1
Жили-были в неопределённые времена, не сказать, чтобы в далёкой, но и не предположить, чтобы в близкой, планетной системе два закадычных друга, два профессора архинаучных, то бишь, космозвёздных наук. Одного из них звали Цок-цоколь, другого – Птахомух. Если быть точным, обитали они на планетке, которую сами же и сконструировали из техноотходов, собранных то там, то сям, по всяким металлогалактическим свалкам. Назвали они её, не долго думая, - Рай-Хлам, что вполне соответствовало их представлениям о её предназначении. Ну вот, допустим, понадобилась им какая-то электронная плата с диодами-катодами-электродами или железяка поболее, ну типа крыла от гипермонолёта, или там пятое колесо от планетачки, или лобовое бронестекло от гравипланера, или,.. ну вы сами понимаете, что долго объяснять! Так вот – далеко летать не надо, поскольку все необходимые запчасти буквально под ногами. Самодельная райская планетка для технически озабоченных суперизобретателей! Каковыми наши профессора и являлись. Но это так, небольшое введение в курс дела. А рассказать я вам хочу об одном из путешествий Цок-цоколя и Птахомуха на планету Хлямдр, которую населяют необычные протогуманоиды, называющие себя харькоплюями.
Дело в том, что профессор Цок-цоколь сконструировал прибор, позволяющий ловить мысли обитателей планет, расположенных за миллиарды световых парсеков от Рай-Хлама. Пришло время испытания, и Цок-цоколь настроил его на определённую мысленную волну, равную, приблизительно, 10-15 ;, и – прибор зашуршал, подпрыгнул и вдруг рыгнул так оглушительно, что у Цок-цоколя ненадолго выпали барабанные палочки из ушей. Он водворил их на место. Сначала, правда, перепутал и стал слышать левым ухом правые звуки, а правым – левые. Но, благодаря силе своего ума, он быстро сообразил, что к чему, поменял их местами, и слух заработал в обычном режиме.
На шум через минутное время прибежал Птахомух и спросил, что произошло.
-Это мой новый прибор, - пояснил Цок-цоколь, - он улавливает мысли обитателей других планет путём ментальных колебаний волнообразных турбулентностей, проходящих сквозь когломеративные лучи…
-Я всё понял, можно без подробностей, - перебил его Птахомух, - скажи, что он улавливает сейчас?
-Сейчас ничего, но если я стукну по нему, он будет ретранслировать мысли путём ментальных коле…
Птахомух врезал кулаком по прибору. Тот подпрыгнул, поперхнулся, его экран покрылся трещинами, которые распались на квадратики, которые сложились в кубики, которые слиплись в овалы, которые путём паззлических соотношений, смонтировались в изображение.
-Мда, - почесал Цок-цоколь в макушке, - я пока что не довёл прибор до совершенства, поэтому со звуком у него проблемы, но картинки, как видишь, он показывает вполне приличного качества.
Профессора наблюдали на экране жизнь жителей планеты Хлямдр. Долговязые существа со ртами, вытянутыми в трубочки, сновали в разных направлениях по улицам своего поселения. Вот из потоков существ выделились две фигуры, свернули с бурной улицы и направились к одиноко висящему в воздухе сооружению, очевидно, их дому. Подпрыгнули один за другим и вскочили в дверное треугольное отверстие. Тут изображение переместилось в сторону окна, и профессора стали наблюдать происходящее через него. Подглядывать, конечно, неприлично, но ради науки – можно.
Две фигуры о чём-то горячо спорили. Из их трубчатых ртов то и дело вылетала жёлтая жидкость. Падая на пол, она прожигала в полу дома дыры, которые моментально затягивались, дыры в стенах, кстати, тоже. Самим же харькоплюям попадавшая на них слюна не доставляла никаких неудобств. Спор разгорался, одно из существ взмахнуло щупальцем и отвесило другому оплеуху. Изображение снова начало распадаться на геометрически правильные и негеометрически неправильные пятна, и – померкло.
-Нда, прибор ещё несовершенен, - сказал Цок-цоколь.
-По-моему, - резюмировал Птахомух, - нам довелось наблюдать семейную сцену.
-Угу, - ответил Цок-цоколь, - но, знаешь ли, друг мой, меня сильно заинтересовала их странная жидкость, коей они то ли плюются, то ли разговаривают. Что бы сие значило?
-Думаю, научный термин нами виденного определяется, как «слюни», ну или – «сопли». Причём, похоже, наполненные некой кислотой, вырабатываемой организмами хлямдроидов в состоянии аффекта.
-Итак, сейчас мы получим координаты и я полечу навстречу новому открытию
-Почему это «ты»!? – возмутился Птахомух. - Мы полетим вместе.
-Почему это «вместе»? – недовольно подумал и тут же выдал вслух Цок-цоколь.
-Потому что мы друзья, разве нет?
-Ну да, - согласился Цок-цоколь, - хотя, согласно релятивисткой психологии…
Но тут прибор гавкнул и выплюнул перфоленту с координатами планеты Хлямдр. Выяснилось, что планета вращается вокруг звезды Лоззр-Муззр-17Х9, которая является красным сверхкарликом, который находится в созвездии Кипящего Чайника, которое расположено за 49 тысяч световых килопарсеков от точки нахождения на данный момент времени наших героев. То есть, совсем недалеко по космическим меркам. Ещё профессорам удалось выжать из прибора информацию о том, что харькоплюи появились на Хлямдре всего лишь миллион лет назад по среднеметаллогалактическому времени, но уже успели стать могущественной империей в радиусе двух ближайших необитаемых звёздных систем.
2
-Неплохой экземплярчик планетки, не правда ли, друг мой? – спросил профессор Цок-цоколь профессора Птахомуха, когда они совершили облёт Хлямдра. – Горы, долы и леса, и моря, и небеса…
-Хм, эт точно, - согласился Птахомух и повёл корабль на посадку.
Место они выбрали недалеко от поселения, виденного на экране прибора. Называлось оно, кстати, Хухрр-Мухрр-Бум, что на местном наречии означает «Это вам не хухры-мухры, а лучший город прошлых и будущих времён». Но профессора этого не выяснили, да и не особо-то старались выяснить, это я так, сообщаю вам между прочим, для общего развития.
На встречу в поселение харькоплюев Цок-цоколь пошёл сам. Наверное, не хотел рисковать жизнью друга, но, можно предположить, что вполне правдоподобно, что он хотел присвоить себе открытие непонятно чего и зачем. Быть первым – всегда почётно. Птахомух же тщеславием не отличался.
Но не прошло и получаса, как Цок-цоколь прибежал обратно. Вид его, как первооткрывателя и исследователя, не вызывал симпатии. Одежда, заляпанная во многих местах слюнями харькоплюев, прожглась и расслоилась, да ещё и дымилась и расползалась не только на глазах, но и на всём теле. Пришлось окатить Цок-цоколя быстрозаживляющей смесью из спецогнетушителя.
-Ну что, вижу, ты с ними пообщался? – резюмировал Птахомух.
-Как видишь, вербально общаясь, они извергают из своих ротоглоток кислоту. Зачем им это надо?
-Одно из двух: или это нюанс их эволюционного развития, к чему я более склоняюсь, или таким образом они защищаются от тебя.
-Хм, идея засчитывается, но не на того напали! Ещё не было во Вселенной такой преграды, которая остановила бы профессора Цок-цоколя!
-Ну-ну, хвастунишка.
-Это не хвастовство, это научное упрямство, которое вознаграждается великими научными открытиями!
Профессор Птахомух спорить не стал, но подумал, что всякое упрямство хорошо в меру.
Цок-цоколь же удалился в техлабораторию и весь хлямдрский день, длящийся значительно длиннее среднепланетного по местной Галактике, занимался чем-то шумным. Птахомух ему не мешал, даже не интересовался, чего это он там шебуршится. Ибо коллега был мудр и знал, что лучше подождать, и всё узнается само собой.
Вечером Цок-цоколь вышел к Птахомуху и объявил, что готов к общению с харькоплюями. Птахомух скептически оглядел сотоварища, закованного с головы до ног в сверхпрочные стальные латы, и сказал:
-Ну что ж, попробуй, но я не…
-Я вернусь с победой! – железно воскрикнул коллега и угромыхал вон.
Вернулся он, можно сказать, быстрее, чем ушёл. Доброй половины доспехов на нём не было, сохранившиеся же несли на себе следы сплошных кислотных брызг.
-Чёртова кислота! – заорал Цок-цоколь, - она прожигает даже эту суперамуницию, тыщу квазаров в печёнку!
-А ты попробуй утолстить эти свои доспехи, - посоветовал Птахомух, пряча улыбку в роскошных усищах. –Например, доведи их до метровой толщины.
-Хм, но кто же меня тогда будет передвигать? Или – что?.. О, эврика! Я сделаю танк!
-Ты в своём уме, друг мой? В таком случае нам точно не сдобровать. Ведь тогда хлямдряне решат, что мы хотим их вооруженно захватить, и беды не миновать.
-О, тыща протуберанцевых чертей, что же делать!? Что? Может быть, использовать стекло? Надо попробовать, - и профессор Цок-цоколь убрёл в техлабораторию.
3
Скажу сразу, смысла в этой затее было не больше, чем в предыдущей. Стеклянный колпак, внутри которого перемещался Цок-цоколь, оказался бессилен. Другие изобретения не принесли результатов, и последующие, и послеследующие, и… тогда профессор сильно загрустил. Он часами просиживал у иллюминатора и смотрел в неопределённом направлении. Он наконец-то воспринял неоспоримый факт, что раса хлямдрян непобедима, поскольку вырабатываемая их особыми железами кислота, прожигает всё во Вселенной, вплоть до всего-превсего. Но не надо думать, что профессор впал в депрессию, нет, он понимал, что – именно – надо думать, думать и думать, как завещал ему великий его отец Цыц-цицес, также бывший профессором, но затерявшийся неизвестно где и когда. Впрочем, однажды я расскажу вам о нём, а сейчас продолжительное мышление в одном направлении дало результат: Цок-цоколь вдруг вскочил, будто ужаленный многошипным шершнем-двуглавцем, и заорал:
-Урра! Нашёл! Я нашёл выход! Птахомух, я, кажется, понял, что нужно делать!
-Кажется или точно? – скептически спросил Птахомух.
-Настолько кажется, что точнее не бывает! Слушай, пребывая в глубоких раздумьях, я пришёл к выводу, что ферментативно транформируемые…
-Друг мой, пожалуйста, без научной зауми!
-…Что единственный органический материал, на который не действует кислота – это кожа харькоплюев.
-Ну почему же, а их жилища?
-Не перебивай, их жилища – это продукт местной генной инженерии, который нам не постичь, поэтому – только она, только – кожа. И вот, я сначала решил убить харькоплюя и влезть в его шкуру.
-Цок-цоколь, но ведь это антигуманно. Неужели ты унизился бы до убийства!?
-Вот именно! Нет. Но они же где-то хоронят своих покойников? Значит, нужно откопать могилу, содрать шкуру, заодно исследовав организм харькоплюев, и…
-Опять влезть в шкуру?
-Да, да, да!
-Нет, нет, нет! Это не менее антигуманно, чем предыдущий вариант, кроме того, если тебя раскроют, боюсь, последствия будут непредсказуемы. Точнее – наоборот, предсказуемы в плохую сторону.
-Ох, - схватился за лысую голову профессор Цок-цоколь, - ты рушишь все мои, многотомные раздумья и теории. Выходит, так нельзя, этак нельзя, а для того, чтобы выйти на контакт с этой странной протогуманоидной расой, нужно стать самим её представителем.
-Вот именно!
-Но это невозможно!
-Ничего невозможного в мире нет. Погляди, вот эта машина поможет нам в перевоплощении, я как раз только что её доконструировал. Осталось испытать.
У профессора Цок-цоколя пропал дар речи. Он выпучил глаза и защёлкал челюстью, издавая невразумительные звуки. В совокупности это его состояние означало высшую степень удивления.
-Ну, что неясно, чему ты удивлён? – изображая наивность, сказал Птахомух. –Пока ты сидел в раздумьях, я сидел за разработкой и воплощением этой машинки. Давай, влезай, - и Птахомух подтолкнул Цок-цоколя в кабинку странного аппарата.
Цок-цоколь было заупирался, но Птахомух решительно впихнул друга внутрь, захлопнул дверцу и защёлкал тумблерами на панели управления. Чтобы не видеть искажённого гримасой то ли страха, то ли радости, то ли одновременно и того и другого, лица коллеги, Птахомух занял позицию к кабинке спиной.
-Получится, не получится, зверочервь его знает, - бормотал он, пока Цок-цоколь что-то там орал за толстым стеклом.
Когда крики стихли, Птахомух обернулся, открыл дверцу, и из кабинки вывалился… вылитый харькоплюй.
-Поздравляю, - сказал скорее себе Птахомух, не будучи уверен, что новое существо его понимает. Но что тут было понимать, если и так всё ясно. Цок-цоколь, он же – новоявленный харькоплюй, полез к коллеге, в надежде облобызать его и что-то произнести. Тот еле успел увернуться от выбрызга слюны.
-Стоп, молчи! – крикнул Птахомух, - я сам вижу, что получилось. На вот, бумагу, пиши.
С трудом зажав стило в двух щупальцевых пальцах, Цок-цоколь накарябал: «Если бы у харькоплюев была письменность, мы бы легко законтачили».
-Если бы да кабы, - буркнул Птахомух, а Цок-цоколь дописал: «Дружище, ты – гений! Ну я пошёл, вернусь с победой!»
-Удачи, - сказал вслед Птахомух и задраил за коллегой люк.
25.03.91; 7-13.02.21
карикатура Сергея Белозёрова