуткий рёв, нагоняя суеверный страх на людей на судне. С лохматой гривы его во все стороны ручьями стекала вода. В усатой пасти страшилища трепыхалась щука невиданных размеров. Одна голова рыбины была не меньше лошадиной, но щука выглядела в зубастой пасти монстра словно плотвичка, пойманная выдрой. Челюсти чудовища сомкнулись и все услышали жуткий хруст костей жертвы, в воду упал словно обрезанный гигантским ножом хвост щуки, а вся рыбина исчезла в бездонной пасти монстра. Проглотив добычу, неизвестное животное исчезло в озере. Все, кто был на борту похватались за копья, луки и палаши.
Теряющий силы неудачник всё же умудрился перерезать натянутую лесу ножом и уже приближался к стругу оставляя за собой кровавый след, как возле него вновь появилось чудовище. Медленно напряглась шея, поднимая усатую, крокодилью голову. Скосив огромные глазищи с восьми саженной высоты своей змеиной шеи, оно пару минут рассматривало невиданного им человека в воде, вертя огромной головой из стороны в сторону. Затем, словно змея, рез-ко бросило голову с разинутой пастью к рыбаку-неудачнику, и он в одно мгновение исчез в пасти монстра. Команда судна, в растерянности опешила от увиденного и только молча наблюдала, как их товарища заглатывает чудовище.
Огромная голова уставилась на застывшую в ужасе команду с копьями и нацеленными на него луками. Водный демон медленно, с рёвом, приближался к подходящему стругу, вращая своими змеиными глазищами величиной не меньше щитов растерявшихся на мгновение воинов. Огромные, четырёх саженные, бронированные крупной зелёной чешуёй перепончатые лапы монстра лениво шевелясь, подгребали к судну.
Неведомый зверь раскрыл пасть и в небе запели калёные стрелы. Десятка полтора вонзились в пасть ревущего демона по самое оперенье. Второй залп, как по команде, был направлен в сверкающие злобой змеиные глаза. Воины с копьями ждали момента, когда чудище приблизится на расстояние броска.
Судно двигалось на встречу змею и вот полетели первые копья, догоняя звенящие в воздухе калёные стрелы. Но Оно, взревев и замотав головой остановилось. С раскрытой пасти монстра хлестала кровь, а стрелы и копья продолжали жалить глаза, язык и пасть змея. Пробитые десятком стрел глаза ослепли и медленно вытекали огромными соплями. Чудовище в бешенстве мотало головой во все стороны, вода во-круг его стала красной от крови, от боли его тело сводили судороги. Издав протяжный рёв раненого зверя, оно погрузилось в воду и медленно исчезло с глаз команды судна, ликующей победу.
Подошли ушедшие было вперёд струги. Их команды, издалека наблюдали за происходящим. Все молча ждали готовые к бою, когда опять вынырнет огромный, страшный монстр. Вокруг разливалось багряное от крови пятно обволакивая струги и только белые бурунчики на верхушках волн весело танцуя, уносились в даль. Видно раненое и ослеплённое чудовище ушло подыхать или залечивать раны в глубинах дикого, неизведанного людьми озера. Подождав с полчаса и посовещавшись решили причалить к берегу.
До берега дошли без происшествий. Насобирав на берегу валежника, молча разожгли костры. Сварили обед и мерно орудуя ложками, уже там, у костра бурно начали обсуждать увиденное. Купец Ведерников со своими верными людьми сидели в сторонке, наблюдая за обсуждением гибели их товарища. Бородатый Евстигней злобно глядя на шамана, произнёс, обращаясь к Архипу и его приближённым:
- Может нам этого колдуна в жертву принести местным чудищам?..
Купец строго посмотрел на него, обвёл взглядом остальных и строго спросил, глядя ему прямо в глаза.
- А ты, Евстигней нас дальше поведёшь!? Неужто ты чёрт бородатый и путь на Выгозеро знаешь? И до нужного места нас приведёшь!?
- Так, а я что, - опешил бородач, зная крутой в гневе нрав Архипа Ведерникова, - я барин здешних мест не знаю, да и не был туточки никогда.
– Так какого тебе рожна от шамана надо? Изотка один только и знает эти места, с ним мы и можем ту-да добраться. А меня ты знаешь, обещал купцам да боярам их просьбу выполнить, значит выполню. Уговор у нас какой был, забыл?
- Только тебя слушать Архип Силантьич и никого боле, ты у нас главный! А ты, борода охолонь, не наводи смуту – заговорили сидящие с купцом коренастые громилы, - не посмотрим, что кум, враз на правило поставим, чтоб другим неповадно было.
Погибшего в пасти чудовища Еремея отпел отец Никодим. Перекусив и помянув здоровяка Еремея доброй чаркой медовухи, дальше решили идти ближе к берегу, чтобы снова не нарваться на неизвестного маткозерского дьявола. Да и кто там знает, что ещё за чудища таятся в этом диком, неизведанном людьми озере.
Отдохнувшее за короткую, северную ночь солнце раскалялось огненным шаром, набирая свою силу и мощь, поднималось над горизонтом. Радуя всё живое своим теплом разогревало тайгу, окружавшую дикое, необжитое Маткозеро.
Птицы после короткого ночного перерыва возобновили своё пение. Сытые совы и филины, недовольно бубня и ухая, спрятались в своих давно обжитых дуплах могучих деревьев. Ночные животные удобней устраивались на отдых после ночной охоты. Волчица, приминая под собой свежую травку, поудобней улеглась возле своей норы кормить проголодавшихся волчат. Те, услышав зов своей мамаши, весело выкатились с норы проголодавшейся, поскуливающей ватагой.
Вдалеке, на другом берегу, ходила медведица с двумя непоседами-медвежатами. Медвежата то забегая вперёд озабоченной медведицы, то отставая от неё кувыркались играя друг с другом. Их заботливая мать переворачивая камни искала под ними ракушки, лягушек, червей, найдя что-то вкусненькое коротким рыком звала малышей. Те опрометью неслись к ней и выловив лягушку, гонялись за ней по берегу шлёпая лапами по лужам. Иногда мать-медведица находила в лужах мелкую рыбёшку и тогда медвежата с превеликим удовольствием плескались в лужах гоняясь за ошалевшей рыбёшкой. Поймав её начина-ли драку, а добыча, выскочив из зубов драчунов, пряталась в луже под камень. Несмышлёныши-драчуны, прекратив потасовку, с удивлёнными мордашками озирались по сторонам ища вкусную рыбку.
В версте от медвежьей компании паслась крупная лосиха с телёнком. Зайдя по грудь в воду рвали сочные водоросли то и дело отгоняя надоедливых комаров и мошку. Заслышав медвежью семейку недовольно фыркая и ломая с треском кусты, стала уводить своего подросшего телёнка в глубь леса. Стайка вспугнутых куропаток с шумом поднялись на крыло громко хлопая крыльями.
В верхушках деревьев перелетая с ветки на ветку уходила от погони белка, преследуемая соболем. Парящий в небе коршун, сделав замысловатый пируэт, камнем пошёл вниз и схватив убегавшую белку взмыл вверх. Соболь, оставшись без обеда злобно зацокал, заурчал, остановился на вершине сосны провожая улетающую добычу.
Воздух плавился над поверхностью отдыхавшего озера, на его зеркально чистой парящей глади отражались пробегавшие не спеша белые барашки облаков по необъятной лазури неба. На поверхности озера расходились большие круги от жирующей рыбы. Хищная рыба охотясь всплескивалась, вспугивая стайки плотвы. Сёмга, взлетая свечкой сверкала на солнце серебром чешуи.
Большие полярные чайки и малые пересмешники парили в небе выискивая зазевавшихся на поверхности рыбёшек. Хищные поморники выискивали зазевавшихся, отошедших от своих гнёзд любопытных птенцов-несмышлёнышей. Разрезая своими длинными, тонкими крыльями воздух, резко бросались к жертве и взмывая вверх на лету заглатывали добычу.